( Не )верный выбор.

Эвелин вышла из машины, чтобы прогуляться по окрестностям, да и опять таки, чтобы сделать пару ( сотен) фотографий. Она, конечно, слышала от Сергея о том, как здесь раньше было красиво, и тому подобное, но даже когда город оказался заброшен, он все равно оставался таким же прекрасным, как и двадцать семь лет назад:

— Что делать будем? — Девушка достала из сумки очередную пачку жвачки, опираясь локтем об машину.

— Все, что хочешь. Только аккуратно и осторожно. — Костенко нажал на кнопку на ключах от машины и та закрылась.

Лина осмотрелась, в поиске того, что интересного можно здесь найти, на что посмотреть, и тому подобное.

Вокруг были лишь многоэтажки, деревья, и куча другой разной растительности. Внезапно сзади себя Кудиянова услышала чьи - то шаги, и почувствовала на себе чей - то тяжелый взгляд. Она медленно обернулась, ожидая чего угодно, но только не собаку, которая выглядела, будто из фильмов про зомби: вокруг нее была цепь, а одно ухо было фактически откушено. Она скалилась, рычала, и вдруг громко гавкнула. Лина не чувствовала страха перед этим животным, а наоборот: девушке почему - то захотелось ее погладить, и Эвелин, медленными шагами, вытянув руку вперед, пошла к собаке.

— Идиотка! Стой! — Костенко взял Кудиянову за руку, и потянул на себя, направляя пистолет на животное.

— Сереж, отпусти, все хорошо. — Лина пыталась вырвать свою руку.

— Ты на эту псину посмотри! Это тебе не доберманы Димочки твоего! — Сергей уже собирался нажать на курок, как девушка выбила из его руки пистолет. — Лин, ты дура? — Она все - таки вырвалась, и была почти рядом с собакой.

Девушка находилась в паре десятков сантиметров от животного, все так же аккуратно и медленно протягивая руку вперед. Собака вдруг перестала скалиться и рычать, смотря в глаза Кудияновой. Костенко уже был готов взять нож, и кинуться на собаку, как перед его глазами, животное село перед Линой, и та начала гладить собаку.

— Что это за херь... — Как только Сергей стал подходить ближе к ним, то собака снова зарычала.

— Сереж, не подходи. — Эвелин села на колени перед собакой, продолжала гладить ее. — Она... Она не хочет.

— В смысле " не хочет "? — Мужчина отошел чуть подальше, но так, чтобы все равно слышать, что говорит Лина. — Она тебе это русским языком сказала?

— Очень смешно. — Девушка закатила глаза, — Я чувствую. Я не знаю, как объяснить. — Собака легла рядом с Эвелин.

— Так, Лина, послушай. — Костенко хотел снова к ним подойти, но собака вскочила, и чуть было не кинулась на него, — Призраки, собаки разговаривают, все, давай, садись в машину, пока к тебе еще кто - то не пришел. — Сергей открыл машину, — Все, вставай и иди сюда. — Он обернулся, чтобы посмотреть, что она делает, — Лин? — Девушка сидела на том же месте, только на ее лице теперь читалось разочарование и недоумение.

— То есть ты не поверил. — Это был не вопрос, — Ты просто... Ты просто тупо... Сука... Зря я рассказала. — Эвелин встала, отряхнула с джинс грязь, и уже было хотела уйти, но Сергей взял ее за руку, — Отъебись! Получил, что хотел? Доволен?! — Она попыталась дать ему пощечину, но он сумел среагировать и взять другую руку девушки в свою.

— Лин, Лина, я не это имел ввиду! — Лина продолжала попытки уйти, — Блять, да я не...

— " Да я не " Да я не "! Конечно, тебе ж поебаться захотелось - трахнул меня, все просто!

— Так, меня это достало. — С этими словами, Костенко взял ее на руки, донес до какого - то здания в паре десятков метров, и усадил стол, стоящий около входа в дом. — Не слезешь, пока не успокоишься. — Он " прижал " девушку так, что вылезти не было для нее возможным.

— Отпусти.

— Нет.

— А это не вопрос и не просьба. – Лина положила руки на плечи мужчины.

Минуту она просто сидела и смотрел куда - то в бок, пока Сергей не притянул ее за лицо к себе, и не поцеловал. Эвелин понимала, к чему идет дело, но так как все еще была обижена, не хотела отвечать на поцелуй, но мужчина все - таки был настойчивей, и " добил " девушку. Ей начало снова срывать крышу, как вчера, но самоконтроль в данный момент немного, но все же присутствовал.

— С... Сереж... Не... Не ту... — Она пыталась остановиться, — Не ту... Не тут...

— Почему?

— Х... Холодно...

— Убедительный аргумент. — Костенко дал Эвелин слезть, и они пошли обратно к машине. К тому времени, собака уже куда - то исчезла, и ее следов не осталось.

Лина села на свое, уже так полюбившееся заднее сидение вместе с Сергеем. Девушка положила свою голову ему на плечо, и взяла за руку, немного смущенно улыбаясь.

— Лин, прости за то, что сказал... — Он приобнял Кудиянову, — Я не хотел, я не это в виду имел... — Костенко попытался извиниться.

Лина молчала пару секунд, не зная, что ответить. Она просто гладила его руку, сильнее прижимаясь. Впервые ей было просто хорошо рядом с человеком, без всякой близости, и того подобного. Эвелин просто не хотелось отпускать мужчину.

— Сереж, — Девушка нервно сглотнула.

— Что?

— Что ты... — Она не знала, как подобрать слова, — Что ты... Ну... Чувствуешь ко мне?

— Лин, — Сергей перестал обнимать ее, и посмотрел в глаза, — Я не буду врать, херь говорить разную, в уши ссать, но дай мне время. Мне правда с тобой хорошо. Ты выросла со мной, но ты же знаешь...

— Ладно. Я поняла. Можешь не продолжать. — Лина отсела на другую часть сидения, — Успокойся, все нормально. — В ее голосе читалась грусть, которую Кудиянова пыталась скрыть безразличием, но сейчас это плохо получалось, а выражение лица выдавало абсолютно все эмоции, которые девушка сейчас испытывала.

***

На утро Гоша проснулся первым. Машины, которую они накануне вечером поставили рядом, на месте импровизированного лагеря, на месте не было. Как и Антоновой.

— Может она за продуктами поехала... Или за водой... А нас просто будить не хотела... — Мадышева пыталась придумать оправдание, или какую - нибудь догадку в сторону Ани.

— Она развернулась. Вот следы от колес. — Паша кивнул головой в сторону дороги.

— Она обратно поехала? — Настя потерла глаза рукой.

— Блин! Моя машина станет радиоактивной! Ее придется продавать, когда мы вернемся! — Петрищев был на грани истерики.

— Если Гошанчик. Если вернемся. — Очередные шутки Лёши, над которыми смеялся только он.

— Так, давайте собираемся, будем думать, что делать. — Паша быстро стал собирать мини - лагерь, которые они разбили.

Они были вынуждены идти обратно в сторону зоны пешком, неся на себе все вещи. А куда и как далеко уехала Аня - было известно лишь ей самой.

По пути из рюкзака Горелова стали доносится какие - то звуки, похожие на звонок на телефоне. Парень достал из рюкзака планшет, украденный у таджика, которого он " усадил " в багажник машины, и которого оставили на границе. На планшет начали приходить фотографии Ани.

— О, смотрите, машина! — Гоша помахал рукой автомобилю, который подъезжал к ним, чтобы тот остановился.

В машине было три мужчины, лет по двадцать пять - тридцать с виду, которые ехали в зону. Из разговора ребята узнали, что те - из Харькова, а сюда ездят просто чтобы отдохнуть и немного поохотится.

— Знаешь, как в совке было: рыболов, охотник - он тот же самый турист. — Ответил парень в черной куртке.

— А здесь разве можно охотиться? — Гоша с недоверием отнесся к тем, кто их подвозил.

— Не понял? — Парень оглянулся назад.

— Животные, они же здесь радиоактивные: они едят тут пищу, пьют эту воду.

— А их жрать - что ли? — Он посмотрел на ребят с недоумением.

— А вы их не едите? — Влез Паша.

— Да нет, убиваем. Гоняем на пикапе и отстреливаем. — Тот, кто сидел за рулем тоже обернулся, но старался не отвлекаться от дороги.

— Ужас какой... — Настя немного поморщилась.

— Да нормально. Ничего ужасного. Зверья тут развелось немерено. Так что мы наоборот помогаем. Как санитары.

— Да я вообще про охоту. — Девушка обобщила.

— Да нормально. И вообще... Каждый человек либо охотник, либо жертва по жизни. — Эта фраза, сказанная парнем, напрягла многих из компании.

Через пару километров машина остановилась среди леса и маленького озера, и все вышли. Парни достали из машины оружие, перезарядили его, и проверили патроны.

— А вы что, здесь охотится будете? — Спросил Вершинин, осматриваясь.

— Да. — Ответил кто - то из парней.

— А на кого?

— На вас. — Тот, что был в черной куртке, перезарядил ружье. — Фору даем: одна минута. — Никто из всех четверых не понимал, что происходит, пока один из парней не выстрелил в воздух. — Побежали!

***

— Слышишь выстрелы? — Лина выключила музыку в машине.

— Какие выстрелы? — Костенко продолжал ехать.

— Да встань ты! — Девушка дернула мужчину за руку, и тот остановился неподалеку от какого - то небольшого села.

— Еб твою мать... — Он тоже услышал те самые выстрелы, о которых говорила Кудиянова. — Сиди и не выходи. — Костенко достал из кармана плаща пистолет и перезарядил его, — Они, сука, могут просто не искать приключения на жопу? Задрали уже!

Кудиянова не слышала того, что говорил Сергей. Ей казалось, будто она слышит чей - то голос. Женский голос, который просил ее зайти в один из домов, в одну комнату, но зачем - было непонятно.

Лина резко выбежала из машины в сторону небольшого дома, несмотря на то, что вокруг были слышны лишь выстрел за выстрелом.

— Лина! Блять! Стой! — Сергей не успел ничего сделать, и оставалось лишь надеяться на то, что: а) их не заметят и б) Лину нигде по пути не  пристрелят.

Девушка забежала в тот дом, зашла в одну из маленьких комнат, куда ее звал тот самый голос. На полу в комнате лежала, как Кудияновой показалось, какая - то фотография. Лина нагнулась, чтобы поднять ее, как сзади послышались тяжелые шаги.

— А ты тут откуда взялась? — Эвелин обернулась на голос из за спины. За ней стоял парень в клетчатой рубашке и жилетке, направляя оружие на девушку.

— Я... Я... Пожалуйста... — Тело Лины начало сильно дрожать, — Не надо... — В уголках глаз выступили слезы, и Эвелин закрыла глаза, в ожидании смерти. Она перестала слышать все, что происходит, и в чувства ее привел лишь голос Сергея, который перерезал горло тому, кто направил на девушку ружье.

— Я же сказал, что защищу любой ценой. — Он обнял Лину, и она прижалась к нему. — Последний остался. — Костенко подобрал ружью, взял девушку за руку, и приказав ей тихо идти за ним, повел на другой этаж.

Третьего парня последовала та же участь, что и первых двух.

Сергей быстро вышел, всё также держа Лину за руку, чтобы та еще чего - нибудь не натворила, и усадил в машину. По его взгляду читалось, что ей, скорее всего, не жить, после того, что она сейчас вытворила.

— Тебе тяжело было посидеть?

Эвелин молча смотрела в пол, держа в руке фотографию.

— Ты понимаешь, что если бы я на секунду, секунду блять, похоже пришел - ты бы тут не сидела?!

Она все еще игнорировала.

— Лина! Ты меня слышишь?! — Сергей остановил машину на каком - то повороте, — Ты вот своей башкой куриной, или что у тебя там, думаешь, что делаешь?!

— Не ори на меня!

— О, прорвало наконец! Объяснения будут?! — Только сейчас мужчина обратил внимание на то, что держала Кудиянова в руках, — Что это? — Он потянулся, чтобы посмотреть, но Эвелин убрала руки с фотографией в сторону.

— Тебя это ебать не должно. — Лина отвернулась.

— Послушай. Все, что касается тебя, меня будет ебать. Понятно? — Костенко аккуратно коснулся плеча девушки.

— Так тебе ж, блять, разобраться в себе надо! — Кудиянова дернула плечом, чтобы дать ему понять, что не хочет, чтобы ее трогали. — Тебе ж, сука, время нужно!

— Если ты так психуешь до сих пор, из за того, что я сказал тогда, значит тебе не похер на меня. — Сергей снова попытался дотронутся. Лина промолчала на этот ответ, но медленно повернулась, и перевернула фотографию лицом к себе. — Что за хуйня? — Он посмотрел на фотографию.

На ней была изображена семья. Семья Лины. Мать, отец, брат и она сама. На заднем фоне стояла скромно наряженная, небольшая елка, был включен телевизор, по которому шла какая - то программа в честь праздника, и рядом с маленькой девочкой сидела то ли кошка то ли кот. Все было бы вроде хорошо, только глаза... Глаза всех тех, кто был на фотографии были замазаны чем - то белым, вроде замазки, а по середине - красные кресты.

Эвелин попыталась сдержать слезы, внимательно смотря на фотографию, но не смогла. Одинокая слезинка покатилась из ее правого глаза. Эта фотография напомнила ей те времена, когда она все еще была с мамой, папой и братом, о судьбе двух последних она ничего сейчас не знала. Эти воспоминания ее мозг произвел, словно картинки, и Лина будто бы снова попала в это время. В тот самый день, тринадцать лет назад.

Голова сильно закружилась и заболела в районе лба, от чего девушка тихо вскрикнула, и приложила руки ко лбу. Перед глазами появилась Анель, лицо которой было искажено какими - то гримасами, или чем - то подобным, а из глаз текла кровь. Она что - то нечленораздельно бормотала, издавая при этом странные и даже страшные звуки / выкрики.

— Ты виновата! Ты! — Вдруг в голове у Кудияновы раздался голос матери, — Ты дала мне умереть!

Лина заплакала, пытаясь открыть глаза, как будто это был кошмарный сон.

— Лина! Ты чего? — Сергей силой вырвал фотографию из рук девушки. Вся боль, и эти видения исчезали сразу же после этого.

— Я виновата... — Шепотом проговорила Лина, медленно поднимая голову, — Я убила ее...

— Кого ты убила? — Костенко не понимал, что она говорила.

— Того, кто стоит за твоей дверью. — Девушка посмотрела в окно со стороны Костенко.

***

— И куда мы теперь поедем? — Настя обрабатывала свежую рану Лёши.

Ответа на вопрос не последовало. Тогда Настя спросила еще раз, но Паша, сидящий за рулем все так же игнорировал ее.

2 года назад

— То, что произошло, было ошибкой. — Эвелин сидела на краю кровати, и дрожащими руками пыталась натянуть на себя джинсы, — Этого... Этого не должно было случиться...

— Лин, ты не виновата, — Вершинин хотел обнять девушку, но там обернулась, давая понять, что сейчас не хочет никаких касаний, объятий, или чего - то подобного. — Ты чего?

— Это я виновата. Не пытайся меня выгородить. — Кудиянова подошла к зеркалу, — Если Тёма узнает об этом... Блять... — Девушка заметила синяк на шее, — Мне пиздец.

— А ты думаешь он весь такой святой?! — Крикнул Паша, и Лина, подбежав к нему, заткнула ладонью рот. Она посмотрела на время на телефоне, и закрыла лицо свободной рукой. — Думаешь, он домой пошел и спит щас?!

— Завались! У меня батя приехать должен был два часа! — Кудиянова опустила руку с лица парня, и снова подбежала к зеркалу в поисках расчески, — На хате пиздец, причем ПОЛНЫЙ пиздец. Еще и ты тут... — Последняя фраза звучала как обвинение в чем - то.

— В каком смысле " И ты тут "?

— Блять... — Эвелин закрыла лицо руками, когда поняла, что сказала, — Паш, ты не так подумал. Просто... Ладно, похуй. — Она кинула расческу на кровать.

— Нет - нет, не похуй. — Вершинин взял девушку за руку, — Раз начала - продолжай.

— Ничего я продолжать не буду! — Лина вырвалась. Она пыталась контролировать громкость голоса, но не могла, — Если Артём узнает...

— Да твоему Артёму похуй на тебя!

— Он любит меня!

— Любит? — Вершинин стал искать кофту, в которой лежал телефон, — Любит он ее. Смешно.

Парень достал телефон, включил, подозвал Лину, и показал сообщения, которые ему писал Артём:

" — Пмздец я Соколовк оттрпхпл так нихцевл." — Текст был написан Артёмом быстро, с кучей ошибок, и видимо парень в этот момент был не совсем трезвым. " — Нтхуеыо она сосет лушчн чем эта пздв у Вики сиськт ахуеггые "

После прочтения этих двух сообщений, Лина уже хотела заплакать, держать слезы было уже почти что невозможно, но девушка смогла взять себя в руки, и не показать того, что она по - настоящему сейчас испытывает.

В сердце все разорвалось в один миг. Все эти мечты о том, что они с Тёмой будут реальной семьей, может даже поженятся... Все это рухнуло в один момент, в одну секунду. Все то, чего Лина так хотело - разбилось, словно стакан об пол. Хотелось закричать от боли, разбить руки в кровь, или вообще что - то с собой сделать, лишь бы забыть.

Но больше всего хотелось, чтобы это был сон. Просто ужасный, кошмарный сон. Лина хотела проснуться, и как ни в чем ни бывало, зайти во " ВКонтакте ", написать Артёму " доброе утро, родной ", в конце с сердечком, скинуть селфи, и жить, как обычно.

Только теперь как раньше, уж точно не будет.

Да, у нее были подозрения, что Тёма ходил налево, но Лине казалось, что это все параноидальные мысли, ревность, недоверие к нему. Но мозг - то, как будто подсказывал ей, что эти мысли - неспроста, и Тёма вправду изменяет ей, и видимо, уже не первый раз.

— Убедилась? — Вершинин сел рядом с Линой.

— Мне похуй. — Сухо выдавила из себя Кудиянова.

— Неудивительно. — Парень пожал плечами, — Тебе всегда на всё и на всех похуй.

— Не на всех и не на всё.

— Я думал, ты другая.

— Какая " другая "? — Лина начала кусать губы до крови из за нервов, — Милая невинная овечка, которая думает только о других? Нет, Паш, разочарую тебя. Я - похуист. Меня волнуют лишь мои близкие. — Кудиянова снова соврала, и не только Павлу, но и самой себе, — Мне по - е - ба - ть на то, что для других плохо и больно. Боль, грусть - чувства слабых.

— Тебе, выходит, и на меня поебать. Я ж тебе не близкий...

На самом деле, Эвелин не считала так, просто она боялась показать настоящие эмоции даже близким. Для нее заплакать на людях означало унизить себя по полной. Для всех, кто ее знал, она была веселой девочкой, которая всегда тусила и слова " боль " не знала. Только вот временами, ей самой было больно так, что хотелось закончить свою жизнь, и больше никогда не возвращаться на этот свет.