There was truth.
– Зачем? Зачем ты это сделал? – захлебываясь в слезах, повторяла девчонка, с каждым разом говоря все тише. Казалось, ее голос разносился за тысячи километров, заставляя прохожих оборачиваться.
– Довольно этого цирка, – прошипел Джокер, с силой сжимая ее запястья вместе, чтобы больше не дрыгалась. Харли даже на секунду замерла, вновь вглядываясь в черные глаза этого чудовища. В них читалась только злость и, кажется, ярость.
– Значит, ты теперь за одно с ними? – хмуря брови, спросил безумец ни на секунду не отрывая взгляд от подружки.
– Ты оставил меня, как жалкую шавку, – тыкая указательным пальцем в грудь злодея, еле выговорила Квинн, так как хотелось просто упасть и ничего не делать. – У меня не было выбора, Мистер Джей, – гордо задрав голову, проговорила голубоглазка.
– Оо, нет, милая Арлекин, – грозясь костлявым пальцем, протянул Джокер, – Выбор есть в-с-е-г-д-а.
– Мне нужно идти, – серьезным тоном произнесла девчонка, поправляя темные волосишки, которые то и дело, лезли в лицо.
– Уже уходишь? – состроив грустную мордочку, жалобно проскулил злодей, – У, видимо, у вас будет жаркая ночка, – усмехнулся тот, закатив глаза.
– Что? – в недоумении, уставилась голубоглазка, – Как ты вообще о таком мог подум... – выпалила Харли, но когда открыла глаза, получила сильный удар под ребра.
– Какого хрена? – прохрипела она, падая коленями на землю.
Перед глазами все помутнело, а дыхание, словно, перехватило.
– Где же твои дружки-любовники? Не уж то Бэтси и тебя кинул? – прошипел злодей, нависая над бывшей подружкой темной тучей и приподнимая ее подбородок кончиком пальцев.
Квинн не может понять, что он говорит, но отчетливо слышит фразу: « Не уж то Бэтси и тебя кинул? »
И не верит своим ушам, щурится, пытается вглядеться в лицо своего бывшего пациента номер семьсот тридцать пять. Но вместо жаркого поцелуя и крепких обнимашек, каких она хотела, девчонка получает очередной удар. Затем еще один. И еще один.
В конце концов, Харли просто падает на землю, сворачиваясь, как зародыш. Не может больше бороться, лишь хочет спасти своих малышей от этого чудовища. Монстра из ее кошмара.
Джокер замахивается вновь, но что-то его останавливает, не дает шанса добить жалкую бедняжку. Он смотрит долго и тяжело дышит, словно, пробежал марафон. Волосы сальными прядками свисают на глаза. И клоун в самое деле не может понять, что его останавливает. Останавливает уже в который раз. А потому, Джокер просто разворачивается и уходит прочь, отряхивая пыль с рукавов тренча.
Девчонка не может пошевелиться, тело будто параллизовало, а голос окончательно охрип. Потому она и лежит посреди кучи грязи и тихо плачет. Не от боли, нет. От предательства.
– Сукин сын, – лишь одними губами шепчет голубоглазка, сплевывая красно-алую кровь на землю. В её жизни слишком много красного. А еще больше в ее жизни стало крови.
– Эй, Харли, – заметно ускорив темп, выпалил парнишка, приподая перед скорченным телом злодейки. – Главное дыши. Вдох-выдох, – попросил тот, тут же набирая номер Бэтси.
– Хэй, Бэтс, кажется, у нас проблемы, – быстро пролепетал он, отбросив телефон в сторону.
За всё это время, Харли даже не пошевелилась, пытаясь жадно глотать воздух.
– Вот черт возьми, – сморщился тот, но сделав глубокий вдох, прильнул к губам Квинзелл.
Ей нужно помочь и как можно быстрее. Казалось бы, мир станет только лучше без нее. Но, мать вашу, кодекс чести не позволяет.
– Классно целуешься, – усмехнулась та, тонкими ручонками обхватив шею Робина.
– Никогда. Ни кому. Об этом. Не. Говори, – кивая головой, пригрозил парнишка.
– Полегче, ковбой, – улыбнулась она, наконец-то нормально дыша. Всё же, это пошло на пользу.
Харли открыла глаза только спустя несколько часов. В жутком белом помещении, которое пропахло медикаментами и разными препаратами. Голова жутко раскалывалась, а порезы и ранки болезненно саднили.
– Кто-нибудь? – позвала девчонка, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть перед собой. Но из "оживленного" здесь были только пикающие аппараты, которых к ней подключили.
Хах, а она уже и забыла, что такое больницы. Казалось, всё можно залечить, зализать в темном углу убежища. Но в этот раз, всё же случилось что-то серьезное. Не хочется об этом сейчас думать. Особенно, когда внутри всё переворачивается и хочется выплеснуть все наружу.
Девчонка не знает, сколько времени она спала. К не счастью, в ее палате нет окон, через которые можно было бы любоваться на вечерний или дневной пейзаж, слушать пение птиц, да и просто наслаждаться жизнью. Боль понемногу стала уходить, благодаря многочисленным обезболивающим, которыми ее накачали.
– А это что еще за хрень? – щурась, прошептала девчонка, поворачивая голову чуть в сторону. На прикроватной тумбочке стояла ало-бордовая роза, к которой прилагалась небольшая записка или открытка. И какого черта это здесь делает? – тут же подумала голубоглазка, принимая сидячее положение на кушетке. Благодаря цветку, по палате-изолятору разносился приятный сладкий аромат. Сгорая от нетерпения, Харли первым делом взяла в руки белоснежную записку с радостной мордашкой.
– Выздоравливай скорее... Твой Мистер Джей, – шепотом прочитала Квинн, не веря своим глазам. Может, это все еще сон?
Для уверенности, девчонка перечитала открытку еще раз, на этот раз не сдерживая широкой искренней улыбки, даже наплевав на мелкие трещинки, вызванные обветриванием и легкую боль из-за растяжения.
– Пирожок, – прошептала девчонка, прикладывая клочок бумаги к губам, – Обещаю, мы встретимся скоро.
× × ×
Как вам глава? :) Стоит ли продолжать?