Глава 41. Ученики-мазохисты секты Юньхэ
Несколько дней, оставшихся до открытия Конференции, ученики секты Юньхэ мечтали только о том, чтобы они побыстрее закончились. Особенно когда стояли в стойке лучника. Или когда стояли в стойке хромого... В общем, у учеников было много времени обдумать, какие стойки они ненавидят больше всего. А еще все ужасно начали сочувствовать Чэнь Цю — до сего момента многие и не подозревали, что Цин Юйдунь такой зверь!
В последний день перед Конференцией старейшины не проводили тренировок. Ученики, получив редкий день отдыха, проспали до обеда, поголовно отказываясь от завтрака. Когда старейшина Цунчжэ подошел к столовой, он увидел за столом Дай Юня и Хао Лэя, которые чинно попивали чай. В остальном помещении гулял ветер — только за одним столом, подальше от старейшин, клевала носом Цай Хуэй, без особого энтузиазма ковыряя рисовую кашу.
Цин Юйдунь приподнял брови, выражая удивление.
— Ученики решили поспать подольше, — пояснил Дай Юнь с легкой усмешкой, вспоминая, как вчера Цзисюань гонял их до поздней ночи, заставляя отрабатывать удары на мечах. Ученики не то чтобы брели — ползли до своих комнат.
— Но ведь они не практикуют инедию, — Цин Юйдунь изящно уселся за стол, наливая себе пиалу чая. Самим старейшинам есть было не нужно, и только Хао Лэй набивал живот, накладывая себе тушеной пекинской капусты и шпината. Этот старейшина уж очень любил есть.
— Думаю, они слишком устали вчера, — пробормотал Хао Лэй, вытирая усы и откладывая палочки. — Старейшина не щадил даже чужих учеников, — он хмурился. Цин Юйдунь понял, что тот недоволен, — должно быть, тем, что ученики Хэхуа тоже были вынуждены заниматься с остальными, так как старейшина Цунчжэ был за главного.
— Устали? — брови Цин Юйдуня взметнулись еще чуть выше. Казалось, он не мог понять, почему ученики могли бы устать. Дай Юнь поднес пиалу к губам, бросая на него косой взгляд. Поговаривали, что Цзисюань пошел по пути культивирования с пяти лет и каждый день тренировался на равных с шисюном, который был старше его на десять лет. Дай Юнь встречался с его Учителем — человек это был... и правда, эксцентричный, который вполне мог заставить ребенка стоять в стойке лучника по два шичэня, потому, конечно, для него тренировки этих нескольких дней казались пустяковыми.
— Не все привыкли заниматься так много, как Цзисюань, — неожиданно мягко произнес Дай Юнь. В его голосе послышалась редкая мягкость. Мужчина задумался, каким старейшина Цунчжэ был в детстве, — наверное, таким же спокойным и тихим ребенком, который никогда не перечил Учителю. Что сделало его таким? Он не знал.
— Ясно, — кивнул Цин Юйдунь, как будто и вправду пришел к какому-то выводу на основе этих слов. — Надо было сказать мне вчера, — он посмотрел на Хао Лэя, и тот чуть не поперхнулся чаем от ледяного взгляда. «Сказать тебе? Да ты себя видел!» — подумал про себя гневно старейшина Хэхуа. У его учеников на руках были кровавые мозоли! Вчера до полуночи они стонали и плакались в его павильоне, выпрашивая мази для заживления ран! Сказать! Надо было лишь сказать! Задохнувшись от возмущения, Хао Лэй аж задрожал.
— Кхм, шишу, — послышался ясный девичий голос, и все трое старейшин повернули головы. Цай Хуэй несколько смутилась от такого внимания, но продолжила: — Сегодня правда не будет тренировки? — спросила она.
Хао Лэй подумал, что сейчас вся каша, которую он съел, пойдет обратно. «Ты хочешь еще?!» — он аж позеленел, вцепившись в свою белоснежную бороду.
— Да, — отозвался Цин Юйдунь. — Ты бы хотела? — вдруг спросил он.
— Да, тренировки шишу замечательные, — отозвалась девушка. Ее голос не дрожал, как у прочих, когда они говорили с Цин Юйдунем. В целом первая ученица секты ему даже нравилась — несмотря на все ее детские недостатки, но он считал, что те сгладятся с возрастом.
— Замечательные? — переспросил Хао Лэй, поскольку Цин Юйдунь обдумывал, что ему ответить на это.
Девушка уверенно кивнула.
— Если сегодня не будет тренировки, могу я попросить шишу дать мне несколько советов индивидуально? — осторожно спросила Цай Хуэй.
— Да, — просто отозвался Цин Юйдунь. — Как закончишь завтрак, подойди ко мне.
— Я закончила, — тут же отрапортовала она. Дай Юнь вскинул брови, внимательнее рассматривая старшую ученицу главы секты. Почему-то он никогда не присматривался к ней — всегда впереди мелькал более шумный и активный Хоу Пэн, который перетягивал на себя все внимание, а Цай Хуэй чаще всего выступала в роли его няньки. Сейчас же он заметил и мозоли на ее руках, и царапину на щеке, но ее глаза горели решимостью — было ли это из-за желания обойти своего шиди или из-за стремления продвинуться вперед, он не знал.
— Хорошо, — Цин Юйдунь, едва притронувшийся к чаю, поднялся с места. — Пойдем.
— Спасибо, шишу! — девушка поспешила за ним, отвесив вежливый поклон двум другим старейшинам.
— И все этой девчонке мало, — пробормотал себе под нос Хао Лэй, глядя им вслед. Дай Юнь ничего не ответил.
Вот так и вышло, что когда ученики подтянулись к обеду, весело и оживленно переговариваясь, Цай Хуэй плюхнулась на скамью рядом с Хоу Пэном в совершенном изнеможении. Она выхватила у него из рук пиалу с чаем и залпом выпила, другой рукой вытирая пот со лба. Ее всегда аккуратный пучок на голове разболтался, несколько прядей выпало, а лицо было красным.
— Ты чем занималась? — спросил ее Хоу Пэн, глядя на шицзе.
— Тренировалась, — коротко отозвалась та, хватая палочки и утыкаясь в свою миску с рисом.
— Сегодня же нет тренировки... — с некоторым сомнением протянул ее шиди, а затем для подтверждения посмотрел на друзей. А-Цю и Мин Дань замотали головами.
— Я попросила шишу дать мне пару советов, — заметив, что все за столиком смотрят на нее, неохотно пояснила девушка.
— Ого! — воскликнул Хоу Пэн. — Шицзе, не знал, что ты такая мазохистка! Ты бы сказала, я мог и сам тебя побить.
Получив в ответ злобный взгляд, он радостно расхохотался и перестал расспрашивать Цай Хуэй. А-Цю почувствовал себя неловко — девушка занималась все утро с его Учителем, пока он... дрых без задних ног. Будь здесь Мао-Мао, он бы уже высмеял его. К счастью, его здесь не было, а Хоу Пэн больше любил подшучивать над Цай Хуэй и слишком проголодался, чтобы обращать внимание на сконфуженное лицо своего друга.
Некоторое время за столом стояла тишина, прерываемая только стуком палочек. Наконец А-Цю отложил их с решительным видом.
— После обеда я тоже попрошу Учителя дать мне пару советов, — заявил он.
Все трое вскинули на него изумленные взгляды.
— Тогда и я, — быстрее всех среагировал Мин Дань. Цай Хуэй согласно кивнула, орудуя палочками. А-Цю улыбнулся. Хоу Пэн переводил взгляд с одного на другое лицо.
— Вы что, издеваетесь? — горестно провыл он. — Сегодня же выходной! Выходной! Вы знаете, что такое выходной?! — страдания парня было не описать словами.
— Ты можешь не ходить, — рассудительно заметил Мин Дань, на что получил мрачный взгляд.
— Да, я могу не ходить... — медленно проговорил он, однако его лицо становилось все темнее. — И в секту могу не возвращаться... Потому что Учитель меня туда и не пустит... Владыка, за что мне такие шицзе и шиди!
В итоге Цин Юйдунь, который спокойно себе медитировал в павильоне, когда распахнул дверные панели, увидел три воодушевленных лица и одно ужасно грустное.
— Учитель, потренируете нас? — спросил А-Цю, глядя на него с обожанием. Цин Юйдунь вздохнул.
«Может быть, это потому, что Шиюэ тогда назвал их лодырями?» — подумал он, спускаясь по ступеням. Однако тогда почему Хоу Пэн выглядит так, словно идет на собственную казнь? К сожалению, старейшина Цунчжэ плохо разбирался в человеческих чувствах, так что этого он никогда и не узнает.
***
Солнце светило сегодня особенно ярко. Учеников секты Юньхэ подняли с утра пораньше. Позевывая, они спускались завтракать. Даже из-за высоких стен поместья было слышно, что город кипел, несмотря на рань. Ученики быстро стряхивали остатки сна, впервые за все дни они были оживлены более обыкновенного. Они переговаривались, заключали пари и спорили о том, кто приедет в этом году на Конференцию.
— Доброе утро, — сказал Цин Юйдунь, усаживаясь на свое место. Дай Юнь кивнул, Хао Лэй тоже. Цзисюань заметил, что сегодня старейшина Хэхуа особенно вырядился: его светлый ханьфу был вышит журавлями, рукава оторочены серебряной нитью, длинные серебристые волосы аккуратно расчесаны и рассыпались по плечам, даже борода была как будто намазана воском. На поясе был пристегнут его меч — в изящных роскошных ножнах. Он выглядел как старец, который мог бы давать советы молодому поколению. Как настоящий старейшина. По сравнению с ним Дай Юнь был одет слишком просто — все тот же темно-синий короткий халат и черные штаны с высокими сапогами. Никаких украшений, никакой вышивки, только кинжал в ножнах на бедре притягивал взгляд.
Цин Юйдунь тоже не стал как-то по-особенному одеваться — на нем был обычный светло-зеленый ханьфу с широкими рукавами, на поясе — Бин Жэнь в белых ножнах и маленький мешочек-цянькунь, с которым он не расставался с Цзинина. Единственным украшением на его поясе была деревянная печать секты Юньхэ с красной кисточкой. Впрочем, старейшина Цунчжэ мог бы одеться в мешок из холщовины и все равно выглядеть лучше всех присутствующих.
Стоило ему усесться, как к нему подскочил Чэнь Цю — Цин Юйдунь окинул его взглядом, отмечая, что наряд его ученика очень похож на его собственный, кроме того, что рукава были узкими, а длина халата доходила только до середины бедра.
— Учитель, доброе утро! — улыбка ученика была какой-то кривой. Цин Юйдунь приподнял брови, пытаясь понять, что могло послужить причиной.
— Доброе, — отозвался он. — Готов?
— Д-да, Учитель, — запнулся А-Цю, на лицо набежала тень. Старейшину Цунчжэ пронзила внезапная мысль: может быть, он так скривился потому, что нервничал? Сам Цзисюань это чувство не испытывал никогда.
— Хорошо позавтракай, — кивнул мужчина. Он бросил взгляд на меч на боку ученика — простой клинок из тех, что были во множестве на пике Хаоюй. Это был не духовный меч — простое лезвие, но в руках умелого заклинателя даже палка могла стать смертоносным оружием.
— Конечно, Учитель! — взгляд А-Цю стал чуть более уверенным. Он какой-то деревянной походкой направился к столу, где уже сидели Хоу Пэн и Мин Дань с Цай Хуэй. Их четверка после вчерашней тренировки (скорее, побоев, полученных от старейшины Цунчжэ) как будто как-то сблизилась — и даже девушка теперь охотнее с ними общалась.
— Нервничаешь? — спросила она, заметив, что А-Цю не ест.
— Да, — кивнул тот. Девушка не знала, что у Дракона был уговор с матерью и на кону было многое. Она считала его состояние обычным мандражом перед соревнованиями.
— Все равно поешь, — она придвинула к нему миску с кашей. В любой другой день А-Цю уже бы рыдал от радости, но сегодня он лишь помотал головой.
— Ощущение, что если я что-то съем, меня стошнит, — сказал он.
Словно бы в насмешку над его словами послышался хлюпающий звук — Хоу Пэн с аппетитом выпил остатки своей каши через край. Опустив миску, он довольно крякнул.
— Что? — спросил он, заметив, что троица смотрит на него как-то странно. — Не будешь есть, говоришь? — он с намеком посмотрел на нетронутую миску каши Чэнь Цю. Тот с легким отвращением пододвинул ее к шисюну.
— Проклятая обезьяна, только обжираться и умеешь, — прошипела Цай Хуэй.
— А чего переживать? — изумленно поднял брови Хоу Пэн, придвигая миску плотнее и с удовольствием зачерпывая кашу ложкой.
— Я тебе даже завидую — хотел бы я так же не волноваться ни о чем! — тоскливо протянул А-Цю. Он уже был каким-то зеленым.
— Ты же не в первый раз участвуешь в Конференции, — произнес Хоу Пэн, все еще не понимая проблемы. — Вот я — впервые, — он ударил себя в грудь, не прекращая жевать. — Ну, не выиграю и не выиграю. Я собираюсь завести много полезных знакомств и повеселиться!
Получив в ответ на это три хмурых взгляда, личный ученик главы секты принялся за свою миску с кашей. Мин Дань был спокойнее — только по тому, как он сжимал рукава своего ханьфу, когда все ученики выстроились в процессию у дверей резиденции, можно было понять, что он не так спокоен, как могло показаться. Вообще все ученики были бледноваты — все-таки это было мероприятие большой важности для каждого молодого дарования. Цай Хуэй кусала губы и царапала ногтем тыльную сторону одной ладони ногтями другой. А-Цю покачивался на пятках, выглядя будто бы в прострации. Мин Дань что-то бормотал про себя. Только Хоу Пэн нетерпеливо переминался с ноги на ногу, дожидаясь старейшин.
Все трое встали во главе процессии. Ворота медленно распахнулись — и ученики секты Юньхэ вышли на широкую улицу Хэфэя, направляясь к озеру. Люди расступались, пропуская их, мимо них шли и другие заклинатели всех видов и образов. Ученики секты Юньхэ замечали, что простые люди выглядывали из окон домов и перешептывались, — никто из простых смертных не мог присутствовать на Конференции, но это не мешало им глазеть на «бессмертных».
— Цзисюань! Цзисюань! — медленно вышагивающего в начале процессии окликнул на перекрестке около озера Чэнь Канлун и помахал рукой, озаряясь улыбкой. Сегодня Дракон превзошел сам себя: на нем был богато украшенный ярко-красный халат с огромной вышивкой золотого дракона на спине. Он выглядел как император, решивший прогуляться по улочкам города. За его спиной выглядывали ученики клана Дракона — все в красно-золотом, со сверкающими богато инкрустированными мечами на боках. Вторая госпожа Чэнь шла на шаг позади главы клана. Подняв взгляд, она заметила в ряду учеников Юньхэ сына и сузила глаза — в них, казалось, вспыхнуло пламя.
— Глава клана, Вторая госпожа, — вежливо поздоровался Цин Юйдунь. Хао Лэй и Дай Юнь тоже кивнули. Лицо Чэнь Канлуна скривилось от этого обращения, но он не стал возмущаться в присутствии сестры. Вместо этого он быстро шагнул вперед, хватая старейшину Цунчжэ за запястье.
— Раз уж встретились, пойдем вместе.
Дай Юнь поджал губы, лицо госпожи Чэнь стало еще мрачнее. Очевидно же, что ее глупый брат специально пошел большим кругом вместо того, чтобы напрямую отправиться к мостам.
Цин Юйдунь аккуратно высвободил запястье из хватки и кивнул.
— Конечно.
Разочарованный взгляд Чэнь Канлуна мазнул по белоснежной коже, но он не стал настаивать.
— А-Цю, что-то ты зеленоват, — вместо этого заметил он.
— А дядя сейчас, кажется, загорится, — слабо парировал Чэнь Цю, который и правда был бледен — особенно после встречи с матерью.
— Что за непочтительный мальчишка! — возмутился Чэнь Канлун.
Две процессии слились в одну, идя рядом. Ученики секты Юньхэ с любопытством поглядывали на Драконов, но те взирали на них сверху вниз и не разговаривали.
— Эй, Цю! — кто-то дернул А-Цю за рукав. Он повернул голову вбок и увидел парня примерно его возраста. На нем была форма Драконов — светло-желтый халат, украшенный красной нитью. Он был на голову выше А-Цю.
— Чэнь Сао, — улыбка Дракона была кислее, чем уксус.
— А ты так и не вырос, — хмыкнул парень, глядя высокомерно на Чэнь Цю.
— Зато ты скоро будешь задевать головой деревья, — отозвался тот, выражение его лица стало мрачным. — И вообще, Чэнь Цзяолун для тебя.
— Ого-го, — насмешливо проговорил Чэнь Сао, поднимая подбородок выше. — Больше не «малыш Цю»?
— Малыш Цю? — заинтересованно влез Хоу Пэн. На лице его сияла вечная улыбка от уха до уха. Чэнь Сао посмотрел на него как на насекомое, с легким отвращением. — У вас в клане оценивают по внешности? Тогда твое прозвище было, наверное, «барашек Сао»?
Идущие рядом ученики Юньхэ и клана Дракона засмеялись, поглядывая на лицо Чэнь Сао, — оно было усыпано прыщами*. Тот покраснел до кончиков волос, вспыхивая яростью. Чэнь Цю хмыкнул, его взгляд стал прежним надменным.
*По-китайски «барашек Сао» будет saoyang, что созвучно saoyang — «сыпь, чесотка».
— Ты еще кто такой?! — взревел он.
— О, никто-никто, я не достоин произносить свое имя перед очами барашка Сао, — мелко захихикал Хоу Пэн.
— Тихо! — прикрикнул старший ученик клана Дракона, и все замолчали, только Чэнь Сао отошел подальше, шипя под нос проклятья.
— Спасибо, — еле слышно шепнул Хоу Пэну А-Цю, но тот отмахнулся, как будто это было что-то несущественное. Процессия неожиданно остановилась.
— Ого! — вместо этого выкрикнул он, вытягивая шею, — он был низковат, и ему пришлось встать на цыпочки, чтобы увидеть, что там впереди, — а посмотреть было на что! Секта Линьцзи навела волшебные мосты до арены в центре озера.