Река моего Рода. Глава 3
Ты входишь в Неё и выходишь,
А Она продолжает течь...
Ты то плывёшь по Ней, то ты тонешь,
А Она продолжает течь...
Ты или пьёшь Её, или усыхаешь,
А Она продолжает течь...
Ты плещешься в Неё и плачешь,
А Она продолжает течь...
И не видишь ты ни начала,
Ни конца, ни глубины Её,
Потому что Жизнь
Твоя бесконечна,
Как Река,
Продолжает течь...
Я проснулась, словно, я и не спала, но всё же я спала... спала до момента, когда я проснулась.
В первые секунды моего пробуждения в голове вихрем пронёсся страх, что всё Это был сон. Но когда ты «проснулся», сонные иллюзии уже не властны над тобой; так случилось и со мной - страх полностью исчез, лишь мой нос соприкоснулся с ароматом свежеиспеченного хлеба: сладким, с еле уловимыми нотками корицы и сухофруктов - ими пропитался весь воздух в моей комнате.
В своей обычной жизни я не пеку такой хлеб... а, значит, я всё ещё находилась там, в том пространстве, в котором смешалась и моя сказка, и моя явь - в месте моей Родовой Силы. Это пространство многим покажется прекрасной фантазией, и, может быть, какая-то часть моего ума всё ещё думала именно так. Но после пробуждения я не могла отрицать то, что теперь видели мои невидимые глаза и то, что ощущало всё моё естество.
В садовой беседке на столе стояли горячий кофейник и чашка из голубого фарфора - такого, каким, по моим представлениям, и должен быть фарфор: лёгкий и изящный. Казалось, что всё вокруг ждало только меня, и стол был накрыт для меня.
Золотистые булочки с маслом лежали на красивом блюде с лебедями - точно такое же блюдо всегда, как трофей, смотрело на меня из буфета моей бабушки, и, соответственно, оно очень редко использовалось, теперь же это блюдо радовало меня за завтраком - вот так, просто так.
Да, именно такой должен быть завтрак в родном доме - тёплый и тихий, чтобы было время не только вкусно поесть, но и вкусно подумать, поразмышлять или помечтать, или просто насладиться утренней прохладой и вот этим самым моментом.
Глоток жгучего, как самый тёмный шоколад, кофе вернул меня к моим мыслям, я вспомнила о Хранительнице - её со мной не было. Как будто, чувствуя, что со мной происходит, и, угадывая мои желания, она давала мне время побыть одной, чтобы я собрала в единый пазл все увиденные мною картинки.
Теперь я чётко знала, чтО стоит за Родовой Силой, и какАя это Сила... Её столько скопилось, что, открыв нараспашку дверь, она ворвётся в тебя ураганом и повалит дряхлые трухлявые пни и больные деревья; как вышедшая из берегов шумная горная река, она смоет всю налётную грязь и оголит старые искорёженные корни; и, как весеннее солнце, она согреет плодородную землю и взрастит новые здоровые плоды, которые насытят мой ничем неутолимый голод.
Я видела эти разворачивавшиеся для меня возможности, которые мой ум всё еще принимал за сказку. Но я то уже знала, что все сказки так или иначе когда-то воплощаются в материи... да, и материя тоже когда-то становится сказкой... и только от меня зависело, будет ли это сказка с грустным концом или со счастливым продолжением.
Я понимала, что поток Родовой Силы запустит трансформации по всем фронтам, где всё ещё ведутся мои битвы - и не всегда лекарством будет сладкая микстура, и не всегда спасеньем будет таблетка от головы.
Всё, розовые очки спали: сорняки доросли мне до плеч, а булыжники сгрудились у моих ног в кучи. Я оказалась в таком положении, когда по-старому ты уже не можешь, а чтобы было по-новому - надо начинать.
Я уже знала, что если бы всё Это было мне не под силу, я бы, может, здесь сейчас и не стояла... Кроме меня, ведь никто не расчистит мою землю от того, что я когда-то туда накидала - гнилых семян и камней; кроме меня, никто не посадит туда молодые саженцы - будущие воплощения моих истинных желаний; кроме меня, никто не пойдёт по следам, которые сплели для меня Боги, - но если я туда пойду, то исцелится всё, что было до меня, и я это знала.
Да, нелегко мне далось прикосновение к опыту моих предков, хотя я приоткрыла лишь малую его часть. Было ощущение, что за одну ночь от всех моих новых осознаний я как-то постарела, то есть не состарилась, а выросла, стала старше - но из зеркала на меня смотрело всё то же молодое лицо 35 лет. Всё так, лицо было молодым, а внутри я ощущала, что я уже не та - нет, не старуха, то было ощущение, когда ты впервые пробуешь на вкус настоящую мудрость.
Я почувствовала, что я женщина - женщина в самом своём расцвете, и только я решала, останусь ли я тем привычным для меня то пересыхающим, то вновь полным весёлым ручейком, или я вольюсь в Реку своего Рода и понесусь по простору к большому Морю, а потом растворюсь в необъятном Океане...
Я вспомнила своих баб по Роду матери и по Роду отца - кого я ещё знала при жизни, свою маму, всех моих тёток, всех невесток, что по праву жены также перешли в мой Род, я смотрела на их жизненные потоки: чьи-то ручьи совсем пересохли, затерявшись в чаще лесной, стали звериными тропами; кто-то всё же тёк рекой, но медленной и вялой, с застойными водами, того и гляди, вот-вот в болото превратится; а кто-то был речкой, шустрой, но мелководной, и из-за страха большой воды, эти речушки так плутали, извивались и раздваивались, что лодки на них терялись, так ни к чему и не приплыв; были, конечно, и грозные реки, стремглав несущиеся, смывая всё на своём пути, но их укрощали дамбами и плотинами, а особо напористым и вовсе поворачивали русла вспять.
Были разные реки, ручейки и речушки, и все они так или иначе то вливались, то вытекали из одной большой реки - Реки моего Рода. Она плыла, как живая, в сердце своём неся процветание и изобилие своим берегам, и мечтала однажды слиться с солеными водами, которым нет ни конца и нет края...
Меня манила эта Река. Сев рядом с Хранительницей, я уже всё для себя решила:
- Я хочу войти в свой Поток.