Потерянные

━━━━━━･❪ ☪ ❫･━━━━━━
Сложности повод для проявления своей силы.
────────⊹⊱✫⊰⊹────────

С высоты горы Эвелин рассматривала тянущийся, не имеющий конца лес, который теперь казался маленьким и никчёмным. Ветер трепал волосы, одежду, поднимал пыль. Порывы на вершине были невероятно сильными. Шум в ушах стоял такой, что приходилось кричать. Иначе никто тебя не услышит. И наверняка он был до безумия холодными.

Забраться на гору было не так легко как хотелось. Внизу, у подножья, это казалось Эве проще, чем оказалось на деле. Девушка была более чем уверена, будь она все ещё обычным человеком и имея привычное тело, не сумела бы даже половину проделанного пути пройти, покарабкаться. Будучи бессмертной душой, ей, как и остальным удавалось легче, но все ещё тяжело. Иногда они срывались, падая вниз, снова забирались. Словно, но возможно. Именно так рассуждала Эвелин.

– Смотри не свалить, – с издевкой поговорил Зейн, на что Лин закатила глаза, пропуская его вперёд.

– Ты смотри тоже не упади. Слишком уж долго придётся забраться, – на её слова парень посмеялся, что-то сказал, чего Лин так и не разобрала. Слишком сильный ветер.

Им предстоял все ещё долгий путь. Хребет оказался больше чем, казался на первый взгляд, длиннее в разы. Горные массивы, ущелья, крутые склоны, гребни. Всё ново было для неё. Удивительные, совершенно незнакомые ощущения накрыли её с головой. Раньше об этом она разве что в книгах видела и читала. Альпинизм был для неё очень и очень далёкой темой, как любое путешествие. В её жизни не было на это сил, времени, средств. Оказалось зря. Ей нужно было хотя бы раз поехать куда-то. Необязательно в другую страну. Куда угодно, подальше от своей скучной жизни. Найти себе хобби, заняться полезным делом. Теперь же Эва жалела, что случила других, не проявила своего характера. Была ли то жизнь? Скорее нет, чем да. Лин не видела в своем существовании смысла. Уже не видела.

– Пейдж, осторожно! – прокричал Зейн, но было поздно.

Погруженная в себя девушка оступилась. Полетела вниз, не успев осознать что происходит. Если бы не ветер, у неё был бы шанс удержать равновесие. Зейн подбежал, был ближе всего, попытался успеть её схватить, но сумел. Вина захлестнула его. Он не помог и никакое оправдание принимать не желал.

Опасно наклонился, стараясь рассмотреть что происходит внизу. Камешки под его руками и ногами скатывались вниз, летя вслед за девушкой. Пару раз Зейн чуть не повторил её судьбу.

– Отойди, – скомандовала жница, откидывая парня как куклу назад. – Хочешь тоже вниз полететь?

– Но… Но она… – пытался сказать Зейн, пребывая в шокированном состоянии.

– Нормально все с ней. Напугалась наверняка, но что сделать тому, кто уже мертв? Выпадали не раз, все еще ходите. Ладно бы на неё напал кошмар. От падения не умрёт, успокойся, – проводница всматривалась в с трудом различаемые предметы у подножья, стараясь понять, где душа.

Шок стал отступать. Или как предположила Эвелин, жница воздействовала на него через образованную связь. В любом случае Зейн стал спокойнее, рассудительнее.

– Вам умереть не так легко. Вы уже не живы, – напомнил жнец. – Пойдёшь за ней? – только и спросил он.

– Да. Мы вас нагоним, – после этих слов не долго думая, проводница прыгнула вниз.

Полы её плаща развивались, а ветер словно подхватив, направлял прямо к её душе. Напоминала парящую птицу или бабочку. Пугающе красивую.

– Идём, – грубовато проговорил жнец, отворачиваясь. – Постарайтесь больше не падать вниз. Так мы выберемся нескоро.

– Нас снова в горах будет ждать опасность? – уточнил Оливер. Зная его, неспроста.

– Возможно. Но скорее нет, чем да.

Прежде чем последовать за проводником, каждый посмотрел словно сговорились на то место, где только что стояла жница.

– Ты как? – глупый вопрос, но Эва не знала как ещё начать диалог. Подала руку, помогая парню подняться.

– Нормально. Спасибо, – принял помощь Зейн.

– С ней все будет хорошо. Она со жницей, – сказал проходя мимо Лиам.

– Да. Да, знаю. Спасибо поддержку, я нормально.

Конечно же это была ложь. Сделать больше чем есть сейчас Эвелин ничего не могла. Поддержка единое её оружие сейчас. Нужно было чтобы кто-то следил за ним. Он уже доказал, что мог сделать что-то опасное, необдуманное. Зейн был как хаос.

– Если что-то нужно, поговорить там, обращайся. Пойдём, – взяв его под локоть, она потащила к остальным. Получилось не сразу. Лишь отойдя на приличное расстояние Лин отпустила его, идя рядом.

Горы душам удалось пройти быстро. Так казалось им. На деле же все боялись упасть и остаться одними в этих горах. Были крайне осторожны, и как итог, медлительны. В который раз Эвелин подумала, что быть мертвой не так уж плохо. Ей ни холодно, ни жарко, нет усталости, не хочется есть, пить, спать. Но по еде и сну она скучала, как и по технике. Особенно ей хотелось посидеть в телефоне.

После гор их ждал снова лес. Но другой. Тёмный и жуткий. От одного его вида душу словно стягивали клешни страха. Некоторые насторожились. Было в нем что-то до боли знакомое, привычное. Дежавю или нет, предстояло ещё понять. А возможно это тот самый лес, который они видели при жизни в своих кошмарных снах, фильмах ужасов.

Шаги позади заставили Эву резко повернуться, настороженно. Она готова была бежать, защищать если понадобится. Но все это было не нужно. Лин с трудом сдержала крик. Закрыла глаза, по старой привычке, хотела выдохнуть.

– Спокойно. Это всего лишь мы, – улыбнулась жница. В глазах её мелькнуло веселье.

Не впервые души замечали, что жница в отличие от жнеца, была более живой. Она была словно обычная душа, как они. Больше выражала эмоции, с ней было проще. Иногда в ней проскальзывала то же безразличие, холодность, отстранённость, как и у жнеца. Возможно, проводница попросту имитировала все это, чтобы души ей доверяли с большим рвением. Если это так, у неё это работало. И все же Эвелин тянулась больше к жнецу. Было ли это из-за связи, она не знала. Чувствовала и знала, что ему можно тоже доверять. Вреда им он не хочет.

– Пейдж! Боже, ты напугала меня, – подбежал к ней Зейн, заключив в своих объятьях.

Девушка к удивлению не отстранилась, обнимая в ответ. Чтобы не смущать их, души отвернули под пристальный взгляд жницы.

– Я сама испугалась. Думала мне конец. Даже не помню что произошло. Помню как шла, а потом… Полёт. Земля. Жница. Все в тумане.

– Не важно что было, главное с тобой все в порядке. Я безумно рад.

– Это потому что ты цеплялась за жизнь. Продолжай и дальше бороться, – не слишком громко сказал жнец, подойдя к проводнице, стоявшей рядом.

Недовольный и предупреждавший взгляд жницы был крайне красноречив. Он сказал лишнее. Снова ходил по краю. Пытался намекнуть на что-то. Молчаливый диалог продлил я между проводниками недолго.

– Надеюсь вы больше никакие приключения не нашли?

– Переживаешь бабочка? – усмехаясь проговорила жница, во взгляде которой плясала хитрость.

– Интересуюсь.

– Нет. Я нашла растерянную Пейдж и мы сразу пошли догонять вас. Всё прошло гладко.

Кивнув, жнец задумчиво уставился в темноту леса. Он хотел что-то сказать, но не знал как. Не мог подобрать слов.

– Дорогие наши, будьте внимательны и осторожны. Всё, как всегда, – улыбаясь сказала проводница, опережая все, что скажет жнец.

Она переживала, что он снова будет не осторожен. Время шло, а проводник не менялся. Между собой, своей безопасностью и душами, выбирал их. Это похвально, но глупо. Он был не осторожнен.

– Мы должны знать что-то ещё? – внезапно спросил Лиам. Парень имел какое-то представление о ситуации, в этом Эва была уверена.

– Не доверяйте тому, что видите, – ответил жнец со всей возможной серьёзностью. Давал понять, не шутит.

– Поняли, спасибо, – кивнул Лиам.

Разница между этим и тем лесом была колоссальная. Здесь не было животных. Птицы не пели, насекомые не летали, волков, белок, никого не было. От этого становилось лишь более жутко. Он был не живым. Огромные деревья поглощали большую часть света, оставляя полумрак. Сами они были словно обгоревшими. Трава отсутствовала, на её месте была земля, чёрная и безжизненная.

– Хочу поскорее выйти на свет, – тихо проговорила Элис, не ожидая что её кто-то услышит.

– Этот лес мы пройдём нескоро. Потерпи, – проговорила мягко, как всегда добро и снисходительно жница.

– Я не жалуюсь. Просто… Я боюсь темноты. Даже такой. И я не жалуюсь, правда, – тут же добавила в папахах Элис размахивая руками.

– Знаю, – жница остановилась, чтобы посмотреть на девочку, – Не переживай. Главное помни все что я говорила.

– Хорошо. Я все помню.

– Элис, если тебе страшно, можешь идти со мной, – сказала Эвелин с улыбкой.

– Правда? – с надеждой спросила Элис, все ещё не веря ей.

– Конечно. Почему бы и нет? Будем бояться вместе.

Она знала по себе, кого это чувствовать страх перед темнотой. Никтофобия с детства не давала нормально жить Лин. Даже повзрослев, полностью не избавилась от этого страха. Фантазия всегда цеплялась за знакомые в темноте тени, вырисовывала что-то страшное, жуткое. Мысли же говорили «а вдруг там кто-то есть? Возьмёт и выпрыгнет, нападёт!». Иногда это доходило до абсурда. Со временем страх не ушёл, но стало легче. Было уже достаточно понимать что это все лишь фантазия. А находясь с кем-то, даже не обязательно человеком, становилось бороться легче.

Элис побежала к Эвелин. Взяла её за руку и не отходила. Девушка была не против. Она не видела ничего плохого в этом. Винить кого-то за его страх для неё было отвратительно и мерзко. Такие люди были для Лин загадкой. Но вот в боязни девочкой темноты как раз таки видел Оливер что-то ужасное. Его выражение лица было крайне неприятным. Он бы сказал что-то нехорошее девочке, если бы не находился в шатком положении. На него все так и косились недовольно после побега. Старик все больше проявлял свою натуру.

« – Какие мы все на самом деле? Что нас сделало такими жестокими, недовольными, ненавидящими всё и всех? Насколько мы действительно заслуживаем шанс?» – просматривая на старика подумала Эвелин.

Она думала о том, что мир устроен так, что многим приходиться мириться с несправедливостью, его жестокостью. Не перечислить сколько людей со сломанной судьбой. Сколько в мире боли и страданий, на которые человек не всегда может повлиять. Светлых, добрых душ, как правило, в столь непростом мире, где больше зла, остаётся мало. Они не выдерживают. Становятся либо такими, какими их делает мир – жестокими. Либо же увядают и погибают. Будь больше добра, не было бы столько сложностей, слёз, отчаяние, поломанных жизней, терзание, потерянных душ. Но это мечты. К превеликому сожалению мир устроен так, что мы очень редко получаем желаемое. Крайне редко наши желания слышат. Нам приходится бороться за жизнь, за счастье, за свободу.

В жизни Эвелин были времена, когда и её душа начала очерняться злобой. На то были причины. Она любила мир, старалась видеть хорошее, не могла закрывать глаза на плохое. Если любишь ты, не значит что любят тебя. Лин была готова простить все миру, но ему это было не нужно. Миру не нужно её прощение. Он продолжает быть собой. Мир не злой, но и не добрый.

Ради хорошей, свободной жизни Эва работала много, но чувствовала, что делает недостаточно. Для её спланированного будущего нужно было больше. Она не учла, что увеличив нагрузку, можно выгореть.

– Эва, – тихо позвала Элис.

Её хватка стала сильнее. От души девочки чувствовался холодок. Так выражалась её боязнь. Страшно было представить, что нужно было сделать, чтобы бедное дитя так запугать. Она боялась всего. Это было отвратительно и хотелось заставить людей запугавших так сильно ребёнка поставить на коленях, чтобы они извинялись.

– Да, – улыбнувшись проговорила Эва.

– Почему ты ничего не говоришь мне? Я ведь должна побороть страх. Папа кричал за мои слабости.

– Накричать и отчитаться за такие слова нужно не тебя, а твоего отца. У любого человека есть свои страхи и слабости. Это неплохо. Никогда не слушай таких людей. Мы люди, мы такие какие есть. Мы чувствуем страх, боль, радость, горе.

« – Если бы он тебя любил, никогда бы так не сказал. Какое же он ничтожество!» – хотелось сказать девушке, но она не могла. Не хотела обидеть девочку даже случайно.

Приобняв, она прижалась её к себе, потирая плечо. Наклонившись сказала «я тоже боюсь темноты». Улыбнулась. Теперь Эвелин поняла, почему жница относилась к Элис так осторожно. Но появился ещё один вопрос. Ответ она хотела знать сейчас. Повернулась назад, пристально смотря на жнеца. Она выпустила из виду один момент.

– Спрашивай, – жнец явно был не рад очередному допросу, хоть отказываться от разговора не стал.

– Вы знаете про нас все-все? – Лин приободрилась. Ей стало нравиться узнавать новую информацию про это место.

– Естественно. Но чтобы вы не сотворили, мы вас осудить не можем и не хотим. Как только расстанемся, все забудем, если только... Нужно дойти до конца, отправить на суд. Так по кругу, – пожал плечами жнец, сохраняя спокойствие. – Не отставайте, – подтолкнул он девушку вперёд. – Лиам.

– Понял.

– Не отставайте. Найти будет хоть кого-то проблематично, – Эва кивнула, уверенная, он увидит даже в такой темноте. На крайний случай почувствует.

Парень подошёл к Эвелин и Элис. Девочка была настороженна по отношению к нему, но быстро расслабилась, почувствовав спокойствие Эвы.

– Все слышал? – просто чтобы убедиться, спросила девушка.

– Конечно. Это было вполне ожидаемо.

Они оба заметили странность в словах проводника. Если он не сказал, значит не мог. Это однако их интерес не утоляло. Было что-то ещё, но что? Есть лазейка. А могут ли они запомнить все?

– Мне же хотелось знать наверняка. И лучше бы никто не знал моего прошлого, – Лин прикрыла глаза, всего на мгновение. Ей было тяжело. Стало не по себе от того, что кто-то знает её все секреты.

– Я уверен, что у тебя была сложная жизнь. Но как бы тяжело ни было, мы должны идти вперёд…

– И верить в то, что все будет хорошо. Верит в гребное добро, что оно победит. Ага, – злость слово бушующее пламя поселилось в её душе.

Сколько раз она слышала эти слова от близких. Сколько раз ей говорили «жизнь не даёт тебе испытания больше, чем ты сможешь выдержать». Ложь. Это все ложь. Попытка успокоить. Иногда не нужно успокаивать, просто быть рядом. «Каждому человеку нужно разное» говорила ей бабушка. Спустя годы Эва могла согласиться с ней.

– Эвелин, я не буду лезть к тебе с расспросами. Пытаться помочь, просить выговориться, потому что ты этого не сделаешь, – она кивнула соглашаясь. – И я не хочу чтобы ты снова это пережила. Но я просто обязан сказать. В этом мире ты не одна. Не сдавайся, будь сильная как всегда.

– Ты хорошая, Эвелин, – неожиданно для них сказала Элис, смутившись тут же, стала смотреть под ноги.

– Нет. Хорошая ты, – улыбнулась девушка. Вся её злоба испарилась.

Какие бы кошмары прошлого её не мучили, Эва не хотела и близко их подпускать к ребенку, светлому, доброму, беззащитному. Элис уже видела зло, больше не должна была.

« – Почему? Почему страдают дети? Зло не мир, зло люди.» – заключился для себя Эвелин.

Пусть она и понимала, что не имеет никакого морального права указывать другим, как жить, поступать, говорить. Тех, кто обидел ребёнка, она была готова убить. Да, она не должна вмешиваться в их дела. Ей должно быть все равно, ведь её это не касалось, но будь возможность, Эва не задумываясь сделала бы. Когда на кону чужая жизнь, не всегда работает это правило. Особенно если это ребёнок. Дети страдают слишком часто, а взрослые закрывают глаза. Пытаясь защитить, вредят. Молчат когда нужно кричать. Оправдывают насилие, говоря что виновна жертва. Абсурдность стала нормой.

Пока она была здесь, рядом с искалеченной душой девочки, была готова защищать. Они были слишком похожи, от чего Эвелин хотелось кричать ещё больше об несправедливости. Даже если весь мир будет говорить, что все правильно, что это норма, Лин никогда не примет эту правоту. Никогда и ни за что. Детей должны защитить, а не вредить им. Они не те, кто может противостоять взрослым.

Смешно и грустно от того понимать, что смерть стала освобождением из настоящего ада для Элис. Смерть стала концом страданий, настоящей свободой.

– Слушай, Элис, тебе нравится этот мир? – осторожно спросила Эвелин.

– Я? Этот мир? Я не знаю.

– Не бойся. Мне просто интересно знать твоё мнение. Мне не очень. В нём есть своя красота и своя мерзкая сторона, опасная, жестокая.

– Но… Но красоты тоже много. Даже в этом лесу, хоть и темно, есть своя… Эм…

– Эстетика? – пополнил Лиам, на что Элис закивала. – А вот для меня он ничем не отличается от Земли. Такой же неоднозначный.