Создана быть одной

- Вероника? Ты еще спишь? – Адриана медленно приоткрыла дверь, заглядывая внутрь.

В комнате было темно. Легкий свет проникал сквозь закрытые жалюзи, открывая взору очертания комнаты и девушку, что неподвижно лежала на диване, укутавшись в одеяло. В воздухе стояла абсолютная тишина. Не услышав ответа на свой вопрос, Адриана аккуратно закрыла дверь, стараясь не издавать лишний шумов и вернулась на кухню, где Кирилл доедал завтрак. Он уже успел перевести главу, пока Адриана наслаждалась приятными минутами утренней слабости, желая поваляться в постели подольше.

- Еще спит.

- Вот видишь, а ты переживала. Теперь ее до обеда не поднимешь.

- Наверное, ты прав, – после небольшой паузы Адриана добавила. - Я надеюсь, что ты прав.

Мира подбежала к Кириллу, села рядом и закинула лапы ему на колени.

- Кажется, кто-то хочет погулять, - он погладил собаку, смотря в черные маленькие глазки, которые как ему казалось смотрели на него с любовью. Кирилл вспомнил, как впервые взялся дрессировать Миру, как они несколько раз ездили к кинологу, а обучившись одной команде, смогли самостоятельно освоить после еще 5. Мира была невероятно умным животным, которое подстраивалось под их ритм жизни. Бывали дни, когда Кирилл не работал с утра, а валялся в постели вместе с Адрианой. В такие дни Мира лежала рядом с кроватью и даже не просилась на улицу, наслаждаясь теплом и уютом их спальной комнаты.

Пара оделась и вышла на улицу, почувствовав сразу же прохладу осеннего утра. На улице слабо светило солнце, ветер гулял меж голых деревьев проникая под куртку и сталкиваясь с теплым свитером, который не позволял коснуться голой кожи. Адриана надела перчатки, и сразу же почувствовала, как большая рука Кирилла сплелась в замок с ее. Они сбежали ото всех, чтобы каждый день наслаждаться тишиной и спокойствием. Современная жизнь в городе превращает людей в сумасшедших фанатиков, которые постоянно за чем-то гонятся. Стараются заработать больше денег, потратить время на то, чтобы улучшить свой внешний вид, провести время с друзьями или семьей, немного позаниматься своими хобби, а еще желательно немного отдохнуть. Жизнь в городе не оставляет выбора, кроме как постоянно бежать. Бежать каждый день изо всех и сил и надеяться, что в будущем станет проще, но если просто прямо бежать, то ничего не изменится, ведь для этого нужно сменить направление или поменять свое отношение.

Адриана с Кириллом оставили всех позади, чтобы ежедневно видеть лишь лица друг друга. Адриана помнила страх, который испытывала, когда они только начинали жить вместе в этом прекрасном сказочном домике посреди леса. Она боялась, что они надоедят друг другу, боялась, что наскучат или просто в один день осознают, что потеряли интерес. Но годы шли, а их чувства становились лишь крепче. Они знали друг друга лучше, чем самих себя, и это дарило им чувство спокойствия и умиротворения. Им не нужен был весь мир. Только быть рядом, куда бы они не пошли, и они старались помнить об этом всегда. Даже во время споров они всегда держали в голове мысль о том, что они сейчас вместе пытаются прийти к решению, а не причинить друг другу боль, лишь чтобы оказаться правым.

- Знаешь, я мечтаю, чтобы однажды Ярослава приехала к нам в гости.

- А ты приглашала ее?

Адриана сомневалась, когда она предлагала сестре приехать погостить к ним в последний раз. Предложение поступало от нее ни раз, но спустя какое-то время она осознала, что попытки были бессмысленны. Ее сестра не собиралась налаживать отношения, играть в сестер и притворяться, что они близки. Ярослава все еще ненавидела ее, винила во всем, что когда-то произошло, позволяя своей дочери сблизиться с ней лишь потому что она была слишком гордой для того, чтобы признаться во всем. Она продолжала молча держать обиду годами, накладывая на нее новые и новые слои и даже не думая о том, что зерно, которое она покрывала все эти годы, уже давно сгнило.

- Честно говоря, я не помню, когда я перестала пытаться. Я просто знаю, что чтобы я не сказала, чтобы я не сделала, она все равно не приедет. Я могу постоянно протягивать ей руку, но она скорее упадет со скалы, чем схватится за нее.

- Почему ты решаешь за нее? Люди меняются. Тебе лишь остается сделать то, что в твоих силах, предоставляя остальное другому человеку. Ты можешь продолжать пытаться, чтобы в момент, когда она будет готова, твоя рука все еще была там.

- Легко сказать. Я чувствую ненависть даже через трубку телефона, когда она просто отвечает на мой звонок. Она бы давно вычеркнула меня из списка контактов, если бы я не была ее сестрой.

- Я верю в тебя, - Кирилл остановился и притянул Адриану к себе. Он улыбался, смотря на ее розовые щеки и потрескавшиеся от холода губы. Адриана имела привычку постоянно прикусывать нижнюю губу. Она не переставала делать это даже когда на улице был мороз, который пробирал до костей и загонял поскорее в дом. Мужчина медленно наклонился, аккуратно чмокнув ее в губы. Легкое прикосновение его пухлых губ заставляло цветы медленно распускаться внутри. Она чувствовала себя молодой, чувствовала себя глупым подростком, когда он касался обеими руками ее лица и медленно притягивал к себе.

- Спасибо.

Адриана зашла еще раз в комнату Вероники, когда на часах было уже почти 3. Картина оставалась прежней. Лишь тени от окна немного изменили положение и одеяло лежало слегка иначе. Но Адриана не заметила ничего, кроме телефона, что теперь лежал на тумбочке рядом с диваном.

- Вероника?

Женщина села на диван, касаясь ладонью одеяла и видя, как Вероника открывает усталые глаза, устремляя их в стену.

- М? – почти беззвучно раздалось где-то под ладонью Адрианы.

- Ты решила проваляться весь день? Уже 3 часа дня.

- Угу.

- Ты не голодна? Я приготовила плов. Будешь с нами кушать?

- Не хочу.

Усталый, даже больной голос раздавался тихо, словно ей было больно проговаривать каждое слово. Вероника не взглянула на нее ни разу, продолжала смотреть в стену, разглядывая одну и ту же точку, которая завораживала ее. Она показывала ей все то, что случилось с ней когда-то. Она напоминала ей о том, насколько ничтожным было все ее существование на протяжении недолгих лет ее жизни. Эта точка в стене смеялась над ее беспомощностью, слабостью, над ее самобичеванием. Она смеялась над подростком, который не знал, что ему делать после выпуска из школы. Эта маленькая ничтожная точка кричала ей о равнодушии ее матери и об отце, который настолько ненавидел ее, что покинул еще до рождения. Она не заслуживала любви кого-то из родителей. Она не заслуживала ничьей любви. Ее мать ни разу не позвонила ей с тех пор, как она уехала к тете. Она ни написала ничего, просто забыла и наслаждалась спокойными днями без своей проблемной дочери, которая лишь портила ее жизнь. Портила жизнь всех, чьей судьбы она касалась.

Адриана зашла к Веронике еще раз спустя 3 часа. Девушка лежала все также неподвижно, словно за все это время она даже не переворачивалась на другой бок, не поправляла одеяло и не открывала глаза. Тишина в комнате сгущалась, начиная сдавливать невидимые руки на шее. Вероника не поела, вышла всего раз в ванную, медленно перетаскивая свои ноги, смотря в пол и не замечаю Миру, которая взволнованно шла рядом, махая хвостом. Вероника была погружена в себя. Ее мысли были где-то дальше, чем кто-либо из них мог дотянуться. Расстояние увеличивали не метры, а мысли, которые забирали ее все дальше, уводили в самые дебри сознания и не позволяли мыслить здраво. Поймав взгляд Вероники всего на секунду на пути обратно в комнату, Адриана увидела огромную пелену, за которой был серый туман, покрывающий здравые мысли, открывая лишь темные уголки сознания, которые причиняли ей боль.

- Вероника, все хорошо? – спросила Адриана, зайдя в комнату и присев на диван, стараясь не коснуться лежащего тела, что было немного скрючено, словно от боли.

- Да, - тихий голос, практически шепот.

- Знаешь, есть вещи, которые очень тяжело даются людям, но если ты научишься им, то твоя жизнь станет легче. Честно говоря, я сама все еще учусь некоторым из таких вещей, - Адриана посмотрела на руки у себя на ногах, - например, умению просить помощи у других людей, когда мне действительно тяжело. Многие считают это слабостью, стараются полагаться лишь на себя, но выжить одному невозможно. И очень важно научиться доверять людям. Особенно близким людям в твоей жизни. И закрепить мысль в своей голове, что попросить помощи – это не стыдно и это не слабость. Это ценное качество, которым обладает не каждый.

Вероника почувствовала, как дышать стало тяжелее. Что-то давило внутри и нависало сверху, прижимая ее к дивану сильнее. Но она не хотела помощи, она не хотела быть спасенной. Она была уверенна, что такие люди как она не заслуживают спасения, если в мире вообще были еще такие люди как она. Полное разочарование, неудачница, которая не заслуживала того, чтобы быть любимой. Вероника не могла найти в себе силы, чтобы сдвинуться с мертвой точки, в которой единственное, о чем она могла думать снова и снова – это собственное ничтожество, о котором мать напомнила ей, когда она попыталась посмотреть в другую сторону.

- Тебе может казаться, что то, что ты сейчас переживаешь – это невероятно плохо, - Адриана надеялась, что хоть какие-то из слов заденут нужную струну. Она целилась с закрытыми глазами, но другого выбора у нее не было. – Мир ускользает из-под ног, возможно, тебе кажется, что пути дальше нет. Я помню каким ярким был мир, когда я была подростком. Кажется, все чувства я переживала в то время в тройном масштабе. Я любила сильнее, взлетала так высоко, что можно было коснуться небес, - Адриана улыбнулась, вспоминая свои школьные годы. - И я действительно верила, что у меня получится взлететь. Но и падать было больно. Первые падения, разочарования. Я не говорю, что со временем это перестает приносить боль, просто чувства притупляются, как вкусовые рецепторы. Кажется, что порой ты захлебываешься в чувствах, но на самом деле ты лишь слишком сильно концентрируешься на негативных мыслях, и твой мозг продолжает давить на тебя, потому что ты не оставляешь ему другого выхода. Я знаю, что это прозвучит глупо, но нужно лишь попробовать переключиться. Не стоит давить на себя своими же постоянными мыслями, ты заслуживаешь лучшего. Ты заслуживаешь того, чтобы насладиться своими каникулами, чтобы насладиться этим прекрасным днем и прогуляться на улице вместе со мной и Мирой.

- Прости. Я... не хочу выходить на улицу.

- Может тогда посмотрим вместе фильм? Я приготовлю поп-корн. Или пирог. Чего бы тебе хотелось?

- Не хочу.

- Может быть тебе принести еду в комнату? Я оставлю тарелку на тумбочке, хорошо? – Адриана уже поднималась с дивана, в надежде уйти раньше, чем Вероника опять успеет отказаться от предложения, но не успела сделать второй шаг, как услышала более громкий, но такой же болезненный голос, который уверял в том, что девушка была не голодна.

Адриана вернулась в спальню, где Кирилл читал книгу, включив настольную лампу. Женщина закрыла за собой дверь, подошла к кровати и легла рядом, положив голову на ноги мужа, который отложил книгу в сторону, выключил свет и начал нежно поглаживать волосы любимой.

- Как Вероника?

- Продолжает лежать. Не хочет есть. Уверяет, что все в порядке. Я пыталась хоть как-то достучаться до нее, но такое чувство, что она где-то между мирами и все, что я говорю слабо доносится до нее. Или я просто сказала не те слова.

- Я уверен, что ты подобрала нужные слова. Не вини себя.

Рука касалась головы и медленно спускалась по волосам. Он гладил ее тонкие пряди, чувствуя гладкость волос. Кирилл впервые увидел ее, когда она стояла спиной с распущенными волосами, которые все еще сохраняли укладку прошлого дня. У нее были длинные волосы в то время. Она повернулась с улыбкой на лице, поправила прядь волос за ухо и лишь спустя несколько минут заметила парня, что не отрываясь смотрел на нее.

- Я боюсь за нее.

- Она просто подросток. Ты же помнишь, как это бывает. Сильные чувства, несчастная любовь, проблемы с друзьями, ссоры с родителями.

- Мне стоит поговорить с Ярославой, - Адриана прикусила губу, переживая за племянницу и не понимая до конца, как именно ей стоило поступить.

- Ты уверенна?

Адриана поднялась, садясь на кровать и смотря на Кирилла, у которого волосы заметно отросли и теперь прядь волос постоянно свисала на лоб, слегка прикрывая его выразительные глаза. Глаза были ее любимой частью на его лице. Тем, на что она могла смотреть бесконечно. В них была глубина и таинственность, надежность и верность. Она помнила его самый первый взгляд, пристальный и уверенный, который сменился на робкий и застенчивый, как только он осознал, что Адриана смотрит на него в ответ.

- Да, я думаю, это будет правильно.

Вероника вышла из комнаты, направляя в ванную, но остановилась, услышав голос тети, доносящийся из кухни. Она бы даже не стала прислушиваться, просто прошла бы мимо, если бы не услышала имя матери, которое четко отозвалось у нее в голове.

- Ярослава, ты не замечала за Вероникой в последнее время никаких странностей? - последовала недолгая пауза. – Нет, я не об этом говорю. Может быть, у нее что-то случилось? Она лежит уже почти сутки, не поднимаясь с постели и отказывается есть... Ты уверенна, что ничего подобного не было прежде?

Вряд ли мать вообще обращала внимание на дочь. На то поела ли она, сколько часов поспала, не проснулась ли с опухшими от слез глазами. Мать смотрела на нее, как будто она легкий туман, сквозь который немного сложнее видеть окружающие поверхности. Говорят, мать чувствует, когда ее ребенку плохо. Возможно, Вероника была Ярославе никем, раз женщина так равнодушно проходила мимо, когда ее дочь с заплаканным лицом выходила из ванной, умывшись холодной водой.

- Как ты можешь такое говорить? Она же твоя дочь! Ты можешь злиться на меня сколько угодно, можешь ненавидеть его, но она твой ребенок и ты нужна ей.... Я просто хотела сказать, что ее состояние выглядит знакомо. Она похожа на него.

Вероника сдвинула брови, не понимая о ком говорила Адриана и что за сходство прослеживалось между ее нынешним состоянием и тем человеком, который был общим знакомым двух сестер.

- Ярослава?

Вероника поняла, что мать сбросила трубку. Она часто так делала. Продолжала говорить, лишь если ей это было нужно и сбрасывала, если люди начинали действовать ей на нервы. Чаще всего она сбрасывала трубку в середине разговора с дочерью. Со временем желание завопить и бросить телефон в стену сменилось ухмылкой и привычным разочарованием, которое уже не пробивало новое дно в ее сердце, а просто прыгало через старые дыры.

Адриана зашла с подносом в комнату ближе к вечеру. Она аккуратно опустила ручку вниз, носочком открыла дверь, и зашла внутрь. Мира воспользовалась несколькими короткими секундами, пока женщина ставила поднос на тумбочку, чтобы забежать внутрь и запрыгнуть на диван. Собака сразу же легла в ногах, положив голову на лодыжки Вероники, которая продолжала ползать в собственных мыслях, в которых не проскочила идея о том, чтобы посмотреть на лишний груз у нее в ногах. Девушка почувствовала яркий запах жаренного мяса, который смешивался с запахом запеченных яблок. Ее тетя приготовила шарлотку.

- Я принесла тебе поесть, приготовила курицу как ты любишь.

Мира приподняла голову на слове «поесть», голодными глазами оглядела хозяйку, бросила взгляд на Веронику, тихо заскулила и положила голову обратно на ноги девушки.

Вероника раскрыла глаза. Живот скручивало уже несколько минут, а теперь запах проникал в ее легкие и кричал мозгу о голоде. У нее не было сил подняться, каждое движение казалось невероятной мукой, а еще абсолютной бессмыслицей. Зачем ей есть? Чтобы жить? А зачем ей жить? А она правда голодна?

- Спасибо, - Вероника приподнялась на диване, подтягивая ноги к себе и подгибая их, чтобы сесть удобнее. Мире пришлось приподняться, как только ее «подушку» забрали, но она немного потопталась и легла чуть ближе, практически у самых колен.

Женщина поставила поднос ей на ноги. Вероника сделала глоток чая, сразу же почувствовав горячую обжигающую струю, что быстро пробежала по рту и закатилась в горло.

- Ромашковый, помогает расслабиться.

Тело Вероники было итак расслаблено. Она расплывалась как лужа, не находя сил собрать себя обратно, а вот в голове творился хаос. Он был тихим, но постоянным. Мысли медленно летали в голове, назойливо возвращались, как иностранные слова, которые ты пытаешься выучить уже который день. Но буквы рассеивались и не получалось собрать четкого слова.

- Приятного аппетита, - сказала Адриана, сидя рядом и смотря, как Вероника поднимает вилку, держа кусочек зажаренного мяса.

Вкуса почти не было. В голове были воспоминания о наслаждении, об удовольствии блюдом, которое впервые Вероника попробовала несколько лет назад, когда тетя приготовила курицу на Новый год, который они отмечали всей семьей у бабушки с дедушкой, а сейчас... курица была почти безвкусной. Она не понимала, почему ей могло понравиться, но продолжала есть. Вероника поднимала вилку за вилкой, медленно пережевывая и думая о том, что, возможно она потеряла пристрастие к пище навсегда, ведь вкусы со временем меняются.

Шарлотка тоже не была сладкой, вкус яблок почти не ощущался. Лишь тесто, запеченное тесто, которое она тщательно прожевывала, порой продолжая стучать зубами и не сразу понимая, что, пища во рту давно закончилась, а она продолжала жевать собственные слюни. Вместе с осознанием пустоты во рту пришло осознание, что в жизни больше уже не произойдет ничего хорошего.

- Есть ли что-то, что тебе хотелось бы поделать, пока ты здесь? – спросила Адриана.

Вероника продолжала медленно пережевывать пищу. Адриана подумала, что ее вопрос останется без ответа, как девушка начала медленно раскрывать рот.

- Нет.

- Совсем-совсем? А как же тот шарф, что ты начала вязать? У тебя очень хорошо получается, почему бы тебе не закончить? Я могу помочь тебе, если хочешь.

- Мы все равно не будем вместе...

- Что? О чем ты?

- Я хотела связать этот шарф парню.

Адриана понимающе качнула головой, облегченно вздохнув.

- Вы поругались с приятелем, поэтому ты такая поникшая? Первая любовь может быть суровой, особенно школьная. Я помню свою, - Адриана резко осекла себя на последней фразе, вспомнив человека, который был сейчас лишним в этой истории. Человека, о котором Веронике стоило узнать, но в другое время и вероятнее не от нее.

- Спасибо, - Вероника поставила поднос обратно на тумбу, съев лишь одну треть основного блюда, всего несколько кусочков пирога, и выпив практически весь чай.

Девушка приподняла одеяло, пытаясь вернуться в прежнюю позу, но теперь ей мешала собака, которая занимала половину дивана, который даже в разложенном состоянии был немного меньше двуспальной кровати.

- Если бы был всего один человек предназначенный другому, то в мире не было бы счастливых пар.

Адриана забрала поднос, оставив на тумбочке чай и блюдце с шарлоткой. Мира спала в этот день вместе с Вероникой, не слезая с дивана до самого утра.