9 Часть
Гладить, когда затоскую, утешать и, – будто вспоминая, он деланно задумался, любуясь закатом, – ах да, рассказывать истории.
Синева во взгляде ребенка обожгла холодом. Пэйтон, не ожидавший подобного, подавился весельем и прекратил ехидствовать. Она сердится?
В мгновение милая девчушка приняла облик грозной фурии, маленькой, но очень задиристой. Даже кулаки сжала. Нелепая мысль пронеслась на периферии сознания демона: он не хотел, чтобы Алинро на него так смотрела, никогда. Ведь на доли секунды он, и правда, ощутил мороз, пробежавший по разгоряченной коже.
– Знаешь, – задрав подбородок, ответила малышка, – я хотела добавить еще один пункт к своим обязательствам – петь для тебя иногда. Но раз ты так высоко ценишь мои способности, пожалуй, оставлю пение при себе.
Пэйтон хмыкнул: а она крепкий орешек. Хоть и рассердилась, но сумела не перейти ту грань, которую он бы не позволил ей нарушить в обращении с собой.
– Оставляю песни на твое усмотрение, – легко согласился парень. – Думаю, и без них ты сумеешь меня порадовать. Заканчиваем болтовню, мне пора.
И не торопил, оставляя последний шанс на отказ. Он специально сформулировал эту часть договора на ее языке так, чтобы оставить как можно меньше конкретики. Во вспыхнувших символах внутреннего круга, к которым сейчас жадно тянули изуродованные конечности призванные, смысл ее признания был немного иной и вполне четкий. Произношение сторонами начертанного – лишь формальность, достаточно, чтобы смысл хоть немного совпадал с передаваемыми на хранение духам рунами. И кого волнуют тонкости перевода и разночтения в чужих языках? Уж точно не демонов. Ведь всем известно: не заключайте с ними сделок, все равно найдут способ облапошить. Так нет, во все времена находились глупцы, считающие, что уж им то точно повезет.
Но вот девочка едва слышно выдохнула последние слова, и лицо демона, озаряемое огненными всполохами, украсила торжествующая улыбка. Манящий опасной холодной красотой, Пейтон окинул хищным взглядом творящееся вокруг них действо. Расчетливый демон привык руководствоваться по жизни исключительно собственными желаниями, если, конечно, они не перечили здравому смыслу. Сейчас он и сам не до конца понимал, зачем ввязался в эту нелепую сделку, но ни о чем не жалел.
В любом случае, скучно не будет, а если Алинро ему надоест, то всегда можно забыть о ребенке. Срок действия договора он уточнять не собирался.
– Я, Пэйтон Мурмаер, призывая в свидетели Тьму и пепел падших, по доброй воле обещаю сделать все, чтобы научить Алинро Листар защищать себя в рамках способностей ее тела и духа.
Пока демон произносил свою часть условий, девочка в его руках мелко подрагивала. Он втянул дразнящий аромат ее страха: такого нет ни у кого из тех, с кем его ранее сводила судьба.
Когда духи Тьмы погасили последний символ, где смысл также несколько отличался от озвученного вслух, Пэйтон с удовлетворением проследил, как последний призванный с тихим шипением убрался восвояси.
Демон негромко произнес заклинание, стирая последние следы произошедшего между ним и его… хм, подопечной? Он зажмурится, привыкая к подобной мысли. Да, пожалуй, пока это слово вернее всего подходило к определению его роли в жизни синеглазой малышки.
Демон не признался бы и под пытками, но ему нравился новый статус.
Приятно владеть чьей-то жизнью, пусть и всего лишь крошки-человечки. Держать на раскрытой ладони красивую бабочку, любоваться ею и знать, что без твоего дозволения она не улетит. Каково быть той самой красавицей, рожденной порхать, но вынужденной лишь со стороны любоваться цветочным лугом, демона, естественно, не интересовало.
Вторая сторона медали контроля и обладания – ответственность, его нисколько не тяготила. Располагая властью и силой, Пэйтон не сомневался, что при любом раскладе, как бы ни изменилась со временем ситуация, он легко вывернет договор таким образом, чтобы не ощущать себя должным. В конце концов, жизнь людей сравнима с танцем того самого мотылька вокруг пламени: они ужасно уязвимы и смертны. Собственными поступками изо дня в день так и стремятся приблизить последний вздох, воображая, что впереди ещё полно времени. Вот и Алинро с упорством изголодавшегося вампира напросилась на весьма сомнительное знакомство, игнорируя предупреждения.
Интересно, он расстроится, если с малышкой, в самом деле случится беда?
Тело Пэйтон мгновенно отреагировало, немало удивив хозяина. Ногти на руках удлинились, мускулы напряглись, в позвоночнике возникло знакомое покалывание, как случалось всегда перед частичной трансформацией в боевую ипостась.
– Занятно, – пробормотал демон, совершая глубокие вдохи и выдохи, чтобы расслабиться. Он получил более чем исчерпывающий ответ на свой полушутливый мысленный вопрос.
Отныне Алинро Листар принадлежит ему, а любое посягательство на свое он привык рассматривать, как личное оскорбление. Во всяком случае, до тех пор, пока сам не утратит интерес и перестанет видеть в девчушке ценности.
Кстати о ребенке; она стояла замерев и почти не дышала, по ее предплечью медленно стекала тонкая струйка крови от того места, где в кожу вонзились острые когти демона. Ей было больно, но она молча терпела, лишь в широко распахнутых глазах застыли вопросы.
Пэйтон досадливо поморщился, вернул полностью человеческий вид и залечил ранки. Нужно лучше себя контролировать и постоянно помнить, как хрупка его непоседливая прелесть.
За выдержку и смелость малышки демону захотелось сделать ей что-нибудь приятное. Ведь даже не пикнула, хотя сердечко трепещет, как жухлый лист в непогоду.
– Как тебя называют родные? – произнес он так ласково, как смог, и одновременно с этим окончательно убрал скрывающие ее от внешнего мира крылья. Девочка тут же отступила назад, но под его насмешливым взглядом нахмурила брови и перестала пятиться.
С любопытством огляделась: ни равнодушный ветерок, играющий с песком и выброшенными на берег водорослями, ни деловито роющиеся в них чайки не выдавали произошедшего. Волны, как и прежде, мерно набегали и возвращались обратно. На удивление пустынное в этот час побережье выглядело привычным и до безобразия мирным. Даже стоящий напротив странный парень, нависший над ней темной скалой, безмятежно улыбался, будто еще минуту назад не сдавливал ее в железной хватке.
Малышка тряхнула головой, прогоняя лезущие в голову сомнения о том, не пригрезилось ли ей все, облизнула пересохшие губы и ответила: – Аля… или Аленький, когда бабушка хвалит.
Очередное упоминание о бабушке насторожило смутным подозрением, но Пэйтон не стал углубляться. Плавно, чтобы не спугнуть, шагнул к девочке, пристально следя за ее реакцией. Она не шевелилась, хотя он чувствовал, как ей хочется задать стрекоча. И все же ему достался чудесный образчик, порожденный этим миром.
– Аля, – вкрадчиво мурлыкнул демон, – необычно.
Он припоминал, что имена человеческих ведьм всегда отличались характерным звучанием, поэтому не удивился.
При посвящении ниоры отрекались от данного при рождении имени и принимали новое, вместе с культурой и традициями ведьм.
Магического дара в синеглазке он не видел, а значит, и ведьмой она стать бы не смогла. Что до родни, если они ее так называют, что ж, ему понравилось это короткое, ласкающее слух сокращение.
– А-аля-я, – повторил демон и заправил выбившуюся прядь волос девочке за ухо. Она ойкнула и потерла то место, где только что касались пальцы Пэйтона.
– Ты снова сделал мне больно, – упрекнула Алинро.
– Привыкай, – равнодушно предупредил демон. – Боль закаляет, а ты хочешь стать сильной.
– Но ведь мы не враги.
– Милая, запомни, ни один враг не сможет причинить тебе столько боли, как тот, кому ты доверишься. Малышка потирала ухо, пытаясь постичь сказанное.
Да, та же бабушка иной раз могла пройтись хворостиной, если Аля уж слишком сильно проказничала, но ведь это все не всерьез. Девочка всегда знала, что ее любят.
Смысл слов Пейтона ускользал, казалось, он заложил в них другой, какой-то свой собственный смысл, недоступный пока для чистого детского сознания. Тут ее подушечки пальцев скользнули по незнакомому рельефу, она убрала волосы и медленно ощупала кожу за ухом. Как неудобно: даже будь у нее с собой зеркальце, все равно там не рассмотришь. Алинро оставалось гадать, что за рисунок теперь украшал ее тело.
– Что это? Зачем ты так со мной? Как я теперь объясню, откуда на мне взялась эта штука? – в синих глазах плескались вопросы, обида и разочарование. Последнее вновь всколыхнуло в Пэйтоне глухое недовольство.
– Прояви изобретательность, – сухо отрезал он.
– В твоих интересах сохранить наш маленький секрет. Скажи спасибо, я не отметил тебя на самом видном месте.
– Спасибо, – буркнула девочка и отвернулась.
Демон вздохнул и потер переносицу: пожалуй, над ее воспитанием придется поработать. Он взял ребенка за плечи, развернул лицом к себе и подцепил подбородок, запрокидывая голову.
– Поблагодаришь потом, искренне! Я подожду, когда эта метка сообщит о грозящей тебе опасности, а потом так и быть подумаю, стоит ли помогать.
Теперь на личике Алинро отобразился живейший интерес, губы растянулись в довольной улыбке, щедро демонстрирующей отсутствие зубов.
– Так и знала, что ты мне пригодишься, – поделился своими своеобразными выводами ребенок. Пэйтон мысленно простонал: может, убраться поскорее в Царство и забыть о мелкой, будто она ему приснилась?
– Что там изображено? Мне не видно, – повиснув на руке демона, спросила малышка.