Контракт

После того, что случилось Т.И., — как и любой другой нормальный человек, переживший такое, — хотела как можно скорее покинуть клинику, но оказалось, что сделать это было затруднительно. Девушке не дали ни единой возможности поступить так, как она того хотела. Тут она не имела никакого права голоса.

Хоть никаких указаний на нечто подобное не было, — Чунмён попросту не мог даже подумать о том, чтобы дальше добивать Т.И., ведь даже это решение ему далось с трудом, — но все: от врачей до охранников, как только видели девушку в коридоре, тут же вели её обратно в палату. Хотела она того или нет? Это их мало интересовали. А действовать силой для них было не в новинку.

С каждым так прожитым днём это всё больше становилось похоже на настоящее заключение, с которым, к сожалению, нельзя было что-то поделать. По крайней мере, пока девушка пребывала в этих стенах и не имела связи с внешним миром...

Т.И. изо дня в день рассказывали басни о том, что ей ещё рано выписываться и под множеством других предлогов кололи непонятные препараты, от которых реальность затормаживалась, а рассудок затуманивался.

На самом деле даже от этого девушка не чувствовала никакой злости. Хоть моментами она и себя не могла ощутить. Возможно, это был побочный эффект от неизвестных препаратов или ещё что-то, но это было так.

Всё что по-прежнему не покидало Т.И. — дикое опустошение и разочарование. Разочарование в людях. Разве любящий человек мог так поступить? Хоть Чунмён же сказал, что не было никакой любви, а значит, его нельзя приводить в пример и ставить такой вопрос...

Но долго жить в таких условиях Т.И. не довелось и ей посчастливилось вырваться из этого адского помещения уже через неделю.

Первое место, в которое девушка направилась — кабинет её знакомого адвоката. У неё было время подумать о многом, и сейчас самым важным сделалась необходимость получить консультацию от знающего человека.

Вдобавок к своим рассказам Т.И. также несла и те самые документы, которые совсем недавно безжалостно комкала, но после с осторожностью выпрямляла. Ведь эти бумажки единственное, что могло хоть как-то помочь. Они давали слабую, но всё же надежду доказать всё неправомерные действия и вернуть ребёнка.

Но все огни надежды погасли уже спустя час возни адвоката с документами. Как и предполагалось — всё было слишком идеально составлено. Но зато выпала возможность закрыть ту клинику к чёртовой бабушке, и Т.И. воспользовалась этим шансом. Она не могла оставить их безнаказанными.

Как и не могла забыть ситуацию с Чунмёном. Но тогда, выйдя из здания, девушка всё ещё не знала, что делать дальше, и лишь совершенно случайно вспомнила о ещё одной вещи и, вызвав такси, направилась к бывшему жилищу.

Но и там её ждало большое разочарование. Точнее почти ждало. Ведь если бы она приехала на час позднее, то никого бы не застала, а так девушке выпала возможность поговорить хоть с Сехуном.

— Где моя дочь? — спросила Т.И., пытаясь оттолкнуть Сехуна и пройти внутрь дома. — Где Чунмён? Нам нужно поговорить!

— Т.И., успокойся, пожалуйста, — Сехун схватил девушку за запястья и, несколько раз встряхнув её, пристально посмотрел в глаза. — Чунмёна нет, как и дочери. Он сказал, что больше не вернётся сюда. А я... — то ли от переживаний, то ли от чего-то ещё, но голос парня неожиданно пропал. И лишь спустя несколько попыток прочистить горло, Сехун всё же закончил фразу, — я прилетел в страну по делам и сейчас опять улетаю.

— Как?

— Прости меня. И его, если сможешь, — парень отпустил девушку и сделал несколько шагов вперёд. — Дверь закрывать не буду, ведь у тебя тут остались вещи и ты явно хочешь их забрать. Ключи у тебя есть...

— Стой! — неожиданно крикнула Т.И. — А что если я воспользуюсь той флешкой, которую мне дал Чунмён?

— Флешкой? — тихо переспросил Сехун. — Этой? — Он достал из кармана маленький прямоугольник и бросил его на асфальт. — Воспользуйся, если так хочешь. Но там уже нет той информации, на которую ты так рассчитываешь. Т.И., — Парень неспешно вернулся к собеседнице, — забудь эту мысль и не пытайся его шантажировать. Я сделаю всё, что в моих силах и постараюсь тебе помочь, но пойми, что для этого тоже нужно время. Ты ведь знаешь, какой Чунмён упрямый. Всё будет хорошо. До встречи, — грустно выдал Сехун, кладя руку на плечо девушки и, окончательно уходя прочь, после нескольких секунд молчания. Парень прекрасно слышал плач Т.И. за своей спиной, но пытался абстрагироваться от этого и не повернутся к ней...

— За что? — тихо проговаривала Т.И., роняя горькие слёзы и прикрывая ладошки руками.

Но уже через минуту она была отвлечена оповещением о новом сообщении. Открыв его, девушке совсем перехотелось плакать. Краткий текст и одно фото, от которого её сердце одновременно сжалось от ещё большей боли, и в тоже время от радости. Это сообщение было от Сехуна:

«Это всё, что я сейчас могу. Я буду часто сбрасывать тебе новые фото дочки. Только не грусти. Прошу. Скоро всё изменится. Обещаю!»

                        *** 

              Прошло несколько лет 

В новой стране, в своём новом — но уже не таком пустом — доме сидел всё тот же Чунмён. Мужчина спокойно допивал уже второй стакан с коньяком, и всё это время неустанно размышлял над чем-то серьёзным.

Казалось бы, что сейчас у мужчины было всё, о чём он ранее мечтал, но был ли он счастлив? Радовался ли он, зная, что так ужасно поступил с человеком, который, похоже, искренне любил его?

Он постоянно спрашивал себя об этом и каждую секунду жалел о своём дурацком поступке. Пожалел и о том, что пошёл на поводу у своих давних страхов...

Чунмён на самом деле осознал то, что лучше сам был бы брошенным, нежели причинил бы столько боли Т.И. И сейчас, когда он закончил все дела в стране, — которая за три года так и не стала родной, — он наконец-то размышлял над возможностью вернуться на родину...

— Папочка! — послышалось за спиной Чунмёна. — Доброе утро, папочка.

Мужчина с улыбкой повернулся на звук и посмотрел на свою дочь, которая, потирая сонные глазёнки, спускалась вниз по лестнице.

— Моя маленькая... — Он поставил пустой стакан на стол и, подойдя к ступенькам, поднял девочку на руки. — Как спалось?

— Ты опять пил эту вонючую гадость? — серьёзным тоном поинтересовалась дочь, попутно нахмуривая бровки. Для своего возраста она была даже слишком серьёзной и так как была единственной женщиной в доме, то чувствовала себя настоящей маленькой хозяйкой, а значит, должна была заботиться о папе. — Когда уже приедет мама? Я не справляюсь с тобой, а она бы следила и не позволяла тебе пить это... — Она указала пальцем на стол, на котором стояла открытая бутылка с алкоголем, и тут же сложила ручки на груди.

— Ха! — Чунмён прижал ребёнка к себе, в который раз понимая, какое это счастье — быть отцом. — Я больше не буду. Обещаю, — он протянул дочурке мизинец в знак подтверждения своих слов. — И ещё, у меня есть для тебя замечательная новость.

— Мама?

— Нет, — с лёгкой грустью ответил мужчина, гладя дочурку по голове и даруя ей отцовский поцелуй. — Мы с тобой отправляемся в маленькое путешествие...

                       *** 

— А мы ведь, — тихо начал Сехун, чтобы своим голосом не разбудить девочку, спавшую на руках Чунмёна. — Мы ведь возвращаемся, потому что вы наконец-то осознали свою ошибку? Ах, думаю, Т.И. будет сложно простить вас, — цокнув языком, парень закинул ногу на ногу и, обхватив рукой колено, с хитрой улыбкой добавил: — Но я почему-то абсолютно уверен, что она по-прежнему вас любит. А если вы ещё и хорошенько...

— Не надоело? — возмутился Чунмён, подняв бровь и вопросительно взглянув на собеседника. — Ежедневно, все эти три года, ты выедал мне мозги подобными разговорами. Может, хоть сейчас не будем, а?

— Нет. Я должен убедиться, что вы наконец-то пришли к правильному решению, которое стоило принять сразу, вместо того чтобы выделывать непонятно что. Вы ведь уже давно не ребёнок, а этот поступок был таким глупым, если учитывать то, что вы чувствуете к Т.И., — причитал юноша, словно именно он здесь самый старший. — Так мы возвращаемся, потому что вы скучаете по Т.И., правильно?

— Нет, — рыкнул Чунмён, слегка пугая своей грубостью. — Всё из-за работы.

— О, ну, конечно же, из-за работы! — Парень сложил руки на груди и недовольно скрывился. — А дочурку вы назвали тоже в честь работы? Потому что вы скучаете по своей грёбаной работе, да?

— Это только моё дело...

— Вот же... Просто признайтесь и всё. Зачем противиться? — не отставал Сехун, всё больше и больше наседая на начальника.

Но Чунмён уже не слушал помощника. Мужчина показательно достал из кармана наушники и, — хоть так и не включил музыку, — дал понять, что продолжать этот разговор больше не намерен...

                         *** 

За три года, которые пролетели в мгновенье ока, жизнь Т.И немного нормализировалась. Правда, потеряв своего ребёнка, она как сумасшедшая кинулась на помощь другим.

Девушке приносило радость общение с детьми, и она никогда не хотела уходить от них, сидя до последнего. Но наступал вечер, и ей приходилось возвращаться в свою «одиночную камеру». И так каждый день.

Но так как сегодня был вторник, то Т.И. сидела в центральном парке на своём законном месте — напротив детской площадке. Тут она проводила два дня в неделю. Так девушка заряжалась душевным теплом на предстоящие дни. Так она ещё больше успокаивала себя и вместе с тем терзала...

Но в один момент, смеясь над очередным милым рассказом от знакомого ребёнка, она невзначай посмотрела в сторону, и улыбка вмиг сползла с лица.

Не задумываясь, Т.И. со всех ног побежала вперёд. Ведь там был Сехун. Девушка была абсолютно уверена, что это именно он и что она не могла ни с кем его перепутать. Парень с такой привычной вальяжностью шёл по алее, держа за руку маленькую девочку. А значит, нужно было спешить...

 — Сехун! — крикнула Т.И., видя, что ещё миг и парень покинет парк. — Сехун!

Услышав второй крик, парень наконец-то обернулся, и как раз этого времени хватило, чтобы Т.И. догнала их.

— Привет, солнышко! — Девушка первым делом кинулась к дочке. Она из последних сил сдерживала себя, чтобы не прижать ребёнка к себе, ведь этим могла только напугать её. Сейчас Т.И. интересовало много всего, но первым она задала самый главный вопрос: — Какие у тебя милые бантики... А как зовут такую красивую девочку?

— Т.И, малышка, беги ещё погуляй, — ласково попросил Сехун, указывая девочке на качели.

— Хорошо, дядя Сехун! — весело крикнула малышка и мгновенно исчезла, давая взрослым возможность поговорить.

— Присядем? — спросил парень, подходя к скамейке. Но видя, что Т.И. не может оторвать взгляд от своей дочери, тихо добавил: — Она так похожа на тебя. Поразительно!

— А? — Т.И. обернулась и, опустив глаза, слегка улыбнулась.

— Имя тебя не удивило? — вновь поинтересовался Сехун. — Я, если честно, то абсолютно не удивлён, что Чунмён назвал дочку именно так. Знала бы ты, как он по тебе скучает... Но в тоже время переживает из-за того, как ты отреагируешь на его попытки поговорить с тобой...

— А как я должна отреагировать? — хмыкнула Т.И., присаживаясь рядом с парнем. — Я не хочу его видеть. Даже думать об этом не могу!

— Т.И, ну может... Давай я всё же организую встречу с Чунмёном? — предложил Сехун, держа Т.И. за руку и заглядывая в её грустные глаза. — Вы должны поговорить.

— Нет! Нам не о чём говорить! — вспылила девушка, вскакивая с места. — Спасибо тебе. И. — Она посмотрела на площадку, отыскивая взглядом свою дочь, — если будет возможность ещё раз увидеть её, то, пожалуйста, сообщи мне. — И даже не дождавшись ответа, Т.И. торопливо покинула парк, не обращая внимания на любые выкрики Сехуна.

                       *** 

— Сехун, — обеспокоенно начал Чунмён, когда его помощник наконец-то вернулся после прогулки с его дочерью. Мужчина всё это время не находил себе места: он то ходил по комнате, измеряя шагами расстояние от стены до стены, то молча сидел в кресле, постукивая пальцами по своему колену. Сехун, наблюдая за этим, догадывался, из-за чего у его начальника такое состояние, и от этого наблюдать за подобным было вдвойне веселее. — Ты же знаешь, зачем я попросил тебя... — вновь начал Чунмён после довольно длинной паузы. — Сегодня я ездил в магазин Т.И., но мне сказали, что теперь там другой владелец и о самой девушке им ничего не известно. Ты что-то об этом знаешь?

— Откуда я могу что-то знать? — удивился юноша, пожимая плечами.

— Ну-ну, — Чунмён закатил глаза, отворачивая голову в сторону и глубоко выдыхая. — Ты думаешь, что я не знаю о том, что всё это время вы поддерживали связь? Говори уже...

— Она продала магазины, ведь не смогла больше заниматься этим. Ей было довольно сложно в первое время, и это был спонтанный поступок, от которого я не смог её отговорить, — выдал Сехун на одном дыхании. — Подождите, — хитро зажмурив глаза и, сделав небольшую паузу, он продолжил, но уже с лёгкой насмешкой в голосе: — А зачем вам Т.И.? Вы же говорили, что...

— Где она сейчас? — перебил начальник, не обращая внимания на въедливые реплики.

— Господин Ким, я не понимаю вас и вашу логику. Ещё утром вы говорили о том, что...

— Прекрати паясничать! — вспылил Чунмён, вновь не давая договорить своему собеседнику. — Судя по нашим последним разговорам, то о моих чувствах ты знаешь всё намного лучше, нежели я сам!

— Так вы хотите, чтобы я... — невнятно начал Сехун, жестикулирую руками и показывая только им понятные знаки. — Так я могу.?

— Да...

                     *** 

«В данный момент меня нет дома, но вы можете оставить своё голосовое сообщение, и я вам обязательно перезвоню» — в который раз вторил голос по ту сторону «провода».

— Т.И., здравствуй. У меня есть за-а-а-амечательная новость! — протянул Сехун, делая красочный акцент. — Ты же хочешь увидеться с дочкой ещё раз? У тебя будет такая возможность. Сегодня вечером Чунмён уезжает на пресс-конференцию, и я могу...

— Что? — резко спросила девушка, которая всё это время была дома, — но попросту не желала ни с кем говорить, — и, услышав такое сообщение, тут же ответила на звонок.

— Так ты дома? Как не хорошо обманывать, — обижено пробубнил Сехун. — Так что, мне заехать за тобой?

— Ты ещё спрашиваешь?

И уже через час после этого разговора Сехун забрал Т.И. из её дома. Для девушки этот час был сравним с целой вечностью, и она всерьёз думала, что может сойти с ума от томительного ожидания, но другого выхода не было и ей оставалось только смирно ждать.

Но даже сейчас хоть Т.И. уже сидит в машине, но внутри всё ещё не верит в происходящее. Сегодня она впервые проведёт полноценные несколько часов со своей дочерью. Она не просто увидит свою девочку где-то неподалёку, а пообщается с ней, обнимет... Нет, не верится.

— Так, а куда мы едем? — наконец-то спросила Т.И., глядя в окно и зажмуриваясь от яркого солнца.

— К нам домой, — спокойно ответил Сехун. — К твоей дочке.

— Д-домой? — с тревогой переспросила девушка. Уж слишком много воспоминаний о прекрасном времени, проведённом там с Чунмёном. Ещё слишком свежа та рана, которая может вновь начать кровоточить от любого «прикосновения» к ней. И пусть прошло столько лет, но девушка по-прежнему любила, но в тоже время всё ещё дико ненавидела своего инвестора. — Чунмёна точно не будет?

— Да.

— Тогда можно быстрее? — попросила Т.И., пристёгивая ремень безопасности. — Я ни в коем случае не хочу пересечься с Чунмёном, поэтому давай как можно быстрее окажемся там.

                    *** 

— Вот в этой комнате, — Сехун указал на тёмно-коричневую дверь и тут же спрятал руки в карманы своих брюк. — Я не хочу вам мешать, поэтому сейчас же ухожу. У меня ещё осталось несколько незаконченных дел, но если что, то сразу звони.

— Спасибо тебе. — Т.И. легонько чмокнула парня в щеку, сразу вытирая тот розовый след, оставшийся на его молочной коже. — Ты так много для меня сделал...

— Беги уже, — добавил собеседник, подталкивая девушку к двери. — Тебя же ждут...

Но когда Т.И., будучи в замечательном настроении, оказалась в комнате, то ей тут же захотелось убежать оттуда со скоростью света и даже не оглядываться.

Вот он, прямо перед ней стоит тот самый человек, который заставил её испытать самые прекрасные чувства на земле и который, подняв к небесам, в тот же момент оторвал и сжёг её крылья. Жестокий, но какой-то по-прежнему родной Чунмён...

Сейчас девушку охватило безумное отчаяние от того, что она не могла понять, почему несмотря на всю пережитую боль она всё равно чувствует тепло по отношению к этому человеку. Но, скорее всего, это было не самое подходящее время для поиска ответов на этот вопрос и, поняв, что пауза затянулась, Т.И. резко спохватилась, чтобы выйти из комнаты, не проронив и слова.

Но и тут её ждало разочарование: дверь была закрыта, да и Чунмён оказался быстрее.

Мужчина, мигом подбежав к Т.И., крепко обнял её со спины и начинал как-то тихо, словно боясь, говорить:

— Т.И., я понял, что ребёнку нужна мать, а мне.... А мне нужна жена. Мне нужна ты. Я понимаю, что причинил тебе немало боли, но, пожалуйста, давай забудем всё и попробуем стать настоящей семьёй?

— Чунмён... — Т.И. высвободилась из объятий и, повернувшись к собеседнику, сильно ударила его по лицу. — Ты безжалостный эгоист. Ты хоть представляешь, что я пережила за эти годы? Знаешь? Да ты никогда этого не поймёшь, ведь ты...

— Прошу, подумай! — Чунмён, не сомневаясь ни секунды, упал на колени. Он не знал, что ему делать и это первое, что пришло в голову. Пусть так, но он вымолит необходимое прощение. — Я согласен. Я — моральный урод! Ты имеешь полное право меня ненавидеть. Делай это, но... За всё время, которое я провёл вдалеке от тебя, то на самом деле понял, что не могу так. Не могу без тебя. И наша дочурка тоже. Понимаешь, она не моя, а наша! Наша маленькая принцесса. — Сердце Т.И. сделало несколько сильных ударов и стало потихоньку утихать. Казалось, что оно сейчас и вовсе замрёт, но девушка не позволила этого и лишь молча опустилась к Чунмёну. Увидев девушку на уровне с собой, мужчина ещё раз притянул её к себе, кладя голову на макушку, а после, наклоняясь, чтобы вдохнуть аромат её волос: — Я... Я люблю тебя, — прошептал он, боясь реакции на эти слова. — На самом деле люблю. Я боялся этого и когда понял это, то запретил себе эти чувства. Что-то внутри твердило, что я не должен поддаваться, а лишь обязан хладнокровно закончить начатое, хоть это...

Т.И. уже не сдерживалась. Она окончательно утонула в объятиях мужчины, сильней уткнувшись в его грудь, и дала волю своим эмоциям.

— Я тоже люблю тебя, — сквозь всхлипы, пробубнила она, перебивая речь неугомонного Чунмёна.

— Т.И., — Чунмён отодвинулся от девушки и вытер мокрые дорожки слёз с её щёк. — Только не плачь, пожалуйста. Теперь всё будет по-другому. Теперь мы будем семьёй. Т.И., солнышко! — прокричал он, поднимаясь на ноги и помогая встать своей собеседнице. Через минуту после этого зова в коридоре послышался громкий топот, и наконец-то в комнату забежала маленькая девочка. Подойдя к ней, мужчина радостно поведал: — Доченька, смотри, а вот и наша мама приехала. Теперь она больше никогда-никогда не уедет от нас. Теперь мы всегда будем вместе!

— Почему тебя не было так долго? Почему ты оставила нас? — тихо спрашивала девочка, всё время обнимая, целуя Т.И. и не желая это останавливать.

— Солнышко моё, так нужно было, — ответила она, подавляя очередную порцию слёз. — Но, как и говорил папа, теперь мы никогда не расстанемся.

Чунмён в это время молча наблюдал за своими самыми дорогими людьми и не мог сдержать улыбку.

«Я не одинок. Теперь я счастлив. По-настоящему счастлив», — подумал он, приседая и обнимая своих любимых женщин.