Глава 9. Реликвия.
В шикарном и огромном доме могущественного семейства Майклсонов проходило восхитительное мероприятие. Все пространство зала занимали пышные платья красивых девушек. Среди них была Клэр, которая удачно парировала на танцевальные движения Стефана. Двустворчатые двери распахнулись, и в зал зашла Виолетта, стервозно улыбнувшись, она осмотрела территорию и заметила Деймона, который с восхищением смотрел на её шикарное пышное чёрное платье. Она подошла к нему, так что они слышали дыхание друг друга.
—Сказать прекрасно или ничего не сказать?—спросил Сальваторе, подняв голову.
А танец Беноист и Младшего Сальваторе непрерывно продолжался, но их идиллию решил прервать младший первородный. Его приход заставил обоих персон грозно взглянуть на Кола.
—Она не придёт,—дерзко ответила Клэр, не дожидаясь вопроса Кола.
Тот лишь кинул подозрительный взор в ее сторону. Его это не остановило, ведь он смог услышать стук от каблуков за пределами зала, где проходил сам бал. На горизонте показалась Фей. Она постояла 2 секунды у дверей, выдохнула, повернулась и захотела уйти, но потом её что-то все таки заставило вернуться. В конечном итоге все таки она решила уйти. Её под руку подхватил Кол с вампирской скоростью и повёл в середину зала, заметив, что на ней было действительно то платье, подаренное Клаусом. Оно закрывало всю ступню, а на левой стороне вилась группа бабочек разных цветов.
Она беззаботно вступила в танец вместе с Колом. Каждый раз, когда он смотрел на неё, она притворно улыбалась, выжидая то, за чем она пришла. Фей сама не имела понятия о смысле своего присутствия. Её больше волновало то, что что-то должно было произойти с ней, если она будет находиться в этом доме.
—Я видел тебя три года назад, ты сильно изменилась...—это повествование первородного вызвало бурю негодования внутри Денверс.
—Что произошло три года назад?—она пыталась вспомнить события, которые происходили тогда.
После длительного мозгового штурма, она вспомнила о похоронах матери. Там она видела множество незнакомых людей. Многие представлялись, как знакомые; другие, как лучшие друзья, но ни одного из них она не знала и не замечала в своей жизни ранее.
—Да, я тоже был там...—оповестил Кол, тем самым он практически испортил девушке настроение.
Целый рой мыслей органом гудел у неё в голове, и она была вынуждена покинуть зал. Партия начала меняться, и Клэр досталась Никлаусу.
В это же время Фей находилась за пределами бала, на балконе дома первородных, с которого открывался вид на ночной Бостон. Её мозг яростно тикал, когда она наблюдала за воздушным движением. Когда её мысли наладились, она собиралась вернуться в зал, но какая-то женщина предстала перед ней.
—Почему я вижу свой кулон на твоей шее?—спросила она. Девушка поняла, что перед ней стояла первородная — Ребекка Майклсон.
—Это кулон принадлежал моей матери,—оповестила Фей, вытирая последние слёзы с глаз.
—Как её звали?
—Кара Денверс...
Первородная погрузилась в мир воспоминаний. Она чувствовала, как передаёт свой кулон в руки другой девушки. Это были стёртые воспоминания.
—Сапфир — наш камень,—прошептала Ребекка в своих воспоминаниях. Она оказалась в крепких объятьях Кары.
Грудная клетка первородной поднялась, когда она сделала глубокий вдох и вернулась в реальность. В руках она сжала тот самый кулон, тем самым притянув Фей к себе. Ребекка ослабила хватку, когда осознала, что делает. Отпустив аксессуар окончательно, она посмешила вернуться в зал.
Сестра Майклсон поспешила на лестницу, где стояло все их семейство, не хватало только Элайджи — старшего брата этого семейства. Он отличался от других кровопийц тем, что был элегантным джентльменом.
Клаус ударит металлическим предметом о бокал, чтобы на него обратили внимание.
–Дорогие, друзья. Да, это случилось. Ад покрылся льдом. Я говорю вам. Конечно, я делаю это спустя полбутылки моего Шато Шиваль Блонд пятидесятого года — бутылки, которую я не открывал шестьдесят шесть лет. Я проводил ночи в винном погребе, убеждая себя, что могу слышать, как оно созревает. Увидеть, как оно бродит. Но созерцание не могло заставить время идти быстрее: бутылка просто лежала там и истязала меня, пока я ждал. А время стояло на месте. Я убедил себя, что глоток этого вина никогда не будет так сладок, как я себе представлял. Так что я спрятал бутылку и ушел. Именно поэтому я и пью бурбон. Навсегда и навечно.
—Навсегда и навечно — это лишь оправдание, чтобы он мог делать, что захочет!—тихо шепнула Клэр.
Фей очутилась в просторной комнате, но привязанной к стулу верёвками, пропитанными вербеной. В глазах начало темнеть, и она постепенно теряла сознание.