5
Прохладный морской бриз играет с твоими волосами, а ты нервно приглаживаешь их, сетуя на погоду. Ты любишь море и ночи, особенно такие звездные, как эта. Любишь, когда город засыпает, и окна в многоэтажках на том берегу гаснут одно за другим, а водная гладь отражает только яркую луну. Но больше всего этого ты любишь светловолосого парня с пережженными краской прядями, вечно пахнущего сигаретами и кофе. Только для него хочешь быть лучшей версией себя, но глупый ветер, как назло, портит все планы.
Обреченно вздыхаешь, не оставляя попыток привести волосы в порядок, и совсем не замечаешь теплой улыбки Юнги.
— Я люблю тебя, — тихо произносит Мин и едва ощутимо касается твоего виска губами, заставляя замереть от неожиданности.
Эти три слова всегда казались тебе чем-то загадочным, волшебным и невозможным. Столько раз ты лежала в кровати без сна и представляла, как парень признается в своих чувствах, но каждый раз прятала эти безнадежно-наивные мечты далеко-далеко, чтобы никто никогда о них не узнал, а сейчас самый что ни наесть настоящий Юнги нежно обнимает за талию и наяву произносит то самое «я люблю тебя». Точь-в-точь, как в твоих фантазиях.
— Что? — удивленно переспрашиваешь ты, стараясь сохранить будничный тон, но голос предательски дрожит, отчего улыбка на лице Мина становится только шире. Нервно теребишь край футболки и покрываешься румянцем. Как хорошо, что темная ночь не выдаст алеющих щек.
— Я люблю тебя, — уверено повторяет парень и длинными пальцами аккуратно касается твоего подбородка, заставляя посмотреть ему в глаза, а сам взглядом опускается ниже, останавливаясь на чуть приоткрытых девичьих губах. — Очень сильно люблю.
Юнги улыбается, лежа в пустой холодной ванной. Глаза открыты, но он не видит грязной плитки на стенах, ржавого водостока и разбитого зеркала. Каждый раз он видит только тебя и ваши лучшие моменты. Мир, где всегда тепло и хорошо, где ты вечно рядом, в его руках. Тот мир не идет ни в какое сравнение с отвратительной реальностью, в которой вечно больно, страшно и давно куплен абонемент на кладбище.
— Т/И, — протягивает Мин и обнимает себя, представляя, что это твои тонкие пальчики сейчас несмело касаются его тела, когда ты робко отвечаешь на поцелуй. Юнги счастлив, и никаких слов не хватило бы, попытайся он описать это чувство всеобъемлющей эйфории, которое разливается по телу. И за такое счастье он готов отдать все — даже самое дорогое и любимое. Какая ирония.
Тэхен целует жадно, потому что ждал этого слишком долго. Целует впервые, несмотря на все, что было между вами. А ему все еще никто не позволял делать такие вещи. За эти пять лет ты совершила много поступков, о которых сейчас жалеешь, медленно скатываясь в пропасть вслед за Юнги. Но ты никогда не изменяла главному правилу, которое сама для себя придумала.
В ночь первого свидания, когда вы стояли на набережной, дрожа от прохладного ветра, ты впервые узнала, каково это — целовать любимого человека. Когда бабочки появляются даже не где-то внизу живота, а выше — в груди. И вот тогда ты решила, что отныне либо так, либо никак вообще, потому что поцелуи без любви — дело гиблое. За эти годы ты раз за разом перешагивала через себя, но всегда хваталась за это кредо, как за последний оплот прежней жизни, а теперь Ким Тэхен бессовестно разрушил и его.
Мычишь парню в губы и пытаешься оттолкнуть его, слабо упираясь руками в крепкую грудь. Но Ким лишь углубляет поцелуй, бесцеремонно проникая языком в твой рот. Он очерчивает дрожащие губы и стонет, потому что хочет тебя. Хочет по-настоящему, с чувствами, а не ради тупого животного секса. Вот только некоторые вещи не купить ни за какие наркотики.
— Тэхен, — выдавливаешь ты, едва сдерживая слезы, когда чувствуешь, как чужие руки проникают под толстовку и скользят выше, касаясь обнаженной кожи.
Ким замирает и тяжело дышит тебе в губы, крепко зажмурившись. Он и сам все знает, хоть от этого и нестерпимо больно. Брюнет отстраняется и отводит взгляд, лишь бы не видеть страдальческого выражения на твоем лице.
— Я вытащу осколки и уйду, — произносит он хрипло, поднимаясь на ноги.
Ты остаешься сидеть на месте. Смотришь на предрассветное зарево, слышишь первых птиц и невольно думаешь о том, сколько еще раз тебе предстоит встретить утро, прежде, чем все закончится.
Ким возвращается быстро и орудует пинцетом, словно натренированный врач. Больно, но тебе плевать, потому что на душе все равно хуже. Тэхен вытаскивает последний осколок и смазывает ранки мазью, дует и аккуратно бинтует ступни, опасаясь неловких движений.
— Тебе бы не ходить пока, — произносит он. — Я могу помочь, если позволишь.
— С каких пор тебя интересует мое мнение? — холодно бросаешь ты, поднимаясь на ноги. Бинты тут же окрашиваются в красный, а ты этого даже не замечаешь. — Обещал уйти — так вали.
Слова разрезают воздух между вами, словно острые лезвия. Тэхен обреченно кивает, бросая на тебя последний взгляд из-под длинной челки и уходит. Из твоей квартиры, но едва ли из жизни.
Осторожно ступаешь по холодному полу, морщась от боли. Дверь в ванную приоткрыта, и оттуда доносится бормотание Юнги. Ты заглядываешь, хоть и знаешь, что этого не стоит делать. Блондин лежит в холодной ванной, закатив глаза от блаженства, а с покусанных губ срывается тихое:
— Т/И, побудь со мной.
Ты понимаешь, что он зовет не тебя, а ту шестнадцатилетнюю девчонку с блестящими глазами. Сейчас у Мина другая реальность, но тебя это не волнует. Если он вечно обманывает себя, почему бы тебе не сделать то же самое?
Забираешься в узкую ванну, вынуждая парня подвинуться, и ложишься рядом, устраивая голову у него на плече. Здесь неудобно, но с Юнги всегда лучше, чем без него. Мин обвивает твою талию, а ты смотришь на вены парня в синяках от уколов. Нежно ведешь пальцем по ним и едва слышно произносишь:
— Я люблю тебя, долбанный идиот.
По щекам снова текут непрошенные слезы, а ты прикрываешь веки и делаешь глубокий вдох, растворяясь в тепле, исходящем от чужого тела. Эта иллюзия покоя слишком хороша. Нужно только никогда не открывать глаза. По крайней мере до его следующей ломки.