Insensitive

Тэхён открывает электронным ключом дверь в квартиру. Он, сонный, уставший заваливается внутрь, снимая обувь и включая на ходу свет.

Альфа сегодня постарался на славу, держался молодцом и по-джентельменски ухаживал за своим омегой, отвёз того домой, обещая перезвонить позже. Позже для Ким Тэхёна - это никогда.

Брюнет принимает холодный душ, на часах за полночь, однако прокурор все равно ставит себе кофе, в одном полотенце на бёдрах облокачиваясь о кухонные тумбы. Закончив с этим, альфа берет стаканчик с бразильским кофе, ставит на столик в зале и подходит к полке с пластинками, решая на ночь послушать оперу. Он долго выбирает исполнителя, но выбор, как и обычно, падает на Андреа Бочелли. Тонкие длинные пальцы касаются обложки пластинки и тянут на себя, зависая в воздухе.

Что-то не так.

Тэхён в недоумении хмурится и осматривает предмет, замечая на упаковке, рядом с красивым шрифтом выведенным именем оперного певца коричневое, ещё не до конца засохшее пятно. Хоть парень и брезглив, однако нехотя приближает обложку к носу и ловит запах. Шоколад.

Откуда на его дорогой сердцу пластинке пятно от шоколада? Он всегда чистит руки прежде чем подойти к этому углу.

Тут Ким настораживается, с подозрением оглядываясь за спину и внимательно просматривая всю квартиру. Его зоркие глаза сканером проходятся от одной стены к другой, будто пытаясь разглядеть в полумраке чью-то тень.

Следующие десять минут Тэхён проверяет весь дом, оставляя кофе нетронутым, но, увы, ничего подозрительного больше не находит. Но брюнета не просто так называют лучшим прокурором, продавшим душу Сатане: альфа сразу вспоминает о важных файлах и быстрым шагом подходит к серванту, открывает полку, ладонями разгребая туалетные принадлежности. Открыв второе дно, Тэхён заглядывает внутрь. На его мраморном лице разливается скользкая улыбка.

Флешки нет, а значит её забрали люди Цуками.

***

— Как провёл вечер? - спрашивает только что вернувшегося брата довольный удачной работой Хосок.

Чонгук бросает пиджак на спинку дивана, расстёгивает пуговицы рубашки и устало плюхается напротив старшего, параллельно вспоминая проведенные рядом с Юнги минуты.

Пьяным он кажется свободней, кокетливей, он становится жутко притягательным, потому что постоянно тянется, и его попыткам пообниматься, его флирту и даже взглядам тяжко противостоять.

Акира мог бы соврать и ответить Хосоку, что ему не понравилось, было скучно, и лучше бы он провёл ночь в борделе, но язык не поворачивается сказать подобное, ведь ему правда понравилось. С Юнги не было скучно, наоборот, омега то и дело смешил альфу, открывал что-то новое, бросался желчью и юридическими определениями, умничая и выставляя себя выскочкой. Чонгук умилялся с такой версии Юнги. Сидел, пил шампанское и еле сдерживал смех.

Парень не просто красивый, он ещё и умный, добрый, честный. Таких найти можно в сериалах или книгах. С теми, с кем водился Чон, не поговорить о, допустим, происхождении цивилизации, о философии Томаса Гоббса или Будды. Раньше Чонгук считал омег обычными пустышками, рожденными удовлетворять его потребности, а повстречав Мина, начитанного и многогранного парня, Акира признаётся в своей неправоте. Омеги - не кусок мяса, а такие же люди, как и альфы.

— Хосок улыбается, ест тофу и смотрит «Симпсоны», - замечает младший, прищурившись, — значит, у тебя получилось достать флешку.

— А ты сомневался? - светловолосый подбирается на месте. — Я ещё не открывал её, хотел, чтобы мы вместе посмотрели.

Альфам приносят ноутбук. Чонгук, схватив со стола фисташки, садится рядом с Хосоком и щёлкает орешки, ожидая грандиозное открытие.

Если верить словам прокуроров , на флешке хранится список всех чёрных дел Цуками Дзэна с доказательствами.

— Отцу доложили об этом? - спрашивает Чонгук.

— Ещё нет, - старший вставляет флешку в ноутбук. Ждёт конец загрузки и нажимает на всплывшее «окошко».

Оба наклоняются ближе к экрану, сгорая от нетерпения. Акира аж быстрее и громче стал хрустеть фисташками, а Хосок забарабанил пальцами по столу.

Загрузка.

— Я удивлён, что мы справились так быстро, - качает головой Чонгук, — Тэхён на деле - обычный дилетант. Прятать доказательства у себя дома это прошлый век.

Чон молча соглашается с братом, подпирая острый подбородок кулаком. Ролик с загрузкой на экране пропал, вместо него открылся файл с папками.

Братья, обрадованные проделанной махинацией, смотрят друг на друга, поздравляя, и снова утыкаются в экран.

— Ого, сколько же здесь папок?

— Дохуя и больше. Наш отец плохо подчищает за собой, как выяснилось.

Блондин нажимает на первую попавшуюся папку. Вдруг всю гостиную охватывает резкий и громкий шум выстрела, из-за чего альфы подскакивают в испуге и с явным вопросом глядят на ноутбук. На экране - лицо смеющегося бурундука в солнечных чёрных очках, а под ним надпись. «Если хотите узнать, как выглядят лохи, посмотрите в зеркало».

Неужели... их одурачили...

— Убью нахуй, - от злости сжимает челюсть Хосок, раздражённый надоедливым смехом бурундука.

Он захлопывает крышку гаджета и, высунув флешку, швыряет её в бар, разбивая одну бутылку скотча.

Его выставили настоящим идиотом. Его, самого Чон Хосока, человека, кромсающего чужие кости. Ноздри альфы раздуваются, дышит он раскалённым воздухом, и запах пороха заполняет все пространство. Лицо мужчины вытягивается, глаза блестят, а ноги подрываются найти прокурора и выпотрошить тому внутренности. Теперь у братьев проблем больше, чем было: до слушания считанные дни, Цуками выпустит своих псов. Нужно думать, как быть, как все исправить...

— Похоже, дилетантами оказались мы, - откладывает упаковку фисташек Акира.

— У нас есть пара дней, чтобы исправить положение. Если ничего не придумаем, Цуками нас убьёт, и это не шутка.

— Я знаю, - меняется в лице второй.

У Хосока почти все получилось, но его ошибка в том, что он недооценил врага и переоценил себя. Тэхён не простофиля, он из высшей лиги, так даже лучше. Чону будет не так скучно играть с его следующей жертвой, самостоятельно вынесшей себе приговор.

***

Несмотря на проваленную операцию, Чонгук на следующее утро был в хорошем расположении духа. Он проснулся рано, привёл себя в порядок и целый день занимался делами. Под вечер, как и договаривался, он отправляется на свидание.

Альфа паркуется у обочины, эффектно выходит из салона и облокачивается на капот, ожидая Юнги.

Омега по работе встречался со свидетелями, а теперь уже должен выйти из магазина, поэтому Акира, пока есть время, поправляет прическу и проверяет свой внешний вид. Для вечера с омегой он выбрал повседневный наряд: джинсы, футболку и чёрную кожаную куртку. Мимо проходящие люди оглядываются на него с восторгом, и на это японец самодовольно усмехается, мол, да, я хорош, и мне это известно.

Чон долго думал, куда бы отвезти Юнги, чтобы произвести хорошее впечатление, и остановил свой выбор на гоночной трассе формулы один. Если хочешь запомниться человеку, подари ему крышесносные, противоположные друг другу эмоции.

Сверившись с часами, альфа отворачивает голову в сторону и прищуривается из-за яркого солнца, заостряя внимание на машине, стоящей по ту сторону улицы. Чёрное BMW с тонированными стёклами, но они не скрыли взгляда водителя, и то, что неизвестный наблюдает за Чоном, Акира соображает молниеносно.

Это плохо. Чонгук долго смотрит в лобовое стекло, выжидая момент, когда невидимка проявит себя, и угадывает, ибо спустя мгновение дверь машины отворяется, и из неё выходит молодой человек.

Чёрные уложенные волосы, строгий костюм, широкие плечи и подтянутое тело в придачу. Его физиономия каменная, не выдаёт никаких эмоций. Альфа, держа ровную осанку, с важным видом направляется прямиком к Чонгуку, у которого собрались на лбу морщины.

Расстояние сократилось до минимума. Незнакомец останавливается напротив японца и слегка кланяется в знак приветствия.

Акира, смочив губы, оглядывается по сторонам и становится впритык к парню. Альфа чувствует дуло пистолета, уставленного ему прямо в селезёнку, однако не дергается, сохраняя невозмутимый, уверенный вид.

— Выкинешь что-нибудь, и я пристрелю тебя, - шепчет тому в ухо Чонгук.

Ему кажется, что он не шутит: он сам себе верит и сам боится, что всё-таки придётся испачкаться.

— Не волнуйся, я пришёл не по твою душу. Пока что, - брюнет блестит глазами. Он чуть выше Акиры, однако Чон не отстаёт в габаритах от своего соперника. — Мое имя Ким Сокджин.

Веки японца расширяются. Чон сперва недоверчиво хмурится на назвавшегося, отходит назад и со смешанными эмоциями смиряет того взором.

Чонгук слышал многое о Ким Сокджине. Он как божество: его никто не видел, но его имя всегда на слуху. Дело в том, что Сокджин - ручная собачка Цуками Дзэна, его правая рука, его глашатай и верный друг.

А ещё Сокджин внебрачный сын. Альфа появился на свет, когда Хосоку стукнул годик. Цуками сына скрывать не стал, более того, пару раз в год приводил мальчика к себе домой и велел семилетнему Хосоку дружить с ним. Но разве можно возлюбить того, кто является живым доказательством чужой измены?

Между Чонами и Кимом нет ненависти, тем не менее трое предпочитают не пересекать личные границы. В последний раз Акира виделся с Сокджином, когда ему было десять, поэтому не узнал альфу, внебрачного брата.

— Нам есть о чем поговорить. Цуками лично велел мне встретиться с тобой и Хосоком, - не обращая внимания на прострацию Чонгука, продолжает брюнет.

Акира прячет пушку за пазуху и криво усмехается. Оба садятся в свои автомобили, Джин отъезжает первым, а Чонгук бросает взгляд на магазин, откуда должен выйти Юнги, и мысленно извиняется перед омегой, нехотя заводя мотор.

Мин заканчивает с работой через десять минут. Он на ходу застёгивает дипломат, репетируя речь с извинениями для альфы, которому пришлось ждать его двадцать минут, и не смотрит вперёд.

Раз уж у Юнги сегодня его первое свидание, пепельноволосый оделся нарядно: вместо привычного делового костюма - шёлковая белая рубашка и обтягивающие чёрные брюки с кожаным ремнём. Он даже подкрасил глаза и нанёс блеск, сам не понимая зачем.

Пройдя пару метров, парень наконец-то отрывает глаза от обуви и смотрит сначала прямо, затем налево и направо, и энтузиазм потихоньку принимается тлеть, как и настрой омеги. Юнги вопросительно поднимает брови, мысленно поражается происходящему и хмыкает.

Акира Чон его продинамил. Он тупо не приехал на свидание.

Юнги, готовый расплакаться от унижения и обиды, кусает сильно нижнюю губу и велит зверьку, прикрывшему ушки лапками, успокоиться.

Если Чонгук думает, что Юнги после сегодняшнего закроется в себе и как дурак начнёт плакать и проклинать альфу, то пусть не обольщается. Лучше всего у Мина получается бросаться в лицо безразличием.

Омега разворачивается и уходит. Свидание закончилось, так и не начавшись.

***

— Юнги, подожди, - Чонгук проследует парня с парковки, но тот мастерски его игнорирует, быстро направляясь в кабинет, одновременно успевая с улыбкой на бледном лице здороваться с коллегами.

Альфа, как не пытался, не мог найти себе места, чувствуя нарастающую вину перед омегой, которого поставил в неловкое положение. Он звонил тому ночью раз двадцать пять, но трубку не поднимали, и Чонгук убедился, как сильно он облажался.

— Юнги, постой же! Что за омега! Такой маленький, а шаги гигантские! - последние слова Акира выпаливает на японском.

Пепельноволосый распахивает дверь в кабинет и намеревается захлопнуть её перед носом альфы, только Чон вовремя подставляет ногу, сдерживая рык боли, и наваливается всем весом, врываясь в помещение. Юнги не двигается с места, смеряя японца недобрым взором.

Да, возможно, Мин и не плакал вчера из-за поступка альфы, но легче от того не становилось, ведь его гордость задели. Юнги решил дать ему шанс, а тот его профукал, выставив омегу наивным идиотом. Кто так вообще делает? Кто приглашает на свидание и сам же на него не заявляется? Юнги в бешенстве! Чонгук звонил ему двадцать пять раз, а омега его настырно игнорировал, разглядывая профиль японца в интернете, собираясь с духом заблокировать того, однако пришёл к выводу, что это по-детски.

— Позволь мне объясниться, - аккуратно начинает Акира.

— Если ты пришёл ко мне не по работе, то проваливай, - безапелляционно звучит Юнги.

— Я ждал тебя, правда ждал, но возникли кое-какие сложности, мне пришлось уехать.

— Пле-е-е-е-вать, - протягивает гласные омега, демонстрируя равнодушие, а у самого кошки скребутся на сердце.

Врет он все! Снова пытается унизить его, но больше Юнги на это не купится.

— Я очень хотел провести время с тобой, - ни альфа, ни омега не поняли, когда Чонгук успел приблизиться.

Он смотрит сверху вниз, засматривается на пышные реснички и круглый маленький носик, на искусанные от нервов губы и невольно сглатывает. Руки без спроса тянутся к парню, но Акира вовремя убирает.

Какого хрена вообще происходит? Почему Чонгук стоит и оправдывается перед крошечным и строптивым омегой? Ах, точно, это же план Хосока. Дело только в этом.

Но альфа порой забывает, что играет, потому что игра в определенные моменты становится действительностью.

— Слушай, мне совершенно нет дела, почему ты повёл себя, как мудак вчера. Просто вали.

— Дай мне возможность исправиться.

— Исправляются только за решёткой, - включает из себя прокурора Юнги, не поднимая глаз на Акиру.

Если посмотрит, то рассыпется и поддастся соблазну сказать «давай попробуем ещё раз». Юнги начал замечать, что все мысли сводятся к Чонгуку, а не к Тэхену, как было прежде. Что он постоянно смотрит его фотографии и слушает музыку, подходящую под их историю. У омеги, похоже, едет крыша, иначе не объяснишь резкие изменения в интересах.

Даже суд над Цуками Дзэном его не волнует так, как встреча с Чонгуком. Эти злосчастные секунды споров и препираний, комплиментов и флирта...

— Надень на меня наручники, если так желаешь, но только при условии, что расстегнёшь их в постели, - внезапно Акира переходит в наступление.

Юнги теряется, пятится назад и упирается задом в рабочий стол, слыша бешеные удары своего клокочущего сердца. Руки Чонгука опускаются по обе стороны на деревянную поверхность, заводя омегу тупик. Его лицо наравне с лицом взволнованного парня.

— Отойди, - рукой толкая каменную грудь альфы, кряхтит Мин.

— Попробуй отодвинуть.

И Юнги пробует: толкает, бьет, даже пытается юркнуть под стол, но Акира ловит неукротимого омегу и с легкостью, словно поднимает перо, сажает того на стол, широко раздвигая чужие ноги и вмещая себя между ними.

Омега осекается, держа рот открытым и не зная, что сказать. Впервые в жизни ему нечего сказать - одни маты лезут в голову. Чонгук довольно усмехается, опуская ладони на худенькие ножки прокурора, поглаживая острые коленки, поднимаясь выше. Чем выше рука японца, тем быстрее бьется сердце в груди и больнее тянет в паху.

Юнги в панике понимает, что заводится. Каждый взгляд, улыбка, касание до звёздочек в глазах заводит Юнги, порывает примкнуть к мощному телу, разорвать рубашку, открыть рот для глубокого поцелуя и зарыться пальцами в чёрные короткие волосы, задыхаясь в объятиях. Даже к Тэхёну он не чувствовал такой неутолимой страсти. Никогда прежде Юнги подобного не ощущал.

— Я слышу твои мысли, моя сакура, и мне они нравятся. Хочешь? - Чонгук кивает на свой ремень.

— Я говорил уже однажды - с японцами не трахаюсь, - шипит прямо в губы альфы парень.

— Ты забыл, что я наполовину кореец. Раздевайся.

«Что?!», - вопит разум Юнги.

«Какого хуя?! Что ты, блять, несёшь, Акира?!», - сам себя спрашивает Чон, а в реальности фиксирует ладони на шее пепельноволосого, спускаясь к ключицам, к застёжке кофточки.

— Не надо, - голос омеги предательски дрогнул, он убирает чужие большие ладони и судорожно ищет за что ухватиться.

Чонгук не знает, что Юнги девственник. Он и не должен.

— Ты прав. У нас ещё не было первого свидания, - исправляется Чон, облизнувшись. — Хорошо, поступим так. Сегодня, после работы, я отвезу тебя туда, куда должен был отвезти вчера. Согласен?

«Нет, нет, нет, нет и нет! Это плохая идея - доверять тебе. У меня мурашки по спине от одного твоего взгляда. Почему чутьё подсказывает, что ты меня обманешь?».

— Я не знаю, - сомневается омега, спускаясь на пол.

— Скажи честно, тебе все ещё нравится Тэхён?

От одной подобной мысли альфа почему-то мрачнеет, желая вновь достать пушку, чтобы направить дуло в сторону Кима.

— Я не знаю, - чуть раздраженно отвечает Мин и садится за стол, устав от допросов.

Почему он вообще отвечает? Что между ним и Акирой? Кто они друг другу? Юнги в смятении, он теряет счёт времени, его мысли сбивчивы, а концентрация ничтожна. Лишь сердце истошно ноет от запаха Чонгука и его проникновенного взгляда, мимо которого ничего не проходит.

— Знаешь, я только что понял, какой я собственник, - будто бы к себе обращается Чон, тихо хмыкая, затем устремляя серьёзный взгляд на поёжившегося Юнги, — сегодня у нас свидание.

Какого черта? Ему так не терпится сходить на свидание, чтобы присвоить омегу себе? И вправду, собственник.

— Ты псих какой-то. Отстань, у меня много работы накопилось. Не до тебя сейчас, - отмахивается Мин, а у самого на душе теплота разливается.

Приятно знать, что тебя ревнуют.

Чонгук оставляет парня, как тот и желает, но только стрелки часов бьют пять вечера, альфа ураганом входит в кабинет, даже не постучавшись, где и застаёт Юнги с Тэхеном.

Ким хмурится, стоя в центре комнаты с бумагами в руках. Он переводит взор с потемневшего в лице альфы на шокированного и злющего Юнги, вопросительно приподнимает бровь, почуяв неприязнь в свою сторону, и задумывается.

«Интересно», - мысленно усмехается Тэхён.

— Ты долго? - не сумел скрыть упрёка Чонгук, не поздоровавшись с прокурором.

Омега в панике округляет глазёнки и со всей силой сжимает карандаш в ладони.

— У нас важный разговор. Пожалуйста, выйди.

Медленно, но верно губы японца растягиваются в фальшивую сдержанную улыбку.

— Хорошо, - чеканит он, прикрывая за собой дверь, и тут же сердится, закуривая прямо в коридоре.

«Ахуел?! Какого черта?! Он правда до сих пор сохнет по этому павлину? Что с ним не так?».

Юнги устало выдыхает.

— Прости за это.

— Ерунда, но... - Тэхен закусывает губу и щурится, пальцем указывая за стенку, — между вами что-то есть?

Щеки омеги густо краснеют, а сам парень хватается за документы и глупо перекладывает их друг на друга, лишь бы занять себя чем-то.

— Нет, - «ревнует что ли?», — мы всего-навсего собирались поужинать.

— Я это к тому, что в офисе запрещены любого рода отношения, кроме деловых, поэтому прошу вас сохранять этику.

«О господи! Ну и зануда», - вырывается в голове Юнги, и от этого неожиданного замечания пепельноволосый сам теряется.

Раньше бы он себе язык отрезал за подобную мысль, но сейчас ему как будто бы плевать. Нет, не как будто. Юнги стало все равно на то, что говорит Ким Тэхен, на то, что думает и чем дышит, с кем общается. Юнги вспоминает, что не просматривал его социальные сети больше недели. Да это же рекорд!

Впрочем, аккаунт Акиры он проверяет два раза в день.

— Итак, вернёмся к разговору, - Тэхён, который тотчас поделился со своим верным товарищем с наблюдением, собирает ладони в замок, — это точно был человек Цуками, больше некому.

— Однозначно, - кивает Юнги, и вновь его открытые раны загудели.

Кто-то пытается спасти шкуру террориста, что неимоверно огорчает и тревожит омегу: если этому человеку удастся достать накопленные доказательства и уничтожить их, Цуками сможет выбраться. Доказательства - это единственное оружие против японца. Да, весь мир знает его как исчадие ада, но у таких мразей за плечами есть защитники. Против Дзэна возбуждено множество уголовных дел, однако правительство и госбезопасность до сих пор держат Цуками вне изоляции, хотя альфа - безумный убийца, враг всего человечества.

Быть может, Юнги ведёт себя строго, держит эмоции под броней, но даже на самой прочной броне можно найти трещины. Юнги больно: он потерял папу, человека, который любил его бескорыстно и по-настоящему, омегу, который всегда поддерживал его. И теперь Мин помнит тепло папиных рук и пряный запах, такой родной и неживой...

— Есть подозреваемые? - откашливается пепельноволосый, соскребая мужество, чтобы не заплакать перед старшим.

— Увы, пока нет, но я наблюдаю, - Ким смотрит в окно на многоэтажные здания, сдающиеся в аренду под офисы, — я уверен, если этот человек не дурак, то он не вернётся за подлинной флешкой, поступать отныне будет с умом. Другой вариант - он всего-навсего избавится от меня. И третье - он найдёт способ перенести слушание.

— Какой самый вероятный ход из перечисленных шагов?

Брюнет становится всем телом к напряжённому парню.

— Любой.

***

Свидание Чонгука и Юнги начинается с того, что уставший и чем-то озабоченный (хотя Акира прекрасно знает, чем именно) омега садится на соседнее сидение.

— С чего начнём? Только давай без этих розовых соплей. Запоминай, - омега полубоком садится к Чонгуку, очарованному смешной гримасой Мина, и, загибая пальцы, перечисляет, — я не люблю цветы, не дари мне их. Ненавижу ласковые прозвища, типа «зая», «детка». Не люблю подачки. Когда мы наедине, даже не думай брать меня за руку. Не дыши на меня. Расстояние строго в один шаг. Не дари мне украшения, я их не ношу и никогда не стану.

От тирады у японца опухает голова. Он толком ничего не запомнил из сказанного, сконцентрировал внимание на бесконечно движущихся розовых губах омеги и все подумывал заткнуть того напористым поцелуем, тем не менее Юнги, к его счастью, вовремя затих, угрюмо надувшись в ответ на непонятную улыбку альфы.

— Чего ты смотришь так? - приподнимает бровь парень.

— Можно я тебя поцелую?

— Никаких поцелуев! - возмущается Юнги, указательным пальцем взмахивая перед носом Чонгука.

— Да блять, и ты называешь это свиданием? Больше похоже на деловую встречу, - Акира недовольно бьет по рулю, откинувшись на спинку сидения и обижаясь на весь земной шар.

Юнги и вправду хочется поцеловать, коснуться, приласкать, подвести его к границе рамок и заступить за них, помочь раскрепоститься. Чонгук и сам не любит телячьи нежности, но почему-то с этим омегой его правила нарушаются самовольно.

— Если не хочешь, я пойду, - парень невозмутимо пожимает плечами, собираясь открыть дверь автомобиля, однако японец реагирует остро, выпрямляясь и начиная злиться неясно на кого.

— Сидеть! - рявкает холодно тот, отчего Юнги изумляется, слегка пугается и, проглотив язык, усаживается обратно.

Чонгук привозит прокурора за город, на гоночную трассу, как и планировал. Знакомит заинтересованного Юнги с инструктором: бета тому все объясняет, показывает лучшие машины, неспешно рассказывая о каждой модели и их особенностях.

Ладно, возможно, Мин альфу недооценил. Он думал, что сейчас его привезут в ресторан, закажут лобстеров и закатят разговор по типу «ну, о чем ты мечтаешь?». А тут вон как. Акира не просто сумел отвлечь Юнги от мыслей о предстоящем слушании и о вломившемся к квартиру Тэхёна шпионе Цуками, он правда впечатлил парня, которого по природе трудно заинтересовать.

Пепельноволосый бегает от одной формулы к другой, гладит рукой кузов, заглядывает под колёса, оценивает салон и светится от счастья, когда Чонгук предлагает тому залезть внутрь.

— Правда можно? - подобно ребёнку радуется он, заглядывая в чёрные глаза мужчины.

Вместо «да», Акира помогает омеге сесть на кожаное кресло и, повиснув на борте, наблюдает за восторженным Мином, крутящим туда-сюда руль.

— Представляешь, она может разогнаться до ста шестидесяти километров в час за жалкие четыре секунды, - делится фактом парень.

— Откуда ты знаешь? - наклоняет голову Акира Чон.

— Когда я был студентом, мы с друзьями посетили выставку гоночных машин. Там об этом говорили, и я почему-то запомнил.

Осмотрев последнюю машину, парочка едет дальше. Чонгук повёз Юнги на пляж.

— Я слышал, ты никогда не пробовал кальмаров, - с намеком обращается к разглядевшему среднего размера яхту Мину.

Они поднимаются по лестнице на палубу и проходят на заднюю часть, где, по велению Акиры, были подготовлены две удочки, ящик с наживкой, шезлонги и столик с закусками и банками содовой.

— Ну ничего себе, - хмыкает Юнги, скрестив руки на груди.

Приятный бриз колышет его шевелюру, хитрые глазки поблёскивают от света, и Чонгук немеет от привлекательности омеги. Он, черт возьми, представления не имеет, насколько красив...

Заняв свои места, парочка ждёт, пока яхта отплывёт достаточно от берега. Юнги не отводит глаз от морской воды, смотрит вниз, пытаясь разглядеть что-нибудь, и затихает. Альфа приближается к нему со спины.

— Как считаешь, что скрывает за собой дно? Что там, в самом конце? - задумчиво спрашивает Юнги.

— Камни, песок, рыбы, планктоны, водоросли.

— Сразу видно, реалист, - фыркает Мин, и Чонгук кривит ртом, мол, так и есть, — по мне, так на дне прячется что-то страшное...

— Это дело рук нашей фантазии.

— Но я говорю не только про море, я в общем. Изучая людей поверхностно, ты не заметишь ничего странного, но стоит заглянуть чуть глубже и опуститься на самое дно, как вся грязь всплывает наружу.

— Что ты хочешь этим сказать? - не понимает философские мысли парня Чонгук, порой думая, словно Мин разговаривает на другом языке.

— Какой на самом деле ты, Чонгук? - Юнги поворачивается к нему, пристально всматриваясь в ровные черты лица.

— Такой, каким ты меня видишь, - не задумываясь, отвечает Акира.

— Так не бывает. Люди устроены показывать себя с выгодной им стороны и только потом, устав притворяться, они снимают маски. Сегодняшний день... он прекрасен, - не стал скрывать омега, тяжело вздохнув, — поэтому мне кажется, что где-то есть подвох. Небось, всех омег подкупал гоночными машинами и кальмарами.

Морщинки на лбу альфы пропадают, а сам Чонгук цокает и расслабляется.

— Думаешь, на свете есть омега, кроме тебя, конечно, который предпочёл бы цветам и дорогим украшениям машины и рыбалку? Дурачок, - ласково произносит японец, позволяя себе погладить нежную щеку Юнги, — у меня никогда не было свиданий.

— В смысле? - вытягивает лицо прокурор .

— Омеги, с которыми я связывался, были мне нужны для другого...

До Юнги туго доходит, однако под многозначительным взором альфы, он обмякает и тут же отворачивает голову в сторону, судорожно думая, каким образом перевести тему от секса, которого у него ещё не было, к, например, прогнозу погоды. Как бы то ни было, для омеги сейчас даже погода ассоциируется с непристойностью: ему очень душно, хотя в ухо дует вечерний морской ветер, хочется воды. Литр. Нет, два.

Парень сглатывает сухой комок и вздрагивает, стоит Акире осторожно взять его за руку и подвести к удочкам. Наконец-то они достаточно отплыли от берега, значит сейчас начнётся ловля кальмаров, и разговор можно будет завершить.

В итоге Юнги заполняет одно ведёрко и гордо жалит этим Чона, специально (естественно, Мин не в курсе этого) поддавшегося омеге, лишь бы тот улыбался. Его улыбка слаще переспелых вишен. Когда Юнги улыбается широко, видны десна, и, черт побери, в такие редкие секунды Чонгук будто заново появляется на свет с одной целью - встретить этого парнишку и таять от его сахарной улыбки.

Домой, в Сеул, они возвращаются довольно поздно, около трёх часов ночи. В городе, к их общему негодованию, шёл дождь, поэтому японец сбавил скорость, пытаясь разглядеть дорогу.

Приехали к подъезду Юнги. Молчание. Сонный Мин лениво и нехотя выпрямляется, готовясь быстро выбежать и не намокнуть, что, в принципе, невозможно.

— Я вытащу из багажника твоих кальмаров, - стягивая с плеч пиджак, чтобы вручить Юнги, говорит Чонгук, — возьми, накинь на голову, ты же ненавидишь дождь.

«Он запомнил», - тронутый заботой, омега без возражений принимает одежду и кутается в неё, прикрывая макушку.

От милого вида прокурора, японец скрипит зубами и тепло улыбается, всё-таки покидая салон. Юнги тоже выбегает наружу, прячась под козырьком подъезда, дожидаясь альфу с ведёрком улова.

— Надеюсь, когда ты будешь есть их, то вспомнишь обо мне, - прозрачно намекая, передаёт ведро Акира, намереваясь откланяться.

Чонгук не подозревает, какая битва в омеге сейчас развязалась. Юнги жуёт нижнюю губу, топчется на месте, не решаясь пройти к лифту, и в последнюю секунду окликает исчезающего в темноте альфу.

— Может, зайдёшь на чай, переждать ливень? На дорогах небезопасно... Но потом уйдёшь, - спешит добавить омега, уловив довольное выражение лица японца.

Дождь за спиной Чона усиливается, ветер качает деревья и, ради приличия мгновение подумав, Акира соглашается на предложение.

— Сильно не пугайся, когда увидишь беспорядок, - предупреждает заранее Юнги, первым выходя из лифта, где ему оказалось чересчур тесно с альфой.

Стоять с ним в крохотном помещении - лучшее орудие пыток.

— Да ладно, что я только не видел...

Чонгук явно поспешил с выводами. Зайдя в квартиру, мужчина меняет улыбку на удивление и недоверие, разглядывая перевёрнутый вверх дном зал с раскинутыми подушками, обувь в прихожей, валяющуюся в разных углах, и... слышит звонкое тявканье. Вскоре к ногам альфы подбегает маленький пёсик с высунутым красным языком. Он обнюхивает Чонгука, наматывает круги и вдруг рычит.

— Гурым, ты чего? Он наш гость. Ну что ты опять здесь устроил, - парень наклоняется, расставляя обувь по местам, и радуется, что Акира не видит его пылающих от стыда щёк.

Позор века! Теперь альфа станет считать омегу неряхой, а это, конечно же, не так! Он убирается... по выходным...

— Похоже, я ему не нравлюсь, - косясь на тявкающую собаку, замечает Чонгук.

— Ему никто не нравится, кроме меня, - не оборачиваясь, даёт понять Мин и проходит в переднюю.

— В этом мы с ним похожи.

Спрятав кальмаров в морозилку, Юнги, как и обещал, ставит чайник, накрывает на стол и достаёт всякие сладости, чем удивляет японца.

— Не думал, что ты сладкоежка. Глядя на твой характер, я был уверен, что ты предпочитаешь остренькое.

— Что сказать, я полон сюрпризов.

Стоп, Юнги флиртует? Омега замирает статуей и хлопает ресницами. На этот выпад Чон не реагирует, вновь устремляя взгляд на скалящегося пса.

Внезапно за окном сверкает молния, и спустя пару мгновений раздаётся грозный громкий раскат грома, отчего омега с чайником в руках ойкает и жмурится. Чонгук в недоумении заламывает брови.

— Не может быть. Великий прокурор всея Южной Кореи, который имеет дело с разными убийцами и ворами, боится грозы? Ты правда полон неожиданностей.

— Между прочим, я уже почти справился со страхом, - разливает кипяток в чашку надувшийся Мин, — раньше я ещё и затыкал уши.

— Горжусь тобой, - издевается альфа.

Юнги стреляет в того злыми глазками.

— А я напоминаю, что у меня в руке кипяток, и я могу нечаянно ошпарить тебе ногу.

— Ладно-ладно, я тебя понял, - Акира поднимает белый флаг, поймав себя на мысли, что ему комфортно вот так сидеть на кухне с домашним Юнги и пить чай.

Ни один поход в клуб, ночи с омегами не стоят этих драгоценных минут с Юнги. Рядом с ним хочется быть настоящим, потому что нет смысла притворяться.

До этого Акира не знал, кто он на самом деле: сын террориста Цуками Дзэна, сорвиголова и падаль, занимающаяся темным бизнесом, или человек, запутавшийся в себе. Он не мог осмыслить свою сущность. Может, он всё-таки «тварь дрожащая»? Или бог?

В Бога, Чонгук, в общем-то, и не верит, но это не значит, что богом нельзя стать. Цуками смог, однако за свою самонадеянность теперь расплачивается.

— Что-то не так? - заметив подавленное состояние альфы, спрашивает Юнги.

— Нет, все отлично. Давай поговорим о тебе. Что ты любишь, что ненавидишь? Где бы хотел побывать?

Надув губу, омега хлюпает чаем.

— Люблю закаты, валяться на диване и смотреть сериалы. Ненавижу дождь, ложь, японцев и злых людей.

— И вовсе я не обижен, - имея в виду ненависть к своему народу, закатывает глаза Акира. — Ну а если серьезно, ты правда ненавидишь японцев?

— Не то чтобы ненавижу, просто не доверяю им. Кто-то из них может оказаться подосланным человеком Цуками.

Чонгук незаметно стискивает челюсть и пальцем вертит по бортику чашки. Юнги попадает в точку, сам того не осознавая.

— В следующую пятницу суд над Цуками... Ты готов? Что будет, когда ты увидишь его?

— Я плюну ему в лицо, - резко и быстро отвечает пепельноволосый, раздражаясь лишь от имени своего злейшего врага.

Через полчаса ничего не меняется: дождик беспрерывно льёт как из ведра. Юнги неловко почёсывает висок и, переступая с ноги на ногу, обращается к разглядывающему картину на стене Чону.

— Можешь остаться, если хочешь... Я постелю тебе на диване.

— Серьёзно? - не верит Чонгук.

— Считай это моей благодарностью за свидание. Мне понравилось.

— Мне тоже.

***

Хосок после встречи с Ким Сокджином стал больше курить, и сейчас он уничтожает девятую по счету сигарету, с брезгливостью наблюдая за ливнем снаружи.

Сокджин - это вместо второго мёртвого голубя в коробке от отца. По непонятной причине Цуками доверяет Джину больше, чем двум братьям, раз назначил его своим приближённым.

Хосок с детства отличный сын, дисциплинированный, продолжает и поддерживает дело отца, не перечит. Но даже пусть разобьётся в лепешку, Сокджина ему не перегнать. В любом случае, Хосок больше и не пытается. Он свыкся с очевидным, с тем, что Цуками любит внебрачного ребёнка больше.

— Налейте мне выпить, - садится кто-то рядом за барную стойку.

Альфа тушит сигарету о край пепельницы, выдыхает дым и слегка поворачивается к соседу. На ровном лице с только проявляющейся щетиной всплывает ухмылка.

— Давно не виделись, - машет пальцами Тэхену японец, получая взамен холодный сдержанный взгляд, который так и говорит: «тебя только не хватало». — Юки, ему за мой счёт.

Бармен кивает, разлив в бокал бурбон.

— Не стоило утруждаться, - вместо «спасибо» произносит Ким.

Хосок не обижается на грубость, облокачивается локтем на стойку, подперев голову, разглядывает прокурора.

Сегодня он одет во все чёрное. Рукава шёлковой рубашки подвернуты до локтей, на кистях - золотые браслеты и обереги. Он брутален и горяч, японец понимает Юнги: у омеги хороший вкус, а у Чонгука - достойный соперник.

— Мы снова встретились. Наверное, это судьба, - обнажает ровные зубы Чон.

— Или кара божья, - отмахивается брюнет, не одаривая блондина вниманием.

— В такое дерьмо я не верю. Для представителя власти ты часто злоупотребляешь алкоголем. Любишь выпить? Тогда я тебя ещё раз угощу.

Хосок щёлкает двумя пальцами, Ким внимательно следит за ним, сощурив глаза.

— Я тебе не ветреная омега, которую можно закадрить коктейлями. Отъебись от меня, - и садится боком, всем своим видом говоря, что больше беседовать не собирается.

— Ты полагаешь, я пытаюсь тебя подцепить? Ничего себе самоуверенность. Меня альфы не интересуют, - говорит японец, но тут же сомневается в своих же словах, увидев ключицу прокурора.

Тэхён его игнорирует и идёт танцевать. Хосок фыркает и решает покурить в последний раз, иначе не получается спокойно общаться с этим надменным прокуроришкой.

Спустя три песни Ким возвращается на место, но не один, как ожидал Чон, а в компании смазливого омеги. Тэхён, как подобает джентльмену, помогает парню в блядских штанах сесть на длинный стул и заказывает коктейль, на который указал пальчик омеги.

Хосока сейчас стошнит от этого зрелища. Ким столь слащаво и мерзко ухаживает за омегой, словно делает это напоказ, гладит чужое бедро и шепчет что-то на ухо.

У японца аж глаз задёргался. Он в омерзении кривит рот и качает головой.

— А чем мы займёмся потом? - парень с синими волосами теребит пуговицу рубашки прокурора, кокетливо улыбаясь.

— Тем, чем ты захочешь, - низким голосом произносит брюнет.

— Да он тебя одним взглядом раздевает, - встревает Хосок, кивая на насупившегося омегу, — что, малыш, невтерпёж? Не бойся, сейчас он отведёт тебя в отель, и вы потрахаетесь.

— Что ты, блять, творишь? - Тэхён выплёвывает в ярости - этот альфа его достал.

— Констатирую факты.

— Тэхён, давай пойдём в другое место, - пугливо глядя на русоволосого, скулит парень, хватая альфу за руку.

Хосоку вдруг захотелось эти пальчики омеги, касающиеся кожи альфы, отгрызть.

— Тэхён, значит. А меня зовут Хосок.

— Мне фиолетово, как тебя зовут. Не лезь ко мне, а то начнём говорить по-другому.

Пока Ким выплёскивает свой гнев, что-то блестит у него во рту, и Хосок, нахмурившись, судорожно рыщет глазами, а затем резко выпрямляется, в шоке раскрывая веки.

— Твою мать, у тебя пирсинг на языке...

— Я больше повторять не стану, - угрожающе сдвигает брови Тэхён. — Отвяжись.

— Ахуеть... - шепчет не отошедший от шока Чон.

Откуда возникла неутолимая страсть к себе подобному, японец ни сном ни духом, но ему приходится сжать кулаки до дрожи, чтобы не заткнуть сердитого Кима поцелуем со вкусом виски. Очень хочется сплести языки, попробовать его бантиковидные губы на вкус, поиграться со штангой в чужом язычке.

Чертов Ким Тэхён собрал в себе все фетиши Хосока. Даже то, что он альфа, неистово возбуждает Чона.

«Хочу», - мигает в сознании.

«Убью», - написано на лбу прокурора.

Похоже, их кошки-мышки перешли на новый уровень, и Хосок думает, что он кошка.

— Знаешь, о чем я думаю? - пристально смотря на Тэхена, поднимается со стула японец. — Я чертовски завидую этому омеге. До следующей встречи, Тэхён, - прямо в раскрытые губы альфы выдыхает Хосок, облизывается и оставляет Кима давиться возмущением наполовину с возбуждением.

Мурашки пробегают по спине прокурора, а внизу живота болезненно ноет, и брюнет задерживает дыхание, пока белобрысый не отходит на безопасное расстояние, и запах пороха не перестает душить его.

Кошка выходит на охоту...