Это случилось с моей сестрой.
По дороге на работу я все пытаюсь послушать аудиокнигу фантастического романа, но слишком много отвлекающих факторов. Натали присылает мне кучу сообщений о какой-то грубой девчонке, которая взяла трубку, когда она звонила в зоопарк. Мама спрашивает, сколько я накопила на ноутбук и принадлежности для колледжа, потому что нам может понадобиться новый холодильник. Джордан не отвечает ни на одно из моих сообщений и не проверяет свои социальные сети. И СМС со скрытого аккаунта, которое я слишком напугана, чтобы открывать.
Я больше не могу выносить молчание Джордана. Я звоню ему. Телефон звонит. И снова звонит.
Он всегда отвечал, когда я звонила.
После седьмого гудка я нажимаю отбой. Но мне нужно поговорить с ним. По крайней мере, узнать, что с ним все в порядке.
Я нахожу номер его домашнего телефона в своих контактах и нажимаю "Позвонить".
- Алло? - Альт его мамы - это альт дружелюбного представителя службы поддержки клиентов.
- Здравствуйте, миссис Голдман. Это Мэдди. Джордан здесь?
- О, прости, дорогая. Он только что запрыгнул в душ. Я могу сказать ему, чтобы он позвонил тебе, когда освободится?
Значит, с ним все в порядке. Жив и здоров. Я должна испытывать облегчение.
Вместо этого какая-то часть меня раскалывается. Его не заставляли оставлять мои сообщения и звонки без ответа - он сам выбрал это.
- Спасибо. Это было бы здорово.
Я думала, что убедила Джордана в том, что между мной и Томом ничего не произошло. Но, возможно, его молчание более двадцати четырех часов означает, что он сомневается во мне, как и Натали.
Или Тамирис вернулась. Или она сказала ему, где она, и он планирует пойти побыть с ней.
В любом случае, он, вероятно, провел последние двадцать четыре часа, думая о том, чтобы порвать со мной, и именно поэтому он не разговаривает со мной. Он пытается понять, как и когда все прекратить.
От одной этой мысли моя грудь сильно, болезненно сжимается. Мы не можем сейчас расстаться. Не тогда, когда он только что подарил мне кольцо-обещание. Не тогда, когда через несколько месяцев мы будем учиться в одном университете на другом конце страны. Не тогда, когда мы будем жить в одной квартире. Не тогда, когда мы планируем все наше будущее вместе. Не тогда, когда мы идеально подходим друг другу.
В "Мариано" меня обдает запахом подгоревших тостов. Заняты только два столика и табурет, и все пятеро посетителей наблюдают за спором Мэйбл и Тома за стойкой.
Пряди седеющих каштановых волос уже выбились из короткого хвостика Мэйбл, как будто она заканчивает двенадцатичасовую смену, а не открылась всего час назад. том лениво набросил фартук на шею и даже не завязал его. Закаленные мускулы и намек на татуировку выглядывают из-под рукава его черной рубашки, а его лицо - пустая маска скуки.
Мэйбл машет перед ним в воздухе ломтиком подгоревшего тоста.
- Насколько сложно приготовить хлеб?
- Говорю тебе, у тебя поджарился тостер.
Мужчина на табурете с седыми волосами и отвисшими челюстями кричит:
- Тостеры не поджариваются, сынок. Тостеры… Ну, они поджаривают.
Том проводит рукой по лицу.
Мэйбл бросает подгоревший тост на тарелку.
- Я должна нанять его!
- Эм. - Я надеваю фартук, не уверенная, что действительно хочу участвовать в этом. - Я могу приготовить тост.
- О, отлично, - говорит Мэйбл, протягивая тарелку мне в руки. Честно говоря, тост твердый, как камень. - Ты нам нужна.
Прежде чем она успевает исчезнуть обратно на кухню, я говорю ей:
- Спасибо за брауни. Они были восхитительны. Мама уже сьела их.
Брови Мэйбл хмурятся.
- Какие брауни?
Я поворачиваюсь обратно к Тому, который сейчас без особого энтузиазма вытирает стойку и выглядит так, словно ему было бы веселее застрять в пробке.
- Э-э, неважно. Кто-то оставил нам брауни, и мама решила, что это ты.
Мэйбл поджимает губы.
- Тебе не следует есть еду, которая просто валяется без дела, когда ты не знаешь, кто ее приготовил. Кто знает, что в ней. - С этими словами она направляется обратно на кухню и рявкает, приказывая нам приступать к работе.
Я кладу в тостер два свежих ломтика хлеба.
- Ты испек эти брауни?
Том пожимает плечами. Вытирая столешницу, он все еще смотрит на нее, и я не могу не испытывать благодарности, что он смотрит не на меня.
- Возможно.
- Так почему же ты пытался подкупить нас?
- Не тебя. Только твою маму. Тебя я бы подкупил книгой.
Мое лицо теплеет. Есть что-то почти тревожное в том, насколько хорошо он все еще знает меня.
- Тогда зачем ты пытался подкупить мою маму?
- Подумал, что ей пришлось бы ненавидеть меня чуть меньше, если бы у нее были брауни.
- Она не ненавидит тебя, - автоматически отвечаю я, хотя не совсем уверена, что это правда.
Он фыркает.
- Все в этом городе так делают. - Он опирается руками на стойку и ухмыляется мне. - Значит, они были восхитительны, да?
- С ними все было в порядке. - Я сдерживаю улыбку, тронувшую уголки моих губ.
- Думаю, мне просто придется приготовить еще одну порцию.
- Я не могу представить, что ты готовишь. - Я пытаюсь представить Тома, парня с дредами, татуировкой, в джинсовой куртке и с пропавшей сестрой, который проводит вечера, перепачканный в муке. Но я не могу. Я не могу совместить эту его версию с той, которую я знаю, с той, которую видят все остальные.
- Просто представь меня в одном фартуке, и ты сможешь.
Мое лицо начинает гореть, даже когда я говорю:
- Фу, нет, я это не буду представлять.
Но теперь, когда он вложил этот образ в мою голову, я не могу остановиться. И чем больше я говорю себе не думать о Томе голым под фартуком, тем больше этот образ врезается мне в память.
- Выпечка была чем-то вроде семейного занятия, - объясняет он. - Папе это всегда нравилось, и это было практически единственное время, когда мы с Тами ладили.
Ему, вероятно, не стоит признаваться в подобных вещах вслух, когда другие люди могут его услышать. Они уже думают, что он убил свою сестру. Ему не нужно давать им еще одну причину верить, что он это сделал.
Утренняя суета начнется с минуты на минуту, поэтому я проверяю свой телефон в последний раз. От Джордана по-прежнему ничего. Его молчание сводит меня с ума. Как и болтовня моего онлайн-тролля. У меня от него шесть новых уведомлений.
- Что случилось? - Низкий, чувственный голос Тома звучит слишком близко.
Когда я смотрю на него, одна его рука лежит на стойке, а другая свободно свисает вдоль бока. Гладкие черты его лица расслаблены, но его глаза… Боже, эти глаза. Почему я не могу встретиться с ним взглядом, не желая растечься в лужицу?
- Я в порядке, - быстро отвечаю я и засовываю телефон под стойку.
- Верно. Вот почему ты выглядишь так, словно твоя собака сдохла.
Я не хочу рассказывать ему о проблемах с моим парнем или о моем онлайн-тролле, поэтому вместо этого я выбираю другую часть правды.
- Я подумываю о том, чтобы найти вторую работу. Мне действительно нужны деньги на колледж, но я не думаю, что кто-нибудь в городе возьмет меня на работу.
- Будь дружелюбнее, пока работаешь, и ты будешь получать чаевые получше.
- Я очень дружелюбна, - огрызаюсь я.
- Да, ты определенно приняла меня с распростертыми объятиями.
- Просто подожди, пока не увидишь парад, который я устрою.
Когда начинается утренняя суета, я работаю за кассой, пока Том разносит тарелки и принимает заказы. Я не знаю, почему Мэйбл настаивает на том, чтобы подвергать этому его и наших посетителей. Она должна держать его в подсобке, чтобы он готовил. По крайней мере, он знает толк в кухне. Но они, вероятно, убьют друг друга.
Прыщавый второкурсник передает Тому его заказ.
- Ты можешь сделать так, чтобы мой бекон был хрустящим, но не слишком? Например, только с хрустящей корочкой.
Том закатывает глаза, одна ручка у него за ухом, а другая крутится между пальцами.
- Я…
- И я хочу, чтобы яичница-болтунья была с легким оттенком коричневого.
- Парень…
- А ты можешь сделать из моих блинчиков квадратики? Так их готовила моя прабабушка. И я хочу домашнюю картошку фри, но…
- Чувак, если моя бабушка не убьет тебя за этот заказ, это сделаю я.
Седовласая женщина вмешивается.
- Может быть, тебе не стоит угрожать своим клиентам, молодой человек!
Том, прищурившись, смотрит на нее.
- Может, тебе стоит не лезть не в свое дело.
У нее отвисает челюсть, как будто он только что велел ей упасть замертво. По крайней мере, работать здесь стало намного интереснее, когда рядом Том.
Когда он проходит мимо меня, чтобы передать заказ Мэйбл, он бормочет:
- Убей меня.
Прошло десять минут, а он все еще не вернулся, поэтому я отхожу от кассы, чтобы принять заказы. Он выскользнул через заднюю дверь, чтобы передохнуть, или чтобы сбежать от этого?
Я вытираю стол, покрытый панировочными сухарями и кетчупом, после беспорядка, устроенного тремя мальчиками в возрасте от двух до пяти лет, когда Том возвращается с двумя дымящимися тарелками в руках. Он с грохотом ставит тарелки перед второкурсником, который жадно хватает ломтик бекона и отправляет его в рот.
- Черт возьми, это вкусно! - Кусочки бекона слетают с его губ. - Передай своей бабушке, что я сказал спасибо.
- Я тот, кто приготовил это дерьмо для тебя. Так что тебе лучше оставить самые большие чаевые в своей жизни.
Я прикрываю свой смех притворным кашлем.
Час спустя, во время редкого затишья, когда новые клиенты не заходят, никто ничего не проливает, и Тому не нужна помощь, чтобы понять, в каком порядке нажимать кнопки кассы, я снимаю фартук и засовываю его под стойку.
Я заглядываю на кухню и спрашиваю Мэйбл:
- Могу я сделать перерыв?
- Подожди секунду. - Мэйбл отходит от плиты, чтобы обратить свое внимание на меня.
Это никогда не было хорошим знаком.
Она складывает руки на груди. Меня собираются уволить? Я здесь со второго курса, и она только сегодня утром сказала мне, что я ей нужна. Меня не могут уволить за то, что я бросила свой пост из-за пятиминутной стычки с Эш. Я не могу потерять эту работу. Мне нужны деньги.
- Я хочу попросить тебя об одолжении, - говорит Мэйбл. - Ты не могла бы заниматься с Томом?
Возможно, это последнее, чего я ожидала.
- Обучать его?
- Он не закончил школу, так что ему нужно получить аттестат. - Она закатывает глаза. - В основном ему просто нужно с кем-то учиться. Держать его в правильном направлении. Я, конечно, заплачу тебе.
Моей инстинктивной реакцией является желание сказать Мэйбл "черт возьми, нет" и вернуться тем же путем, которым я пришла. Том вызывает у меня желание либо рвать на себе волосы, либо дать ему пощечину, так что я точно не хочу проводить с ним больше времени, чем мне уже приходится. Но я не могу отказаться от денег.
- Эм… ладно. Конечно.
- Спасибо. Я действительно ценю это. - Мэйбл возвращается к грилю. - Иди на перерыв. У тебя есть десять минут. Или пока не появится Тесс, потому что я не собираюсь иметь с ней дело.
За кассой на табурете сидит Том с раскрытой книгой в мягкой обложке. Когда я вижу, как он читает, мое сердце трепещет.
- Я беру перерыв. - говорю я ему. Беру телефон и сажусь за один из трех столиков с зонтиками снаружи, чтобы пролистать устрашающе тихую ленту Instagram Джордана.
Почти во всех его последних постах фигурирую я. Селфи, которые он делал со мной, селфи, которые я отправляла ему в частном порядке, которые, по его мнению, были “слишком красивыми”, чтобы ими не делиться, случайные фотографии, сделанные кем-то другим. Даже на фотографиях без меня он упоминает меня в своих подписях.
Жаль, что @maddie05young не было здесь.
Моя любимая фотография с нами также та, которая набрала больше всего лайков. Джордан в своем самом красивом виде в отглаженном черном костюме и красном галстуке в тон моему малиновому платью в пол. То, которое привлекло всеобщее внимание.
Я не пыталась копировать Тамирис - просто мне очень идет красный.
Я отправила Джордану селфи в этом платье из гардеробной, и он немедленно ответил: Это то самое.
На фотографии, которую мама Джордана сделала на свою зеркалку перед выпускным, мы улыбаемся в камеру точно так, как улыбнулись бы король и королева выпускного. Его рука обнимает меня, как всегда. Этот жест не просто говорит мне, что он любит меня - он говорит мне, что не допустит, чтобы со мной случилось что-то плохое. Что бы ни случилось с Тамирис, если с ней реально что-нибудь случилось, меня не постигнет та же участь. Не сейчас, когда Джордан рядом.
Но что, если он решит больше не находиться рядом со мной?
Самый последний комментарий к фотографии от Эш: «фу».
Когда я нажимаю на его подписчиков, я замечаю, что у нас с Джорданом появился новый общий подписчик. madyoungfan.
Дерьмо. Я дважды проверяю наши фотографии, ищу какие-нибудь комментарии от этого профиля. Но их там нет.
Пока.
Что, если в следующий раз он планирует напасть на Джордана?
Мой телефон жужжит от нового уведомления. Сообщение от madyoungfan. На этот раз я открываю его.
На размытом снимке девушка спешит по тротуару в мокром зеленом платье, сандалях и с косой.
Это я.
Это я.
Та дорога, внизу подъездной дорожки… Я выходила из дома Натали.
Неужели он все это время ждал снаружи в кустах только для того, чтобы сделать снимок папарацци, когда я буду уходить?
Когда я прокручиваю вверх, первая фотография уже удалена. Сердце колотится, я делаю скриншот второй фотографии.
Через несколько минут фотография исчезает, и мне присылают другую. Мою грудь сдавливает так сильно, что я не могу дышать.
На этот раз я в серых кроссовках, джинсовых шортах и оранжевом укороченном топе, светло-каштановые волосы ниспадают до середины спины. Я сегодня утром иду на работу.
- Что это?
Моя голова едва не врезается в нос Тома.
Он отскакивает и смеется надо мной.
- Что? Я застукал тебя за просмотром порно?
- Нет.
Его улыбка дрогнула.
- Что случилось?
- Ничего особенного, - говорю я, хотя мне кажется наоборот. - Кто-то просто троллит меня в Instagram.
Складка между его бровями разглаживается. Потому что троллинг - это то, что случается со всеми, особенно когда ты достаточно популярен. Просто нужно смириться с этим, верно?
- Значит, не все у тебя фанаты? - Его голос ровный. - Должно быть, это тяжело.
Мои руки сжимают телефон, чтобы я не ударила его.
- Скорее, суперфанат. Он присылал мне жуткие сообщения и фотографировал меня.
Я ожидаю, что он снова отмахнется от этого. Будет издеваться надо мной. Скажет мне, что это то, что я получаю за то, что становлюсь одной из тех девушек. Вместо этого он садится рядом со мной.
- Могу я посмотреть?
- Я думаю, да. - Я протягиваю ему свой телефон.
Он читает эти смс и проверяет фотографию, которую аноним еще не удалил. Он хмурится еще сильнее, и когда его взгляд наконец возвращается к моему, его радужки превращаются в раскаленные угли.
Интенсивность, которая меня пугает.
- Я отвезу тебя в полицейский участок.
- Полицейский участок? Нет. - Что полиция собирается делать с несколькими жуткими сообщениями и фотографиями? - Я не хочу никому об этом рассказывать. Это ничего особенного.
Мне следовало держать рот на замке после того, как я рассказала Натали. Она была голосом разума - ничто из этого на самом деле не опасно. Это странно и жутковато, но ты не можешь кого-то арестовать за это.
В его темно-коричневых радужках отражается солнечный свет, превращая его взгляд в теплый, восхитительный мед. Затем он наклоняется ко мне ближе, чем когда-либо.
- Это не ерунда, - настаивает он. - Это дерьмо случилось с моей сестрой. Прямо перед тем, как она исчезла.