Часть 22. Домой.
— Бессмертны только создания Бога. Любого можно убить. — объяснял суккуб.
— Но не грешников.
— Вот мы и узнаем. Давай пока что... Кое-что попробуем.
Бес кивнул своему напарнику и тот вышел за дверь позади меня.
— Что вы собрались со мной делать?
— Увидишь. — подмигнул он.
Через несколько минут в небольшую комнату снова вошёл суккуб. Да спиной шаги остановились и я услышала, как в ушах отчаянно забилось сердце : не то от страха, не то от холода.
В плечо что-то укололо, а когда я повернула голову, то с ужасом обнаружила, что мне что-то вводят.
— Что это такое?! — задёргалась я.
— Тише-тише! Это наш посыл Хищнику. Просто небольшой сюрприз.
В руке стало покалывать. Паника накрыла меня волной и унесла на дно, где мысли уже разбегались, но одну все же мне удалось выловить и она была ужасна :
— Вы... Вы не похитители... Вы от Оверетта!!!
Их глаза раскрылись огромными тарелками, а затем демоны обменялись испуганными взглядами.
— Немедленно убери это от меня!!!
После моего вопля они заклеили мне рот, а сами поспешно покинули комнату.
Мысли снова начали разбегаться, словно муравьи. По коже блуждал колкий холод, а голова начинала идти кругом.
Я потерялась во времени, переставая его чувствовать. Может, прошла минута, а может и несколько часов — я не знаю. Всё, что я стала испытывать — спокойствие и расслабление. Мне было хорошо и даже радостно.
Теперь уже я не понимала, почему я так нервничала, зачем мне вообще нужно всё это?!
У меня есть любимый человек, а он богат и красив. Мы ведь просто можем обручиться и жить вместе вечно! Он будет работать над лекарством, а я буду ему опорой и поддержкой.
Зачем мне возвращаться в семью, которая избавилась от меня по своей воле? Зачем мне пытаться что-то делать, если ответ уже есть? Мне никогда не попасть в Гордыню.
Я больше и не хочу.
Мысли стали читаемы. Я задумывалась над чем-либо и могла крутить эту мысль дольше обычного. Они плыли медленно, словно облака по небу, по ярко-голубому небу, как в Раю.
Рай... Зачем он вообще мне нужен был? Им не было дела до меня. И мне должно быть плевать на них.
Где-то перед глазами мелькали фигуры, за которыми было сложно уследить, хоть и двигались они неспешно. А может мне так только казалось...
Когда я вышла из этого туманного омута, комната снова приобрела чёткое изображение. Передо мной стоял стол с едой : кусок мяса и какая-то крупа, но есть совсем не хотелось.
В сознании начинали всплывать последние события. А когда внезапно я поняла, что пребывала под действием опиатов, мое дыхание участилось.
Я стала понимать, что не имею понятия, что произошло и к чему это может привести. Меня подсадят. Я стану зависима от этой дряни. От меня отвернётся Теобальд, возможно, даже выселит из дома...
Желание добраться до родителей загорелось с новой силой. Я делала этого больше всего на свете. Чувство одиночества снова начинало поедать меня изнутри.
Я была одна в тёмной комнате и все, что я могла делать, это думать и отвлекать себя другими мыслями, всеми силами стараясь игнорировать почти незаметно надвигающуюся боль в теле, что постепенно охватывала сначала мышцы, потом словно кости и кожу, пока не достигла разума.
Пока я пыталась придумать, как отсюда сбежать, я снова уплывала в реке мыслей. Меня уносило быстрым течением. Концентрироваться на одном стало тяжёлым. Идеи постоянно ускользали, словно их уносило мощным ветром, что создавал хаос с голове.
Вот так ощущается страх, ужас и беспомощность. Так чувствуется отчаяние, жуть и одиночество...
Я не знаю, что делать.
Вскоре меня отвязали от стула, но не выпускали из комнаты. Я могла бы сбежать в этот момент, но это состояние... Когда перестаёшь понимать мир вокруг и просто... существуешь, просто засело в голове. Иногда мне приносили какую-то еду. Это могло быть ломтиком чёрствого хлеба, куском холодного мяса или тому подобное. Я толком не ела.
Несколько минут назад мне ввели эту жидкость в третий раз. Между инъекциями проходило несколько часов. Может, много.
После каждого раза мне становилось хорошо. Я ни о чём не волновалась, ни о чём не жалела, улыбалась сквозь мысли и даже не помнила причину этой улыбки. Расслабление наступало почти сразу и та боль, что появлялась в мышцах ускользала, а потом снова возвращалась и, хоть мне и было противно это признавать, но я хотела ещё. Ноющая ломота изводила меня и в какой-то момент я просто перестала думать о побеге, а когда приходила в себя, то просто сжимала в ладонях локоны волос, плача навзрыд и страшась представить, во что я превращаюсь. Я правда старалась противостоять им, но силы меня просто покинули. Я едва могла стоять.
Когда я снова начала понимать, где я, точнее, когда действия этого наркотика ослабели, до меня дошли выстрелы. Мои глаза раскрылись шире и я, опираясь о стену предприняла попытку подняться. Скорые шаги за дверью стали приближаться, а в следующее мгновение дверь с оглушительных грохотом распахнулась.
В проёме показалось испуганное лицо Теобальда, направляющего дуло пистолета на меня. Он беззвучно ахнул, опуская оружие и подбегая ко мне.
— Аделаида...
Через короткий миг он уже сжимал меня в кольце своих рук, что-то шепча на ухо. Я только хотела произнести его имя, тянула ладонь к его плечу, как тут же он нагнулся ниже и поднял меня на руки.
Я ощущала его торопливые шаги, пока он находил выход из этого здания. Перед глазами словно витало матовое стекло, сквозь которое ничего нельзя было разглядеть. Я не помню как мы оказались в машине, но мои мысли начали проясняться именно там.
— Ты... Ты как? — тревожно спрашивал он, метнув на меня обеспокоенный взгляд.
— Я не знаю.
— Не нужно мне было отпускать тебя туда одну. Не нужно было!!! — заревел он, ударив рукой по торпеде. — Что они с тобой делали?
— Что-то вводили.
Я с трудом подняла свои руки, воззрившись на фиолетово-синие пятна, расположившиеся на изгибах локтя и по плечам.
Взгляд Теобальда был мрачным, но при этом холодным. Он снова обратил внимание на дорогу.
— Меня подсадили, да?
Он не отвечал, лишь прижимая чёрные уши к голове и напрягая брови. Ответ был очевиден.
— Сколько это длилось?
— Я искал тебя по всему городу. Эти твари...
— Сколько. Это. Длилось? — повторила я, утратив ещё больше сил на серьёзность тона.
— Три дня.
— Они требовали выкуп.
— А получили смерть. Они не думали, что найду их сам. Они ожидали, чтобы я сначала заплатил, а потом узнал местоположение.
— Они от Теодора, я права?
— Боюсь, что так. — ответил он омрачённым голосом. — И этот сукин сын заплатит. Скоро он будет жалеть обо всём этом. Он падёт. Гарантирую...