Jun
***
Как же повезло Т/И! Она долго рыскала по интернету в поисках работы, и её наконец то взяли горничной в отеле пять звезд! Это было несказанное счастье для девушки, потому что ей нужно было заработать за лето немаленькую сумму. Её мама взяла кредит, лишь бы оплатить учебу девушки, поэтому Т/И хотела вернуть хотя бы пол суммы за свое обучение. Во время учебного года у неё не удавалось устроиться на работу, потому что нагрузка была большая, а лето прекрасная возможность начать отдавать долг. Мать не требовала от дочки никаких денег, но девушка так благодарна родительнице за все её старания, что Т/И не может сидеть сложа руки.
Две недели девушка стажировалась. Заметив старания девушки, уже с третей недели её взяли на официальное трудоустройство в этом отеле. Т/И отдавала себя работе на все сто процентов, держа в голове, что она должна работать лучше ради мамы.
И в один день, придя на работу, к девушке подбегает менеджер и с округленными глазами, эмоционально жестикулируя, доносит:
– К нам в отель приезжает известный поэт! Это же какая честь для нас! Нужно подготовиться к его приезду! Будь прилежна с ним и не перечь ему! В общем, работай, как и всегда, только еще старательнее.
– К нам часто приезжают гости высокой репутации, почему именно его вы так превозносите? – недоумевала Т/И.
– Всё потому, что он – мой любимый современный поэт и моей жены! Ну и вдобавок сын владельца нашего отеля (и не только нашего). Мне нужно будет выпросить у него автограф, но для этого он должен быть в хорошем распоряжении духа. Поэтому если ты ему как то не угодишь, пленяй на себя!
– Хорошо, я поняла вас, – кивнула горничная и начала приступать к своим обязанностям.
"Хмм, интересно, что это за поэт такой? Он понравился даже нашему менеджеру, хотя тот большой критик современного творчества. Это же будет моя первая встреча с каким-либо поэтом в этой жизни! Вот повезло! Когда же он уже к нам приедет?.." – всё размышляла за работой девушка.
Вдруг, когда спускалась на нижний этаж, все её коллеги заметно занервничали и зашептались. Она поняла, что приехал долгожданный гость. Его комнату девушка уже приготовила, поэтому могла не беспокоиться и спуститься к администратору, чтобы посмотреть на поэта.
Он стоял с чемоданом на ресепшене. Поэт оказался моложе, чем себе представляла Т/И. Парень, примерно, был немного старше девушки. Такой возвышенный, элегантный, нежный, сразу видно – поэт! Его пошли провожать до его комнаты, и гость прошел мимо горничной. Их взгляды пересеклись на считанный секунды, и во взгляде парня читалась какая-то заинтересованность. Или Т/И показалось?
Вечером девушке нужно было принести в номер, так долгожданного гостя, ужин. Повара пожелали ей удачи, остальные горничные завидовали, менеджер попросил потом рассказать, как всё пройдет.
Его ужин состоял из пасты, салата цезаря и вина и всё на двух персон, что было странно. Поэт ждал кого-то? Т/И с удовольствием бы сама покушала это, но ей до таких дорогих блюд далеко. Сначала нужно было отплатить маме, а уж затем зарабатывать и жить на широкую ногу.
Вот девушка постучала в дверь поэта, и он разрешил войти. Он сидел за письменным столом и что-то писал. Видно к нему пришла муза, которую он не хотел бросать. Горничная молча поставила еду на круглый стол и уже намеревалась уйти, как вдруг творец указательным тоном произнес:
– Останься.
Т/И закаменела. Она сильно испугалась, вдруг, она чем-то не угодила гостью.
– Что-то не так? – решилась спросить девушка.
– Я написал стихотворение, послушай:
Сова, фонарь, помада, сигарета –
Всё так, но не хватает света
Мне твоего тепла и лета,
В тетрадке ты моей замета.
Хочу я слышать постоянно
Твой крик, твой стон и воздыхание,
А в этом твое чарование!
Хожу по краю неустанно.
Возьми меня! Возьму тебя!
Я обласкаю, так любя!
И ты, в объятиях моих тая,
Простонешь: "Джун, войди в меня!"
Девушка вся покраснела, но смогла все же похвалить это произведение:
– У вас хорошо получилось! Мне понравилось! – на самом деле нет, но надо ублажить гостя.
– Ты так думаешь? – томно спросил поэт.
– Да, конечно!
– Я видел тебя, когда был на ресепшене. Ты мне понравилась, поэтому я решил написать тебе это небольшое стихотворение. Я рад, что ты его оценила по достоинству.
Т/И закашляла от шока. Ей!? Что!? Как такое может быть!?
– Сейчас я попрошу, чтобы тебя освободили от работы, и ты смогла бы составить мне компанию.
– Разве так можно? – взволновалась девушка, – не думаю, что меня освободят от обязанностей.
Но поэт уже звонил по телефону, и Т/И услышала как на той стороне ответил менеджер. Парень правда попросил отпустить девушку с рабочего дня, на что у менеджера не было никаких возражений. С каждой минутой Т/И испытывала всё больше недоумения и взволнованности.
– Вот и всё. Садись на стул, устраивайся поудобнее. Кушай и не стесняйся.
Они приступили за еду. Поэт зажег свечи, что придавало какую-то романтичную атмосферу. Девушка впервые испытывала подобное.
– Можешь обращаться ко мне просто «Джун».
– А меня можно звать просто «Т/И», приятно познакомиться! – пыталась казаться не волнующейся девушка.
После того, как парень с девушкой поужинали в полной тишине, Т/И уже собиралась уходить и думала, что всё так на этом и закончится. Но вдруг Джун нарушил тишину:
– Я тебе нравлюсь?
– Эмм... – пыталась что-то вразумительное сказать горничная, – вы хороший поэт, очень талантливый...
– Я тебя возбуждаю? – перебил поэт покрасневшую девушку.
Заметив замешательство и нерешительность горничной, Джун взял её за руку и провел к кровати. Положив девушку на спину, он навис над ней и начал спускаться к её бедрам. Поэт поднял юбку горничной и стянул капроновые колготки, за ними последовали и трусики. Парень раздвинул ноги девушки и пристрастился к её «губам». Для Т/И это было настолько шокирующе, но она невольно теряла контроль над собой из-за Джуна. Он водил языком по её клитору так нежно, так умело, что ей оставалось только вздыхать, закрыть глаза и наслаждаться.
– Тебе приятно? – спросил поэт, – можешь подавать сигналы, чтобы я понимал, как тебе будет лучше? Можешь стонать или говорить что-нибудь.
– Д-да... хорошо.
И Джун продолжил. Он будто лизал карамельный леденец, так упорно и настойчиво, что этот «леденец» вскоре поддался его влажному теплому языку. Он начал таять. Девушка стала стонать, что заводило поэта, видимо. Он только этого и добивался.
– Ах, да-да, так хорошо... – стонала горничная.
Своим языком парень уже исследовал весь клитор девушки. Все стороны и складки были в таком сладостном напряжении, что еще чуть-чуть и потекла бы карамель. Т/И стонала, она вспотела, она желала парня.
– Терпи, не кончай, – приказал парень.
– Джун, войди в меня! – уже кричала девушка.
Т/И из последних сил сдерживалась, чтобы не обкончаться и, поняв это, что тянуть нельзя, парень взял недавно горящую свечу со стола и вставил в горничную. Внутри стало так тепло, так приятно, девушке казалось, что она оказалась в настоящем раю. Двигая свечу вперед и назад, создавая некий темп, горничная стала поддаваться ему. Они двигались как единый механизм, слаженно и дополняя друг друга. И засунув свечу полностью в Т/И, девушка вскрикнула. Её вагина сжала свечу и не хотела отдавать обратно Джуну. Он начал двигать её снова взад и вперед, чего уже не могла вытерпеть девушка. Она уже кончила, и свеча была полностью в сперме, но парень безжалостно продолжал. Когда горничная уже умоляла его прекратить, он остановился. Вынув аккуратно свечу, он облизал всю белую растаявшую карамель.
Девушка была без сил, но смогла встать и натянуть одежду обратно. Парень сидел за письменным столом и уже что-то писал, видно, муза снова пришла к нему.
– Было приятно провести с тобой вечер, можешь идти, – отпустил Джун горничную, – а! И еще. Возьми конверт на столе.
Девушка взяла подозрительный конверт и вышла из комнаты. Переодевшись, и взяв все свои вещи, она пошла домой. Ни на чьи вопросы она не отвечала, в голове у неё было совершенно другое. Выйдя из отеля Т/И раскрыла конверт. В нем была большая сумма денег и вырванный листок бумаги из тетрадки. На листке был тот самый стих. А сумма денег была настолько велика, что она могла отдать маме деньги за свою учебу в полном размере и еще год жить и ни в чем себе не отказывать.
На следующий день девушка не вышла на работу, а поэт выехал из своего номера, дав просившему менеджеру автограф.