под звуки поцелуев

– Думаю, дело вот в чем, – бормочу я. – Она просто имеет в виду, что скоро с ним все будет в порядке. Почему бы тебе не пойти к Насте и Юле? – Мою грудь опаляет огнем, когда я произношу ее имя.

Он смотрит в сторону, откуда доносятся голоса, потом глубокомысленно оглядывает меня:

– Они сердятся на тебя, особенно Настя. Но еще больше она сердится на папу, поэтому тебе бояться нечего.

– Со временем ты поймешь, что женщины всегда сердятся.

– Да, пока не умрут. Как моя мама, – кивает он в ответ.

У меня от удивления отвисает челюсть, и я поворачиваюсь к нему.

– Не нужно болтать о таких вещах. Все будут думать, что с тобой... что-то не то.

Он пожимает плечами, будто говоря, что его и так считают странным. Наверное, это правда.

– Мой папа хороший. Он не плохой.

– Не плохой? – Я стараюсь не смотреть в его зеленые глаза.

– Он водит меня по разным местам, говорит мне хорошие слова.

Илья кладет на стол деталь игрушечного поезда. И что он нашел в этих поездах?

– И?.. – говорю я, сдерживая нахлынувшие чувства.

«Почему он вспомнил об этом сейчас?»

– Он и тебя будет водить по разным местам и говорить хорошие вещи.

– И зачем мне это? – спрашиваю я, но его зеленые глаза однозначно дают понять, что он знает больше, чем кажется.

Мальчик склоняет голову набок и, тихонько сглотнув, продолжает смотреть на меня. Никогда еще я не видел этого маленького чудака таким серьезным и по-детски уязвимым.

– Ты не хочешь быть моим братом?

«Черт возьми».

Я судорожно ищу взглядом Юлю в надежде, что она придет и спасет меня. Она-то уж точно знает, что ответить.

Смотрю на него, пытаясь сохранять хладнокровие, но ничего не выходит.

– Я никогда этого не говорил.

– Тебе не нравится мой папа.

В этот момент входят Ная и Юля, избавляя меня, слава богу, от необходимости отвечать.

– Милый, с тобой все в порядке? – спрашивает Настя, слегка взъерошив волосы мальчика.

Не говоря ни слова, Илья едва заметно качает головой и, поправив волосы, уходит со своим поездом в другую комнату.

Юлия

– Дорогая, прими душ, ты ужасно выглядишь. – Подруга произносит это доброжелательным тоном, контрастирующим с содержанием ее слов.

Даня все еще сидит за столом, сжимая в своих больших руках чашку кофе. Он почти не смотрит на меня с тех пор, как я вошла в кухню, прервав его разговор с Ильей. Мысль, что они могли бы общаться как братья, согревает мне сердце.

– Вся моя одежда в той арендованной машине у бара, – говорю я женщине. Больше всего на свете мне хочется принять душ, но переодеться не во что.

– Можешь примерить что-нибудь мое, – предлагает она, хотя мы обе знаем, что ничего не подойдет по размеру. – Или что-нибудь из вещей Славы. У него есть шорты и рубашка, которые...

– Нет, черт возьми, нет, – перебивает Даня и, поднявшись, неодобрительно смотрит на Настю. Затем говорит мне: – Я съезжу за твоей рубашкой. Не вздумай брать ничего из его вещей.

Она собирается возразить, но так и не произносит ни слова. Я смотрю на нее с благодарностью: на кухне этого номера все-таки не разразится война.

– Далеко отсюда до «Гэбриэлз»? – спрашиваю я в надежде, что кто-то из них знает ответ.

– Десять минут. – Парень протягивает руку за ключами от машины.

– Ты уже можешь вести?

По дороге из Аллхаллоуса за рулем была я, так как он тогда еще не до конца протрезвел. Глаза у него до сих пор точно стеклянные.

– Да, – сдержанно отвечает он.

Прекрасно. Предложение Наи воспользоваться одеждой Вячеслава поменяло настроение Дани от угрюмого до раздраженного меньше чем за минуту.

– Хочешь, я поеду с тобой? Я могла бы вести арендованную машину на обратном пути, если ты поедешь на машине Вячеслава...– начинаю я, но тут же замолкаю.

– Нет, спасибо.

Мне не нравится его нетерпеливый тон, но я прикусываю язык – в буквальном смысле, чтобы не высказать все, что о я нем думаю. Не знаю, что на меня нашло, но в последнее время мне все труднее сдерживаться. Наверное, для меня это неплохо – но не для Дани. Но для меня уж точно неплохо.

Не говоря ни слова и только мельком взглянув на меня, он выходит из номера. Несколько долгих молчаливых минут я пялюсь в стену, пока голос Насти не выводит меня из транса:

– Как он все это воспринял? – Она ведет меня к столу.

– Не очень хорошо. – Мы обе присаживаемся.

– Это я и сама вижу. Все-таки сжечь дом – не лучший способ справиться со злостью, – говорит она без малейшего намека на осуждение.

Я разглядываю столешницу из темного дерева, избегая встречаться взглядом с подругой.

– Мне страшно не из-за его злости. Я чувствую, что он отдаляется от меня с каждой минутой. Знаю, что веду себя по-детски и эгоистично, начиная с тобой этот разговор. Тебе и так нелегко, а теперь и Славик попал в беду...

Возможно, лучше, если я буду держать свои мысли при себе.

Она накрывает мою руку своей.

– Юля, нет такого закона, что боль может чувствовать только один человек за раз. Ты так же, как и я, переживаешь все это.

– Да, но я не хочу нагружать тебя своими проб...

– Ты и не нагружаешь. Выговорись.

Я поднимаю глаза, собираясь промолчать и оставить жалобы при себе, но она качает головой, будто читая мои мысли.

– Он хочет остаться здесь, в Лондоне, но я знаю, что, если допущу это, мы расстанемся.

Она улыбается:

– Видимо, для вас двоих термин «расставание» означает вовсе не то же самое, что для всех остальных. – Я хочу броситься ей на шею за эту теплую улыбку посреди разверзшегося ада.

– Знаю, в это трудно поверить, особенно учитывая наше прошлое... Но вся эта история с Славой и Любой либо забьет последний гвоздь в крышку гроба наших отношений, либо станет спасительной благодатью. Я не вижу другого выхода и боюсь даже предположить, чем все закончится.

– Юленька, ты пытаешься тянуть неподъемный груз. Выпусти пар. Расскажи мне все. Ничего из того, что ты скажешь, не изменит моего отношения. Да, я эгоистичная стерва, но сейчас мне не помешает окунуться в чужие проблемы, чтобы отвлечься от собственных.

Я не жду, пока Настя передумает. Меня прорывает, как плотину. Слова неудержимым потоком вырываются наружу:

– Даня хочет остаться в Лондоне, а меня отправить обратно в Сиэтл, будто я какое-то ненужное бремя. Он закрывается от меня как всегда, когда ему больно, и сейчас совсем слетел с катушек – сжег тот дом, и его совершенно не мучают угрызения совести. Знаю, он злится, и я никогда ему этого не скажу, но он делает хуже только самому себе. Если бы он просто смирился со своей злостью и принял тот факт, что может чувствовать боль, если бы он признал, что кто-то еще, кроме него и меня, важен в этом мире, он бы справился. Его поведение меня просто приводит в бешенство. Сначала он говорит, что не сможет жить и умрет, если потеряет меня, но что происходит потом, как только наступает трудный момент? Он меня отталкивает. Я не собираюсь опускать руки, уже слишком глубоко завязла в этом болоте, просто иногда чувствую, что устала бороться, и начинаю думать о том, какой была бы моя жизнь без него. – Я встречаюсь с Наей взглядом. – Но когда я начинаю себе это представлять, мне больно дышать.

———————————
На сегодня – всё.
Всем спокойной ночи🤍
———————————