Dni Maroderov

Внезапно налетевший ветер яростно зашуршал страницами и чуть не вырвал книгу из рук. Лили и Алиса сидели на трибунах на поле для квиддича, жевали сандвичи с малиновым джемом и пытались готовиться к понедельнику и дежурству в Крыле, но это было очень и очень трудно.
С первыми лучами выходных на замок, в котором только-только начался учебный год, вдруг щедро пролились остатки лета. Прозрачный солнечный свет брызгал в окна, заливая прозрачным медом пустые классы. Небо в Большом Зале, пронизанное позолотой солнца и кремом облаков, выглядело в точности как то, с которого рисовал свой рай магловский художник Рафаэль Санти.
В погоне за ускользающим в следующий год теплом ученики дружно высыпали из замка и теперь звенели радостью и пестрели разноцветными пледами по всей территории.
Джеймс, вдохнув с утра подгоревшего прохладного ветра, никак не мог усидеть за учебниками и, несмотря на огромное количество заданий, уговорил ребят пойти на поле и поиграть в кводпот.
— Что ты будешь делать, если перед контрольной по зельеварению я не стану тебе помогать? — поинтересовалась Лили, в то время как мальчики, шумно переговариваясь и подталкивая друг друга, уходили на улицу. Она сидела за письменным столом в пижаме и своих любимых тапочках с мордами псов и, поигрывая пером, подчеркнуто не смотрела на спортивный бунт.
На ее угрозу Джеймс и Сириус лишь расхохотались.
Увидев, как обиженно вытянулось лицо любимой, Джеймс спохватился и попытался убедить Лили в том, что для домашних заданий есть еще воскресенье, а ей надо научиться отдыхать «как все нормальные люди», но извинения вышли скомканными, так как Джеймс торопился. Более того, слова про «нормальных людей» больно кольнули Лили, поэтому когда Джеймс, легкомысленно улыбаясь, попытался перед уходом поцеловать ее в щеку, она увернулась и даже не пожелала ему удачи перед игрой.
Когда гостиная опустела, пришла Алиса с чаем и печеньем, и они вместе взялись за книги.
В пятницу после дежурства мадам Помфри дала им с Алисой целый список учебников, без которых, по ее словам, о колдомедицине не может идти и речи. Ожидания не подтвердились — вместо интересных целительных заклятий учебники полнились живыми иллюстрациями того, как правильно накладывать заклинание-шов, бинт и шину, что делать после укуса ядовитого грибозуба, а также перечислялись меры, которые необходимо принять, если у волшебника внезапно случился приступ исчезательной болезни.
Скукота, в общем.
И, несмотря на все старания, позаниматься им все равно не удалось.
Солнце смотрело прямо в окно гостиной, ласково держалось теплым лучиком за локоть Лили и все норовило заглянуть ей в глаза. Полный смеха и голосов ветер проскальзывал в приоткрытое окно и ворошил страницы книги Алисы.
Ох, как это было сложно — учиться в такой день!
Последней каплей стала Марлин. Когда у девочек уже стало отказывать терпение, и мысль о неизбежной прогулке сформировалась над заваленным столом, как тучка, Маккиннон ворвалась в гостиную и без всяких предисловий просто взяла и утащила подружек на улицу.

К полудню погода разгулялась. Прохладный ветер перестал смывать с рук и лиц жару — она стала прилипать. Ученики, сидящие на трибунах, сняли куртки и подставили лица и плечи остаткам лета.
Мальчики, разгорячившись во время игры, сняли свитера и футболки и довольно щеголяли перед сидящими на трибунах девочками в одних джинсах, довольно поигрывая мускулами и поводя плечами. Джеймс и Сириус, широкоплечие и поджарые человеческие звери купались в женском внимании. Ремус, бледный и худой, сутулился и отворачивался, подставляя трибунам спину, Бенджи, маленький и крепкий, как бочонок, ни капельки не стеснялся лишнего веса, в то время как Питер снять футболку постеснялся, и она вся насквозь пропотела.
Лили отчаянно пыталась сосредоточиться на разновидностях бинтующих чар, но вместо этого нет-нет да поглядывала на то, как теплый солнечный свет вверх-вниз скользит по блестящей от пота спине Джеймса Поттера, и на то, как он с удовольствием подставляет взлохмаченную разгоряченную голову ветру...
Начиненный взрывчатыми чарами квоффл вырвался из рук Гидеона, взорвался, как хлопушка, и команда Джеймса снова выиграла.
Публика, жующая на трибунах тосты и овсяные батончики, захлопала.
— Ты лучше всех, Фабиан! — громко закричала Марлин, сложив ладошки рупором.
Джеймс оглянулся вместе с младшим Пруэттом и, увидев, что Лили на него смотрит, отчаянно замахал рукой.
Лили не ответила и уткнулась в книжку.
Игра возобновилась. Мальчики снова поднялись в воздух.
Явно не желая мириться с ее равнодушием, Джеймс начал дурачиться и красоваться на метле, так что вскоре половина поля теперь смотрела только на него.
В начале новой партии он вдруг крепко схватился руками за древко метлы, вскинул тело вверх ногами и замер, удерживаясь на крепких, подрагивающих от напряжения руках на высоте двадцати футов.
Публика захлопала.
Видимо, Джеймсу было мало того, что Лили вся побелела. Покачнувшись, он упал обратно на метлу, встав на древко ногами, нырнул в глубокую воздушную яму и скользнул по ней вверх, сгибая колени и балансируя на метле, как серфингист на доске.
Лили боялась смотреть на это, но не могла отвести взгляд. В конце-концов она заставила себя снова опустить взгляд в книгу и зажала ладонями уши.
Как будто он знает, что она боится высоты.
Как будто не знает, как она боится за него!
Неужели он просто хочет над ней поиздеваться?
Лили вдруг стало страшно.
Вдруг теперь, когда они вернулись в школу, Джеймсу опять ударит в голову слава величайшего в мире хулигана, и он снова превратится из парня, который нашептывал ей на ухо пьянящие слова под куполом из звезд, в озабоченного и вредного мальчишку?
Или еще хуже — вдруг она тоже влезет в свою «формочку» и будет так же язвить, раздражаться и сердиться, как раньше?
— Ну что, мир, Лили?
Лили подскочила.
Свесившись с метлы вниз головой, Джеймс держался за древко согнутыми в коленях ногами и смотрел на Лили с ласковой усмешкой. Очки сползли ему на лоб.
— Привет, девчонки, — коротко бросил он, взглянув на хихикающих подруг Лили.
— Ты меня напугал, — спокойно молвила Лили, опуская взгляд в книгу.
— Ты меня уже простила, или мне еще полетать? — деловито спросил он, обхватывая себя руками.
— Кажется, твоя команда проигрывает, — холодным и круглым, как камень, голосом проговорила Лили. 
— Поцелуй меня, — вдруг сказал Джеймс.
Лили подняла на него взгляд.
— Что?
Он смотрел на нее, сместив губы на сторону в веселой насмешке, и в глазах его плескался тот самый шоколад, в котором Лили утонула тогда, в столовой своего прежнего дома.
— Я хочу, чтобы ты меня поцеловала, — беззаботно пояснил Джеймс.
Лили подавила желание взглянуть на девочек, которые тут же отвернулись от них, дружно склонившись над учебником.
— Зачем тебе целоваться с ненормальной, Джеймс? — скептически спросила она и смела с горячей щеки прядку. — Вдруг ты заразишься?
Джеймс подлетел ближе.
— Я готов рискнуть.
Лили невольно улыбнулась и поскорее сжала губы.
— Поцелуй меня, или я упаду и сломаю себе шею.
— Ты всегда будешь меня шантажировать? — осведомилась она у своей книги.
— Да.
— То есть, у меня нет выхода?
Джеймс потряс головой и сочувственно поджал губы.
Лили взглянула на них и вспомнила, какие они на вкус. Требование немедленного поцелуя загорелось на губах и кончике языка, но она только упрямо пожала плечом и снова сделала вид, что читает.
— Ну ладно же, — Джеймс отцепил от метлы одну ногу.
— Ты что! — Лили бросилась к нему, схватив Джеймса обеими руками, но тот не упал и только добродушно рассмеялся.
— Дурак! — испуганно пробормотала Лили, все еще боясь разжать руки. Сердце колотилось так, словно ее тело было слишком тесной клеткой для него.
— Вот видишь, я — дурак, ты — ненормальная, — без тени улыбки сказал Джеймс, цепляясь за метлу одной ногой, как большая летучая мышь. — Слушай, может пожен...
Лили быстро склонилась к нему и поцеловала, заглушая конец слова и с удовольствием запуская пальцы в полные ветра волосы.
Мальчишки на поле засвистели и захлопали, но они их не слышали.
Джеймс обхватил ее руками, Лили, нежно уступая его напору, водила ладонью по шее и плечам любимого. К черту притворство, ей уже минут двадцать невыносимо хотелось их потрогать. Она стащила с него очки.
Это было непривычно и странно — целоваться вот так, но в то же время очень и очень здорово. Спустя несколько долгих и невыносимо сладких мгновений требовательный поцелуй Джеймса перешел в уступчивый, и он отпустил ее.
— Ну что? Теперь мир? — хрипло прошептал он в ее губы.
— Не пугай меня больше так.
— Прости, — он заглянул ей в глаза. Лили поняла, что он имел в виду не только свое дурачество, но и обидные слова утром.
— Лети, — отозвалась Лили и снова поправила сползающие очки. — Удачи тебе, мой капитан.
— Лечу, — Джеймс еще разок легонько поцеловал ее, и метла утащила его наверх, разомкнув их губы.
— Ого, да тут жарко!
Лили обернулась.
К ним по трибуне поднималась Роксана Малфой, маленькая и по-мальчишески угловатая в растянутой черной майке. Нелепо-розовые волосы были собраны в растрепанный узел на макушке, глаза были накрашены так ярко, что девочка напоминала енота, большие пальцы небрежно цеплялись за карманы коротких рваных, шорт.
— Привет.
— Получила твою записку, — Малфой без разрешения плюхнулась на скамейку рядом с Лили. — О чем ты хотела поговорить?
Казалось, что сидящих рядом Марлин и Алису она просто не заметила.
— Ам-м... да, я хотела. Кстати, познакомься, это Алиса Вуд и Марлин Маккиннон.
Роксана взглянула на них, наклонившись вбок.
— Приятно, — наконец сказала она. Жвачка нелюбезно чавкнула у нее во рту.
Девочки ответили сдержанным кивком. Слизеринцев не любил никто. Слизеринцев из семейки Малфоев-Блэков — особенно.
— Так в чем дело-то? — Роксана поджала одну ногу и, уткнувшись подбородком в острое колено, принялась перешнуровывать кед. — Ты сказала, что это важно. Кстати, в следующий раз хотя бы говори, где этот стадион находится. В вашем замке хер разберешься.
Лили увидела краем глаза, как переглянулись Марлин и Алиса, и решила, что побеседовать им лучше наедине.

— Скажи, что произошло, когда ты нанесла краску на волосы?
Роксана дернула плечом. Мимо них с криками пронеслись мальчики, у одного из них под мышкой был зажат раздувающийся от чар квоффл.
— Сильно зачесалась голова. Я испугалась, размотала полотенце и вот, — она дернула себя за пушистую розовую прядь. — А что?
— А то! Чтобы узнать, в чем проблема, мне пришлось прибегнуть к методу Голпалотта...
— Чего?
— Я исследовала твои волосы, но для этого мне пришлось разделить их на составляющие, чтобы проанализировать каждую из них.
— Круто. И? — Роксана сидела, по-мужски широко расставив ноги, упиралась локтями в колени, ссутулив спину, и жадно следила за игрой в кводпотт, приоткрыв рот в улыбке.
— Понимаешь, я думала, что проблема в краске, и искала противоядие именно от нее...
Малфой наконец перевела на нее взгляд. Восхищенная улыбка медленно сползла с ее губ.
— Не пугай меня.
Лили внимательно посмотрела в черные глаза девушки.
Она казалась такой... обычной.
В правду верилось с большим трудом.
Да и звучала она очень глупо.
Но сказать ее она была обязана.
— Ты... вейла, Роксана.
Лили хотела сказать это твердо, но получилось скорее озадаченно, чем уверено.
Девушка какое-то время смотрела на нее, высоко подняв брови, а потом фыркнула и весело рассмеялась.
— Прости... у тебя просто лицо такое сейчас было, — Малфой зафыркала.
— Это не смешно. Колба с твоим волосом взорвалась, когда я произнесла Специалис Ревелио. Я искала в учебнике, когда такое случается, и нашла, что так бывает только при воздействии заклинания на кровь вампиров, шерсть оборотней, чешую русалок, а также волосы вейл и нимф... почему ты смеешься? Ты что, все знала?
Смеясь и покачивая головой, Роксана полезла в карман за сигаретами.
— Лили, моя бабка была вейлой, — сказала она, смакуя сухими узкими губами вишневый дым и внимательно глядя Лили в глаза. — Пра-какая-то-бабка. Если я и вейла, то хорошо если на одну восьмую или десятую.
— Но колба...
— Это только волосы! — Роксана дернула костлявыми плечами. — И у меня, и у Люциуса, и у нашей дражайшей матушки. Вот ей, кстати, очень нравится себя убеждать, что она наполовину вейла. Кажется, она ужасно этим гордится.
— Разве это плохо? Я бы, наверное, тоже хотела верить в то, что я наполовину вейла. Разве не здорово верить в то, что ты особенная?
Роксана грустно усмехнулась и спросила:
— Знаешь, как моя особенная бабка сколотила состояние? Она трахалась со всеми за деньги, а в процессе убивала, потому что когда вейлу ебут, она становится типа гарпией, — Малфой стряхнула пепел на пол и выгнула губы в брезгливой усмешке. — А потом жрет своего партнера. Круто, да? Ну как, все еще думаешь, что мне хочется быть на нее похожей?
Лили ещё пару секунд смотрела на Роксану, а затем быстро зажмурилась и неуютно передернула плечами. Роксана рассмеялась. Лили вскинула ладони.
— Нет. Прости, забудем об этом.
— Да всё нормально.
Неожиданно над их головами зазвучал громкий издевательский смех.
Девочки синхронно обернулись.
На верхних трибунах сидела группка слизеринских девочек во главе с Блэйк Забини.
Она сидела выше всех остальных, так что все остальные оказались у ее ног, обтянутых белыми колготками. Ветер чуть шевелил черную юбку на пене из кружев и белоснежную шелковую блузку. Пышные кудри аккуратно покоились на плечах, в ушах и на шее сверкал жемчуг, школьный галстук был завязан бантиком, а на коленях лежала коробочка с вафлями и волшебный журнал.
Казалось, что Блэйк только что сошла с рекламы шоколадных конфет.
По правую руку от неё сидела Хлоя Гринграсс, хорошенькая блондинка, дочь известного композитора, пишущего музыку для ведущих исполнителей волшебного мира. Поговаривали, что Гринграсс произошли на свет из-за того, что какой-то волшебник, живший в одно время с Мерлином, сношался с нимфами — поэтому у них у всех такие прозрачные глаза и красивые волосы. Однако, ни красивые глаза, ни красивые волосы, ни состояние в банке Гринготтс, ни зелья, ни чары не могли избавить бедняжку от россыпи прыщей на красивом личике, которые Хлоя скрывала всеми возможными магловскими средствами. Не считая прыщей, примерзкого характера и любви к каверзным девчачьим пакостям, она была очень даже ничего. На ступеньке чуть ниже щебетали близняшки Паркинсон, одинаково тупые и конфетно-красивые, словно две копии Блэйк, обе в белых колгтках, аккуратных туфельках и с беретиками на завитых волосах.Даже галстуки они завязывали как Блэйк.
По левую руку от Забини красила губы Патриция Стимпсон. Она красила губы лет с четырнадцати, примерно с тех пор как обнаружила у себя сиськи. С тех пор её губы всегда были ярко-красными, а рубашка перестала застегиваться на верхние пуговицы. Её внешний вид был второй причиной, по которым раздувались ноздри Минервы Макгонагалл. Первой были Мародеры. Однако же, критика отскакивала от дочери одного из строителей волшебных экспрессов, как от стенки горох. Парни называли её между собой "девочка с квоффлами", девчонки обзывали шлюхой, но вообще-то завидовали, потому что она была в свите Блэйк, а туда допускались далеко не все. 
Рядом с Патрицией сидела Элизабет Нотт, родная сестра Катона. Бледная и остроносая, с тусклыми рыжими волосами и скучающим выражением на некрасивом личике. На журнал и Блэйк она почти не обращала внимания и читала какую-то книжку. 
— Эй, Малфой, сегодня будешь спать в коридоре! — крикнула Блэйк, и девочки, все чем-то неуловимо на нее похожие, зашлись в угодливом хохоте. — Мы тебя больше в Слизерин не пустим, ты нам все маглами провоняешь.
— Вот сучки, — проворчала Роксана, отворачиваясь. — Это что, такой хогвартский стеб?
— Это не из-за тебя, — недовольно отозвалась Лили. — Это из-за меня.
— Не поняла.
— Я магла, Роксана. Мои родители — маглы.
На лице Малфой проступило понимание.
— Ясно.
Она затянулась напоследок, выкинула сигарету, еще немного потерпела, пытаясь уследить за игрой, а потом не выдержала обернулась к хихикающим девушкам.
— Заткнитесь, курицы! — заорала она.
— Чего-о? — тонко протянула Забини, сощурив злобные глазки.
— Ничего-о. Я с удовольствием посплю в коридоре, Забини, а то ты так течешь на Блэка, что своими трусами весь Слизерин провоняла!
Лили выпучила глаза. Слизеринки ошарашенно замолчали.
— Да иди ты... — нерешительно пробормотала Забини, после того, как наморгалась и наглоталась воздуха всласть.
— Куда? — развеселилась Роксана.
Забини переглянулась с подружками. Они все были из воспитанных чистокровных семей и не произносили бранных слов.
Роксана показала слизеринкам крайне неприличный жест, хлопнув себя по плечу и отвернулась.
— Радикально, — заметила Лили после короткой паузы.
Роксана пожала плечами.
— Теперь тебя сожрут!
— Они — меня? — Роксана засмеялась, и Лили вдруг вспомнила, что так же рассыпчато смеялась ведьма в черно-белом фильме, которого она очень боялась в детстве. — Лили, во имя Мерлина, они подавятся и сдохнут. Не надо прощать таких, как Забини. Я бы ее смазливую мордашку по траве размазала, да пачкаться в её помаде лень.
Лили с улыбкой покачала головой.
— Ты невероятная. Спасибо тебе.
Роксана хмыкнула и окинула её взглядом, причем как-то совершенно по-мужски, Лили даже стало немного неуютно. Так на девчонок смотрит Сириус.
— И тебе спасибо. Не понимаю только, почему ты вообще мне помогаешь? Мы знакомы всего пару недель, разве нет?
Лили легонько пожала плечами.
— Не знаю. Будь я на твоем месте, мне бы хотелось, чтобы хоть кто-нибудь помог. Я закончу противоядие до понедельника, и мы непременно вернем твой нормальный цвет. Никто не будет над тобой смеяться.
Роксана усмехнулась.
— Да плевать. Все равно я здесь ненадолго.
— Что?
— Да ничего... слушай, Лили, ты не знаешь, где можно достать метлу?

Когда Роксана с радостно бьющимся сердцем выбежала из раздевалки Слизерина на поле стадиона, над ней с громкими криками и хохотом пронеслись двое мальчишек на метлах.
Поднявшийся ветер встрепал её волосы и майку.
Перехватив поудобнее громоздкую школьную метлу, Роксана побежала по газону к группке мальчиков, которые как раз приземлились посреди поля и теперь жадно разбирали бутылки с питьевой водой.
Отвыкшая за время учебы в Шармбатоне от зрелища мужских тел, Роксана замедлила шаг. Как зачарованная, она смотрела, как один из мальчиков схватил бутылку и жадно, в несколько глотков осушил ее почти до половины. Вода при этом пролилась ему на руки и грудь, и он инстинктивно поджал живот, когда на него пролилась ледяная струя.
Остатки воды он вылил себе на голову, наклонив ее так, что оголилась крепкая шея, и встряхнул волосами, прямо как собака.
Роксана подошла совсем близко, не в силах оторвать от него взгляд. Неожиданно парень обернулся, услышав ее шаги, и Роксана замерла, как вкопанная.
— Ты?! — вырвалось у нее.
Блэк окинул ее небрежным взглядом, задержал его на метле, усмехнулся, облизав губы и закрутил бутылку. На мизинце у него полыхнуло железное кольцо. Роксана невольно тронула большим пальцем свое, чувствуя, как волнение сменилось бурлящей злобой.
— Ты рано, мы еще не доиграли, — он небрежно взмахнул рукой, отворачиваясь. — Подметешь поле, когда мы уйдем.
— Я хочу сыграть с вами, — не терпящим возражений тоном заявила Роксана.
Сириус медленно обернулся.
— Только в качестве бладжера, Малфой и я буду первым, кто с удовольствием отправит тебя в полет.
— Я хочу играть.
— Исключено-о, — пропел Блэк. — Мы будем играть в сдвигудар. Это не женская игра. Ты расшибешь свою очаровательную задницу и мы же будем в этом виноваты. Так что... давай, вали.
— Я. Хочу. Сыграть. С вами, — снова произнесла она, упрямо надавливая на каждое слово. Блэк, склонив набок голову и прищурив глаза, медленно развернулся и снова направился к ней.
В глаза невольно бросилась длинная белая полоска, похожая на шрам, и тонкая дорожка волос, бегущая от пупка под пояс джинсов. Блэк двигался как кот, лениво и непринужденно переставляя ноги и слегка двигая плечами. На подтянутом животе при этом то слева, то справа обозначалась тугая впадина.
Несмотря ни на что, этот поганец был чертовски привлекателен и, кажется, прекрасно это осознавал.
— Запомни, киска, — он наклонился к ней. — Мне глубоко насрать на то, что ты — Малфой. В этой школе перед тобой будут пресмыкаться только придурки и убогие, а если я сказал "нет", это значит нет. Понимаешь, что значит это слово?
Раздался свист и откуда-то сверху спрыгнул очкастый друг Блэка.
— Бродяга, если ты еще хочешь сыграть с нами, тащи свою задницу в воздух, а то мы начнем без тебя, — он взглянул на Роксану. — Тебе что нужно, Малфой?
— Она почему-то решила, что мы возьмем её поиграть с нами в сдвигудар, — Блэк уставился на Поттера.
Тот моргнул, потом подавился смешком и поспешно нацепил на лицо серьезное выражение.
— В сдвигудар? — переспросил он на всякий случай. — А ты объяснил ей, в чем суть игры? Не боишься, что из тебя сделают отбивную, Малфой?
— Я боюсь? — Роксана повысила голос, но Сириус все равно услышал, как что-то в нем испуганно дрогнуло. — Думаете, я не умею играть в сдвигудар?!
— Нет, — хором ответили мальчики и Роксане стало чуть-чуть не по себе. Уж больно уверено это прозвучало.
— Я думаю, ты описаешься на третьей же минуте, — улыбнулся Блэк.
— Бродяга! — укоризненно воскликнул его дружок.
— Разве нет?
Лохматый потер подбородок, глядя на нее так, словно она была полной дурой и не понимала ни слова из того, о чем они говорили.
— Думаю, на первой.
Они заржали как кони.
Роксана почувствовала, как кровь хлынула в лицо.
— Почему вы так не хотите, чтобы я с вами сыграла? — прищурилась она, наступая на них. — За меня боитесь? Или за себя?
Их хохот, наверное, было слышно даже в замке.
— Да, Малфой, мы очень боимся за себя, — простонал очкарик.
— Боимся сдохнуть от смеха прямо в воздухе, — тонким голосом подхватил Блэк.
— А мне кажется, кое-кто здесь просто боится, что я у него выиграю, — Роксана прищурилась, ввинчиваясь взглядом в осколки льда на лице Блэка. — Этот кое-кто ведь просто не переживает, если его сделает девчонка, да?
— Бродяга, мне показалось, или тебя берут на «слабо»? — протянул его друг.
Блэк усмехнулся — улыбка у него чем-то напоминала звериный оскал, возможно, из-за крупноватых клыков. Роксана вспомнила Мирона, и ее решимость надрать нахалу зад возросла в десять раз.
— Предлагаю пари, Малфой, — Блэк раскрыл узкую красивую ладонь. — Если ты выиграешь... — губы его дрогнули, глаза весело сверкнули. — Я исполню любое твое желание.
— Идет! — Роксана с готовностью вцепилась в его ладонь, загораясь нетерпением, и метнулась было с метлой к остальным участникам, но Блэк сжал ее руку и не пустил.
— А если выиграю я, ты исполнишь мое, — промолвил он и вдруг со странной нежностью потер пальцами ее ладонь.
У Роксаны мурашки побежали по коже.
Она тут же вырвала руку, сердито сверкнув на него глазами.
— Ну что, Малфой, все еще хочешь с нами сыграть? — ласково спросил он.
— Хочу, — четко произнесла она, со злостью глядя в надменные серые глаза. — Хочу, ясно?
Блэк смотрел на нее без улыбки и собственное "хочу" вдруг показалось Роксане каким-то не совсем правильным.
— Ну что? Доволен? — Роксана сглотнула, часто моргая — она почему-то не могла отвести глаза, такой у него был магнетический взгляд.
— Пока нет, — не отрывая от неё глаз, Блэк вдруг откинул назад голову и позвал. — Сохатый! Доставай из штанов свою палочку, старик. Нам нужен Обет.

Тонкая, словно ниточка, белая полоса — след от заклятия.
Роксана смотрела на нее, и ей казалось, что этот едва заметный след пылает, как свет маяка, притягивая внимание всех вокруг.
Кровь все еще бешено стучала в висках, без конца выбивая отдельные слова:
«Зачем. Я. Это. Сделала.»

— Правила вы знаете! — прокричал очкарик, как выяснилось, Джеймс Поттер, капитан гриффиндорской команды по квиддичу — редкий после Блэка засранец. — На всякий случай скажу еще раз. Кто последний удержится в воздухе — победил! Кто упал — в воздух больше не поднимается. Проигравшие ставят ящик сливочного пива. Все поняли?
Роксана невольно покосилась на Блэка. Тот сидел, лениво откинувшись на метле, и держался за древко одной рукой.
Поймав ее взгляд, он чуть прищурил глаза и собрал уголком рта мелкие морщинки на щеке.
Поттер поднял вверх руку.
— Итак, на счет «три». Раз... — он развернулся и его метла встала на «дыбы», словно лошадь.
— Два...
Роксана украдкой взглянула на Блэка, но тот говорил о чем-то с тощим бледным парнишкой в шрамах как от драконьей оспы.
— Три!

Суть сдвигудара заключалась в том, что участники игры безо всякого смысла и порядка сбивались в небе в яростный рой и с жутким хрустом, треском и криками врезались друг в друга. Падающего судья подхватывал уже у самой земли в тот момент, когда игрок уже во всю верил, что вот-вот расшибется в лепешку.
И жутко, и весело.
Издалека, наверное, это выглядело так, будто высоко-высоко над землей дерутся какие-нибудь гигантские осы.
Роксане же казалось, что она угодила в суп из людей.
Игроки проносились мимо как ракеты — ее могло сдуть с метлы одним только ветром. Их вопли и треск метел оглушали. В первые секунды Роксана в ужасе вжималась в древко метлы и петляла между мальчиками, как заяц. Похоже, Блэк был прав! Черт возьми, она давно не играла с парнями и забыла, как они жестоки в спорте! Пару раз в нее врезался кто-то, да с такой силой, что Роксане чуть не вырвало запястья — так отчаянно она хваталась за метлу, чтобы не свалиться.

Когда один из ребят, рыжий тощий парень сорвался с метлы, все разом взревели. Он летел, кувыркаясь, вниз, как тряпичная кукла, а потом вдруг завис в воздухе и все услышали, как он страшно ругался и хохотал одновременно.
В этот же миг напряжение, сковавшее Роксану, лопнуло, и она поддалась игре, перейдя из защиты в наступление.
И все было бы хорошо — если бы не Блэк.
Он все время обманывал ее внимание и делал вид, что целится в кого-то другого, а в последний момент бросался на нее и несколько раз и в самом деле больно ушиб ее.
Остальные участники кричали, орали матом друг на друга в конце концов, он же преследовал ее молча, неотступно и с такой яростной настойчивостью, что Роксане стало по-настоящему страшно.
Сириус был зол.
Малфой ускользала от него, как мыло в воде.
Всякий раз, когда он был уверен, что сейчас врежется в это миниатюрное тельце, оно куда-то пропадало.
Вот и сейчас.
Малфой нырнула вниз, и он со всей дури врезался в Питера.
Хвост заорал так, словно ему оторвали обе ноги сразу и, барахтаясь, как морская звезда в шторм, полетел к земле.
Сириус чертыхнулся, завертел головой увидел, что его розововолосая мишень только что столкнулась с Фабианом, но каким-то чудом упал именно он. Поддался, наверное.
— Кончай играть с ней, Бродяга! — заорал пролетающий мимо Джеймс. — Сбрось ее, мы проигрываем!
Задохнувшись от возмущения, Сириус оглянулся ему вслед — Сохатый лавировал на метле, как на сноуборде, стоя на древке на полусогнутых ногах и раскинув в стороны обе руки.
Бенджи рванул в его сторону. Джеймс подпрыгнул. Две секунды жуткого полета в открытом воздухе (у Сириуса чуть сердце не остановилось), и вот Бенджи пролетел между Джеймсом и метлой, и тот снова приземлился на тоненькую полоску дерева и под откос нырнул вниз, нагоняя Фенвика. Можно было подумать, что он сам по себе летает, а метла просто так — довесок.
Сириус отвернулся, облегченно вздыхая, и тут случилось ужасное.
Откуда она взялась, он так и не понял.
Малфой летела на него с обезумевшими от радости глазами. Сириус понял, что развернуться и уйти не сможет, уже внутренне приготовился к удару и...
Бенджи ворвался между ними, как торпеда, спасаясь от Джеймса.
Сириуса отбросило в сторону, и он потерял управление метлой.
Где-то наверху пронзительно взвизгнула Малфой. Сириус торжествующе крикнул и задрал голову, но тут что-то тяжело врезалось в него, плечо обожгло болью, и он сорвался с метлы.

___________________________________________

http://maria-ch.tumblr.com/