37
Утро после долгожданной ночи было особенно тихим. Солнечные лучи пробивались сквозь занавески, играя бликами на стенах. Черри проснулась первой. Она лежала, уткнувшись носом в плечо Глеба, и какое-то время просто смотрела на него. Его лицо было расслабленным, взгляд прикрыт, длинные ресницы отбрасывали лёгкие тени. Она давно не видела его таким — без маски, без напряжения, настоящим. Рядом с ним было тепло и безопасно.
Она подалась вперёд, осторожно поцеловала его в висок. Потом ещё раз, в щёку. Потом на линию челюсти.
— М-м... — Глеб зашевелился, но не открыл глаз. — Продолжай, я не против.
— Доброе утро, — прошептала Дана, улыбаясь, и ещё раз поцеловала его, уже в губы.
Глеб, не открывая глаз, протянул руки, притянул её ближе к себе. Он поцеловал её глубже, медленно, лениво, с той самой нежностью, которой не было места ни в одном из вчерашних поцелуев.
— Доброе утро, малышка, — сказал он чуть хриплым утренним голосом.
— Прости, я тебя разбудила.
— Если так просыпаться каждый день, то можешь будить меня всю жизнь, Вишенка.
Он потянулся, обнял её покрепче, уткнулся лицом в шею и сделал глубокий вдох.
— Как ты?
— Я прекрасно, давно я так не просыпалась, — призналась она, запуская пальцы в его волосы. — Что хочешь на завтрак?
Глеб приподнялся, оперся локтем на подушку, посмотрел на неё и ухмыльнулся.
— Ммммм — задумался Глеб. — Тебя.
— Ну и аппетит у тебя, Викторов.
— Вишенка, ты недооцениваешь, как сильно я соскучился. Та и не я это начал, ты сама начала есть меня поцелуями. Логично было бы продолжить., — прошептал он и снова поцеловал её, уже с голодом, от которого ни одна еда не спасёт.
Черри только улыбнулась, царапая ему спину ногтями.
— Тогда завтрак в постель, но без посуды.
Он перевернул её под себя, и их утро продолжилось в любви — страстной, немного ленивой, полной долгожданного тепла. Это был не просто секс — это было сближение двух душ, наконец снова нашедших друг друга после долгих лет блужданий в темноте.
Часов в двенадцать они наконец выбрались из квартиры. Черри надела свободную футболку и штаны, Глеб — чёрную толстовку с капюшоном и джинсы. Они шли по питерским улицам, держась за руки. Глеб украдкой целовал Дану в висок, она смеялась и говорила:
— Глеб, ну люди смотрят!
— Пусть завидуют, — отвечал он, — я блять четыре года страдал, имею право.
— Ну не так уж и страдал...
— Ты бы видела, как я плакал, когда в баре играла наша песня...
— Ой всё, — засмеялась Черри.
Они выглядели как двое подростков, сбежавших с занятий, чтобы наконец быть вместе.
— Умоляю, — простонала Черри, когда они дошли до угла улицы. — Пойдём покушаем. А то кое-кто не дал мне утром ничего съесть!
Глеб фыркнул и положил руку ей на талию:
— О боги, сама Дана Вэй просит меня, чтобы мы пошли кушать? Это сон? Кто ты и что ты сделала с той упрямой девочкой, которая может смонтировать клип на голодный желудок?
— Та девочка умерла сегодня утром. — Дана изобразила драматичное выражение лица. — Ты её до смерти истощил.
— Я просто делал зарядку. — Он усмехнулся. — Очень активную, многоразовую, утреннюю, а еще и очень полезную.
— Зарядку он делал, ага, — пробормотала она и слегка толкнула его локтем в бок. — Хоть бы сок потом дал, зверь.
Они шли по улице, держась за руки, солнце мягко согревало плечи, и всё казалось почти обычным — как будто ничего не было, как будто не прошло четыре года. Глеб иногда останавливался, чтобы поцеловать Черри в висок или в щеку, а она только закатывала глаза с улыбкой:
— Ты не перестанешь, да?
— А вдруг ты исчезнешь? — хмыкнул он. — Надо успеть нацеловаться на запас.
— Ох, драматургия у нас по расписанию, — засмеялась Дана.
Они зашли в небольшое уютное кафе. Знакомое место. Дана здесь бывала с Лерой. Простая обстановка, деревянные столики, кофейный запах, лёгкая музыка на фоне.
Они заказали кофе, омлет и круассаны. Сидели напротив друг друга, и Глеб, будто впервые увидев Дану на свету, не мог оторвать взгляд.
— Не пялься так, — сказала она, отводя глаза с полуулыбкой.
— Не могу, — признался он. — Я соскучился по твоим родинкам. По твоим ключицам. По тебе всякой — весёлой, злой, уставшей, залипающей в телефон.
— Ты прям такая красивая с утра, что официант сейчас подумает, что я тебя из какого-то пентхауса забрал, — шепнул Глеб, чуть наклоняясь.
— А ты как будто не из той ночи, когда... — Черри прикусила губу, намекая, и улыбнулась. — Но ты знаешь, я бы повторила.
— Ты озвучь это ещё громче, пожалуйста, пусть весь персонал кафе завидует, — рассмеялся Глеб. — Особенно тот бариста в углу, который на тебя смотрит, будто собирается предложить тебе скидку за твой номер телефона.
Вокруг всё казалось обычным, мирным, но внутри было ощущение какого-то пронзительного счастья.
— Так, если я съем ещё один круассан — ты не сбежишь от меня с криками «жрёт, как конь»? — спросила Черри, вытирая пальцы салфеткой.
— Если сбегу, то только в пекарню, чтобы взять тебе ещё. — Глеб подмигнул.
Спустя полчаса, когда Дана доела очередной круассан Глеб спросил:
— Ну что, наелась? — с улыбкой спросил он, допивая свой кофе.
— Как никогда, — Дана откинулась на спинку стула, поправляя волосы. — Если я усну прямо на этом столе — считай, что ты виноват.
После завтрака, наполненного тёплыми шутками, обменом взглядами и обрывками фраз вроде «дай попробовать твой кофе» — «а вот хрен тебе» — Глеб, улыбаясь, протянул руку к счёту и, не дав Дане даже дотянуться до кошелька, оплатил.
— Что, ты теперь ещё и галантный мужчина? — усмехнулась Черри, подперев щеку ладонью.
— А ты думала, что рокеры все быдло? Я многогранен, малышка.
— Не уверена насчёт многогранности, но многоголовость у тебя точно есть.
— О, пошли отрабатывать острые языки на прогулке, — предложил Глеб, подмигнув. — Питеру сегодня везёт, что мы оба в хорошем настроении.
Черри рассмеялась, кивнула и встала.
Они вышли из кафе. Дул прохладный ветер, по-летнему свежий, и они не спеша шли по уютной улице. Время словно замедлилось. Глеб рассказывал какой-то случай с гастролей, когда они с Колей случайно забрели в женский туалет, потому что они были очень уставшие и перепутали, а Дана рассказывала о том, как один актёр на съёмке клипа потерял линзы и продолжал играть, не видя ничего.
— Ну и ты, конечно, орёшь «СТОП», а он — в камеру «Я тебя люблю», глядя в сторону фонарного столба, — хохотал Глеб.
— Я была в ярости, но потом мы так это в монтаж вставили, что зрители подумали — это авторский приём.
— Ага, стиль: "режиссёр в истерике, актёр в коме".
Они уже свернули на променад. Черри прижалась ближе к Глебу, когда ветер стал сильнее. Он, не говоря ни слова, обнял её за плечи. Всё было идеально. До одного «но».
— О, какие люди, — резко прозвучал знакомый голос.
Они обернулись. Это был Андрей. Он стоял в метрах трёх, руки в карманах, взгляд тяжёлый и ехидный.
— Дана, — протянул он с ядовитой улыбкой. — Помнишь, как мы тут тоже гуляли? Ага. Ты, я так понял, всех своих мужиков по этим тропинкам водишь?
Дана замерла, лицо побледнело.
— Это какой по счёту за последний месяц? Второй? Или уже третий? — продолжал он. — А, стоп... — он уставился на Глеба. — Это же ты, тот рокер. Мы вашей группе клип снимали. Ахуеть... прошло всего две недели — и она уже тебе дала?
— Заткнись, — хрипло произнёс Глеб, делая шаг вперёд.
— Что, не нравится правда? — с усмешкой бросил Андрей. — Сама тебя нашла, как и всех остальных, а потом бросит, не переживай. Вот шлюха, да?
Дана вскинула руку ко рту, будто от удара. Её глаза наполнились слезами, она не могла выговорить ни слова.
А Глеб... Он больше не выдержал.
Удар вышел быстрым, чётким. Прямо в челюсть. Андрей пошатнулся, но ответил, ударив в висок, но слабее и неожиданно. Глеб сделал ещё шаг — и второй удар. Уже тяжёлый, злой.
— Я тебе сказал, БЛЯТЬ, ЗАТКНИСЬ, — прорычал Глеб, дыша тяжело. — ТЫ НЕ ИМЕЕШЬ ПРАВА ЕЙ ТАК ГОВОРИТЬ!
— Да ты, сука, кто вообще такой?! — вскрикнул Андрей, снова замахиваясь, но уже слабо.
Черри влетела между ними, толкнула обоих в грудь, закричала:
— ХВАТИТ, ГЛЕБ! ПОЖАЛУЙСТА, НЕ НАДО!
Глеб остановился как вкопанный. Он посмотрел на неё. Она дрожала, слёзы текли по её щекам, дыхание сбивалось.
— Пожалуйста, не надо... я боюсь, — прошептала она.
Глеб выдохнул, отвёл взгляд от Андрея, который уже отошёл к скамейке, вытирая кровь с губы. Руки у Глеба тряслись, но он взял Дану за плечи.
— Прости... прости, малышка... Я не должен был.
— Ты защитил меня... но не надо так. Я не выдержу, если с тобой что-то случится.
Он прижал её к себе, нежно, как тогда, в ту первую ночь после их воссоединения. Гладил по волосам, шептал, что всё хорошо. Андрей что-то буркнул и ушёл, почти волоча ноги.
— Дай я посмотрю, — сказала Дана, когда они вернулись в её квартиру.
Глеб сидел на краю дивана, а она достала аптечку, села на его колени и осторожно начала обрабатывать губу, где теперь виднелся тонкий порез.
— Терпишь? — шепнула она.
— Когда ты рядом, я могу всё вытерпеть, — с ухмылкой ответил он.
— Придурок, — она фыркнула, но улыбнулась. — Ну зачем ты...
— Потому что он посмел так говорить о тебе. Я бы себя не простил, если бы промолчал.
— Но я не хочу, чтобы ты из-за меня попадал в драку, Глеб...
— Черри, — перебил он мягко. — Ты же знаешь, для меня ты не просто кто-то. Ты — мне очень важна.
— Хотя признаюсь... Это было чертовски сексуально. — прошептала она. — Но я это не одобряю.
— Неодобряемо сексуально? — усмехнулся Глеб.
— Именно.
Он поймал её за талию, притянул ближе:
— Ты в курсе, что выглядишь сейчас как строгая медсестра из порнофильма? — усмехнулся он.
— Сиди ровно и не болтай. — Дана наклонилась и аккуратно протёрла ваткой угол его губы. — Ещё чуть-чуть — и я тебя поцелую, чтобы не ныл.
— Ох, только пообещай, что это будет с продолжением. — Он усмехнулся, но тут же поморщился от щипания.
— Терпи, герой. За Вишенку страдать придётся.
— За свою Вишенку я хоть под танк. И ещё сам командиром стану.
Она рассмеялась, наконец убрала аптечку, провела рукой по его волосам и аккуратно поцеловала.
И в этот момент, среди тишины и полутемноты, в воздухе повисло ощущение чего-то настоящего. Они прошли через бурю — и снова остались вдвоём.