40
Прошёл месяц с того вечера, когда Серафим приезжал к Черри. Казалось, всё постепенно приходило в норму: Глеб наведывался в Питер при каждой возможности — то на пару дней, то на вечер, иногда даже всего на несколько часов. Черри старалась не показывать, как сильно скучает, но он чувствовал — по голосу, по глазам, по тому, как долго не отпускала его руку при прощании.
Дана тоже приезжала в Москву — тихо, почти по-кошачьи. Могла вырваться на одну ночь: провести её в студии, а потом — в его квартире, где было тихо, темно, и пахло ими.
Они ругались иногда. По пустякам. Кто-то из них забывал перезвонить, кто-то уставал и говорил резче, чем хотел. Но всё это гасло быстро — так же, как вспыхивало. В этот раз — без отдалений, без обидных молчаний на несколько дней. Просто пара ссор, пара примирений. Они были взрослее, и, кажется, — ближе, чем когда-либо.
Но вот что тревожило Дану: она всё чаще ощущала за собой чьё-то присутствие. Ловила боковым зрением тень, слышала чужие шаги на пустой улице, оборачивалась в метро. Поначалу списывала на усталость. Потом — на паранойю. Потом думала, что это журналисты, которые могли узнать Дану, когда они с Глебом гуляли. В конце концов, жизнь с Глебом всегда была на грани — шумная, яркая, под прицелом и под прицелом интересов.
Но страх всё равно поселился где-то между рёбер. Она не говорила об этом Глебу. Он и так был в напряжении — концерты, прессинг от лейбла, скандалы в сети и постоянные перелёты. Она не хотела нагружать его ещё и этим.
Глеб приехал в Питер неожиданно. На этот раз он снова не предупредил, специально. Помнил, что Черри ему говорила, как она любит такие сюрпризы. Он уже знал, где Черри сегодня и чем она занята. Она в студии на втором этаже, работает до поздней ночи. Он хотел сделать ей сюрприз. В руках — мягкая игрушка, смешной серый кролик, которого она когда-то обмолвилась, что хочет такого. И букет гортензий — её любимых. В лифте он поправил рубашку, посмотрел на себя в зеркало и усмехнулся: «Как школьник перед первой свиданкой».
Тем временем Дана сидела у ноутбука, сверяя расписание съёмок. Уже поздно, глаза слипались, но она решила доделать всё до конца. Она не слышала, как открылась дверь. Почувствовала только, как что-то резко изменилось в воздухе — будто стало тяжелее дышать. Подняв глаза, она увидела его.
— Андрей?
Он шатался. Был пьян. Его лицо перекосило от злости, глаза горели. Внутри Даны всё оборвалось.
— Ты что... что ты здесь делаешь?
— Пришёл... поболтать, — сказал он, захлопывая дверь за собой и делая шаг вперёд. — Ты думаешь, можно вот так вот — трахаться с Глебом, бить меня, унижать... и всё с рук сойдёт?
— Вон отсюда, — голос у неё был резкий, но немного дрожал.
Андрей рассмеялся — мерзко, глухо. Потом подошёл ближе.
— А что если я тебе напомню, кто тут был с тобой с самого начала?
Он резко рванулся к ней. Дана закричала, пытаясь оттолкнуть его, но он схватил её за руки, прижал к столу. Она вырывалась, но он был сильнее, пьяное дыхание било в лицо.
— Сука... — прошипел он. — Думаешь, ты лучше всех? А ты просто вещь. Его вещь. Но я тоже был рядом, поняла?!
Её сердце грохотало в ушах. Она попыталась укусить его, заорать снова, но он закрыл ей рот рукой. Всё происходило слишком быстро.
Глеб вышел на этаже, знакомая дверь. Свет внутри горел. Он поднял руку, чтобы постучать, но остановился. За дверью был шум. Не просто музыка. Возня. Женский крик и плач.
Сердце Глеба сжалось. Он резко толкнул дверь.
То, что он увидел — ударило по нему, как ток.
В кабинете, у стены, была Дана. Она вырывалась, кричала. Её платье было порвано у плеча, волосы растрепаны. А над ней нависал он — Андрей. Глаза безумные, лицо перекошенное злобой и пьянством.
— Сука, ты думала, Глеб тебя защитит?! — орал Андрей. — Ты думаешь, он всегда будет рядом?! А ты кто вообще такая?! Ты не лучше других! Такая же шлюха, как и все остальные!
Он схватил Дану за запястья, прижал её к стене, и когда она уже сорвалась на отчаянный вопль — дверь распахнулась.
— Ты чё, охуел?! — голос Глеба был как выстрел.
Андрей обернулся. На мгновение — растерянность. А потом злобный оскал.
— О, а вот и твой герой. Слишком долго ехал, чувак. Я уже почти закончил.
Дана, увидев Глеба, закричала:
— Глеб!
Глеб больше не слушал. Он отбросил игрушку и цветы, рванулся вперёд, схватил Андрея за воротник и с такой силой ударил его кулаком в челюсть, что тот отлетел к столу.
— Ты тронул её?! Ты, мразь, ТРОНУЛ ЕЁ?!
Глеб подскочил снова и, не давая Андрею подняться, ударил ещё раз. И ещё. Андрей пытался отползти, пробормотал:
— Да пошёл ты...
Но Глебу уже было плевать. Его трясло. В глазах стемнело. Всё, что он чувствовал — это ярость. Чистая, жгучая, дикая ярость. Он хотел разорвать этого ублюдка. За то, что он посмел. За то, что напугал её. За то, что она кричала.
— Глеб, хватит! — Дана подбежала, схватила его за плечи, — Пожалуйста, не надо! Ты сам себе навредишь!
Он остановился. Стоял, тяжело дыша, кулаки в крови, руки дрожат. Смотрел на неё. На разорванное платье. На её заплаканное лицо. И ему вдруг стало нестерпимо страшно.
— Он что-то... успел? — прошептал Глеб, не в силах смотреть ей в глаза.
— Нет, — покачала головой Дана. — Ты пришёл вовремя...
Он обнял её, крепко, как мог. Закрыл собой, как бронёй. Она дрожала.
— Я убью его, — прошептал он ей в волосы. — Я клянусь, я...
— Тише, Глеб... Он уже наказан. Хватит.
Позади застонал Андрей. Глеб повернулся и сказал холодно:
— Исчезни, пока я тебя не прикончил.
Андрей с трудом поднялся, сплюнул кровь и, пошатываясь, вышел из кабинета, захлопнув за собой дверь. Было слышно, как его шаги исчезают в коридоре.
В кабинете повисла тишина. Только хриплое дыхание Даны и Глеба.
Он повернулся к ней. Осторожно коснулся её лица.
— Ты цела? У тебя точно ничего не болит?
— Нет... нет, всё хорошо. Просто... испугалась. — её голос дрожал, но она пыталась держаться.
Глеб опустился на колени прямо перед ней, положил голову ей на живот, обнял за талию.
— Прости. Прости, что меня не было рядом...
— Ты появился в тот самый момент, когда я нуждалась в тебе больше всего, — прошептала она, гладя его по волосам. — Значит, ты всё сделал правильно.
Он поднялся, обнял её крепко, как будто пытался срастить заново её разбитое спокойствие. Прижал к себе, закрыл глаза.
— Я тебя больше никогда не оставлю одну. Обещаю.
Дана ничего не сказала. Только крепче вжалась в его грудь.
А где-то у порога валялся серый плюшевый кролик и гортензии, которые рассыпались по полу.
Сюрприз не удался. Но это уже было неважно.
Главное — он успел.
________
тг канал d_vgrain, подписывайтесь , там я информирую на счет новых глав и историй🖤