полезное и безполезное
Кибутсуджи не понимал, как люди могут быть столь непроходимо глупы. Они готовы рваться в бой против тех, кто в тысячи раз сильнее. Пускай исход данного действия известен с самого начала — смерть — они будут рваться вперёд. Они готовы защищать кого-то, заботиться о ком-то, да даже мстить за кого-то — ценой собственной жизни! А если им чудом удастся выжить, то они всё равно побегут прямо в руки к своему палачу.
Как наивно. Абсолютно неразумно.
Мудзан ненавидит то, что неразумно.
Демон был уверен, что подобное никогда не затронет его. Что это невозможно. Дерзкая теория о существовании дружбы или любви у демонов — всего лишь безумная гипотеза, тут же будет перекрыта кровавыми фактами, из которых вытекает один результат — невозможность. Демоны не могут быть эмоциональны. Демоны — не люди.
А демоны, которые чувствуют что-то, конечно, помимо голода и преданности своему господину — сломанные игрушки. Игрушки, которые больше не подлежат починке. Бесполезные вещи.
Мудзан ненавидит бесполезные вещи.
Даже будучи жалким человеком, он не знал тех чувств, что провоцируют рождение подобной глупости. А даже если и знал, то… Всё равно ничего не осталось. Никаких эмоций. Всё смыла человеческая кровь, оставив только жажду.
Жажду сломать, разорвать, стереть в порошок. Жажду убийства. Жажду, которая появилась из собственной беспомощности перед болезнью. Жажду, которая сделала его самым могущественным существом в мире.
В один день она отступила на второй план.
Он больше не хочет убивать. Нет, не так. Он не хочет убивать лишь одного человека.
Ведь впервые появилось оно. Желание. Желание подчинить, сделать своей собственностью, спрятать и никому не показывать.
Оно заполнило голову.
Глядя на то, как юноша тяжело дышит, Мудзан видел, что парень пока ещё жив. Глядя на то, как кровь покидает молодой организм, Кибутсуджи понимал, что парень умирает. Демон чувствовал, как Камадо пытается бороться, несмотря ни на что. Несмотря на то, что он лишь слабый человек.
Часть Мудзана хочет, чтобы Танджиро жил. И эта же часть не хочет, чтобы его яд убил дитя солнца.
И… яд не убивает.
Сестра пришла спасти его. Вновь он видит, как свершается глупость. Девушка ведь могла сбежать, что бы Мудзан ее не нашел. Чтобы не использовал её для своего вознесения в боги. Она рискует всем человечеством ради слабого братца, который и до двадцати лет может не дожить. Но впервые такая глупость его не злит.
Демон скользит по брату с сестрой взглядом и фиксирует его на охотнике.
Сколько же ран на нем? Переломов? Ушибов? Интересно, а кровотечение остановилось? Сильно ли ему навредил яд? Как же такой слабый человек ещё жив?
Кибутсуджи смотрит на раненный глаз. Точнее, серьезную травму вместо него. Очевидно, что Камадо им больше не воспользуется. А невредимый глаз смотрит на сестру с таким теплом, любовью и благодарностью.
Кибутсуджи неприятно. Девчушка с ним до самой старости будет носиться?
Демон ухмыльнулся.
Забавно, что Кибутсуджи узнал имя парнишки совсем недавно. Мудзан планировал прикончить его сразу, поэтому и имя особо не интересовало.
Танджиро. Танджиро Камадо.
Т-а-н-д-ж-и-р-о.
Ему нравится это имя. Как же хорошо оно подходит солнечному юноше, отражает его происхождение и характер. Должно быть, родители постарались с выбором.
Кибутсуджи роется в памяти. Так почему же мальчишка хотел его голову? Ах да, дело было в родных. Та семья редкой крови, которую он убил.
Он вспомнил недавний диалог с Камадо, который вёл речи о мести за близких, друзей и членов семьи.
Видимо, действительно в них дело.
Мудзан не имел любящую его семью, ему не понять откуда родом подобная привязанность. Также он не понимал пятую Низшую Луну, который был помешан на «узах». Ведь всё, что когда-то сам Кибутсуджи имел — комната из четырёх стен, футон и болезнь.
Но он понимал, что мстить, когда ты слаб — глупо. Когда всё, что у тебя есть — усилие и талант. Но если бы Танджиро, парень с таким большим потенциалом, стал демоном… Ничего не пропало бы даром. А демон, обладающий дыханием солнца, точно бы затмил первую Высшую Луну. И сотни лет не понадобились бы. Он мог бы быть полезен в боях с надоедливыми паразитами-охотниками, мог бы стать прекрасным помощником.
Парень вырос в горах, наверняка сведущ в каких-нибудь травах. Может, он будет даже полезен в поисках Голубой Паучьей Лилии, если из крови его сестры не удастся получить лекарство.
Теперь он хочет заполучить себе не только девочку, победившую солнце. Он хочет мальчика, что и есть солнце.
И он найдет способ.
Ведь Мудзан всегда любил тепло и полезные вещи.
Что нужно, чтобы заполучить себе человека?
Вариантов для достижения этой цели Кибутсуджи знал огромное множество: дать деньги, власть, женщину-красавицу, выпивку, бессмертие или силу. Кого угодно на Земле можно подчинить своей воле. Кого угодно, а главное — найти подход. И Мудзан знал, что именно он может предложить Камадо. Деньги — лучший вариант для тех, кто всю жизнь прожил в бедности, но, увы, случай не тот. Если бы демон не перебил всю семью, то парень, вероятно, согласился бы на что угодно, лишь бы финансово помочь близким, лишь бы они могли питаться вкусной едой и носить красивую одежду. Всё могло бы быть намного проще, если бы он оставил госпожу Камадо и её отпрысков живыми. Но Кибутсуджи не из тех, кто жалеет о собственных решениях. Он бы убил их всех ещё раз, если то было бы необходимо.
Что же дать Танджиро, если он неподкупен?
Дать то, что для парня дороже всего на свете.
Дать счастье его сестре.
Мудзан размышлял о том, на каких условиях и как лучше предложить сделку охотнику, пока демоница помогала мальчишке вновь начать ориентироваться на поле боя. Но в этом не было нужды. Танджиро выглядел так, словно совсем другой человек овладел им. Взгляд стал твёрдым, решительным. Он больше не выглядел запутанным и отчаянным ребёнком, как минуты тому назад. В нём будто разожгли пламя.
Прародитель видел этот взгляд однажды. Один раз. И никогда его не забудет. Тело не забудет — не сможет. Инстинкт говорит ему, что если ребёнка не прикончить сейчас, то позже обязательно умрёт сам Кибутсуджи.
Однако, демон не поддался и не ринулся в бездумную атаку. Ведь именно излишняя самоуверенность, недооценка противника, владеющего дыханием, отсутствие какого-либо плана могли бы сыграть главную роль в его гибели сотни лет назад.
Сейчас стоит скрыться в одном из убежищ западнее отсюда. И поскорее. Добить надоедливых мух он всегда успеет.
Поняв, что брат в порядке, Незуко успокоила дыхание и настроилась на продолжение битвы. Танджиро аккуратно встал с её помощью. Одной рукой он держал катану, а другой — сестру. Затем принял боевую стойку. Тот прожигающий взгляд поутих, а ему на смену пришла уверенность.
Кибутсуджи, который отбивался от новоприбывших столпов и охотников-камикадзе, попытался умерить свой гнев, восстанавливая сгоревшую, после одной из атак, кожу. Вернуть хладнокровие мешало неприятное чувство регенерирующей паленной плоти. Неприятно. Очень неприятно.
Охотник с серьгами Ханафуда нанёс удар в лоб.
Провал.
Он сменил кату. И ещё одну. И ещё.
Провал. Провал. Провал.
Мудзан оскалил зубы. Одним размашистым ударом в толпу он увеличивает дистанцию между остальными охотниками и собой, отбрасывая их куда подальше. Надеется, что когда они оклемаются, он уже заполучит солнечных детей. Решил не убивать друзей Камадо, потому что сейчас ему нужен способный на рассуждения, нормальный, адекватный человек, а не глупец, чья голова забита жаждой мести.
Брат и сестра наносили удар за ударом, прикрывая друг друга. Толку от их атак было ноль, но Кибутсуджи всё равно уворачивался от них. Было бы неприлично отбирать у детей надежду на победу.
Пусть порезы не опасны для жизни, Камадо, но ты мог бы и постараться на земле не валяться. Глупый человек, так можешь получить заражение крови. Если и получится пережить этот поединок, в чём я очень сомневаюсь, всё равно умрёшь. Неужели вас в горах этому не учат?
И лучше бы не бегал. Сломанное ребро может повредить твоё лёгкое или задеть сердце. Умереть от внутреннего кровотечения — очень глупо.
Если продолжишь наносить атаки в том же духе, то снова получишь по пустой голове и заработаешь что-то покруче, чем потеря сознания.
Сломанный позвоночник — не самое лучшее, что может случиться с человеком. Будешь так часто на спину приземляться, он тебе обеспечен. Парализует — станешь калекой на всю жизнь. Может, умрёшь. Сам решай, что для тебя хуже.
Люди такие хрупкие. И абсолютно неразумные.
От этих атак не будет толку. Прекращай.
Он хотел всё высказать вслух, увы, причины это сделать он не видел. Если мальчишку не научили ни столпы, ни воспитатель, то Кибутсуджи всё сам объяснять и исправлять уж точно не обязан. Глупость какая-то — учить противника как правильно следует сражаться. Мысленно же Мудзан осуждал всё: каждую атаку, что пытался нанести Танджиро, каждый его уворот от контратаки, каждую попытку защитить Незуко. Весь израненный, едва живой, а творит чёрт знает что.
Она — демон. Она не умрет от отрубленной ноги или руки.
Она регенерирует. А вот ты — нет.
Цирк какой-то.
Демона это начало порядком раздражать. Может, мальчик — мазохист? Вот и лезет на рожон. Другого разумного объяснения было не найти. Остались только неразумные.
— Я убью тебя, Кибутсуджи Мудзан, — закричал Танджиро, занося катану для
очередного удара.
Ты это уже говорил. И не раз.
— Можешь попробовать. Но вряд-ли у тебя это получится, — ответил Мудзан, отбрасывая одним ударом клинок в сторону.
— У меня может и не получится, но у нас — да!
Демон почувствовал движение потока воздуха позади, обернулся и успел перехватить ногу демоницы прежде, чем она его задела.
Зачем ты выдаешь её местоположение? Как ты вообще одолел Аказу…
Кибутсуджи ударил Незуко между шейными позвонками, девушка тут же потеряла сознание. Упасть ей прародитель не позволил, прихватив за плечи. Прежде чем Танджиро мог успеть впасть в гнев, демон начал:
— У меня есть предложение.
— Мне не интересны сделки с дьяволом. Немедленно верни мне сестру, — нахмурился Камадо, но с места не двинулся. Он представлял, что сейчас чудовище может, если не навредить сестре, то причинить ей сильную боль. Да и что он мог сделать? Демон отшвырнул катану на приличное расстояние, он не успеет до неё добежать.
— Не дай ему уйти с Незуко, — захрипел частично пришедший в себя Гию. — Если он её заберёт — все кончено.
Тут Камадо понял, какую серьёзную ошибку совершил. Он дал поймать сестрёнку. Он дал Мудзану то, зачем он вообще сюда явился. За лекарством от солнца. По его, Танджиро, вине всему человечеству грозит опасность. Ему стало страшно.
— Вы проиграли в тот самый момент, когда она пришла к тебе на помощь, — тихо сказал демон. — Прямо сейчас я могу просто перебить всех этих ненормальных и…
— Не смей! — прервал его Танджиро.
— Никаких манер, — нахмурился Мудзан. — Дай закончить и не перебивай. Или я оторву твоей сестре голову.
Охотника едва не поглотила злоба, но он сдержал все угрозы убийце семьи и сглотнул. Камадо закусил губу, сжал кулак крепче, отчего побелели костяшки. Это не укрылось от острого взгляда Кибутсуджи.
Парень был готов слушать.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Не перейти на оригинал: https://ficbook.net/readfic/8880506/22689724#part_content