26 часть
Ночь была интересной. И нет, не то, о чём вы подумали. Просто ребята устроили застолье на всё тёмное время суток, позвали Хёнджина, Сынмина, Чонина. Даже Юнон, что совсем недавно вернулась из поездки к родителям, стараясь забыть такую трагедию. Конечно, пришлось долго объяснять, сначала что это не шутка, потом что она не спит, и так далее. Девушка влетела в дом эпичнее всех, налетев на Феликса и чуть не сбив его с ног. Потом она обняла обоих, расплакалась, а уж после всего этого поздравила с таким событием. Йонсун в сторонке оглядывала нового человека и не понимала, почему... она такая красивая... Ещё одна старшеклассница, как и Дианелла? Но тогда почему она пьёт вместе со всеми?
Пока Ан продолжала тихонько наблюдать за второй девушкой в их компании, а Чонин сидел где-то в тихом местечке, скорее всего, с телефоном и открытым приложением для наблюдения, старшенькие отжигали во всю. Врубив музыку на колонках, они танцевали и впервые за долгое время были так счастливы. Чувство страха и паранойя исчезли на эту ночь, и свобода наконец соизволила навестить их жизни. Словно до этого глаза каждого из ребят были завязаны плотной чёрной тканью, и приходилось жить, сначала полностью ощупывая местность, а перед каким-либо действием полностью убедиться, что никаких опасностей рядом нет. Юнон танцевала с Феликсом, и оба были очень рады спустя долгое время встретиться и оторваться по полной.
Вы спросите: почему до этого Шин никто не сказал, что мальчики живы? Ну... в этом виновата она сама. Девушка улетела к родителям, оборвав на это время все контакты в попытке забыть. Зачем? Она сама не знала и пожалела о своём решении, когда уже приехала. Но моральное состояние тогда оставляло желать лучшего, и в то время рыжей сильно помогли родители. Находясь с дочерью в близких отношениях, они смогли подобрать правильные слова и действия, так что где-то через неделю девушке стало значительно лучше, и она переживала не так сильно. Сейчас же она со всей своей мощью, подбавляемой лёгким опьянением, обнимала Феликса и улыбалась во весь рот.
Феликсу не повезло, ведь он не пил и, как совершеннолетний трезвый друг, должен был следить за остальными. Конечно, до беспамятства никто не напивался, но стоило следить, например, за Джисоном, который почему-то при опьянении постоянно тянулся к острым предметам, испытывая, смогут ли они прорезать его, видимо, СТАЛЬНУЮ кожу на запястье. Это было очень странно, и никто из друзей не мог объяснить такой особенности, даже Минхо и сам Джисон. Поэтому кто-то всегда находился рядом с Ханом в этот момент. В очередной раз младший Ли выхватил палочки из слабых рук, которые уже порывались тыкнуть не пойми куда. Наконец Хёнджин поднялся и предложил тост:
- За наших ЖИВЫХ И СЧАСТЛИВЫХ ДРУЗЕЙ! – остальная компания с улюлюканьем поддержала реплику и чокнулась бокалами. Лишь Феликс и Сынмин вместе с младшенькими пили колу и радовались жизни. Сейчас они болтали о чём-то, пока старший крепко держал руки синевласого бунтовщика, собравшегося покорять горы. Только через пару минут до ребят дошло, какую гору собрался покорять Джисон, так что одна из пьяных пар ушла в первую попавшуюся комнату. Феликс в душе порадовался, что сие действо происходит в доме у как раз-таки ушедшей пары, и наконец смог спокойно продолжать общаться с Сынмином, потому что Юнон ушла танцевать с Чанбином.
В один момент, когда двое старших вернулись к дивану, и Со уселся к Ликсу, порываясь оставить на шее пару засосов, девушка подошла к самой младшенькой гостье этого праздника. Поскольку больше больше пары бокалов пить запретили, Юнон была в достаточно здравом уме. Но это не мешало ей быть очень весёлой, хотя совсем недавно она пыталась не сойти с ума от новостей. Она подсела к немного сжавшейся модели и наклонилась к ней чуть ближе, рассматривая лицо. В этот момент Йонсун залипла на таком красивом, но пьяном лице. Покрасневшая и ухмыльнувшаяся Шин почему-то даже очень ей симпатизировала. Ан неловко подняла ладонь и помахала в приветственном жесте.
- Приветик, девочка. Прости, я забыла, как тебя зовут, - Шин наигранно загрустила, с тоской уставившись в медовые глаза. – Я Шин Юнон.
- П-привет, - услышав корейскую речь, младшая даже немного растерялась, но вспомнила, чему её учил Джисон, и попыталась ответить правильно. – Я Ан Йонсун, приятно познакомиться.
- Ан Йонсун... - довольно протянула Шин, проводя языком по верхней губе. Сам по себе этот жест ничего не значил, но модель так долго провожала глазами прогуливающийся язык, что по окончании его похождений даже разочаровалась. – Миленько. И сколько же лет милой Ан Йонсун~?
- Сколь... лет... А! – Йонсун наконец смогла перевести фразу в голове и, подумав немного, слегка улыбнулась. – Мне пятнадцать, шестнадцать через неделю.
Услышав такую неожиданную цифру Юнон аж протрезвела. Она отпрянула от девушки и растерянно похлопала глазами. Алкоголь и правда решил отпустить одурманенный мозг, и Шин покраснела ещё сильнее.
- О боже, прости, я не знала, что ты несовершеннолетняя. Чёрт, я чуть не стала педофилкой... - дальше Шин начала бубнить себе под нос и поспешила ретироваться к Феликсу с Сынмином. Они-то видели всю эту сцену, так что встретили её весьма возмущёнными лицами. Да Юнон и сама понимала, что чуть не совершила огромную ошибку, но эта девушка... девочка... Она была так красива и выглядела слишком по-взрослому для 15-летней. Быть может это шутка? Как только девушка уселась на диване, сразу перебила чтение нотаций младших и обиженно надула губы. – Почему ты не сказал мне, что ей пятнадцать?!
- Я говорил, нуна~! Может, ты не слышала и то, как я говорил, что это Дианелла Антверпен? – после этой реплики у Шин аж потемнело в глазах. Она что, подкатывала к несовершеннолетней знаменитости?! Так стоп, начнём с того, что она подкатывала к ДЕВУШКЕ? Конечно, раньше Юнон и испытывала некую симпатию к своим подругам, в особенности, к одной одногруппнице, но чтобы иметь к ним чувства... «Я что, би? Это не объясняет, почему я начала катить к первой встречной девчонке, ещё и такой маленькой!» - девушке хотелось ударить себя по лбу, но она видела, чей взгляд направлен в её сторону, поэтому решила воздержаться. Нужно просто забыть об этом и извиниться завтра...
---
Заметив, как Хёнджин возвращается непонятно откуда, слегка пошатываясь, Сынмин уже заподозрил неладное и напрягся. Он провожал старшего взглядом всю дорогу до пункта назначения, коим оказался он сам. Хван без слов взял брюнета за руку и повёл куда-то от остальных. Это пугало, но почему-то Ким покорно следовал за возлюбленным. Интересно, какие выводы для себя сделал Хёнджин? Что скажет ему? Или он ведёт его куда-то вообще не из-за этого? Столько вопросов, ответ на которые может быть всего через несколько секунд...
Хван усадил младшего на стул, а сам плюхнулся напротив. Он долго не поднимал глаз куда-либо выше плеч Сынмина, и это начинало напрягать. Из-за чувства тревоги и неловкости Ким решил первым подать голос в этих минутах молчания:
- Хён, ты хотел что-то?
- Одного года.
- Ч-что?
- Мы одного года рождения, - Хёнджин наконец поднял взгляд на глаза младшего и выпрямился, зачесав волосы назад. – Не называй меня хёном, я чувствую себя старым.
- Как скажешь... Так зачем ты привёл меня сюда?
- Дело в том, что... - Хван медленно поднялся и приблизился к лицу брюнета, что невольно сглотнул ком в горле. Это действие длилось всего секунду и являлось промежуточным, так как в итоге парень просто поднялся и вышел из-за стола, - ...мне скучно было бы сидеть тут одному, а там слишком шумно. Ещё и у каждой парочки своя атмосфера. Видел, как нуна к Йонсун подкатывает?
Младший кивнул и разочарованно облокотился о стол, уводя взгляд куда-то вбок. Почувствовав лёгкий ветерок, парень понял, что старший сел на стул рядом с ним. Видимо, тот наконец решился сказать то, из-за чего на самом деле позвал Сынмина в отдалённое место:
- Сынмин, ты мне не нравишься, - в этот момент младший с каким-то угрожающим видом повернулся к нему. Что за игры он тут устраивает? Если не нравится, зачем целовал и продолжает говорить об этом, а если нравится, то к чему эта фраза? Брюнет не успел ничего вставить. – Я был не уверен в этом, поэтому поцеловал тебя тогда. Сейчас всё обдумано, а поверь, я очень долго думал об этом... Я гетеросексуален, Сынмин. Прости.
Парень долго сидел и пытался воспринять эту информацию. Хван с осторожной озабоченностью поглядывал за другом. Наверно, после этого он не захочет иметь с ним контактов, вообще любых. Ким наконец слегка дёрнул головой и поднял её. Хёнджин с удивлением заметил блестящие глаза и еле держащуюся дрожащую улыбку. Брюнет увёл взгляд, а после навёл куда-то вроде и на подбородок Хвана, а вроде и не на него.
- Прости, что нравишься мне, - младший поднялся и оставил опешившего парня на кухне. «Если любить тебя – ошибка, я постараюсь скрыть чувства...» - про себя бормотал брюнет, а мысли тихо, словно нашёптывая на ушко, дополняли едкое: «Но у меня не получится...»
---
Следующее утро началось с...
- АааааААаааА! – этим вскриком Хёнджин, наверно, половину дома разбудил. Но что ещё можно было сделать, когда на твою сонную и не выспавшуюся голову вылилась ледяная вода? Парень злобно принялся оглядываться в поисках жертвы утреннего убийства и заметил около себя Чонина. – Ты совсем идиот?! Зачем?!
- Запнулся, - бросил Ян и вышел из кухни, предварительно набрав воды в стакан снова, уже не такой ледяной и не для повторного излития на бедного старшего. С этим стаканом он, словно барон, продолжил исследовать дом в поисках остальных потеряшек. Утро превращалось в своеобразный квест. Найти человека, исполнить его просьбу... При первой же встрече Ян утерял свой стакан, пожертвовав его Юнон, которую нашёл в кресле гостиной, а от Чанбина получил задание сбегать за ещё одним стаканчиком, на что ответом послужил очень красивый и самый длинный палец младшего. Со проводил его парочкой весьма некрасивых слов и сам медленно поднялся. Только совершив данное действие, он заметил Феликса, спящего рядом, а также его шею. В мыслях пронеслось глупое «Феликс теперь жираф с такими пятнами», а мозг после неудачной мысли повёл парня в кухню за волшебной жидкостью.
Йонсун проснулась в мягкой постели, испуганно озираясь по сторонам. Как она оказалась тут? Уснула ведь в том кресле, где и сидела весь вечер... Она медленно встала и наконец оглядела свою временную спальню. Милая комнатка в приятных тонах, вот только КАК она попала в это великолепие? Вроде не пила, а ничего не помнит. Это она выяснит потом, а сейчас всё тело просилось в ванную...
Уже после исполнения всех желаний каждого празднующего, вся компания собралась за одним столом на улице, ведь только он мог уместить на себе семерых человек. Сынмин, на радость Чонину, уехал домой, как только проснулся, вместе с Яном. И что это с ним случилось? Сегодня он был неразгорочивым и закрытым. Даже самому младшему парню показалось это странным, и он пообещал Феликсу поговорить на эту тему.
Внезапно, пока остальные преспокойно поедали завтрак, Чанбин начал разговор, не взирая на всем известную поговорку «когда я ем, я глух и нем»:
- Джисон, тебе стоит податься в певцы, - словно какой-то факт из начальной школы, произнёс Со и потянулся за нарезанными фруктами. Попробовав на вкус яблоко, он довольно промычал и дал попробовать Феликсу, что вместе с Джисоном и остальными в непонятках смотрели на него. – У тебя хорошо получается... издавать звуки на выдохе. И столько мощи!
Для осознания потребовалось несколько секунд, после чего лицо Хана покрылось такой красной пеленой, что трудно было отличить его от тех помидоров черри, лежавших на одной из тарелок. Он в шоке поднял глаза с немым вопросом в них: «Ты УВЕРЕН, что это стоит обсуждать ИМЕННО СЕЙЧАС?!»
- Нет, ты не подумай, - шатен наигранно поспешил исправиться и с довольной ухмылкой подмигнул другу. Пусть и очень смущён, но Джисон в душе радовался, что парни вновь могут шутить такие шутки. Ведь если они могут, значит, они чувствуют себя расслабленно и безопасно. И всё-таки было немного обидно, с чего бы Чанбину так с ничего поднимать эту тему? Со гордо отпил сока из своего стакана и хмыкнул. Пока одна из девушек старалась закопать свой взгляд, уводя его в землю всё ниже и ниже, вторая пыталась понять, о чём её друзья вообще говорили, и почему Джисон сидит такой красный, а Чанбин довольный. Тем временем Хёнджин обвёл глазами медленный круг и надул губы, начиная говорить с такой интонацией, будто неуверенно предлагает что-то сделать:
- Ну, ты мог не обратить внимания, как все мы и как я тогда, - палец Хвана выводил на столе немыслимые узоры, по окончании фразы остановившись в одной точке, а его обладатель улыбнулся чеширской улыбкой. На немой вопрос лучшего друга, младший продолжил, в точности повторяя мимику друга, ухмыльнулся и подмигнул. – В лагере ночью. Было очень интересно слушать вас~!
Феликс подавился в этот момент, всеми силами пытаясь выкашлять сок, попавший не в то горло. Так Хёнджин тогда не спал?! О чёрт... Ли резко поднял глаза Хвана, а тот лишь с ангельским личиком улыбнулся ему и стукнулся с Ханом кулачками. Чанбин что-то пробубнил и умолк, заставив остальных лишь посмеяться, которые в душе не понимали, о чём эти двое говорили вообще. Особенно самая младшенькая. Но придётся смириться, ведь за объяснениями сейчас лучше не лезть. Модель лишь чуть ближе подсела к Юнон, что переводила взгляд с одного парня на другого. Девушка уже успела много раз извиниться перед Ан, на что та сотню раз заверила о полном порядке в этом плане.
- В любом случае, один-один, Чанбин~и-хён~, - этой фразой Джисон поставил точку в теме и переключился на новую. Ведь помолвка была явно интереснее каких-то там звуков ночью...