5 Глава «Необдуманные решения.»
В тот ж вечер.
- Не думаешь, что ты слишком жестока по отношению к Кириллу? Можно сказать, он открыл тебе душу.
- Мэри, а просила ли я его делится такими подробностями?! Нет! Жестокость - самое правильное чувство в некоторых ситуациях.
- А как же... любовь?
- Когда ты почувствуешь этих бабочек в животе, Мэри, расскажи мне о том, как это прекрасно...
Любовь. Никто так и не познал до конца это чувство. И не познаёт. Есть ли оно вообще? Мы чувствуем это, но не видим. Мы ощущаем этих бабочек, но не порхание из крыльев не касается нас.
А что на счёт меня. Я слишком труслива, чтобы полюбить кого-то. Прожектор освещает только мое место на сцене, а для чужой фигуры там места, увы нет.
***
21.07.2021 Пару недель спустя.
- На сколько баллов ты сдала экзамен, Виолетта?- запивая трапезу вином прямо из горла, мамины карте глаза сосредоточились на мне.
- Конечно, на пять. Пару баллов до максимального не хватило.
Как только могу, я спокойно заканчиваю есть и встаю из-за стола.
- Ты, неблагодарное отродье! Прикрываешь отца, пока он считает своих любовниц и даже не стыдишься смотреть мне в лицо. - я пропускаю реплику мимо и уже пересекаю наполненную гневом комнату.
В моем лексиконе более чем достаточно слов, чтобы ответить ей самым хамским и самым вежливым образом. Но сдерживая ком в горле, я принимаю взбунтовавшиеся решение. Небольшой розовый чемоданчик опрокидывается на мягкую перину. Мягкие лоскутки летят с вешалками внутрь. Параллельно, я просматриваю самые дешёвые авиабилеты в эконом классе. Бронирую один и в спешке рыщу глазами по комнате.
- Она собралась петь в Москве! - бубнеж матери, проходящей в свою спальню донёсся и до меня. - Рано, детка, ты собралась вылететь из гнезда. Может быть, тебя там ждёт чей то член?
Равномерный вдох и дрожащий выдох. Пока дверь не оповестила о прибытии папы, я перебирала вещи в чемодане и складывала документы. Он как обычно поцеловал меня в лоб, так же как и несколько лет назад, когда ушёл из-за предательства матери на два месяца.Было бы все по другому, если бы он не вернулся? Стала ли счастлива мама с новым избранником судьбы? Известно лишь всевышнему. Обьясняет её разгульничество психолог так:
- Инесса Григорьевна понимает, что прервала всеобщее доверие и предала вашу семью. Сама того не осознавая, она ждёт вашей мести. А алкоголь добавляет ей эти фантазии. От этого она сомневается не в вас разумеется, а в себе. Конечно, переломный момент-её измена с молодым парнем.
Десятки вариантов, о том как сказать главе семьи о моем раннем уезде перемешались. Подавая ему фрикадельки, я присела и натянула от тревоги рукава на самые кулаки. Склонив голову под градус, я вгляделась в уставшее его лицо.
- Снова за бутылку взялась. - не переставая есть, заявляет он. - На Кавказе есть санаторий, для людей подобных ей. Две недели под присмотром врачей. Тотальное расслабление. Поедешь с ней?
- Она назвала меня отродьем и шлюхой. - я резко встаю и отодвигаю стул, скребя по полу. - Я улетаю в Москву.
- Ты ведь знаешь, что это не правда. Виолетта, ты прекрасная дочь и человек. - папа подошёл ко мне и гладил лопатки. - А про Москву вылетело из головы. Конечно. Мы найдём кто за ней присмотрит.
- Пап, я улетаю завтра. Раньше на неделю. Это ведь невесомость? - с налитыми слез глазами, смотрю на родного человека.
- Невесомость, конечно.
Оказавшись в теплой комнате у широкой кровати, я вижу сумрак ночи. Когда вода в ванной шумит на полной, а дверь в спальне закрыта на замок. Я сворачиваюсь и чувствую каждый согнутый позвонок спины. Темнота и трясущийся матрас подо мной в могильной тишине.
Ни один всхлип, ни одна слеза не отдается звуком. Только бьющееся в конвульсиях тело и мокрые, если прикоснешься лицо. Слипшееся кончики волос прилипли к щекам, где их пытается распутать кошка. Ее колючий язычок ласкает и смягчает ранки. Как можно ближе прижимаются колени к замерзшему телу, а губы размыкаются, издавая тихие крики.
Рукой температурой словно лед, удерживаю что-то в области сердца, стараясь на долю уменьшить внутреннюю боль. Я чувствую мягкость кожи животного, и ноготками чуть поглаживаю ее острое ухо. В этой же позе, веки бессильно захлопываются и проваливаются сквозь сны.
Мои высокие сапоги хрустят по припорошенной тропе. Наушники болтаются при шаге в узком пуховичке, а лямки рюкзака сползают вниз. Щеки щекочет толстый шарф обмотанный вокруг шеи. Та вытягивается и заглядывает за библиотеку справа.
Так же горло и чуть быстрее вышагивает в белой куртке предмет моих воздыханий. Кудряшки Кондратьева усыпаны искрящимися снежинками. Его рука небрежно стряхивает их, вызывая у меня возмущение. Волосы встают из стороны в сторону, а парень бранится переходя дорогу к школе. Там он приобнял Аннет в чёрной куртке и они скрылись за дверями заведения.
- Когда нибудь... ты будешь кататься только меня. - прошептав, я спрятала нос в шершавившую материю и пошла вслед за ними.
Пролетающие кристаллики застыли, в тот момент мои ноги поскользнулись на льду, а тело развернулось к источнику ярких лучей. Фары ослепляли меня из красной миниатюрной машинки. Тело почувствовало жесткость асфальта. Ссадины заныли на щеках. Горло безудержно ныло, изрывая легкие.
В секунду я чувствую мягкий плед подо мной. А руки сцеплены на шее. Замок не даёт мне дышать и рот только открывается, а тело поддаётся вперёд. Ослабив хватку, конечности расслабляются и падают.
Пустив в легкие кислород, я медленно выхожу в коридор. Бесшумно прохожу комнаты и попадаю на кухню. У окна сияет в лунном свете кувшин с водой, что так нужна моему сухому языку.
Медленно упиваясь жидкостью, глаза смотрят за проезжающими машинами. На стене горит пять утра, а Владивосток уже проснулся. По асфальту скребутся шины, от чего я закрываю форточку. Свежий воздух перестаёт мчатся по углам комнаты и спасётся десять минут здесь становится так же душно. Я стою у окна уже пол часа, когда тело вздрагивает и глаза перестают быть так широко открыты. Опустив голову, я отпиваю воды и смотрю на стеклянные очи своей кошки. Последнее хорошее, что мне досталось за последние пять лет.