4
- Куда ты идешь?
Я останавливаюсь посреди гостиной, натягиваю улыбку, которая в лучшем случае неловкая, и встречаюсь взглядом со своей лучшей подругой Джису.
Она смотрит на меня, положив руку на талию. Джису - брюнетка, стройная, и это клише социальной бабочки-бомбы.
Не знаю, как такая, как она, подружилась с такой, как я. Я старше ее на год, но чувствую себя так, будто отстала от нее на целое поколение. Там, где она громкая, я сдержанная. Там, где она экстраверт, я интроверт. Там, где она ищет неприятностей в клубе, я предпочитаю тихие вечера.
Но я думаю, что именно наши различия заставляют нас тянуться друг к другу с самого детства.
И сейчас самое неподходящее время, чтобы попасться ей на глаза.
- Ночная прогулка, - просто говорю я. Определенно, это звучит совсем не подозрительно.
Нет.
Глаза Джису сужаются до щелей, едва позволяя коричневому цвету пробиться сквозь них.
- Ты собираешься заняться чем-то веселым без меня, не так ли?
- Нет. - Мой голос высокопарный, тревожный и звучит совершенно ужасно.
- Ты точно собираешься. - Она задирает голову, дразня меня. - Как ты можешь оставить меня одну? Неужели в твоем сердце есть желание позволить мне барахтаться в страданиях в одиночестве?
Я тыкаю ее в ребра.
- Перестань умолять.
Это только заставляет ее крепче прижаться ко мне, чуть не задушив меня до смерти.
Дверь в квартиру открывается, и входит симпатичная куколка в красивом фиолетовом платье с соответствующими шляпками и заколками для волос.
Дженни, наша четвертая соседка по комнате и новая подруга, застывает на месте, слегка нахмурившись, а затем ухмыляется и говорит с корейским акцентом:
- Что происходит?
- Эта сучка собиралась предать нас и бродить в одиночестве, чтобы развлечься.
Глаза Дженни расширяются. Она брюнетка, версия Джису, ей всего семнадцать - скоро восемнадцать, как она любит напоминать нам - и она олицетворяет собой человека.
Всегда добрая, улыбчивая, никогда не заставляет других чувствовать себя нежелательно или некомфортно, и обладает энергией бабочки на стероидах.
- Возьми нас с собой, - говорит она с энтузиазмом.
- Именно об этом я и говорю, - соглашается Джису.
- Я никуда не иду. - Я отпихиваю ее. - Это просто прогулка.
- Мы тоже можем прогуляться. Правда, Дженни?
Наша подруга покачивает головой вверх-вниз от избытка энергии, затем делает паузу, и вся радость исчезает с ее лица.
- Если Чонгук узнает, что я гуляла ночью, он посадит меня под домашний арест, а я не фанатка.
- Твой брат действительно отстой. - Джису сделала паузу. - Без обид.
- У него есть свои причины, я думаю. - Выражение лица Дженни продолжает оставаться в лимбе разочарования. - Вы, девочки, идите. Я буду болеть за вас отсюда.
- Ерунда. - Джису откидывает волосы назад. - Мы всегда можем устроить девичник. Правда, Лиса?
Упоминание моего имени возвращает меня из странного состояния. Ощущения вне тела, как будто я вижу себя через внешние линзы.
Я была расфокусирована - здесь в теле, но совершенно в другом месте в сознании, как будто мой дух был похищен, а я осталась в пустоте.
Это началось после того, как Дженни упомянула имя своего брата.
С тех пор как она поступила в КЭУ в этом семестре, мы знаем, что она - принцесса мафии, а ее старший брат, которому почти двадцать четыре года, не только принц мафии, но и наследник империи, пропитанной кровью.
Впервые я услышала его имя, когда поступила в университет в прошлом году. Любой житель хорошо знает это имя и тот страх, который оно навевает.
Чон Чонгук.
Лидер Язычников, часть корейской мафии и нынешний монарх, правящий всем КУ.
Я видела его вблизи за то время, что училась в университете, в основном в бойцовском клубе, куда одержимо стремится ходить Джису, потому - С другой стороны, я не чувствовала себя одинокой, потому что разговаривала с Джису.
- Всегда здесь, чтобы служить. - Моя подруга детства сжимает ее в объятии.
- Эй, Дженни, - начинаю я. - Я слышала, что члены Язычников носят неоновые маски, похожие на хэллоуинские. Это правда?
- Думаю, да. Смотри. - Она достает свой телефон, прокручивает, затем показывает мне фотографию на IG-аккаунте Ким Намджуна. На ней пять неоновых масок с надписью:
«Ночь озорства.»
- Ты знаешь, какая из них какая? - спрашиваю я.
- Неа. Они никогда не надевают свои маски рядом со мной.
Мои плечи сгорбились. Слишком уж хотелось надеяться, что Дженни знает, кто есть кто. В любом случае, не то чтобы я хотела знать личность Оранжевой Маски.
Не хочу.
- Подожди минутку. - Джису выхватила у Дженни телефон и уставилась на фотографию. - Как получилось, что здесь пять масок? Я думала, что Язычники состоят из Чонгука, Сокджина, Намджуна и Юнги. Кто пятый?
- Без понятия. - Брови Дженни сошлись. - Он точно не появляется в особняке. Только те четверо, о которых ты только что говорила, живут вместе.
Может ли это быть Оранжевая Маска?
- Это так интересно. - У Джису снова глаза-сердечки. - Интересно, кто этот загадочный человек. Может, мы сможем это расследовать?
- Ни в коем случае, - говорю я решительным тоном.
- Ну же, пожалуйста, Лиса. Мы можем узнать много секретных вещей. Это будет так весело.
- Тебе не будет весело, если твоя жизнь будет в опасности или если один из этих таинственных людей поймает тебя.
- О, пожалуйста. Твоя фантазия - это что-то вроде этого.
Я замираю.
Жар поднимается по моей шее и щекам, и я смотрю на Джису так, как будто у нее выросли три дополнительные головы, и она судит меня по каждой из них.
- Это неправда! Моя фантазия - это хороший, нормальный мужчина. Это, очевидно, редкая валюта в наше время.
- Нет, нет. Когда мы напились на последнем дне рождения Сонина, ты говорила совсем другое, и я верю пьяной Лисе. Она - настоящая версия тебя.
Я убью пьяную меня.
И Джису тоже.
Как раз в тот момент, когда я собираюсь придумать лучший план убийства, дверь открывается, и внутрь заходит Розэ, наша с Джису подруга детства и сестра Чанеля.
Она самая миниатюрная из нас троих, но не больше, чем Дженни - у нее длинные волосы медового цвета, где коричневый и светлый перекликаются в красивом балаяже, и она любит носить шорты, даже весной.
Теоретически, поскольку мы с Розэ более интроверты, мы должны быть ближе всех, но когда мы находимся в компании друг друга, мы на самом деле больше всего предпочитаем молчание.
Иногда, когда она зацикливается на себе, то напоминает мне Чанеля, но на этом сходство заканчивается. Она слишком милая, чтобы сравнивать ее с ним и его антагонистическим характером.
Она бросает свою сумку по дороге в дом и присоединяется к нам. Я встаю, чтобы поднять ее, а затем повесить на место, вместо того чтобы увлечься обсуждаемой темой.
Но как только я сажусь обратно и беру свою чашку чая, Джису врывается в личное пространство нашего друга детства.
- Розэ! Поддержи меня в этом.
- Что мы обсуждаем?
- Фантазии, - отвечает Дженни. - Лалиса сказала, что ее фантазия - найти хорошего, нормального мужчину, ведь это такая редкость в наше время.
- Так и есть. - Я позволяю теплому чаю успокоить мое горло. - Прости, я неумеха.
- Ты лжешь. - Джису скрещивает руки над своей пушистой пижамой. - Год назад ты сказала, что твоя фантазия - это засада в темном месте и похищение против твоей воли.
Как будто кто-то обливает меня холодной водой.
Моя рука дрожит, и капли чая попадают на кожу.
Я чувствую, как ко мне подкрадывается это ощущение вне тела и перехватывает дыхание.
В тот самый момент, когда я думаю, что проваливаюсь в небытие, Розэ скользит ко мне, обнимает меня за плечи и смотрит на Джису.
- Мы договорились больше не говорить об этом.
- Не строй из себя высокомерную и могущественную. Ты тоже говорила что-то подобное. Что это было? О, ты хочешь бороться с этим и быть вынужденной принимать это, даже когда ты говоришь «нет». Я не могу быть единственной, кто это помнит.
Розэ прижимается ко мне и трется о мою руку, как милое создание, которым она и является. Как и я, она слишком сдержанна, чтобы когда-либо выразить себя.
Оглядываясь назад, могу сказать, что рассказывать Джису что-либо, даже в пьяном виде, было грубой ошибкой.
Она не умеет хранить секреты, и я знаю, что она не желает нам зла и лишь пытается сделать так, чтобы Дженни чувствовала себя с нами как дома, но все же.
Даже если бы Дженни здесь не было, я бы предпочла, чтобы мы больше никогда не говорили на эту тему.
Это был слабый момент.
Я думаю о том, как поступить, но все же.
Их слова кружатся вокруг меня, что-то о Розэ, отчитывающей Джису, разговоры о фантазиях Дженни. Но я почти ничего не слышу.
Это неловкая тишина, в которой я нахожусь в собственном мире, из которого не могу выбраться.
Вскоре после этого Джису и Дженни затевают вечеринку, причем последняя убеждает Джису, что ее брат ничего ей не сделает и мы ее защитим.
Через час мы в особняке Язычников.
Ни хрена себе.
Дженни использовала свои связи с охранниками, чтобы они пропустили нас внутрь, и последние десять минут мы ютились в углу.
Все три девушки одеты в красивые платья, включая Розэ, которую две дивы моды заставили надеть обтягивающее красное, а затем накрасили ее лицо соответствующим макияжем.
Я единственная в своих обычных джинсах и футболке с надписью «Прости за сучье лицо. Не хотела быть здесь». Они, правда, пытались меня нарядить, но не в этой жизни.
Сказать, что я не хочу быть здесь, было бы преуменьшением. Моя кожа покрылась мурашками с тех пор, как мы проехали через огромные ворота в готическом стиле.
Воспоминания о прошлой ночи все еще свежи, они бьются под моей кожей с упорством открытой раны.
Тем не менее, я не могла просто отпустить этих троих одних. Джису непременно попала бы в беду и потащила бы их за собой. У Розэ не было бы ни единого шанса, а храбрость Дженни сдулась с тех пор, как мы сюда приехали.
Она предложила, что мы могли бы пойти на другую вечеринку, а не на ту, которую устраивает ее брат и его банда.
Это предложение было послушно проигнорировано Джису, а затем Сонин и Бэкхен, которые присоединились к нам после того, как тоже пробрались сюда.
Я действительно не понимаю, чем привлекательны вечеринки или особняк Язычников. Это из-за эксклюзивности?
Да, особняк огромный, с прекрасной архитектурой, роскошной мебелью и вкусной едой, но он шумный, безликий и не может избавиться от жути, чтобы спасти свою жизнь.
Я предпочитаю сосредоточиться на тех, кто находится в моей компании. Хотя Бэкхен уже ушел, вероятно, ему надоели выходки Сонина, и он решил пойти спать.
Сонин тоже забрел за группу девушек, а Дженни безуспешно пыталась спрятаться за какой-нибудь колонной. Джису воровала напитки у проходящих мимо официантов и шипела после каждого глотка.
Розэ - единственная, кто заводит разговор и держится поближе ко мне, поэтому я замечаю, когда она замирает.
Я слежу за ее взглядом и тоже замираю. По лестнице спускаются два члена Язычников.
Ким Сокджин и Чон Чонгук.
Первый выглядит как ухоженный принц с его уложенными волосами, чисто выбритым лицом, элегантными брюками и рубашкой на пуговицах.
Второй выглядит не иначе, как монстр из ада.
Дело не в том, как он одет, ведь на нем черные брюки, белая футболка и кожаная куртка.
Дело во всем остальном.
Беспорядочные черные волосы, напряженные, пронзительные карие глаза, высокие скулы и резкие черты лица, которые выдают его невыносимый характер.
Он также большой во всем. Рост, телосложение и характер. Я никогда не видела никого такого мускулистого, как он, за исключением, может быть, Юнги. Но он двигается довольно быстро для огромного парня, к тому же бесшумно, как будто его приучили к тому, что его замечают только тогда, когда он считает нужным.
Чонгук считается темным красавцем. Он тот человек, о котором вы знаете, что он красив, привлекателен, но его действия рисуют его скорее чудовищным, чем красивым.
Разрушительным.
Неприступным.
И, похоже, он абсолютно доволен этим образом.
Но, опять же, почему бы и нет? Его печально известная репутация идет впереди него, и, похоже, его это тоже устраивает.
На самом деле, он может активно поощрять это.
Джин кивает на что-то, что они обсуждают, и поднимается по лестнице. Чонгук, однако, продолжает непринужденно идти вниз.
Но хотя он выглядит беспечным, в нем нет ничего произвольного. Даже в его походке нет ничего произвольного.
Под спокойной поверхностью, которую он отражает миру, таится опасность и злой умысел. Это таинственная природа, почти слишком хорошо замаскированная, чтобы кто-то мог ее увидеть.
Единственная причина, по которой я это делаю, заключается в том, что у меня тоже есть свои секреты, и, наверное, это дает мне сверхспособность распознавать их в других.
Мама говорит, что я способна на это благодаря сильной связи с эмпатией, и это была одна из главных причин, по которой я выбрала психологию. Я хочу помогать другим, что в моих силах.
Розэ что-то бормочет, а потом бежит вверх по лестнице.
Я начинаю следовать за ней, но меня прерывает орда танцующих, пьющих и воющих студентов.
Быть приглашенным на вечеринку, проводимую Язычниками - привилегия для студентов КУ. Это как мекка их нечестивой деятельности и выражение девиантной молодости.
Вот почему Джису во что бы то ни стало хотела попасть сюда.
Именно поэтому Дженни помогла ей, несмотря на то, что опасалась гнева своего брата.
Пока я добираюсь до лестницы, Розэ не видно.
Черт возьми.
Она может быть тихой и держаться обособленно, но у Розэ бывают моменты, когда она исчезает незаметно.
Я бросаю взгляд назад, чтобы убедиться, что Джису не попала в неприятности, но потом замечаю, как она обнимает бутылку текилы и пробирается на улицу.
Черт побери. Мне нужны двое, чтобы держать этих детей под контролем.
Я бегу трусцой в том направлении, куда ушла Джису. Потому что А - это она более склонна чуть не утонуть в луже собственной рвоты - так было один раз - или чуть не утонуть в настоящем бассейне, будучи пьяной - так было дважды; и Б - Розэ ответственная, не действует импульсивно и редко напивается, если вообще напивается.
Теоретически, решение преследовать нарушителя порядка в нашей группе на самом деле простое.
Я проскальзываю мимо студентов, которые прыгают и завывают под какую-нибудь модную песню. Гораздо проще пройти незамеченной, чем проскочить мимо них и задержаться еще больше.
Холодный ночной воздух покрывает мою кожу мурашками, и я останавливаюсь перед дверями особняка.
В особняк волнами стекается все больше студентов, и никто не уходит. Конечно, по их меркам, еще рано.
Несколько охранников стоят, как статуи, у входа, и я уверена, что еще больше охранников спрятаны на виду. Должно быть, это те же люди, которые вчера вечером носили маски кроликов.
Я поднимаюсь на цыпочки, чтобы лучше видеть снаружи, но там нет никаких признаков этой маленькой засранки Джису.
Я достаю свой телефон и нажимаю на приложение «Найти моего ребенка».
Что? Она действительно ребенок, когда пьяна, и мне пришлось установить это приложение, чтобы иметь возможность найти ее в подобных ситуациях.
Точка, указывающая на ее телефон, появляется на западе, и я следую за ней, используя рой студентов в качестве маскировки от бдительных взглядов охранников.
А поскольку у меня безупречная память, мне удается избежать большинства камер, несмотря на то, что ночью их почти не видно, и только если очень сильно приглядываться.
Джису, суицидальная нарушительница спокойствия, действительно отправилась в лес, окружающий особняк.
Пожалуйста, скажите мне, что она не пьяна. Пожалуйста, скажите мне, что она не пьяна.
Я ускоряю шаг, чтобы догнать ее, проходя через все трудности, используя камни и кусты, чтобы спрятаться от камер.
Музыка из главного дома затихает, пока я не слышу только пульсацию басов, а аплодисменты и шум в конце концов стихают.
Это значит, что мы слишком далеко от всех остальных.
Джису, давай.
Когда я нахожусь примерно в двухстах метрах от нее, она меняет направление и набирает скорость обратно к особняку.
Рев мотоцикла почти оглушает меня, и я понимаю, что она должна быть на нем.
Неужели охранник нашел ее и проводил обратно?
В любом случае, по крайней мере, она не бродит Бог знает где.
Тишина возвращается, на этот раз более удушающая, и я бросаю взгляд на свое окружение. Сначала мне кажется, что я слышу слабые шаги, но вскоре они исчезают.
Остается только темная ночь, огромные деревья и этот проклятый лес.
И еще мое неровное дыхание.
Я осторожно поворачиваюсь и уверенным шагом иду к особняку. Поначалу. Через несколько мгновений я уже практически бегу трусцой.
Не зря такие места являются местом действия фильмов ужасов и розыгрышей на Хэллоуин.
Откуда-то сзади в кустах до меня доносится шипящий звук, за которым следуют новые шаги. Я останавливаюсь и начинаю кружиться вокруг себя.
Я только наполовину повернулась, когда рука пробивается сквозь темноту и прижимает меня к дереву.
Дыхание выбивается из моих легких, и все мое тело замирает.
Человек, стоящий у меня за спиной, обхватывает мой затылок, а ровное дыхание лижет мою кожу, как лесной пожар.
- Что...
- Тссс, - его грубый голос звучит в моем ухе как извращенная симфония.
Приглашение на темную сторону.
Выход.
Что-то вспыхивает в темноте, а затем он сует мне в лицо телефон с приложением клуба на экране, где отображается его поздравительное сообщение.
Вверху написано «Первобытная игра» и мое имя пользователя как его указанного партнера.
Мое прерывистое дыхание замедляется до ритма, похожего на его. Не так контролируемо, но близко.
Это Чанель.
Это действительно происходит.
Хотя... подождите.
На мне нет маски, как я обещала. Значит ли это, что он знает, кто я, и все еще хочет сделать это?
При этой мысли меня охватывает чувство полного восторга.
Его хватка ослабевает на моей шее, а затем его низкий, слишком грубый голос приказывает:
- Беги.
Я спотыкаюсь, и место, где он дотронулся до меня, покалывает и жжет. Я хочу посмотреть на него, но чувствую, что он стоит позади меня, высокий, как бог, и такой же смертоносный.
Один поворот головы, и я бы увидела его.
Но я не пытаюсь.
Вместо этого я сдвигаюсь, а затем делаю то, что он сказал.
Бегу.