Часть 18. Первая ночь.
Чужие пальцы обхватили мои запястья, слегка отдаляя их от пуговиц. Я подняла взгляд, полный замешательства на Теобальда. Тот неуверенно произнёс :
— Я... Понимаешь, у меня есть... Принципы. И дело не в тебе, нет! Ты мне очень нравишься, но... давай ещё немного подождём? Я хочу, чтобы у тебя не было сомнений на мой счёт.
— У меня их нет. Можешь не переживать. — улыбнулась я, сплетая наши пальцы в замок.
— И всё же. Люблю тебя...
Грешник губами коснулся моего лба, отпуская мои руки и делая шаг назад, однако после этого он замер и, постояв словно статуя с секунду, снова обернулся ко мне со словами :
— К чёрту принципы.
Его ладони тут же обхватили меня за талию, а уста вцепились в мои губы жадной хваткой. Сильные руки демона приподняли меня и прижали к себе, вынуждая меня обхватить ногами его пояс. Придерживая меня за ягодицы, он понёс меня в мою омрачённую ночью комнату, не разъединяя наших губ.
Его поцелуй был наглым, грубым, беспардонным, но это только подливало масла в огонь, зародившийся в моём животе и чуть ниже. Сквозь забвение мы очутились уже в моей постели, где Теобальд, возвышаясь надо мной и стоя на коленях, стал расстегивать ремень. Я закрыла глаза, глубоко дыша и сжимая в ладонях смятую простынь. В комнате прозвучал шорох ремня, скользящий в шлёвках, а затем звук расстёгиваемой молнии.
Я не знала, что делать : стягивать ли с себя платье, помочь ему высвободить свою тело от одежды или просто лежать. К лицу приливала кровь, всё, что я могла делать — волноваться и переживать. Мне было непривычно стыдно, страшно, но при этом любопытно и интересно.
— Что мне делать? — неуверенно спросила я, заглядывая в его искрящийся взор и стараясь не опускать его ниже.
— Закрой глаза.
Я последовала этому наставлению, жмуря веки и только сильнее стискивая в руках ткани. Моих колен коснулись сухие ладони, что приподняли их выше и раздвинули чуть шире. Под платье проскользнула рука и я ощутила, как та снимает с меня нижнее бельё, прожигает по шву и отбрасывает в сторону.
Моё дыхание дрожало, тело тоже. Я была обучена половому воспитанию, но сейчас места в моей голове для защиты и лубрикантов не было. Я не могла думать ни о чём ином, кроме как о нём.
Я чувствовала, как мои колени поднимаются выше, и содрогнулась, когда он коснулся моего лона. Когда я испытала пронзительную боль, с моих губ сорвался крик, а грудь мгновенно наполнилась воздухом. Это случилось слишком резко и мгновенно вызвало у меня слёзы на глазах. С ресниц срывались капли и катились по вискам. Не дав мне и нескольких секунд, Теобальд начал осуществлять небольшие толчки, ритм которых безостановочно нарастал. От нестерпимой боли мои бёдра стали извиваться, словно пытаясь вытеснить неприятные ощущения, но всё не выходило.
Кроткое и низкое дыхание часто исходило из его губ, а повторяющиеся движения не приносили никаких приятных эмоций или чувств. Язык не поворачивался, чтобы попросить остановиться или закончить всё это, и мне оставалось просто терпеть и мычать сквозь стиснутые зубы.
Через мучительно долгое время я ощутила, как внутри всё залилось чем-то тёплым и Хищник громко и судорожно выдохнул. Вытерпев очередной скачок боли, я легко взвыла, стараясь отдышаться и вновь открыть глаза. В них всё блестело, однако туман стал расстилаться и перед собой я снова увидела Теобальда.
Он, по-прежнему стоял на коленях, глубоко дышал, вскинув голову вверх. Когда его взгляд снова коснулся меня, его удовлетворённая улыбка вдруг исчезла и сменилась тревогой.
— Эй, ты в порядке?
Я просто закивала, не в силах что-либо сказать — язык не слушался.
— Я не хотел делать тебе больно. Ты ведь это понимаешь?
Я снова кивнула.
— Не плачь. Всё было превосходно. Сладких снов, дорогая.
Демон наклонился и моих волос мягко коснулись его губы. Вновь застигнув ширинку и поправив воротник рубашки, он покинул мою комнату, грозно хлопнув дверью.
После его ухода чувство тревожности не покидало меня. Наволочка моей подушки продолжала впитывать слёзы, а комната наполнялась тихим хныканьем и всхлипами. Между ног адски горело и я не знала, что с этим делать. Не таким я представляла свою первую ночь с любимым человеком. Наверное, с ним нужно просто поговорить, чтобы контакт был приятен для обоих. С другой стороны, возможно, я просто ещё н привыкла к этому? И это моя вина?
Той ночью я уснула прежде, чем высохли мои слёзы.
Утром я обнаружила, что моя постель покрыта пятнами крови после вчерашней ночи. Стараясь всё это скрыть, я провела в ванной не меньше часа, пытаясь отстирать алые оттенки.
С трудом передвигая ноги, я прошла в кабинет Теобальда, намереваясь поговорить с ним о прошлой ночи. Он стоял на балконе, опираясь о ограждение локтями. Я последовала за ним, наблюдая за тем, как его пальцы тянутся за пачкой сигарет и достают один стик.
Я остановилась рядом, бросая общий взгляд на Лос-Сатанито. Краем Глаза я заметила огонёк, зажигающий кончик сигары, а потом мои глаза накрыла пелена сладковатого дыма.
— Доброе утро, дорогая. — мягко произнёс он и этот голос мгновенно выбил из моей головы все мысли.
— Доброе. Ты ведь знаешь, что курить вредно, да?
— Это Ад. Уже поздно думать о чём-то.
— Я не хочу, чтобы эта гадость убивала тебя. — призналась я, кладя локти на ограждение.
Глаза Теобальда скользнули ко мне и уголок его тонких губ подтянулся.
— Не переживай обо мне. Я бессмертен.
— Тогда дай мне одну.
— Полминуты назад ты сказала, что эта гадость убивает. — усмехнулся он.
— Если травить организм, то вместе, не думаешь? Я не хочу, чтобы ты страдал один.
— Это станет привычкой. А потом и зависимостью. Подумай.
— Это Ад. Уже поздно думать о чём-то. — повторила я его слова, нацепив победную ухмылку. — К тому же я всегда хотела попробовать. В Аду ведь нет правил.
— Только одну.
Довольная своей победой, я приняла тонкую сигарету из его рук и Хищник зажёг её, когда я зажала никотиновую палочку между губ. Я наполнила лёгкие отравленным воздухом и по горлу прошёлся противный вкус. Организм тут же начал отторгать эту отраву и я начала кашлять, размахивая дым в сторону рукой.
— Мне не следовало давать это тебе. — разочарованно признался он.
— Нет!!! Нет. Всё в порядке. — ответила я, снова выпрямляясь. — Сейчас отпустит.
Демон кротко посмеялся, одарив едва ощутимым поцелуем в щеку, от которого моё лицо вспыхнуло. Когда я докуривала сигаретку, вкус перестал быть нестерпимым и начал отдавать чем-то ягодным и даже сладковатым.
— Это была первая и последняя сигарета в твоей жизни. — тряся своей собственной, причитал он.
— Это мы ещё посмотрим. Мне нетрудно уговорить тебя.
— К сожалению. Твои глаза не оставляют мне выбора. Но в этом я уверен. Не хочу причинять вред твоему организму.
— Напомнить где мы?
— Хитро. — согласился он, улыбнувшись. — Сдаюсь, ты победила.
— Несомненно.