Slipped (Соскользнувший)

Гарри отдыхал в гамаке, который Джаспер повесил для него между двумя деревьями в начале лета. Его глаза были закрыты, и он изо всех сил старался контролировать свое дыхание и сердцебиение. Он слышал, как несколько минут назад его мать вернулась из магазина и теперь чувствовал на себе пристальный взгляд Джаспера. До сих пор ему удавалось избегать своей пары, но он знал, что не может откладывать разговор с ним надолго. Было немного трудно продолжать избегать свою пару, когда они жили под одной крышей.

Перед отъездом в Англию его чувства к Джасперу начали расти. Он даже был близок к тому, чтобы не навещать своих крестных отцов, потому что не хотел разлучаться со своей парой. Было грустно из-за того, как все изменилось всего за несколько коротких недель.

Впервые в жизни он был счастлив и доволен своей жизнью, когда уехал из Англии. У него были родители, которые любили его, братья и сестры, которые обожали его, дядя и двоюродный брат, которые приветствовали его с распростертыми объятиями, волчья стая, которая приняла его как своего и пара, в которую он постепенно влюблялся. Теперь он был напуган, сбит с толку, обижен и просто не знал, что делать или говорить.

Беременный! Он все еще не мог поверить, что беременный, несмотря на то, что знал об этом уже больше недели. У него было сильное желание положить руку на живот, чтобы посмотреть, не изменилось ли ощущение чего-то другого, но он просто не мог заставить себя сделать это. Когда Целитель Райфон приложил ладонь к животу, где рос его ребенок, у него возникло почти неконтролируемое желание оторвать мужчине руку и ударить его ею по голове. Он чувствовал себя виноватым за то, что причинил боль заботливому эльфу, но в то время он не мог контролировать свою магию.

Хотел ли он оставить ребенка? Было очевидно, что его магия была готова защитить жизнь, растущую внутри него, даже если он не был уверен, хочет ли он этого. Он всегда хотел когда-нибудь завести детей, но не в шестнадцать лет и не в результате изнасилования. Если он решит оставить ребенка, увидит ли он в нем Джаспера, когда посмотрит на него или увидит своего насильника? Ему все еще было трудно видеть в Джаспере человека, который жестоко изнасиловал его.

- О чем ты думал в то время? - прошептал он, зная, что Джаспер легко его услышит. Он не знал, почему спрашивал об этом Джаспера, это просто вырвалось у него изо рта, прежде чем он смог остановить себя.

Джаспер сидел на крыше дома, не сводя глаз со своей пары. Он мог сказать, что Гарри знал, что он наблюдает за ним, по его учащенному сердцебиению и всплеску страха. Он планировал просто сидеть и наблюдать, поэтому был застигнут врасплох, когда его пара задала ему вопрос. Почти беззвучно он спрыгнул с крыши и приземлился в нескольких футах от Гарри.

Гарри вздрогнул, когда услышал, как позади него хрустнула ветка, несмотря на то, что знал, что Джаспер был там. Все в нем кричало ему бежать, кроме его магии...Его магия говорила ему, что он с Джаспером в безопасности. Джаспер был их парой, и он никогда больше не причинит им вреда.

Прочистив горло, Джаспер открыл рот, чтобы ответить, чтобы защититься, но слова застряли у него в горле.

Гарри сел, повернувшись, чтобы посмотреть на свою пару. Ему пришлось использовать каждую унцию своего гриффиндорского мужества, чтобы сделать это.

- Я хочу услышать твою версию. Я уже знаю свою.

- Гарри! - прошептал Джаспер.

Это единственное слово было наполнено такой болью и тоской, что Гарри задрожал.

- Пожалуйста, Джаспер. - Он не мог думать о той ночи, не говоря уже о том, чтобы говорить об этом, но теперь он был здесь и ему нужно было знать.

Джаспер застыл, не в силах ни идти, ни говорить. Он не мог поверить, что Гарри спросил его об этом. Он не мог поверить, что его пара хотела, чтобы он рассказал свою версию нападения. Это была самая худшая ночь в его жизни, и он всегда будет ненавидеть себя за свою слабость и жестокость.

- Джаспер, я жду ребенка, - крикнул Гарри сломленым и сдавленным голосом. - Мне нужно... - Гарри закрыл глаза и сделал глубокий хриплый вдох. - Мне просто нужно услышать это от тебя.

Джаспер тупо кивнул головой. Он действительно не хотел этого делать, но он не собирался отказывать своей паре. Он видел и чувствовал, как сильно Гарри хотел это услышать.

- Я...Я солгал...своей семье, тебе и себе. - тихо сказал Джаспер. - Единственный, кто знает правду обо всем этом, - это Эдвард и это только потому, что я не могу выбросить его из своей головы.

- Что... О чем ты солгал, Джаспер?

Джаспер закрыл глаза и неохотно начал вспоминать ту ужасную ночь.

- Я сказал всем, что почти ничего не помню о нападении. Я сказал им, что помню только, как видел и унюхал тебя, а потом ничего, пока не изнасиловал тебя и не выпил последнюю каплю твоей крови. Это была ложь. Я помню каждую секунду этого нападения.

Гарри ахнул от признания Джаспера, кровь застыла в жилах. Ему сказали, что в ту ночь Джаспер полностью потерял контроль над собой и ничего не мог вспомнить.

Джаспер ненавидел видеть, как его пара смотрит на него со страхом.

- Это трудно объяснить, но я не помню, как это делал я сам. Это было больше похоже на то, как будто я наблюдал со стороны, как причиняю тебе боль. Как будто я был зрителем.

Вся краска сошла с лица Гарри и его руки начали дрожать.

- Ты все помнишь?

Джаспер кивнул головой.

- Я помню все, как будто это произошло только прошлой ночью. Я помню, как я вышел прогуляться после этого мучительно долгого полета. В самолете я много раз думал: «К черту все, просто осуши их всех досуха». Я просто вышел, чтобы проветрить голову. Честно говоря, я не ожидал, что кто-нибудь будет гулять в такой час, мы же были в небольшом городе.

Я помню, как посмотрел на уличный знак Магнолия Роуд и почувствовал самый дразнящий аромат. Никогда за все годы, что я был вампиром, я не чувствовал такого восхитительного...такого идеального запаха и не успел я опомниться, как уже выслеживал этот запах.

На игровой площадке было темно. Из пяти уличных фонарей, освещавших его, работал только один и даже тогда свет был слабым и мерцающим. На самом деле это было довольно грустное зрелище детской площадки. Можно было подумать, что в районе, где все должно быть идеально и безукоризненно, у них была бы хорошая и современная игровая площадка для детей.

Я помню, как остановился под этим мерцающим светом и сделал глубокий вдох. Запах был так близко и это сводило меня с ума. Я не припоминал, чтобы когда-либо хотел чего-то так сильно, как этого запаха.

Несмотря на то, что я был в самом темном углу парка, я ясно видел тебя, как днем, сидящего на этих качелях. У тебя были закрыты глаза, и ты прижимался щекой к ржавому металлу цепи. Ты был похож на ангела, сияющего в лунном свете. Я помню, как хотел приблизиться к тебе и в мгновение ока я стоял позади тебя, вдыхая столько твоего запаха, сколько мог.

Именно тогда я почувствовал, что вышел из своего тела и больше не контролирую себя. Несмотря на это, я все еще мог чувствовать все. Я чувствовал твое мягкое, теплое тело под собой, когда обхватил тебя сзади. Я чувствовал, как все твое тело дрожало, когда оно слабо пыталось отбиться от меня. Ты так старался, но чем больше ты боролся со мной, тем больше я настраивался.

Я помню, как думал, что ты мой. Я должен был взять и заявить на тебя права, прежде чем кто-нибудь другой смог бы украсть тебя у меня. Я отчаянно хотел быть внутри тебя, окутать тебя своим запахом. Я бы ни за что не смог остановиться, даже если бы захотел, а в тот момент я не хотел останавливаться. Я бы убил всех членов своей семьи, если бы они были там и попытались остановить меня.

Хотел бы я сказать, что где-то в глубине души я знал, что поступаю неправильно, но я не могу. Не было никаких подобных мыслей, никакого подсознания, которое пыталось бы отговорить меня от этого. Подо мной был только ты, на которого нужно было заявить свои права.

Джаспер на мгновение замолчал и посмотрел в полные ужаса и слез глаза Гарри. Его сердце билось так быстро, что напоминало ему взмах крыльев колибри.

- Когда твоя рубашка задралась и мои пальцы коснулись твоего бока, мне показалось, что ты сделан из тончайшего шелка. Мне нужно было увидеть больше, больше почувствовать. Вот тогда-то я и сорвал с тебя штаны.

Ты кричал и плакал, умоляя меня остановиться, но я не ... не мог. Твои крики были такими громкими, что мне пришлось зажать тебе рот рукой. Я помню, как подумал, что моя рука казалась огромной у твоего рта, ты был таким маленьким. Я также почувствовал запах крови, когда твои крики разрывали тебе горло, когда я вставил в тебя палец, не заботясь о твоем комфорте. Все, о чем я мог думать, это заявить на тебя права...спариться с тобой. Ты был таким горячим и тугим, и мне нужно было быть внутри тебя.

- Джаспер, хватит, - угрожающе прорычал Карлайл, его глаза были черными, как ночь. Он вернулся домой несколько минут назад и больше не мог слушать признание Джаспера о той ночи. Когда он впервые увидел маленькое, охваченное лихорадкой тело Гарри, голое и в синяках, когда его опускали в ванну со льдом, он был взбешен и испытывал отвращение к своему сыну. Несмотря на это, он никогда не хотел причинить физический вред Джасперу за то, что тот сделал. Джаспер был его сыном, и он любил его безоговорочно. Но теперь, послушав его, он захотел убить своего сына. Ему хотелось разорвать Джаспера на куски и поджечь его останки.

По лицу Гарри текли слезы, а из носа беспрепятственно текли сопли. Все его тело дрожало, и он свернулся в маленький комочек на гамаке.

- Нет, п-папа, - всхлипнул Гарри. - Мне нужно это услышать.

Джаспер не сводил глаз со своей пары, но он чувствовал гнев Карлайла рядом с собой и он усиливался.

- Я крепко держал тебя, когда врывался в твое тело и вонзал свои клыки в твою шею. Твое тело было слабо прижато к моему, и я легко порвал тебя, когда насиловал. Твоя кровь была самой вкусной, которая когда-либо касалась моего языка и даже сейчас я жажду ее.

Когда я кончил...после того, как я завершил спаривание, это было так, как будто кто-то поднял завесу и снова включил свет. Я лежал на твоем обмякшем теле, все еще внутри тебя и все еще пил твою кровь. Я не думаю, что есть слова, чтобы описать, что я чувствовал в тот момент. Ужас, отвращение, чувство вины, испуг – ни одно из них по-настоящему не описывает то, что я чувствовал. Я никогда еще не чувствовал себя таким чудовищем, как в тот момент.

После этого я не знал, что делать. Ты больше не двигался и не дышал, поэтому я запаниковал и бросил твое тело в кусты за качелями. Это убило меня, когда я оставил тебя там, мне было физически больно, но я должен был уйти. Вся местность пахла тобой и на земле была кровь у того места, где я тебя изнасиловал.

Я побежал. Я побежал обратно в дом, который мы сняли и стал ждать возвращения своей семьи. Я спрятал свои постыдные красные глаза за солнцезащитными очками и ждал, когда Карлайл выгонит меня. Тем не менее, все время, пока я ждал, я не мог перестать думать о тебе. Я не мог перестать думать о том, как хорошо ты пах, как ты хорош на вкус и как хорошо я себя чувствовал.

Гарри, я никогда не смогу повторить это достаточно раз, но я искренне сожалею, что причинил тебе боль. Я хотел бы, чтобы было что-то, что я мог бы сделать, чтобы избавить тебя от боли и страха, но этого нет. Одно я могу сказать со стопроцентной уверенностью... Я больше никогда не причиню тебе боли. Я никогда не ударю тебя, я никогда не буду унижать тебя, и я никогда не буду навязываться тебе. Ты моя родственная душа и я люблю тебя.

Гарри потер лицо, его глаза покраснели и опухли.

- Спасибо, - сказал он едва слышным шепотом. Громко всхлипнув, он скатился с гамака и бросился к отцу.

Карлайл подхватил сына на руки и крепко прижал к груди.

- Ты такой храбрый, Гарри. - Он знал, что его сыну, должно быть было тяжело это слышать. Черт возьми, ему и остальным членам семьи было тяжело это слышать.

- Пожалуйста, отведи меня внутрь, - устало попросил Гарри.

Карлайлу хотелось по-прежнему злиться на Джаспера за то, что он рассказал Гарри об изнасиловании, но Гарри попросил его об этом. Однако он был расстроен тем, что Джаспер солгал ему о том, что не помнит нападение. Единственное, чего он требовал от своих детей, чтобы они всегда говорили правду и были честны с ним.

Когда отец нес его мимо Джаспера, Гарри протянул руку и позволил своей руке коснуться руки своей пары. Было больно слышать, как Джаспер говорил об изнасиловании, но он был рад, что Джаспер сказал ему правду. Он не понимал, почему он продолжал это слушать, но он просто должен был это услышать.

Джаспер вздрогнул, когда его пара коснулась его руки. Как могла его милая пара решиться прикоснуться к нему, услышав это? Он был чудовищем и он заслуживал того, чтобы его сожгли.

- Он не ненавидит тебя, - сказал Эдвард, вырывая Джаспера из мыслей. - Я этого не понимаю, и он тоже этого не понимает.

- Я его не заслуживаю.

- Я не думаю, что тебя выбрали бы его парой, если бы ты его не заслуживал. Ты потерял себя, когда впервые наткнулся на него и совершил ужасное преступление. Несмотря на это, он заботится о тебе. Сейчас может показаться, что это не так, но я верю, что вы, ребята, сможете это преодолеть.

- Почему он заставил меня рассказать ему о той ночи? Я никогда не хотел говорить о той ночи, особенно с ним, - спросил Джаспер с выражением опустошенности на лице.

Эдвард действительно не понимал, почему Гарри хотел это знать, так как сам Гарри не знал, почему.

- Я не знаю, но надеюсь, что это начало его исцеления.

Джаспер наблюдал, как Эдвард повернулся и пошел обратно в дом.

- А как насчет меня? Как, черт возьми, я должен исцелиться от этого? - тихо пробормотал он себе под нос

***

Прошло три недели с тех пор, как Джаспер рассказал свою версию изнасилования и, хотя ему все еще было неловко рядом с ним, Гарри теперь мог сидеть с ним в одной комнате и даже немного разговаривать с ним. Он не позволял Джасперу прикасаться к нему и ему было страшно оставаться с ним наедине, но, по крайней мере, был достигнут некоторый прогресс. Он также разговаривал со своим отцом и целителем Райфоном о своих чувствах и о той ужасной ночи. Ему нужно было найти способ двигаться дальше, чтобы однажды он мог бы быть со своей парой.

- Как поживает мой любимый маленький сабмиссив?

Гарри оторвал взгляд от книги, которую читал.

- Я единственный покорный, которого ты знаешь, Рай, - усмехнулся он. Целитель приходил два раза в неделю, чтобы проведать его и просто поболтать. Он привязался к эльфу и начал думать о нем и министре Граймсе как о своих дядях.

Рай провел рукой по волосам.

- Это не меняет того факта, что ты все еще мой любимец. Честно говоря, ты думаешь, я бы так часто приходил, если бы ты был каким-нибудь заносчивым и высокомерным маленьким ублюдком?

Гарри мило улыбнулся целителю.

- О-о-о, это значит, что ты считаешь меня милым и привлекательным?

Рай закатил глаза.

- Может быть, я просто пришел приготовить что-нибудь с Эсме и развлечься, наблюдая, как твоя пара следует за тобой повсюду, как влюбленный щенок. А теперь поднимай свою задницу и иди в медицинский кабинет, чтобы я мог осмотреть тебя.

Встав, Гарри дерзко отсалютовал эльфу.

- Как пожелаете, босс.

- И не забывай об этом, ты, дерзкая маленькая какашка.

Карлайл смеялся над выходками своего сына и эльфа. Это было удивительно, но Гарри, казалось, обладал способностью очаровывать всех, кого встречал.

- Кроме волшебников в Англии, - проворчал Эдвард, услышав мысли своего отца.

Тут Карлайлу пришлось согласиться с Эдвардом. Министр Фадж закатывал истерики с тех пор, как получил бланки о том, что Гарри теперь является американским гражданином и находится под их защитой. Он делал все, что было в его силах, чтобы добраться до его сына.

Эдвард посмотрел на дверь медицинского кабинета Карлайла.

- Как ты думаешь, он позволит тебе сегодня сделать УЗИ?

- Я не знаю, но он уже на третьем месяце и ему нужно как можно скорее принять решение. - Карлайл тяжело вздохнул. Гарри все еще не мог решить, оставить ли ребенка или нет. Они пытались заставить его поговорить об этом, но каждый раз он замолкал и выходил из комнаты. Они даже предлагали показать ему ребенка на ультразвуковом аппарате, но каждый раз он наотрез отказывался.

Гарри выглянул из комнаты.

- Папа, ты с Эдвардом придешь? - Он доверял Раю на сто процентов, но все равно хотел, чтобы его отец и Эдвард были с ним в комнате. Несмотря на то, что с Джаспером дела обстояли немного лучше, ему все еще было неуютно с ним в комнате, пока его осматривали.

- Ты готов, малыш? - спросил Рай, его руки зависли над животом сабмиссива. К счастью, Гарри не бил его током с момента первого сканирования, но он не хотел рисковать и напугать его, коснувшись живота, прежде чем гибрид будет готов. Единственные сканирования, которое ему теперь требовалось выполнять при каждом посещении - это базовые дородовые сканирования. Эти снимки проверяют общее состояние здоровья Гарри и здоровье его будущего ребенка.

Гарри закрыл глаза, когда теперь уже знакомая и успокаивающая магия Рая окружила его и вошла в его тело. Сначала он не хотел проходить эти осмотры, так как не решил, собирается ли он оставить ребенка, но Рай и его отец убедили его, что так будет лучше, пока он не примет решение. Беременность у мужчин была очень рискованной, и они не хотели, чтобы с ним случилось что-нибудь плохое.

- Все в порядке, - сказал Рай, убирая руки и помогая сабмиссиву сесть. - Как прошла утренняя тошнота?

Гарри поморщился при мысли о своей утренней тошноте. Какого черта они назвали это утренней тошнотой? Утром, днем и ночью он стоял на коленях перед унитазом, выблевывая себе мозги.

- Не очень хорошо, да? - догадался Рай. - У меня есть для тебя зелье посильнее и, надеюсь, скоро ты перейдешь во второй триместр, и утренняя тошнота пройдет.

Гарри почувствовал облегчение, услышав это, он не знал, сколько еще он сможет вынести это. Первое зелье отлично действовало в течение двух недель, но последняя неделя была для него сущим адом.

Улыбка сползла с лица Рай.

- Гарри, я знаю, что ты не хочешь это слышать, но тебе нужно как можно скорее принять решение. У тебя идет четвертый месяц и очень скоро будет слишком поздно. Ты оставляешь ребенка?

Гарри рухнул обратно на кровать и закрыл лицо руками. После каждого сканирования Рай задавал ему один и тот же вопрос и у него все еще не было на него ответа. Казалось, он менял свое мнение каждый час. Когда он просыпался каждое утро, он не хотел ребенка, к обеду он хотел, ранним вечером он не хотел и к тому времени, когда он ложился спать ночью, он хотел. Он знал, что скоро будет слишком поздно, но в любом случае было слишком трудно произнести эти слова. Он знал, что его семья хотела, чтобы он оставил ребенка, особенно Розали.

- Гарри, пожалуйста, позволь мне сделать УЗИ. – мягко умолял Карлайл.

- Я не думаю, что хочу его видеть, - прошептал Гарри, давясь слезами. - Я не думаю, что смогу.

Карлайл начал поглаживать сына по спине.

- Я не собираюсь принуждать тебя, Гарри, но решение должно быть принято. Ты знаешь, что мы в любом случае на твоей стороне.

- Только не Розали, - пробормотал Гарри.

- Нет, но это только потому, что она отчаянно хочет собственного ребенка. В глубине души она понимает, почему это так тяжело для тебя и почему ты, возможно, не сможешь пройти через это, - заверил Карлайл. Розали умела держать свое мнение при себе, но Гарри все еще мог уловить напряжение рядом с ней.

Гарри повернул голову и посмотрел на ультразвуковой аппарат. Хотел ли он увидеть ребенка? Заставит ли это хотеть этого ребенка или это напугает его настолько, что он сможет принять зелье?

- Хорошо, - сказал он, нервно покусывая нижнюю губу.

Карлайл не мог поверить, что Гарри согласился на это. Они спрашивали его во время каждого осмотра и каждый раз он наотрез отказывался. Прежде чем Гарри смог бы передумать, он быстро включил аппарат и смазал его живот гелем.

Гарри прикрыл глаза рукой, он не знал, то ли для того, чтобы скрыть слезы, то ли чтобы не видеть экран.

Джаспер стоял за дверью, прижав руки и лоб к темному дереву. Он хотел бы войти и быть там со своей парой, но Гарри все еще не был готов. Это убивало его, разрывало изнутри. Он также эгоистично хотел увидеть ребенка. Может быть, это и хорошо, что его там не было, ему было бы только тяжелее, если Гарри решит принять зелье.

Все трое мужчин в комнате улыбнулись, когда на экране появился крошечный ребенок.

- Гарри, посмотри, - подбодрил его Рай.

Гарри непреклонно покачал головой в знак отрицания. Он просто не мог этого сделать. Он не мог посмотреть на ребенка внутри себя.

- Срань господня! - Рай ахнул. - Это клыки?

- Что? - закричал Гарри, опуская руки и поворачивая голову к экрану.

- О, моя вина, - ухмыльнулся Рай. - Старые глаза и все такое. Легко перепутать руки с клыками. - Пожав плечами, Рай хитро подмигнул сабмиссиву.

Гарри уставился широко раскрытыми глазами на экран, слегка приоткрыв рот от удивления.

- Мерлин, это...?

- Это, сын мой, - гордо ухмыльнулся Карлайл. - Это твой маленький сын или дочь.

- О Мерлин, - всхлипнул Гарри, поднося руку ко рту. - Я не могу поверить, что это действительно внутри меня. Это... это сердце, которое я слышу, так бьется?

Карлайл отрегулировал экран так, чтобы увеличить изображение крошечного бьющегося сердца.

- У него или у нее сильное сердце и он выглядит очень здоровым.

Дыхание Гарри стало прерывистым, а слезы потекли быстрее.

- Я не могу поверить в это...он выглядит как крошечный, маленький человечек.

- Да, ну, технически это так и есть, - бойко сказал Рай.

Гарри хотел свирепо взглянуть на саркастичного эльфа, но не мог оторвать глаз от экрана. Он не мог оторвать глаз от своего крошечного ребенка. Он не мог не думать о том, что Джаспер должен быть здесь. Джаспер должен быть здесь, чтобы увидеть их ребенка.

- Он прямо за дверью, Гарри. Скажи только слово, и он будет здесь, прежде чем ты успеешь моргнуть, - улыбнулся Эдвард, у которого на сердце стало чертовски легче. Это был огромный шаг для Гарри. Он не только увидел ребенка, но и хотел, чтобы Джаспер был рядом с ним.

Гарри кивнул, не отрывая глаз от экрана.

- Ты можешь войти, Джаспер. - Имя Джаспера даже не успело слететь с его губ, как вампир был уже рядом с ним, выглядя одновременно нервным и взволнованным.

Джаспер не знал, что он ожидал почувствовать, когда Гарри впервые увидел их ребенка, но точно не всепоглощающую любовь, которая почти поставила его на колени, несмотря на толстую дверь, разделяющую их. Затем, когда он услышал, как Гарри пригласил его войти, он чуть не заплакал, влетая в кабинет.

Гарри посмотрел на свою пару, улыбаясь от уха до уха.

- Ты видишь это, Джаспер? Это наш ребенок!

Взгляд Джаспера на мгновение метнулся к экрану. Он хотел увидеть своего ребенка, но прямо сейчас он не мог оторвать глаз от своей прекрасной пары. Гарри как будто светился.

- Красивый, - с любовью сказал он, упиваясь видом своей пары.

Гарри покраснел, застенчиво переводя взгляд обратно на экран.

- Я не знаю, но я думаю, что он или она похожи на тебя, Джаспер.

Рай прищурил глаза и пристально уставился на экран.

- Откуда ты можешь это знать?

- Только посмотри на эту голову, - хихикнул Гарри. - Моя голова не такая уж и чертовски большая.

Мужчины в комнате начали смеяться, включая Джаспера.

- Гарри, ребенок выглядит непропорционально только потому, что он все еще растет. Я обещаю, что когда он родится, его голова не будет слишком большой. Это если ты решишь оставить его, - быстро добавил Карлайл, несколько нервно.

- Конечно, я оставлю его, - воскликнул Гарри, повысив голос на несколько октав. - - Посмотри на это, папа. Этот ребенок моя семья, моя первая настоящая кровная семья. Это крошечный, невинный маленький человек и он будет самым милым на свете. - Он не мог поверить, что когда-либо думал об убийстве своего идеального маленького ребенка.

Джаспер не мог поверить в то, что услышал. Он молился почти безостановочно в течение нескольких недель и теперь его молитвы были услышаны.

- Я не могу поверить, что стану отцом, - выдохнул он, желая, чтобы он мог протянуть руку и обнять свою пару. Даже когда он был человеком, он никогда не думал о том, чтобы стать папой. Ему не было и семнадцати, когда он вступил в армию Конфедерации, в этом возрасте он был слишком мал, чтобы думать о детях.

Карлайл начал показывать разные части тела ребенка, когда раздался тихий стук в дверь.

- Извините, но мы не могли не услышать хорошие новости. - усмехнулась Розали, ее глаза сияли любовью. - Ты не возражаешь, если мы все посмотрим? - Позади Розали стояли Эммет, Эсме и Элис.

Гарри взволнованно махнул им рукой, приглашая войти.

- Подожди, пока не увидишь, это так мило. Ну, если не обращать внимания на большую голову Джаспера.

Джаспер рискнул и схватил Гарри за руку, нежно сжав ее. Он был вознагражден, когда его пара сжала ее в ответ и застенчиво улыбнулась ему.

- Наш ребенок будет потрясающим. В конце концов, у него будешь ты как мама.... папа.... хм, носитель. Как тебя будут звать?

- Я не знаю, - хихикнул Гарри. - Я думаю, мне придется подумать об этом.

Сердце Гарри, казалось, вот-вот растает, когда вся его семья, включая Эммета и Рая, обняла его.

- Папа, есть ли способ сфотографировать моего ребенка? Я хочу отнести его в резервацию и показать его всем.

Карлайл не мог поверить, как легко Гарри наконец принял ребенка и как он был взволнован этим.

- Я распечатаю тебе несколько копий, но напиши Джейкобу, чтобы он встретил тебя на границе. Я уверен, что Эдвард не будет возражать провести тебя на встречу к нему. - Он будет чувствовать себя неловко, если позволит Гарри бродить одному и без защиты в лесу. Слишком много волшебников пытаются добраться до него.

Эдвард кивнул головой.

- Не проблема, братишка.

- Гарри, могу я также сопроводить тебя до границы? - спросил Джаспер, зная, что рискует получить отказ, но он просто не был готов выпустить свою пару из поля зрения. Не после того, как она разделила с ним этот прекрасный момент.

Гарри кивнул головой.

- Да, это было бы здорово, Джас.

Джаспер глупо улыбнулся, услышав, как его пара назвала его Джас, это был первый раз, когда он сделал это с тех пор, как он уехал в Англию. Этот день оказался его лучшим днем в жизни.

Карлайл смотрел, как его семья покидает комнату, впервые за несколько недель чувствуя, что все может обернуться хорошо.

- Это было чертовски ловко, Рай, - усмехнулся Карлайл. - Обманул Гарри таким образом.

- Все, что нужно было мальчику это подтолкнуть, - ухмыльнулся Рай. - Его магия уже доказала, что, черт возьми, она ни за что не позволит причинить вред ребенку, Гарри просто нужно было понять то же самое.

- Жаль, что все так получилось, но я рад, что Гарри оставляет ребенка.

- Держу пари, что так и есть, дедуля, - поддразнил Рай.

Карлайл улыбнулся на это. Он не мог поверить, что не только станет дедушкой, но и в доме появится ребенок. Кроме как в больнице, он никогда не был рядом с новорожденным.

***

Альбус снял очки и потер усталые глаза. Он знал, что эта встреча состоится, но надеялся, что она, по крайней мере, подождет до второго учебного дня. Первый день возвращения всегда был для него утомительным, и он надеялся пораньше лечь спать после возвращения с приветственного пира.

- Входите, мисс Грейнджер. - вздохнул Дамблдор.

Гермиона вошла в кабинет с опущенной головой и слегка опущенными плечами. Альбус не упустил из виду темные круги у нее под глазами, ни того факта, что она выглядела так, будто сбросила несколько фунтов.

- Мисс Грейнджер, уже поздно и я действительно хотел бы лечь спать. Чем я могу вам помочь?

- Извините, директор, - тихо сказала Гермиона, - но мне было интересно, почему меня не сделали старостой в этом году? - Она была потрясена и убита горем, когда вошла в купе для старост в Хогвартс-экспрессе и обнаружила там Фэй Данбар, щеголяющую с ее значком старосты. Она предположила, что профессор МакГонагалл просто забыла прислать ей значок вместе со списком книг шестого курса.

Дамблдор приподнял густую белую бровь.

- Мисс Грейнджер, на какие качества я и главы домов обращаем внимание при выборе старост?

Гермиона поерзала на месте, от нее не ускользнуло то, что директор не предложил ей сесть или лимонную дольку. Он всегда предлагал ей лимонную дольку, даже если они просто проходили мимо друг друга в коридоре.

- Староста должен быть хорошим учеником с высокими оценками, сэр. Я не только получаю самые высокие оценки среди всех девочек моего курса, но и являюсь лучшей ученицей во всем.

- Это правда, мисс Грейнджер. Однако это еще не все, что мы ищем в старостах факультета и школы. Как вы думаете, у Рональда Уизли самые высокие оценки среди шестикурсников Гриффиндора?

- Нет, - ответила Гермиона с комком в горле. Она думала, что все это просто недоразумение и вскоре она уйдет отсюда со значком старосты, гордо приколотым к ее гриффиндорской мантии. Она так усердно работала, чтобы стать лучшей ученицей, и она более чем заслужила этот значок.

- По правде говоря, Гарри Поттер получал самые высокие оценки из всех мальчиков с четырех факультетов в своем классе с первого курса. Он также занимал третье место в вашем классе и, вероятно, был бы на втором или, возможно, даже на первом месте, если бы не ненависть профессора Снейпа к нему и профессора Амбридж, которая третировала его в прошлом году.

- Я...я этого не знала, - заикнулась Гермиона. - Он никогда мне не говорил. Я предполагала...

- Точно так же, как вы предположили, что было бы хорошей идеей пойти в министерство и сообщить министру Фаджу, что Гарри был сабмиссивом. - сердито рявкнул Дамблдор, прерывая ее. - Для такого умного человека вы невероятно глупы. То, что вы умны, не означает, что вы всегда правы.

Гермиона вытерла слезы с лица, когда они начали капать.

- Значит, вы сняли меня с должности старосты и отдали мой значок только потому, что я пошла к министру? Это несправедливо, директор. То, что я сделала, не имело никакого отношения к школе. Я заслуживаю того, чтобы мне вернули значок старосты. Я не должна быть наказана за то, что сделала вне школы.

- Нет, мисс Грейнджер. Мы выбираем старост не только на основе оценок, но и на основе доверия и ответственности. Мы должны верить, что наши старосты достаточно ответственны, чтобы заботиться об остальных учениках и делать то, что лучше для них. Вы, мисс Грейнджер, доказали мне, что вам нельзя доверять. Вы знали, что случится с Гарри, если министр о нем узнает и я строго запретил разглашать то, что он покорный, но вы все равно действовали за нашими спинами и предали своего лучшего друга. Я не могу доверять вам делать то, что вы думаете будет правильным для моих учеников, особенно для младших курсов.

- Но я думала...

Дамблдор поднял руку.

- Мисс Грейнджер, я полагаю, что мы закончили здесь. Мое решение окончательное, мисс Данбар, - староста шестого курса и она останется ею. А теперь, пожалуйста, отправляйтесь в башню, утром занятия.

Дамблдор не чувствовал себя плохо, когда молодая ведьма в слезах покинула его кабинет. По его мнению, она сама во всем виновата. Он все еще не мог поверить, что она вот так просто пошла к министру. Он всегда считал, что хорошо разбирается в людях, но ужасно ошибался на ее счет. Ей предстоял трудный год в Хогвартсе, она потеряла двух своих единственных друзей, а остальная часть студентов будет избегать ее за то, как она поступила с Гарри, своим лучшим другом и мальчиком, который сделал бы для нее все.

Гермиона медленно направилась к башне Гриффиндора, радуясь тому, что коридоры были пусты и никто не мог видеть ее слез. Она не могла поверить, что потеряла значок старосты только потому, что пошла к министру. Это также звучало так, как будто она предала должность старосты, это было ее мечтой с тех пор, как ей исполнилось одиннадцать, и она обнаружила, что она ведьма. Она невероятно усердно трудилась, чтобы стать лучшей в своем классе и с отличием заслужить быть старостой факультета и старостой школы. Как она собирается получить хорошую работу в Министерстве, если бы была обычной студенткой?

Она боялась войти в башню, казалось, что все возненавидели ее. После того, как ее грубо вышвырнули из купе старост, она пошла в купе к Джинни, Невиллу и Луне, но как только она села, они встали, ушли и больше не возвращались. Она пыталась сесть с ними на пиру, но все придвинулись поближе друг к другу и не давали ей места. Когда она попросила Рона подвинуться, чтобы она могла сесть рядом с ним, он проигнорировал ее, как будто ее там даже не было.

Она ожидала, что несколько человек рассердятся на нее из-за ситуации с Гарри, но она не ожидала, что все будет так плохо. Она также предполагала, что к этому времени все уже успокоится. Почему они не могут понять, что все, что она пыталась сделать, это помочь своему лучшему другу? Она не знала, что министр захочет так ужасно использовать Гарри.

- Ябеда, - пробормотала Гермиона, задаваясь вопросом, был ли пароль выбран из-за того, что она сделала с Мариеттой Эджкомб в прошлом году. Она сглазила свиток-список ОД и когда Мариетта рассказала о них, слово «ЯБЕДА» было написано у нее на лице прыщами. Неужели все так о ней думают? Неужели они думают, что она была ябедой за то, что сдала Гарри министерству?

Толстая Дама уставилась на Гермиону, отказываясь открывать портрет.

- Это правда? Ты продала этого бедного мальчика?

- Ябеда, - снова сказала Гермиона, на этот раз немного громче.

- Я всегда думала, что ты немного заносчивая всезнайка. Я никогда не видела того, что этот милый мальчик Поттер нашел в тебе. Тебе должно быть стыдно за себя. Мне стыдно, что ты в моем доме.

- ЯБЕДА! ЯБЕДА! ЯБЕДА! - закричала Гермиона, не желая ничего больше, кроме как заползти на свою кровать и заплакать, пока не уснет. Она никогда не слышала, чтобы Толстая Дама так плохо разговаривала со студентом.

Вздернув подбородок, Толстая Дама повернулась спиной к Гермионе и открыла для нее портрет.

Гермиона скрыла слезы, когда вошла в гостиную факультета, она не хотела, чтобы кто-нибудь узнал, что она расстроена. Она все еще чувствовала, что то, что она сделала для Гарри, было правильным поступком и не ее вина, что министр Фадж изменил закон о сабмиссивах. Откуда ей было знать, что министр Фадж продаст Гарри всем чистокровным, вместо того чтобы найти доброго мужчину, который бы заботился и любил его?

Увидев Рона, сидящего за столом с другими шестикурсниками, Гермиона смело подошла к ним.

- Рон, могу я, пожалуйста, поговорить с тобой минутку? Это касается твоих обязанностей старосты.

- Уйди, Грейнджер, - раздраженно рявкнул Рон.

Гермиона вздрогнула при упоминании своей фамилии. Он не называл ее Грейнджер с того ужасного урока чар в их первый год. Тот, из-за которого она плакала в туалете, где ее чуть не убил тролль. Если бы не Гарри...

- Рон, я просто хочу предложить свою помощь. Я подумала, что, может быть, мы могли бы разделить обязанности старосты, чтобы тебе не пришлось выполнять свою часть работы в одиночку. - Она была уверена, что сможет убедить профессора МакГонагалл позволить ей быть старостой вместе с Роном. Рону все равно не нравилось быть старостой. Он всегда скулил, когда приходила его очередь патрулировать коридоры. Почему не могло быть двух женщин-старост, если не было хорошего мужчины-старосты, из которого можно было бы выбрать?

- Ты молодец, Грейнджер, - огрызнулся Симус с сильным ирландским акцентом. - Пришла сюда и попытаешься украсть значок старосты Рона. Ты потеряла свой значок, смирись с этим, ябеда.

Невилл отложил свою книгу по гербологии и посмотрел Гермионе в глаза.

- Может быть, в этом году у нас будет хороший год без твоих постоянных проповедей нам. В прошлом году ты была сущим кошмаром.

- Было бы еще лучше, если бы ты просто покинула Хогвартс, - сказала Джинни из-за спины Гермионы. - Ты никому не нравишься и никому не нужна здесь. Тебе лучше просто отправиться домой к черту.

Гермиона больше не могла сдерживать слезы.

- Я всего лишь помогала Гарри. Я спасала его от тех демонов, с которыми он жил.

Рон собрал свои книги и встал.

- Пошлите, ребята, я больше не могу слушать голос невыносимой всезнайки.

Громко всхлипывая, Гермиона взлетела по лестнице и ворвалась в свою комнату в общежитии. Она замерла, когда увидела, что ее кровать перенесли в дальний угол комнаты, подальше от всех остальных кроватей. Вынув палочку, она попыталась отодвинуть кровать, но та прилипла к земле.

- Грейнджер, десять очков с Гриффиндора за использование волшебной палочки в комнате общежития. Палочки должны использоваться только во время занятий. - Фэй ухмыльнулась.

- Все пользуются своими волшебными палочками вне класса, ты, тупая дрянь! - истерически закричала Гермиона.

Фэй покачала головой.

- Еще десять очков с Гриффиндора за неуважение к старосте.

- Это мой значок! - Гермиона пришла в ярость. - Ты этого не заслуживаешь. Просто подожди, я так или иначе получу свой значок обратно.

Фэй встала и посмотрела Гермионе в лицо.

- Это угроза, Грейнджер?

- Мне показалось, что это так, - сказала Лаванда с другого конца комнаты.

- Еще пять очков с Гриффиндора, Грейнджер. А теперь ложись спать, чтобы нам не пришлось смотреть на тебя или слышать твой раздражающий голос. Если бы мы поступили по-своему, тебя бы здесь даже не было.

Гермиона даже не переоделась. Она просто забралась в кровать и задернула плотный балдахин, чтобы не видеть других девочек. Она никогда не ладила со своими соседями по общежитию, но они никогда раньше не были такими злыми. Обычно они просто игнорировали ее.

Что она собиралась делать теперь, когда у нее не стало друзей? Даже милый Невилл был груб с ней. Может быть, ей следует написать Гарри и попросить его поговорить с Роном о ней. Он бы не одобрил то, как все с ней обращаются. Если бы они увидели, что он не злится на нее, тогда все остальные простили бы ее. Да, это было именно то, что она собирается сделать первым делом утром.

***

- Я предлагаю снова запереть Блэка в Азкабане, - высокомерно протянул Люциус. - Это приведет к тому, что мальчик приползет обратно к нам. - Ему не терпелось заполучить в свои руки Поттера и породить самого могущественного Малфоя, которого когда-либо видел мир. Прошло уже больше двух месяцев с тех пор, как Поттера признали сабмиссивом и он сбежал, а Люциус устал ждать.

Корнелиус задумчиво постучал пальцем по столу. План Малфоя сработает, Поттер обожает своего крестного отца и наверняка прибежит к ним, но на него каждый день кричали десятки кричалок за то, что он хотел сделать с Гарри Поттером. Казалось, единственные, кто не возражал против использования мальчика, были чистокровки, которые могли себе его позволить. Неужели он действительно хочет разозлить больше избирателей, заперев Блэка в тюрьме? Технически этот человек не сделал ничего плохого.

- Нет никаких законных оснований отправлять Блэка обратно в Азкабан. Мы не можем просто отправить его туда, если он не совершил никакого преступления.

- Он скрывает местонахождение сабмиссива, - прорычал Люциус. - Это противозаконно.

- Если бы это было так просто, Люциус, - устало сказал Фадж. - Клятва, под которой он находится, мешает ему выдать местонахождение мальчика, и мы ничего не можем сделать с этой клятвой.

- Тогда найди причину запереть кого-нибудь из его любимых друзей, - отрезал Люциус, стукнув тростью по столу. - Я хочу мальчика.

Корнелиус начинал жалеть, что они раньше не узнали о том, что мальчик Поттер был сабмиссивом. С тех пор как он разослал эти письма, в Министерстве царил полный хаос. Он все еще не знал, как мальчик сбежал от него, он ведь поставил все способы передвижения под полный контроль.

- Я предупрежу авроров, - уступил Корнелиус. - Если кто-нибудь из них хотя бы пальцем пошевелит, они окажутся в Азкабане.

Люциусу хотелось кричать, но он был чистокровным и это было неприемлемым для него поведением.

- Потребуйте встречи с Поттером. Как министр его родной страны, вы имеете право потребовать встречи с ним, чтобы убедиться, что его не принудили жить в Америке. Министр Граймс не может вам в этом отказать.

Конечно, почему он об этом не подумал?

- Я немедленно пошлю сову, - согласился Корнелиус.

Люциус улыбнулся неуклюжему идиоту, которым был министр. Он презирал этого человека, но, по крайней мере, им было легко манипулировать.

- Пожалуйста, используйте одного из моих эльфов. Сове потребуется больше недели, чтобы добраться до министра Граймса.

Корнелиус с готовностью согласился, он хотел поскорее покончить с этим делом с Поттером. Вдобавок ко всему, он хотел получить деньги, которые Малфой и Забини обещали ему. Во Франции была красивая маленькая вилла, из-за которой его жена приставала к нему в течение нескольких недель. Она даже зашла так далеко, что подкупила его Поттером. Она сказала, что если она получит эту виллу, то она не будет возражать против того, чтобы он зачал ребенка от Поттера. Семья Фаджов никогда не была очень престижной семьей, учитывая, что они были всего лишь полукровками, но рождение ребенка от сабмиссива мужского пола помогло бы повысить их статус.

После того, как его домашний эльф исчез, Люциус повернулся к министру.

- Мальчик не собирается добровольно с нами вернуться. Мы должны найти способ...убедить его.

Корнелиус кивнул головой.

- У вас есть какие-нибудь предложения?

Люциус постучал тростью по бокам.

- Есть зелья, которые действуют подобно проклятию Империус или заклинанию Принуждения. Вы имеете право увидеться с Поттером наедине, но я уверен, что они не позволят вам взять вашу палочку. Эти зелья можно легко подсыпать в напиток или в конфеты. Учитывая, что Поттер теперь наполовину вампир, кровавые леденцы были бы для него идеальным подарком.

Корнелиус кивнул головой, вот почему он держал Люциуса Малфоя рядом, несмотря на ненависть к этому человеку. Люциус был слишком умен и хитер, он также ни перед чем не остановится, чтобы получить то, что хотел.

- Превосходно. Я лично прослежу за изготовлением кровавых леденцов и посмотрю, есть ли что-то, что мы можем добавить к ним, чтобы он не смог отказаться. - С ухмылкой Люциус грациозно вышел из кабинета министра.

***

Гарри сидел между отцом и Джаспером, его рука покоилась на холмике пятимесячного ребенка. Благодаря его хрупкому телосложению холмик был вполне заметен и его невозможно было скрыть. Он не жаловался, это избавило его от необходимости ходить в магловскую школу вместе со всеми остальными. Хотя он все еще учился на дому, что было отстойно, так как он не ходил в магловскую школу с одиннадцати лет и ничего не знал об американской истории. К счастью, все остальные знали материал как свои пять пальцев и были более чем готовы помочь ему.

- Мне это нравится не больше, чем тебе, Гарри, но я не могу отказаться. Министр Фадж имеет право сам убедиться, что на тебя никто не влияет и ты не поддержан влиянию. Он также пользуется поддержкой МКМ.

Гарри слабо улыбнулся министру. Теперь он был достаточно близок к этому человеку, чтобы называть его Греем вместо министра Граймса.

- Он собирается что-то предпринять, я знаю это. Почему я не могу хотя бы взять Джаспера? В конце концов, я его покорная пара.

- Я бы хотел, чтобы он мог пойти, но ты должен быть один. Только так министр Фадж поверит тебе и он, как твой бывший министр, имеет право встретиться с тобой наедине. - Грею было жаль сабмиссива, ему не нужен был этот стресс. Он пытался отказаться от этой встречи, но так как это был огромный международный скандал, им пришлось предстать перед МКМ и большинство проголосовало за Фаджа. К счастью, большинство стран не согласились с тем, что Фадж хочет сделать с Гарри, но они согласились с тем, что он имел право убедиться в том, что Гарри в безопасности и вполне себе счастлив в Америке.

- Гарри несовершеннолетний, - запротестовал Карлайл. - Разве его опекуну не должно быть позволено присутствовать?

- Вот тут-то все и становится немного сложнее, - сообщил Грей. - Сириус Блэк является законным опекуном и крестным отцом Гарри, но из-за министра Фаджа, его ожидает суд за то, что он незарегистрированный анимаг, поэтому ему не разрешается покидать страну. Министр Фадж предлагал провести встречу в Англии, чтобы Сириус мог присутствовать, но я не думаю, что ты захочешь вернуться туда.

Гарри отрицательно покачал головой.

- Я больше никогда не хочу туда возвращаться, - сердито выплюнул он. - С Сириусом все в порядке? Он ведь не вернется в Азакабан, не так ли?

- Нет, твой крестный провел в Азкабане более чем достаточно времени за преступление, которое он не совершал. Фадж просто использует его, чтобы заманить тебя обратно. Как только закончится этот фарс с судом, Сириус и Ремус присоединятся к тебе здесь. Я уже предложил им работу и скоро они станут законными гражданами. - Люпин согласился на работу в исследовательском отделе Министерства, а Блэк собирается преподавать анимагию для седьмого курса Академии волшебства в Сиэтле.

Улыбка Гарри была ослепительной, ему не терпелось увидеть своих крестных отцов и познакомить их со своей семьей. Он никогда не сможет достаточно отблагодарить Грея за то, что он предложил им работу и позволил им стать гражданами Америки.

- Итак, у тебя есть также временный магический опекун, который мог бы сидеть с тобой на встрече, но так как это Альбус Дамблдор, который также является Верховным Магом МКМ, ему не разрешено выступать в качестве вашего опекуна. Я думаю, ты мог бы сказать, что это конфликт интересов.

- У меня плохое предчувствие по этому поводу, - захныкал Гарри. - Фадж собирается что-нибудь предпринять, чтобы вернуть меня. Что помешает ему сказать, что я не хочу здесь жить, но слишком боюсь что-либо сказать?

- Министру Фаджу не будет позволено взять свою палочку, и встреча будет записана. После собрания члены МКМ просмотрят запись и примут решение после.

- Почему все не могут просто оставить меня в покое, черт возьми? - сплюнул Гарри.

Рай протянул руку и взял Гарри за руку.

- Не заводись, это нехорошо ни для тебя, ни для ребенка. Просто зайди туда и скажи Батту Фаджу правду. Мы с Греем будем ждать тебя в холле.

Гарри хихикнул, услышав прозвище Рая для Фаджа. Он сказал, что это приятнее, чем называть его трахальщиком в жопу.

- Когда состоится эта встреча? - спросил он со страхом. Он знал, что министр Фадж собирается что-то предпринять, но, к сожалению, ему нужно было прийти. Он не хотел злить МКМ, прямо сейчас они были на его стороне.

- Через три недели, - предупредил Грей.

Застонав, Гарри положил голову на плечо Джаспера. К тому времени он должен был быть на шестом месяце беременности. Мысль о путешествии любым волшебным способом, пока он такой круглый, заставила его поплохеть. Он ведь знает, что все закончится тем, что он упадет на пол в кучу собственной рвоты.

Несмотря на напряженную ситуацию, Джаспер улыбнулся своей паре. Между ними все шло медленно, но Гарри с каждым днем чувствовал себя с ним все более комфортно. Теперь они могли гулять вдвоем, сидеть в одной комнате без присмотра и совсем недавно Гарри начал инициировать прикосновения. Это были всего лишь мелочи, такие как держаться за руки и класть голову ему на плечо, но для него это значило целый мир. Каждое маленькое действие давало ему надежду, что однажды они смогут быть вместе, как настоящая пара.