4 глава
POV АВТОРА
— Всё, я решил! — громко заявил Хоби, чтобы придать голосу уверенности, но вспомнив, что Мина его не услышит, перешел на более тихую интонацию. — Сегодня я займусь твоим расписанием.
— Я по пьяне тебе по голове зарядила? Что ты несешь? — прохрипела Мёи, возвращаясь к своему супу от похмелья.
— Мне не нравится, что ты просто прожигаешь свою жизнь. Теперь я буду везде следовать за тобой.
— Хочешь, чтобы я тебя уволила? Захлопни свой рот, пока не поздно.
— Тогда уволь меня, но водитель Нам взял отпуск на пол месяца, и тебе придется ездить со своими громадными охранниками. Выбирай, либо я, либо твои живые скалы? — довольно улыбался Чон, но резко уклонился, так как девушка кинула в него ложку. — Это значит "да"? Отлично.
***
Хосок уже в четвертый раз зевал за пять минут. Древние вазы и другие изделия прошлых веков его особо не впечатляли, но он продолжал идти хвостиком за Миной.
— Господи, она в этой скульптуре Майкла Джексона увидела? — возмущался Хосок.
Он уже засыпал, но вот чей-то шёпот сзади мешали ему заглянуть в гости к Морфею.
Хосок поначалу не обращал внимания, но чем дольше они находились в музее, тем сильнее возрастал этот тихий гул сзади.
Хосок решил сосредоточиться, и понять что происходит.
"Это ведь та самая Мёи Мина? Слухи не врали, она и правда красивая, как лебедь. Но я слышала, что она грубая и ужасная". - тихо сказала женщина.
"Ой, она намного хуже. С детства все её хвалили, вот и выросла такой наглой. Небеса её наказали, отобрав слух и отца. Не будь такой стервой, может и жила бы счастливо". - сказала старушка.
Чон осторожно взглянул на Мину, следя за её реакцией. Он был рад, что она этого не услышит, ведь эти слова немного задели самого Хосока.
Чон старался необращать внимание на этих людей, но только с каждым разом люди говорили всё громче и громче, и ещё больше наглели. Они говорили уже достаточно громко, и слова уже не входили не в какие рамки. Они будто насмехались над глухой девушкой, точнее так и есть.
Хосок сильнее сжал руки в кулак, всё время поглядывая на Мёи. Он знал, что она это не слышит, но всё равно боялся.
"Как же она меня бесит. Ходит здесь как королева. Если инвалид, то нужно сидеть дома. Мне бы и совести не хватило выглянуть из комнаты, а она... Такая толстокожая". - сказала уже девушка, получая поддержку от подруг.
Хосок развернулся к этой особе, пронзая её злым взглядом, ведь уровень злости пареня уже достигала красной отметки.
Чон вспомнил слова Тэхёна о том, что здесь собирается элита и высший свет, но парень видел здесь лишь зажравшихся свиней, ибо воспитанные люди такое себе не позволяют.
— Давай уйдем. — попросил Хосок, понимая что больше не сможет это слушать.
— Что такое? Искусство 18 века не понравилось или мухи, которые здесь собрались? — спросила девушка, но Хосок просто вывел её оттуда.
— Давай поедим. — предложил Чон, направляясь к ближайшему кафе.
— Я ем только в одном и том же ресторане, и не собираюсь идти в это дешевое в кафе.
— В твоем изысканном ресторане меня знают как извращенца благодоря тебе, поэтому придется есть в заведении простолюдинов. — сказал Хоби.
Они вошли в небольшое и уютное кафе. Хосок с силой заставил сесть на диван свою госпожу, протягивая ей меню.
— Если я попаду в больницу из-за еды в дешевой забегаловке, то посажу тебя в тюрьму.
— Если я отравлюсь непонятными блюдами ресторана с этими дурацкими звездами Мишлена, то подам иск на тебя. — не остался в долгу Хоби. — Как вообще можно наесться этими крохотными кусками? На огромную тарелку они кладут трех сантиметровое нечто, обливая всё непонятным соусом, и стоит вся эта порция Дюймовочки как одежда от Dior.
— Сразу видно, что у тебя нет изысканного вкуса.
— Верно. Всякую дрянь я не жру, поэтому не умею различать гавно, которое вы едите.
— У меня в руках нож, поэтому следи за языком, пока он у тебя ещё есть. И обернись, там какой-то клоун машет тебе как мартышка.
Хосок обернулся, и увидел улыбающегося Чимина, который шел к ним.
— Чимин~и, я рад тебя видеть. Садись к нам. Мина, это мой друг - Пак Чимин. Он твой поклонник.
— Здравствуйте. Я очень рад нашей встрече. — поклонился Пак.
— Я пойду сделаю заказ. Чимин, тебе как всегда? — спросил Чон, получая кивок. — А тебе?
— Я ничего не буду. — ответила Мёи, и Хоби ушел на кассу.
— Я правда очень рад вас видеть. Я полюбил балет из-за вас.
— Да неужели? И какое моё выступление тебе нравится больше всего?
— Сильфида. Вы были так прекрасны. Я не мог перевести дух, когда смотрел на ваш танец. — с восхищением рассказывал Пак, а тем временем Мине всё меньше нравился их диалог. Слова Чимина звучали эхом в её голове, а перед глазами появлялся ненавистный Мёи образ Сильфиды.
— Заткнись. — приказала она, удивляя Чимина. — Ты так много знаешь о балете. Ты ведь танцевал когда-то, верно?
— Да. Я когда-то занимался современными танцами, и также изучал ещё несколько жанров. Хотел стать танцором.
— А сейчас ты не танцуешь? — Мина заметила в его лице грусть, понимая что это больная тема.
— Да. У меня проблемы с ногами, и мне становится плохо, когда долго занимаюсь. Поэтому пришлось поставить крест на карьере танцора.
— Понятно. Значит ты инвалид.
— Что? — переспросил Пак.
— Мы с тобой инвалиды. Нет, даже хуже. Инвалиды вообще ничего не могут делать. А мы с тобой можем танцевать, талант есть и желание тоже, но нас никто не хочет брать. Мы опасны. Я могу ошибиться в музыке, а ты можешь испортить выступление, если начнется приступ. Мы как бомбы, которые могут взорваться в любой момент, поэтому мы жалкие экс-танцоры. Я ведь вижу, что ты хочешь танцевать, но не можешь. Это как ужасно хотеть пить, а перед тобой вода, но ты не можешь её взять. Так жалко. — с полу улыбкой говорила Мина, смотря как на глазах парня подступают слёзы.
— Что происходит? — хмуро спросил пришедший Хосок.
— Говорили о танцах. Что ж, мы пойдем. Прощай, танцор-инвалид.
Мина взяла свои вещи, и вышла из кафе. Хосок побежал за ней, резко разворачивая к себе.
— Что ты сказала Чимину?
— Отпусти мою руку. Мне больно.
— Что ты ему сказала?! — крикнул Хосок, пугая девушку.
Она впервые видела его таким. Столько раз кричала на него и оскорбляла, а он всегда улыбался, но сейчас он был зол, доводя её до ужаса. От его взгляда мурашки бегали по спине, а рука уже онемела из-за сильной хватки Чона.
— Отпусти меня, и иди в машину. — приказала Мина, пытаясь сдержать безразличное лицо.
— Мёи Мина, ты можешь издеваться надо мной, и я это выдержу, но не лезь к моим друзьям. Если ты ещё раз выкинешь что-то подобное, я забуду о том, что ты талантливый танцор и лично сломаю ноги. — ледяным голосом произнес Хосок, и отпустив её руку, вернулся внутрь заведения.
Мина взглянула на ветрину, где было видно Чимина и Хосока, который с улыбкой что-то говорил младшему, гладя по спине. Чон обнял Чимина, и последний улыбнулся.
По щекам Мины побежали слёзы. Она плакала, но не из-за слов Хосока, а из-за его действии, потому что он обнимал и утешал Чимина, потому что он наплевал на то, что его могут уволить ради друга.
Девушка вытерла лицо, и поспешила уйти.
***
— Водитель Нам... — хриплым голосом проговорила Мёи, глядя на экран телефона. — И что мне делать?
— Мистер Чон вернется. Я уверен.
— Он был очень зол на меня. Вряд ли захочет работать и дальше.
— Неужели это так сильно вас растроило? — спросил мужчина.
— Конечно нет. Он мне и даром не нужен. — уверенно заявила Мёи. — Но... его забота о друге... Работа у меня - это был единственный шанс убедить участвовать в конкурсе, но он наплевал на это и наорал ради друга.
— Вас растроило то, что он накричал?
— Скорее удивил его поступок. Бросил меня по среди улицы, и пошел утешать друга. Это ведь глупо. Я могу его уволить! Почему он так сглупил?
— Потому что его волновало состояние друга, которого вы обидели. — объяснил водитель Нам. — Почему вы так поступили, госпожа?
— Я разозлилась из-за "Сильфиды"... — Мина. — Водитель Нам, у меня когда-нибудь появится друг, который также кинется защищать меня? Может ли быть такое?
— Конечно.
— Вы врете. Кому захочется иметь что-то общее с такой как я? Я ведь грубая балерина, мусор, который мешает всем жить...
***
— Доброе утро! — громко крикнул Хосок, пока Мина удивленно на него смотрела.
Она была уверена, что Хосок не придет, и водить машину будет охранник.
— Как вам спалось? — спросил Чон.
Мина хотела улыбнуться, но сдержалась и безразличным тоном сказала:
— Не твоё дело. Поехали.
Хосок завел машину, и начал думать куда бы её отвезти. Слышать сплетни о Мине за спиной он не хотел, поэтому музеи и галереи сразу были исключены.
Подумав, Чон решил отвести её в театр, ведь это была лучшая идея, по его мнению.
— Куда мы едим?
— В театр.
— Я не хочу. Выбери другое место. Я там уже была. — сказала Мёи, но Чон и не думал слушаться. Поняв это, девушка открыла дверь, тем самым пугая Хосока, и заставляя его затормозить.
— С ума сошла?! — крикнул Чон, но Мина уже вышла из машины.
Хосок догнал девушку, и с силой запихнул на переднее сидение.
— Это превышение своих полномочии. Я тебя за это уволю!
— Если бы ты хотела меня уволить, то сегодня я бы не водил эту машину. Почему ты меня не уволила? Я тебе понравился?
— Если мне кто-то нравится, то я вырываю им сердце, и съедаю на ужин. Всё ещё хочешь в число моих любимчиков? — глядя прямо в глаза сказала Мина, вызывая дрожь во всём теле Хосока.
— Почему ты такая холодная? Тебе нужно быть добрее. Может начнешь с кем-то встречаться?
— Меня не интересуют отношения и брак.
— Почему? Ты не веришь в любовь? — Мина хмыкнула, отворачиваясь к окну.
— Любовь - это иллюзия, действие которого длится лишь год или два. Не бывает идеальных отношении, где партнеры верны друг другу, и их любовь будет длиться на века. Нет. Они изменяют друг другу, врут, причиняют боль и демонстрируют фальшивое счастье другим. Зачем обрекать себя на добровольные издевательства судьбы, маскируя всё под испытание любви? Тоже самое с дружбой. Медвежья услуга, которую скрывают под улыбкой и "искренней" поддержкой. В этом мире всё фальшиво, и люди думают только о себе. Выживают самые хитрые. Естественный отбор людей, а любовь - один из способов понять кто самый сильный, а кого следует исключить. И ты... — Мина указала пальцем на Хосока. — вылетишь первым. Слишком уж добрый и веселый.
— Значит, ты никогда не выйдешь замуж, и проживешь одинокую старость?
— Почему же? Может мама найдет какого-нибудь идиота с деньгами и мы будем изображать счастливую семью. Хотя это тоже вряд ли. Я до сорока или тридцати вряд ли доживу.
— Почему?
— С моим образом жизни долго не живут, а если и живут, то я сделаю так, чтобы смерть меня побыстрее настигла. — Хосок перевел шокированный взгляд на Мёи. — Не смотри на меня так. Когда я получу наследство, все ещё больше захотят моей смерти, так что мне не придется кончать жизнь самоубийством. Люди сделают это за меня.
— Я не завидую твоей жизни.
— По крайней мере у меня много денег. Это ведь должно утешать, верно? — скорее себя, чем Хосока спросила Мёи.
***
Хосок понял почему высшее общество активно посещают балетные постановки.
Во-первых, ты будешь казаться культурнее в глазах окружающих.
Во-вторых, в VIP местах шикарные кресла. Они большие и мягкие, и грех не поспать на них. Поэтому ты можешь спокойно дрыхнуть, пока общества думает насколько ты культурен.
В-третьих, помимо удобного сидения, есть ещё и скучное звуковое сопровождение и представление, которое с легкостью победит бессонницу.
Именно поэтому Хосок спал.
Мина же сидела рядом. Скрестив руки и закрыв глаза, Мёи ждала окончания либретто, ибо видеть это во второй раз не было сил.
Так закончилось первое действие.
Ко второму акту Хосок уже не спал, хотя очень сильно хотел. Видимо слова Пак Чимина дернули за ниточки совети, и Хосок старался смотреть за происходящим, проявляя уважение к труду своих коллег.
Спустя минуты три, Чон решил что уважение он уже проявил достаточное, и сново собрался спать, но его привлек танец прима-балерины с балеруном.
Хореография была ему знакомой, хотя он ни разу не видел "Сон в летнюю ночь".
Когда партнер ушел со сцены, прима стала танцевать сольно, и этот танец был ему знаком.
Конечно, некоторых элементов он не знал, но в большинстве случаев Хосок заранее знал какие движения следуют.
Чон сосредоточился, пытаясь вспомнить где он уже это видел, ведь память на хореографию у него отличная.
До него дошло. Он правда видел этот танец два дня назад. Это была запись Мины. Чон даже знал дату. Это было два года назад в марте. Она танцевала на поляне с цветами, и выглядела словно лесная фея.
Хосок взглянул на брошюру, пытаясь найти хореографа. Затем выйдя в коридор, Чон ввел в поисковик "хореограф Кан МинХёк", и стал смотреть отрывки его хореографии.
Последнии хореографии начиная с прошлого года совпадали с хореографией Мины. Любой хореограф и танцор сразу поймет что это плагиат.
Хосок сново вернулся в зал. Всё представление он смотрел на Мину, которая не открыла глаз и продолжала сидеть, сжимая руку в кулак. Парень хотел с ней поговорить, но место было не лучшим. Поэтому он не мог дождаться окончания представления.
Как только опустился занавес, Мина вышла из зала.
Мёи боялась столкнуться с балеринами, поэтому приказала Чону взять их куртки и ждать.
Взяв ключ Мины, Хосок кинулся в гардеробную.
Мина шла по коридорам, не обращая внимание на взгляды окружающих. Возле лестницы её уже ждали Чи ХэРа и её подруга с другими балерина.
"И как они успевают так быстро здесь оказаться? Да ещё именно когда я прихожу". - подумала Мёи.
Она взглянула на хол, и увидела Хосока в толпе людей, пытающихся взять верхнюю одежду.
Мина холодно поздоровалась, включая режим глухой дурочки.
Не легче ли ей просто уйти, и не слушать их бред, но гордость Мины не позволяла. Она не хотела бежать от них, поэтому смотрела им в лицо, глотая все их издевательства. Так она убеждала себя, что не поступает как трусиха.
***
Чон Хосок стоял в огромной учереди. Выход из VIP места находился далеко от хола, поэтому как бы быстро Чон не бежал, он пришел почти последним.
Уже в сотый раз парень пожалел, что не послушал Мину и не взял верхнюю одежду собой. Хосок решил быть воспитанным, и оставить куртку в гардеробной.
Опустив голову пониже, Хосок стал толкать людей, быстрее добираясь до женщины. Протянув ей ключ с номером, он взял верхнюю одежду и поспешил скрыться от недовольных людей, которых он задел.
Ему было стыдно, но Мина бы его убила за долгое ожидание.
Хосок встал у дверей, и стал ждать девушку, но её всё не было.
Чон оглядел огромный зал, и увидел Мину между вторым и третьим этажом на лестнице. Рядом с ней стояли две балерины, а вокруг них ещё пару балерин.
Подруг у девушки нет, значит, это её враги. Хосок кинулся к лестнице, пока Мина не сделала чего лишнего.
Он поднимался по лестнице, следя за Мёи. Мина стояла спиной к Хосоку, поэтому она его не видела.
Когда между Миной и Чоном осталось три-четыре ступени, парень остановился, так как услышал слова балерины:
— Я так рада, что ты не умерла два года назад. Ведь теперь я смотрю на тебя, и вижу насколько ты жалкая. ХэРа, ты тоже рада?
— Конечно. Когда наша стерва-Мина ушла, то меня наконец заметили. Теперь я звезда, а она... ничтожество. Кусок мусора и позор семьи. Наверное отец её в гробу раз пятьсот перевернулся. Будь у меня такая дочь, то я бы утопила её и себя заодно. — сказала прима, и все вокруг стали смеяться.
— Видимо её отец не знал какая она дрянь, поэтому умер, спасая её. А вот мама у неё была с мозгами. Сразу же бросила её в Корее, и уехала в Японию.
— Лично я бы улетела в другую галактику. Это единственный способ спастись от стервы дочери с внешностью как у лягушки. — очередной приступ смеха всех балерин.
Хосок смотрел на Мину, и ждал ответа от неё. Ждал, когда же она их пошлет, но девушка продолжала молчать, удивляя Чона. Он не мог понять её странного поведения.
— Она не на сцене должна была танцевать, а на болоте.
— Болотная балерина. Ахаха...
— Хватит! — крикнул Хосок, поднимаясь к девушкам. — Да как вы смеете так говорить?! — кричал он на двух балерин.
— Чон Хосок, прекрати. — сказала Мина, но Чон и не собирался её слушать.
— А вы! Почему вы просто стоите и смеётесь?! Ноль уважения к ней, хотя вы вместе танцевали! Это не она дрянь, а вы!
— Чон Хосок. — сквозь зубы прошипела Мина.
— Это вы мусор! Вы...
— Чон Хосок! — крикнула Мина, ногтями впиваясь в локоть парня.
Мина смотрела на Хосока, и видела в его лице злость. Нет, ярость. Казалось, что он готов сейчас убить этих девушек.
Также он злился, когда Мина обидела Чимина, но вот в этот раз он был зол куда больше.
— Мы уходим. — сказала она, и направилась к выходу.
Хосок молча шёл за девушкой, пытаясь сдержать свою злость.
— Какого черта ты творишь?! — крикнула Мёи, когда они дошли до машины.
— Почему ты молчала?! Они издевались над тобой, но ты ничего не делала! Ты ведь всегда грубишь всем, тебе плевать на чувства людей, ты не моргнув и глазом можешь ранить в самое сердце, но что сегодня?!
— Какое тебе дело? Я не твой друг, так с чего такая забота и защита?
— Чтобы защитить обязательно нужно быть другом?
— Тогда из-за конкурса? Думаешь, если будешь защищать и помогать, то я передумаю? Нет. Не старайся.
Хосок с удивлением и разочарованием смотрел на Мину.
"Неужели никто о ней не заботился просто так?" - думал Чон.
В какой-то момент ему стало жаль её.
Мина устала ждать ответа, поэтому собралась сесть в машину, но Хосок остановил её.
— Сейчас мне плевать на конкурс. Я хочу понять тебя. Почему ты позволяешь им так обращаться с собой? Почему? Почему ты позволила Кан МинХёку украсть твою хореографию?
— Как ты..?
— Почему?! Ты ведь Мёи Мина - жестокая, холодная и грубая, но почему ты...
— Ну, извини, что не оправдала статус стервы, что не схватила их за волосы и не избила их.
— Почему ты такая? Чимин говорил, что ты легенда, что ты звезда, которую все любят. Тэхён говорил, что ты сильная и неприступная, грубая и жестокая. Но почему всё отличается? Почему ты одинока и все ненавидят тебя? Почему ты молчишь и терпишь всё это?
— Неужели волнуешься обо мне?
— Да. Мне так жаль. — грустным голосом сказал Чон.
Мина смотрела на Хосока, на его печальный взгляд, и вспомнила своего отца. Он был единственным, кто жалел её и любил, он был единственным, в чьей жалости девушка нуждалась.
— Не надо меня жалеть. Я не нуждаюсь в твоем сочувствии. — сказала Мёи, и села в машину.
Хосок продолжал стоять и смотреть на девушку через стекло. Он чувствовал вину перед ней за то, что назвал её ведьмой и другими прозвищами. Ему было так жаль.
Перед глазами встал большой особняк, в котором нет её семьи. Телефон, который почти никогда не звонит. Нет звонков от друзей, нет сообщений. Вспомнил слова балерины о том, что её мать бросила и сбежала в Японию. Вспомнил сплетни людей в музее, которые обсуждали её. И балерины, которые унижали прямо в лицо, пользуясь её отсутствием слуха.
Он смотрел на лицо девушки, и сердце сжималось, а к глазам подступали слёзы.