Марионетка

Аттикус

Я сижу на кровати в комнате Эвелин и жду, пока она выйдет из ванной, где переодевается в чёрное кружевное бельё.

Она очень смущена, что ей придётся соблазнять меня. Мне интересно, как она себя поведёт и сможет ли меня возбудить, ведь я очень хорошо контролирую свой член.

— Что мне делать? — тихо спрашивает Эвелин, нервно теребя пальцы.

Я откидываюсь на руки и слегка развожу колени.

— Представь на моём месте кого-то, кто тебе нравится, и делай всё, что хочешь сделать с ним. Давай, будь взрослой девушкой.

Эвелин выдыхает.

— Только не смейся, если я сделаю что-то глупое. Ты должен знать, как мне неловко.

Она медленно приближается ко мне, останавливается между моих бёдер и кладёт на них руки. Её руки плавно движутся вверх, и она смотрит мне в глаза. Это оказывается более интимным, чем я ожидал. Эвелин разворачивается спиной, кладёт руки на мои колени и прижимается ягодицами к моему паху.

— Это не перебор? — спрашивает она, обернувшись.

— Продолжай.

Она смотрит на меня и плавно двигает попкой. Иногда её взгляд устремляется вниз, туда, где мы находимся в запретной близости. Видно, что она прилагает усилия. Наверное, ей очень нравится парень, которого она представляет.

— Мне обидно, что Вик назвал меня бревном, — грустно говорит она. — Скажи ему, чтобы не обзывался.

Я улыбаюсь.

— Ты не в детском саду и можешь сама за себя постоять.

— Не могу. Будь мой отец жив, он бы заступился за меня.

— Давай не будем говорить об Артуре, когда ты трёшься об меня задницей.

Она грустно улыбается.

Возможно, Эвелин не хочет заступаться за себя, потому что ждёт, когда это сделаю я, как старший и главный. Ей хочется чувствовать себя защищённой и нужной.

Девушка ложится мне на плечо, сексуально извиваясь на моих коленях. Я ощущаю лёгкое покалывание в паху, как будто просыпающееся возбуждение.

— Я скажу Вику, чтобы он извинился перед тобой, — шепчу ей на ухо.

— Спасибо, — она улыбается, и её движения становятся ещё более соблазнительными. — Можно твою руку?

Опираясь на левую руку, я протягиваю правую Эвелин. Она берет её и кладет на свою грудь. Медленно опускает вниз. Я ощущаю её выступающие ребра и плоский живот. Её тело пробивает дрожь, и моё возбуждение усиливается.

— Аттикус, — замирает Эвелин, её глаза к моему паху.

— У тебя получилось меня возбудить. Это впечатляет.

Она краснеет и застенчиво смотрит на меня. Её ладонь ложится на мою, а затем она накрывает ею свою промежность. Я ощущаю, как её кружево пропитано влагой. Меня охватывает возбуждение, когда я понимаю, что Эвелин тоже чувствует то же самое.

— Ты мокрая, — выпаливаю я.

— Аттикус! — всхлипывает Эвелин, убирая мою руку со своей киски, и забирается ко мне на колени, утыкаясь лицом в грудь.

— Что не так? Если тебе стыдно за то, что ты промокла, то в этом нет ничего плохого. Это естественная реакция тела.

— Я не хочу соблазнять Стэнли, — бормочет она.

Я тяжело вздыхаю, обнимаю её за талию и глажу по голове.

— Это наша последняя миссия. Отомсти за своего отца и сможешь жить как ты хочешь.

Эвелин поднимает голову.

— Ты отказываешься от меня?

— Нет. Ты можешь жить здесь или можешь съехать на квартиру. Я буду по-прежнему обеспечивать тебя.

— Я не хочу съезжать от тебя. Я хочу навсегда остаться с тобой.

Я улыбаюсь.

— Приятно слышать. Хоть в старости я не буду один.

Эвелин облизывает губы и смотрит на мой пах.

— Что ты будешь с этим делать? — имеет в виду мой стояк.

— Ничего. Само пройдёт.

Я наблюдаю, как её взгляд мечется. Она не может отлипнуть от моего члена, словно жаждет увидеть его. Снова это её поведение заставляет меня задуматься, что у Эвелин есть ко мне чувства.

— С соблазнением ты справилась, и теперь я пойду. А ты ложись в кровать и отогревайся. Вик принесёт тебе горячего чая с мёдом.

Я перемещаю её с колен на матрас и поднимаюсь.

— Аттикус, — останавливает меня Эвелин. — У меня есть к тебе просьба, но я не знаю, как ты отреагируешь.

— Я слушаю.

Эвелин встаёт и прижимается ко мне, вжимаясь животом в мою эрекцию. Она поднимается на носочки и тянется к моему уху. Я наклоняюсь ей навстречу, чтобы облегчить ей задачу, и она шепчет свою просьбу.

— Хочешь, чтобы я смотрел, как дочь моего покойного товарища играется со своей киской?

— Это глупо? — зажмуривается, боясь моего отказа. — Я ведь не могу встречаться с парнями и спать с ними. А моё тело требует ласки.

— Всё верно, — коварно ухмыляюсь и касаюсь пальцами её подбородка. — Мне интересно, какие грязные желания ты утаиваешь в своей умной головке. Кто я для тебя? Кукловод или мужчина, которого ты хочешь принять в своей киске?

— Аттикус, — произносит возбуждённым голосом, словно сейчас попросит меня трахнуть её.

— Ложись в постель. Как появятся новости, я сообщу тебе.

Я направляюсь в свой кабинет, погружённый в размышления. Если у Эвелин есть ко мне чувства, то какие у меня к ней и если ли они вообще? Она просто марионетка или моя собственность, которой я дорожу? И главный вопрос: смог бы я смотреть на её соло и не трахнуть её девственную киску?