Часть 24. Грядут изменения.
Теобальд вошёл в комнату твёрдым шагом. Он бросил изучающий взгляд на меня, пока направлялся к столу. Ощущая его взор на себе, я не поднимала головы, стараясь остановить тряску ног и барабанящие пальцы рук.
Он остановился у шкафа и выдвинул верхний ящик, отодвигая двойное дно и раскрывая кейс. Я громко выдохнула, ощущая горячие слёзы, стекающие по щекам.
— Дорогая... — шумно выдохнул он. — Верни.
— Пожалуйста... — звонко произнесла я, не поднимая головы, но чувствуя его приближение. Он остановился напротив меня, нависая над столом.
— Ты ведь понимаешь, к чему это приведёт?
Я закивала, по-прежнему боясь посмотреть в его глаза.
— Отдай.
— Мне это нужно.
— Ада, это ради твоего же блага.
Моя голова начала раскачиваться со стороны в сторону. Ладонь, что пряталась в кармане, сильнее сжала эти две вещицы.
— Да мне больно! — резко выпрямилась я, повысив голос. Теобальд опешил. — Моё тело ломит, каждое движение доставляет мне такие ужасные чувства, что тебе и не снились! Как будто тебе изнутри ломают кости, а мышцы сворачивают. Просто позволь мне... Позволь мне один раз... Один раз...
Мои губы тряслись, а веки наполнялись слезами.
— Аделаида...
— Мне гораздо хуже сейчас. Я знаю, что то, что я делаю — плохо. Знаю, что ничем хорошим это не закончится... Но это будет потом. А сейчас я просто хочу, чтобы ты позволил мне облегчить мои страдания. Мне плохо...
В ярко зелёных глазах моего собеседника я различала боль и страх, что пылали вместе. Там же фигурировало и разочарование с печалью.
— Я брошу... Честно... Я тебе обещаю. Клянусь!
— Пол дозы. — наконец выплюнул он, протянув руку.
— Спасибо.
С отвращением и неприязнью на лице Хищник вонзил тонкую иглу в вену в изгибе локтя. Я лишь чувствовала неприятный укол, но минутой позже боль снова уступала, отдавая место наслаждению.
— Ты же понимаешь, что ничем хорошим это не закончиться?
— Не надо! — резко остановила его я поднятой ладонью.
— Ада...
— Давай просто... Продолжим читать.
Теобальд ничего не ответил, занимая своё место за столом и вновь занимаясь бумагами. До самого вечера он не проронил не слова, явно раздосадованный сегодняшним событием. Конечно, я потеряла свой фокус и с трудом концентрировала внимание на артефактах Адского мира.
— Я знаю, как забрать у него твою душу. — раздался его голос в гробовой тишине.
— Как? — подняла я на него заинтересованный взор.
— Через неделю он и его друзья будут в центре города на ежегодном событии по играм в души. Это такая встреча, где собираются оверлорды с других городов и играют на души. Гоэтия там просто в качестве гостей.
— И что? Ты хочешь просто выиграть у него мою душу?
— Нет, иначе все карты раскроются. Он ведь думает, что я не знаю о том, что ты больше не владеешь своей душой, а когда он узнает, то поймёт, что мы работаем вместе. У меня другая идея. Нужно будет просто подождать. Потом мне будет легче сконцентрироваться на разработке медикаментов.
— Это ведь значит, что до тех пор я смогу употреблять...
— Нет! — рявкнул он. — Послушай, я понимаю, что... это зависимость и с ней тяжело бороться. Мне самому больно смотреть на это. Те, кто сделал это с тобой, уже мертвы, но не Тео. Хотел бы я, чтобы был способ убить их...
— Смерть — не худшее наказание. Есть вещи пострашнее и ужасней. — негромко произнесла я, опуская взгляд на книгу.
— Да, и тебе не повезло столкнуться с одним из них...
Под тяжестью его взгляда я лишь ниже опустила голову, снова теряясь в гуще быстротечных идей и мыслей.
***
Следующие дни проходили в ожидании того дня, когда мне вернут душу. За это время книги успели мне надоесть, но я читала их через силу. Конечно, из-за это трудности я стала читать в два раза медленнее.
А пока зависимость меня медленно убивала скорее морально, чем физически. Хоть мне и становилось хорошо после каждого укола, удовольствия было всё меньше и оно становилось всё более скоротечным. Однако это было немногим лучше чем те ощущения, которые я испытывала по мере выведения наркотика. Боли становились всё ярче и часто вываливались наружу в виде всплесков гнева и агрессии. Я понимала, что нужно пробовать хотя бы уменьшать количество дозы, но мне едва хватало и этого.
Теобальд перестал смотреть на меня прежними глазами и я не виню его за это. В начале тех времён, когда мы только узнавали друг друга, его глаза часто отдавали блеском нежности, а жесты и поступки демонстрировали симпатию и влюблённость. Теперь же его глаза потухли, словно свеча, однако фитилёк ещё догорал. Он по-прежнему был рядом и любил меня — я это знаю, ему просто было тяжко смотреть на то, во что я превращаюсь.
Я изменилась за последние две недели. Моё тело исхудало от постоянного употребления этих веществ, от потери аппетита... В глазах моих больше не блистал тот огонь, который так нравился Теобальду. Я знаю это потому, что он сам мне признался в этом.
Моё тело будто бы больше мне не принадлежало. Оно потеряло способность двигаться как прежде. Руки часто била мелкая дрожь. Я оставалась в кровати, заваленной книгами. Ко мне часто заглядывал Теобальд и без слов ложился рядом, прижав меня к себе и молча поглаживая мои волосы.
Я не могла закончить это. Это было не в моих силах. И осознание этот факта сводило с ума...
— Вот и всё. Собирайся.
Теобальд поднялся с кровати, закрывая шприц и пряча его в карман. Я прижала колени к груди и обняла их, снова ощущая прилив сил, наслаждения и желания жить.
— Через сколько мы выезжаем? — спросила я уже более оживлённо.
— Полчаса. В восемь все оверлорды и Гоэтия соберутся в городе в Центральной усадьбе. Встретим Теодора там, а потом заманим его туда, где меньше глаз. Сегодня его последний день...
— И как я попаду туда, если там собираются только высшие слои? — приняла я сидячее положение, поправляя волосы.
— С помощью своей способности. Я покажу тебе фотографию одного оверлорда. Ты притворишься им и мы спокойно войдём в здание.
— И где этот оверлорд тогда? — вскинула я бровь, наблюдая за тем, как Теобальд поворачивается к зеркалу и поправляет одежду.
— Его больше никто не увидит.
— Что ты с ним сделал? — спросила я тише.
— Вынудил уехать из города. Не переживай. Через час мы должны быть там.
Теобальд подошёл ближе и, обняв мои щёки ладонями, нежно поцеловал, а затем и заглянул мне в глаза, низко произнеся :
— Всё скоро наладится. Этот вечер изменит наши жизни...