Шанс| Трудные подростки

Клуб был полупустой, но шумный. Свет — приглушённый, багровый, с бликами, прыгающими по потёртым стенам. Воздух — тяжёлый от табачного дыма, алкоголя и дорогих  духов. Где-то на фоне гремела музыка, которую никто уже не слушал.

Ковалёв ходил по залу с видом человека, которому срочно нужно что-то найти. Или кого-то. Он выглядывал знакомые лица — почти все уже были: Платон у колонны, Яна с бокалом,Женя  с Леной у танцпола. Только Фил и Полина не пришли.

Он заметил Даню у барной стойки. Подошёл к нему быстрым шагом, как будто хотел врезать, но остановился в метре.

— Где она? — спросил он резко. — Мишаева. Где?Почему я не наблюдаю картины, как вы сидите сосетесь? Или че вы там ...
Даня не оторвался от стакана, пожал плечами:
— Я что, её охранник? Не пришла — не пришла. Не виноват.
Ковалёв скрипнул зубами:
— Я ж сказал — сблизиться, стереть фотку. Ты ни хрена не сделал.
— Я сразу говорил — проси Фила. Этот ей хотя бы нравится.
Он посмотрел на Ковалева с выражением лица — «не все так, как ты хочешь».

Ковалёв выругался тихо:
— Время ещё есть. Они, может, придут. Надо просто дождаться.

И почти в этот момент — двери клуба распахнулись.

Фил и Полина вошли. Не держались за руки, не целовались, не строили парочку — но их заметили сразу.
Он — расслабленный, с ухмылкой, будто весь вечер был его.
Она — в блестящей кофте, сигарета в руке, глаза — колючие. Она шла, будто владеет этим клубом.

У входа стояла Лена. Увидев их, она напряглась, как пружина.
— Суч*а.
Подошла почти сразу, с фальшивой улыбкой, от которой Полине захотелось зевнуть.
— Решила сразу к заработку приступить? — сказала Лена, проходя мимо Полины.
Полина глянула на неё снизу вверх:
— А ты не ах*ела, пупсик?
Лена сузила глаза, шагнула ближе:
— Они не будут мутить с проститутками) У нас парни в мозгами.
Полина наклонилась вперёд, перебила:
— Ну хоть кто-то... — она вежливо улыбнулась. — Не пытайся меня опустить. У тебя плохо выходить. Дай себе шанс уйти красиво.

Фил только усмехнулся в сторону, явно получая удовольствие.
Даня в это время подошёл сбоку. Сначала будто бы случайно коснулся Полининой руки, потом положил ладонь на её спину. Слишком низко.
— Эй, Полин... — начал он, — ты сегодня прям вау. Может, мы с тобой...
Она резко развернулась:
— Руки убрал!

Он не послушал — потянулся ближе, обхватил её за талию.
Фил тут же оказался рядом. Без слов. Просто ударил  Даню кулаком в челюсть. Тот отлетел на стол, посуда грохнула.

Все замерли.

— Ах ты , с*ка...  — Даня вскочил, кинулся на Фила. Завязалась драка — яростная, неуклюжая, настоящая.
Они повалились на пол. Удар, хрип, стул упал, кто-то закричал.

И вдруг, на полу, Фил схватил Даню за ворот и прошипел:
— Не порть план, дебил!

Кулак Фила снова врезался в лицо Дани с сухим хрустом. Стул опрокинулся, музыка как будто стала тише. Несколько секунд — и оба уже валялись на полу клуба, обмениваясь ударами, злобой и короткими, сбивчивыми фразами.

Их быстро разняли. Несколько парней растащили дерущихся, кто-то что-то кричал, охранник подошёл, но вмешиваться не стал —  эти сами разберутся.

Фил, тяжело дыша, вырвался из рук Никиты и пошёл прочь, не говоря ни слова.
Он направился в туалет.

Открыл кран. Холодная вода ударила по ладоням, потом по лицу — резкая, отрезвляющая. Фил выдохнул, упёрся в раковину, глядя на себя в мутное зеркало.

Через минуту в туалет зашёл Даня. Помятый, рука сжата в кулак. Он остановился у двери, закрыл за собой, прислонился к стене.

— Приятно общаться, Макеев, — хмыкнул Фил. — Очень конструктивный диалог.

Даня бросил взгляд в его сторону, фыркнул:
— Счастья от диалога не наблюдаю.
— Не лапай её — и будет тебе счастье.
— А ты сам-то чего строишь из себя героя? — Даня оттолкнулся от стены. — Или думаешь, один такой умный?

Фил вытер лицо бумажным полотенцем, молча.

— Че за план ? — наконец выдал Даня. Голос был уже не злой — сухой.

Фил резко посмотрел на него. Несколько секунд — молчание. Потом он медленно кивнул.

— Ковалев просил фотку удалить.
Сухо, без оправданий.

Даня усмехнулся — не весело, устало:
— Красавец. Значит, не только меня за*бал...
— А ты думал, ты уникальный? — Фил повернулся к нему. — Мы оба в его грёбаном спектакле.

Наступила тишина. Только капли воды из плохо закрученного крана.
Парни стояли молча — с разбитыми лицами, с усталостью, с пониманием, что кто-то третий уже перешёл границу.

— Чё теперь? — спросил Даня.
Фил выкинул полотенце, подошёл к двери:
— Теперь... я сам решу, зачем я рядом с ней.
Он уже выходил, когда Даня бросил:
— Значит, уже не по плану?
Фил остановился на секунду, не оборачиваясь:
— Не лезь.

И вышел, оставив Данию тишину, воду и собственные мысли.

Внутри клуб гремел как ни в чём не бывало. Но кое-что внутри уже начало рушиться.

Фил осмотрел помещение. Пацаны, охранник, кто-то ещё.
Фил снова вытер кровь с губы, бросил ледяной взгляд на Ковалева в углу — тот уже всё понял. И понял, что ситуация вышла из-под контроля.

— Пошли, — бросил Фил Полине. Без пафоса, без просьбы. Просто — «пошли».
Она колебалась секунду. Только секунду. А потом молча кивнула и пошла за ним, сквозь музыку, сквозь взгляды, сквозь грохот вечеринки, которая в тот момент перестала быть важной.

Они исчезли за дверями клуба.

Через минуту вышел  Даня.
С ледяным выражением лица, с рукой, прижатой к ребрам.Он смотрел им вслед, потом — на Ковалева.И вдруг, впервые, у него не было ни ухмылки, ни иронии. Только тишина в глазах.

План провалился.
Или только начал рушиться.

Они вышли из клуба без слов.
Фонари били в лицо, как будто город тоже немного выпил. Ночь была почти тёплой, несмотря на прохладу, а в воздухе висел тот самый момент — подвешенный, как момент на стоп-кадре, когда всё возможно и ничто не давит.

Полина и Фил шли молча, рядом, плечом к плечу, и тишина между ними не была неловкой.
Наоборот — правильной.
Они не смотрели в телефоны, не обсуждали драку, не вспоминали Лену, Ковалева, Даню, фотки. Всё это было где-то в другом городе. В другом времени. Сейчас — просто ночь и они двое.

Они вышли на мост.
Свет фонарей плавно отражался в воде, машины проносились где-то внизу, а над ними было небо — странно глубокое, почти чёрное, как экран в начале фильма.
Полина облокотилась о перила, смотрела вниз.

— Никогда не думала, что Москва может быть красивой, — сказала она, тихо.
— Она просто днём прикидывается. Как и все, — ответил Фил, вставая рядом.

Она посмотрела на него.
Секунда — и он поцеловал её.

Сначала легко, как будто спросил разрешения. Потом — увереннее. Она обняла его за ворот, притянула ближе. Целовала его так, как будто сегодня можно всё, а завтра всё равно ничего не будет.
И в этом был кайф.

Потом был смех.
Они шли по мосту, как будто по краю карты. Он рассказывал, как в детстве боялся голубей. Она — как однажды сбежала с урока, чтобы просто пройти пешком по городу.
Они смеялись как дети. И целовались, как будто мир вокруг них был выдуман.

Позже — у Фила дома.

Дверь захлопнулась за ними. Город остался снаружи.Внутри — тишина, сигаретный дым из окна, пара неоновых отблесков на стенах.
Полина скинула кеды, плюхнулась на тот самый матрас. Он включил музыку — что-то ненавязчивое, фоновое. Присел рядом.

— Ты офигенный, когда не корчишь из себя мачо, — сказала она, уже с хрипотцой в голосе.
— Ты — когда не отталкиваешь всех на автомате.
Она хмыкнула и легла на спину, уставившись в потолок:
— А ты всё ещё флиртуешь или уже начинаешь чувствовать?

Он не ответил. Просто наклонился и поцеловал её снова.
В этот раз — дольше. Теплее. Руки скользнули по её талии. Пальцы — под футболку. Она не возражала. Наоборот — тянулась к нему.
Пока она отвлеклась, полезла в ванную, смеясь над чем-то своим, он открыл её телефон.

Пара быстрых движений.
Фотка — удалить.
Корзина — очистить.

Он сделал это быстро. Без эмоций. Как будто вычеркнул прошлое.
А потом — вернулся к ней.

Она вышла из ванной в его футболке, босая, растрёпанная.
— Надеюсь, ты не сильно добрый, — сказала она. — А то я не засну.
— Добрый? — Фил подошёл к ней. — Нет. Просто с тобой другой.

Она усмехнулась, взяла его за руку и повела к кровати.
Он не сопротивлялся.

Их ночь — не про секс. Про близость.
Про дыхание в ухо, про шепот между поцелуями, про пальцы, скользящие по лопатке.
Про то, как она впервые за долгое время не чувствовала опасности рядом с чужим телом.
Про то, как он впервые перестал играть.

Это было не идеально, не «по плану» и не так, как в кино.
Но по-настоящему.

В какой-то момент она просто уткнулась ему в шею и выдохнула:
— Я не знаю, что это всё значит. Но мне сейчас — хорошо.

Он ничего не ответил. Только притянул её ближе.
И в ту ночь, в тишине старой московской квартиры, всё было не так, как должно. А так, как хочется.