Нехорошие | 18+

Влас брезгливо сморщился, отпихивая от себя обескровленное тело носком сапога. Прямо сейчас его безумно раздражает абсолютно все вокруг. Нерасторопные служащие, необходимость устранять последствия драки в трактире, допрос всех застывших, расследование двойного убийства. Все это - чистое безумие, так не кстати свалившееся в ту кучу проблем, которые творятся в замке.

Правда в том, что Властодор смертельно устал.

Во дворце происходит настоящий бал Сатаны.

Лихорадка, злость и животный страх охватили Леди Агдор. Любой человек, который кажется ей подозрительным тут же летит в стену, подвергается самым омерзительным пытками. Кровь, слёзы и прочие телесные жидкости залили полы, плиты, даже высокие потолки поместья. Крики, рёв и хруст костей слышатся на протяжении всего это периода без остановки.

Сам он и ещё несколько самых доверенных людей, словно цепные псы, вынюхивают, разгадывают эту смертоносную головоломку. Занимаются допросами, пытками, подкупом всех, кого заперли под купол ещё три оборота энергии назад. Конечно, все было бы проще, если бы существовало какое-то вещество, способное заставить человека говорить только правду. Однако подобные вещи запрещены законом строго напросто. Как раз невмешательство в личную жизнь считается настоящей грязью, в отличии от насилия. Это всегда веселило Власа.

Мир, в котором он вынужден существовать - это чистый театр абсурда.

Здесь верят только тем, кто для рассказа отхаркивает кровь после тридцатого проклятья, брошенного в него ни за что. Здесь волшебная кровь - самое ценное, что существует в принципе, но ею же и омывают стены. Здесь одна надежда - умереть раньше, чем тебя в чем-либо заподозрят.

Здесь Нижний мир.

Генерал сжал двумя пальцами переносицу, давая себе мимолётную возможность на передышку. Вокруг одна сплошная суета. Выпущенные из запертого замка солдаты, которых Влас отбирал лично, то есть те, кому он может доверять больше остальных, по одному «размораживают» людей, тут же задавая им дежурные вопросы. Конечно, это практически бессмысленно, учитывая, что заклятье погружает пораженного в дремоту. Однако есть шанс, что кто-нибудь заметил с кем общались погибшие, что происходило до самой трагедии и, самое главное, кто напал на них.

Волшебники в темно-серой форме снуют по помещению, осматривая беспорядок. На широкой столешнице у самой выхода расположился штатный армейский целитель, который выдавал общие восстанавливающие зелья для всех, все-таки люди провели в небытие слишком долго. Более того, всех, кто получил физические повреждения в виде ссадин, гематом и ожогов в процессе бойни, которая произошла в помещении, а так же тех, кто упал головой об пол, руками об угол или лицом в чашку с горячими напитками в момент «заморозки». Люди в основном реагировали на потрясение тотальным шоком. На вопросы отвечали с каким-то отчуждением, не понимая, что же происходит.

Властодор опустился на корточки, осматривая труп. Синюшная кожа, «украшенная» багровыми пятнами, которые, как яркие взрывы, покрывают тело одного из солдатов королевской армии. Влас признал обоих молодых людей по форменным сапогам. Все это означает лишь одно - Отступники. Эти твари докатились уже и до убийств в мирных местах.

Мужчина пошатнулся, когда рядом с ним с глухим стуком сбросили еще одно тело. Вот они - два боевых товарища, погибшие просто за их взгляды.

Иронично.

Влас бросил последний взгляд на тела, резким порывом решив опустить веки на залитые кровью глаза своего подчиненного.

- Иссай, переправь их на дальнее кладбище и распорядись о церемонии. Они были честными солдатами и порядочными людьми, так что достойны не стать забытыми, - холодно обратился генерал к пареньку с отличительным серебряным значком на груди. Эта побрякушка - знак командира второго подразделения личного состава Власа.

Мистер Агдор развернулся на пятках, взмахнув при этом плащом. Он не ждал ответа, так как это был приказ. Молодой человек прекрасно знал, что солдат, которому назначалось задание, сейчас же начнет выполнять поручение.

В замок заходить не хотелось.

Если в таверне, куда он отправлялся на расследование убийства должностных лиц, происходила сплошная суматоха, то родной дом в эти времена - натуральная скотобойня. Словно в пыточной, здесь держат сейчас десятки людей, по одному выпытывая у них то, чего сами бедняги не знают. Власу в принципе казалось, что как только тяжелые двери отворятся перед ним, настоящая река из человеческой крови зальет ступени до самой земли.

Собственно поэтому он замер в нескольких метрах от первой каменной ступени. Переместиться во дворец сейчас невозможно, так же как и на территории Агдоров в принципе. Влас не знает, как давно он оказался на границе защитного купола и зашел в сады, но сейчас ему все равно.

Да, дел еще невпроворот.

Он опустился на ледяную ступеньку, вытянув вперед ноги.

Да, мать там сходит с ума.

Пожалуй, можно еще посидеть тут.

Да, весь их мир катится к гребенному концу.

Сегодня на улице как-то по-особенному приятно.

Властодор возвел глаза к небу, глубоко вдыхая холодный воздух. Он давно заметил, что атмосфера стала искриться намного меньше, чем ранее. Да и в принципе, все вокруг стали чувствовать какой-то упадок сил и энергии. Какие-то заклинания, даже простейшие бытовые, стали недоступными для тех, кто получает энергию не из главного Источника.

Последние тоже обратили внимание на резкий слом в повседневной жизни. В первую очередь, Влас видит это по своей матери.

Эйвери Агдор вблизи больше напоминает оголодавшего душевнобольного, чем правительницу целого мира. Она осунулась настолько, что под слоями привычных черных платьев скрывается скелет, что заметно невооруженным взглядом. Из-за этой болезненной, ненормальной худобы, ее темные глаза стали казаться огромными. Эти черные, блестящие лихорадкой и близкие к безумию глаза с залитыми кровью белками вызывали дикий ужас у каждого, кто в них заглянул. Точнее, кто осмелился. Для Власа подобное поведение казалось неоправданным. Он, конечно, прекрасно понимает, какая ответственность лежит на хрупких плечах матери, но осознания, откуда взялась вся эта суета совершенно нет.

Наверное, мистер Агдор просидел бы здесь, в тишине, вдали от всех, как глобальных, так и незначительных проблем, до самой смерти, но ветер уже настолько растрепал его укладку, что пора бы немного освежиться перед следующей порцией неотложных дел.

С тяжелым сердцем молодой человек поднялся к дверям. Тяжелые деревянные створки дверей противно и тягуче заскрипели, в лицо «ударил» густой спертый воздух с сильным запахом железа. В большом холле никого нет. Звенящую тишину разрезает приглушенный вскрик из левого крыла. Влас тяжело вздохнул, направляясь в ту сторону. Пустые коридоры казались ему неимоверно узкими, как будто стены сдвигаются, а потолок падает прямо на него, желая сдавить, расплющить, уничтожить.

Каждый шаг дается все тяжелее, все тело задеревенело, словно не хочет оказаться там, куда его зовет долг. В кабинете матери развернулась довольно интересная картина. Сама женщина ходит из угла в угол, вцепившись в свои волосы обеими руками, как она делает это обычно, когда происходит что-то нехорошее. На кресле сидит какой-то человек, лицо его все исполосовано глубокими порезами, но кровь уже не течет. Одежда порвана, однако он выглядит настолько убийственно спокойным, что даже страшно. Чуть левее от него на небольшом табурете с бархатной обивкой устроился Краден, записывающий что-то в свою книгу.

- Я не понимаю абсолютно ничего, - Эйвери остановилась ровно напротив сына, спиной к нему, - Ты работал здесь практически всю жизнь, был верен моей семье, а потом украл компонент для самого опасного оружия! - под конец она уже не просто кричала, а повизгивала.

- Это было совершенно несложно, - голос у этого мужчины такой, словно он очень давно не разговаривал, - Быть незаметным, как будто я не существую. Я очень много узнал, у стен тоже есть глаза и уши знаете ли, - он как-то странно усмехнулся, отводя взгляд, - Выяснить планы сопротивления тоже труда не составило, а я, знаете ли, умирать не хочу, - мужчина призадумался, глаза его свернули как-то нездорово, - по крайней мере, таким образом.

Властодор, притаившийся у входа, еще раз внимательно всмотрелся в его лицо. В светло карих глазах горело что-то нездоровое, этот блеск напоминал ему то, что он видит последнее время вокруг себя постоянно.

Безумие.

Чистое, тягучее, невыносимое безумие. То самое, которое заставляет людей сдавать своих близких, которые не согласны с решениями правительства, властям. То самое, которое наталкивает на самоубийства, нападения на соседей, насилие в принципе. То самое, которое преследует его во снах.

- И что ты собираешься делать дальше? - Леди Агдор не то, чтобы успокоилась. Она скорее достигла той точки невозврата в своей истерике, что ей просто стало ... никак. Абсолютно. Теперь эта женщина скорее напоминает тряпичную куклу, чем разъяренного зверя, которым она была пару минут назад. Эйвери сложила руки на груди, с любопытством наклоняя голову.

- Ничего. Да и вы уже совершенно ничего с этим не сделаете, все зашло слишком далеко,- изуродованный рваными ранами человек, в котором Влас наконец-то признал одного из садовников своей бабушки, разразился безудержным лающим хохотом, запрокинув голову.

- Прекрати этот гребенный спектакль! - ведьма грубо возмутилась поведению этого, по ее личному мнению, психа, фыркнув, она склонилась к нему близко-близко, опираясь ладонями о ручки кресла, - Где стрелки? - это все, что ее интересовало с самого начала.

По правде говоря, Эйвери совершенно истощена. Все происходящее за последнее время смешалось у нее в голове с сплошной круговорот из ярости, крови, допросов, криков и бесконечного страха.

Когда-то она взяла на себя эту ответственность - поддерживать жизнь в своем королевстве. Дать шанс подземным людям выжить.

Это уже не просто противостояние. Это игра на выживание.

В тот момент, когда она не обнаружила стрелки там, где сама же и спрятала, Эйвери забила тревогу. На территории вокруг замка наложили несколько мощнейших защитных заклинаний, выбраться из которых практически невозможно. Для тех же умельцев, которые решили, что такое возможно, существует оповещающий купол. Как только какой-то волшебник, преодолевший все щиты, коснулся земли за определенной границей, энергетические нити обволакивают его, как электрические прутья, обжигая до запаха подпаленного мяса. При этом издается звук, напоминающий жуткую сирену, для того, чтобы оповестить охрану и саму Леди Агдор.

Так и был пойман Биллиус Рэтист - рядовой садовник, который занимался подземными растениями еще с тех пор, как Эйвери была маленькой девочкой. Он не то, чтобы сопротивлялся силкам, схватившим его, однако был удивлен. На этом адекватные эмоции этого странного человека закончились.

С момента, когда его затащили в замок, пытали и допрашивали в подземелье, пытались нормально разговаривать, он не переставал истерически, немного злорадно хохотать, лишь изредка возвращаясь в рассудок. В эти проблески света среди тьмы сумасшествия, он какими-то загадками отвечал на вопросы, странно скалился и по итогу возвращался к первоначальному бреду.

- Кхм, Ваше Величество, у меня появились некоторые подозрения, - Краден подал голос впервые с момента, как Влас притаился у дверного косяка. Его речь, как всегда уважительная, с некоторыми заминками, произвела успокоительный эффект на Эйвери, которая уже вновь принялась дергать себя за волосы, - Возможно я знаю в чем...кхм...дело. Подскажите, Ваша Светлость, он ведь не всегда был таким, верно? - дождавшись кивка от задумчивой правительницы, которая перешла с волос на постукивание пальцами по висками, он продолжил, - Я подозреваю, что это ничто иное, как яд. А если точнее отвар из человеческой печени. Он убивает очень медленно, в первую очередь начинает разлагаться мозг, - гоблин слез со своего сиденья, желая поближе рассмотреть своего «пациента». Из-за своего небольшого роста Крадену пришлось привстать на носки ботинок для того, чтобы заглянуть в глаза Биллиуса, - видите кровь вокруг зрачка? Процесс уже необратим, вся кровь, так сказать, фонтаном прилила в мозг. Он уже не помнит кто такой, не говоря о артефакте. Безудержный смех - признак поражения лобной доли. Может у Вас..кхм... есть предположение, кто его отравил?

Гоблин развернулся к королеве, поправив свое пенсне. Его зоркий взгляд зацепился за выражение дородного ужаса, застывшего на лице Эйвери. Женщина начала водить руками по воздуху, словно слепой, потерявший свою трость. Краден поспешил на помощь, усадив Леди Агдор в кресло.

 - Он сам. Стрелы были в железной банке с этим отваром. Он мог только сжечь свою руку до кости, если бы взаимодействовал кожей с ядом. Нет. Биллиус проглотил его... Возможно со стрелами... Влас! - с каждым словом ее голос все слаб, а тело начало ощутимо дрожать. Словно ей дико холодно. Словно она сама не олицетворение холода.

Женщина даже не обратила внимание на то, что ее сын все это время стоял в дверях, наблюдая за всем происходящим. Она все продолжала с каким-то остервенением качать из стороны в сторону, вторя своему нервному тику всего тела. Властодор оторвался от дверного проема, решив не испытывать терпение человека, чья адекватность сейчас висит на волоске.

- Я здесь, - молодой человек подошёл к матери со спины, максимально осторожно кладя ей на плечи руки, желая хоть немного привести в чувства. Эйвери буквально подскочила на месте, как-то странно зашипев. Влас одернул ладони, про себя отметив, что даже сквозь ткань платья чувствуется, что тело Леди Агдор просто ледяное, - Думаю, тебе нужно немного отдохнуть, я отведу тебя в комнату, а потом мы с Краденом....

Властодору даже не удалось договорить, как его мать пронзительно завизжала, создавая ощущение, что яда здесь напилась она. Ведьма вскочила на ноги, на мгновение потеряв равновесие.

- Мне все равно, что ты думаешь. Думать здесь должна я! - неприятно конечно, но Власу ярилось поднять руки в знак того, что он сдается, - нам придется узнать, что внутри у этой твари.

Смех садовника разрезал звенящую тишину, воцарившуюся в помещении.

Властодор тяжело сглотнул.

В глазах Эйвери сверкнул безумный азарт.

Краден испуганно стянул с переносицы пенсне.