Глава 9
Облака разошлись, а небо все еще на месте, ветер утих, и вода очистилась.
Было уже темно, когда Сяо Яо прибыла в город Циншуй на черной птице и после того, как животное улетело, она в одиночестве медленно пошла вдоль реки Сихэ.
Когда Сяо Яо подошла к реке, она посмотрела на отражение лунного света в воде. Река изящно текла к морю, и тонкий слой тумана постепенно поднялся над ней. В отражении яркой луны мало-помалу стала проявляться фигура.
Беловолосый Сян Лю, одетый в белое, купался в ярком лунном свете и шаг за шагом шел к Сяо Яо в тумане.
В городе Циншуй вдалеке виднелся оживленный рынок с ночными огнями. Когда Сян Лю подошёл ближе, Сяо Яо почувствовала, что шумные звуки, были далеки от неё, и благодаря этому казалось, что только эта фигура и ее собственное бьющееся сердце остались в этом мире.
Сяо Яо словно во сне наблюдала, как Сян Лю приближается все ближе и ближе. Она чувствовала, что будет более сдержанной, если будет стоять там и ждать, пока он подойдет. Однако она не могла продержаться даже одного вздоха. Она приподняла подол одежды и направилась к Сян Лю.
Река сознательно расступилась, уступив ей место.
Сян Лю улыбнулся и раскрыл объятия ей на встречу, пока Сяо Яо не бросилась них. Когда ее руки обвили его шею, он обнял её за талию.
Теперь они уже соединились друг с другом. Хотя дорога впереди трудна и неведома, Сян Лю уже почувствовал, что все, что он видел, было весной, когда он просто посмотрел на фигуру Сяо Яо издалека. В последние несколько десятилетий идут постоянные войны, большие и маленькие, а повстанцы закрепились в горах. Жизнь действительно очень тяжелая, и ему приходится молча ее охранять. На самом деле, это действительно терпимо и душераздирающе, но несмотря ни на что, он никогда не сможет убедить себя отпустить Сяо Яо. К счастью, она наконец-то принадлежит ему.
В это время Сяо Яо подняла голову и спросила его с застенчивостью и радостью:
— «Откуда ты узнал, что я приду?»
— «Когда ты близко со мной, я чувствую это!»
Сян Лю сжал руки и приблизил ее к себе:
— «Когда я рядом с тобой, ты тоже это чувствуешь?»
Сяо Яо счастливо улыбнулась, затем вспомнила о травме Сян Лю и спросила:
— «Как дела? В тот день я увидела, как ты превратился в демона и убежал».
— «Ну, в тот день я смог спастись, только вернувшись в истинное тело!»
Сян Лю полусерьёзно нахмурился:
— «В конце концов, я был серьёзно ранен».
Сяо Яо быстро выпрыгнула из его рук:
— «Ну, а как ты сейчас?»
Сян Лю быстро потянул ее обратно, прижал свои губы к уху Сяо Яо и очень соблазнительно сказал:
— «Я позже сниму одежду и покажу тебе, разве ты не хочешь?»
Сяо Яо потеряла дар речи:
— «Ты...»
Она покраснела и уткнулась лицом ему в грудь.
Сян Лю громко рассмеялся, поднял голову и ясным свистом позвал белоперого беркута:
— «Мой приемный отец исцелил мою травму. Я несколько дней отдыхал на дне моря, и восстановился».
Он погладил Сяо Яо по лицу:
— «Я отвезу тебя обратно в лагерь. Мой приемный отец хочет тебя видеть».
Ночной ветер дул в горах. Когда Сян Лю слез со спины Мао Цю с Сяо Яо на руках, к нему случайно подошла группа патрулирующих солдат. Они все были ошеломлены, когда увидели, что генерал очень ласков с женщиной. После отдачи чести, они поспешно обходили их стороной и, отойдя далеко, не могли не оглянуться на пару с любопытством.
Сян Лю держал Сяо Яо. Оглядевшись вокруг, она подошла ближе к Сян Лю и сказала:
— «Здесь так много людей...»
Сян Лю остановился:
— «Стесняешься?»
— «Нет», – Сяо Яо огляделась вокруг, посмотрев на солдат, которые только что глазели на них.
— «Им всем просто любопытно, почему ты привёз сюда женщину».
Сян Лю взял Сяо Яо на руки и шагнул вперед:
— «Тогда пусть они смотрят».
В главной палатке Гун Гун сидел на коврике из тигровой шкуры и читал шелковую книгу. Когда он увидел, как Сян Лю держит Сяо Яо на руках и поднимает занавеску, он не удивился. Он просто поднял голову и слабо улыбнулся.
Сян Лю подошел к Гун Гуну и опустил Сяо Яо, затем кивнул Гун Гуну:
— «Отец».
Сяо Яо встала перед Гун Гуном, поклонилась и тихо сказала:
— «Старшая Гао... Силин Цзю Яо, приветствует генерала Гун Гуна!»
Гун Гун посмотрел на Сяо Яо, как будто он увидел в ее лице другого человека. Её глаза...
Он отложил шелковую книгу в рукуе и тихо с волнением сказал:
— «Твои глаза точно такие же, как у твоего отца!»
Сяо Яо удивленно подняла голову.
Гун Гун очень тихо вздохнул:
— «Ты и Сян Лю, пожалуйста, сядьте».
Когда Сян Лю сел, Сяо Яо спокойно посмотрела на Гун Гуна в свете палатки. Хотя с момента начала войны прошло более четырехсот лет, она знала имя Гун Гуна, бога воды Королевства Шэн Нонг. Теперь, когда Шэн Нонг был разрушен и мир заселен, она посмотрела на седые волосы, растущие на голове Гун Гуна, думая о том, что он и Сян Лю закрепились на этой пустой горе, на протяжении сотен лет, держась за надежду, которая была недостижима или даже невозможна для воплощения в жизнь. Ей стало немного грустно.
Сян Лю протянул руку, чтобы накрыть ее, почувствовал это и нежно утешил Сяо Яо.
Гун Гун посмотрел на них, улыбнулся и сказал Сяо Яо:
— «Раньше у нас с твоим отцом были не очень хорошие отношения».
Он насмешливо улыбнулся:
— «На самом деле, я бы сказал, тогда у нас не было хороших отношений. Скорее мы были врагами».
Сяо Яо выпрямилась, когда услышала, что Гун Гун сказала об ее отце.
— «В это время Юй Сян умер, Чжу Жун вышел из затворничества, Чи Чэн был серьезно ранен и его местонахождение было неизвестно, а Шэн Нонг потерпел поражение... И Пэн напал за пределами города Цзы Чжоу, вызвав наводнения, скопившиеся за три месяца. Пытаясь завоевать Цзы Чжоу, они также разрушили его».
— «В это время Инлун превратился в дракона, но он все еще не мог остановить чудовищное наводнение. На протяжении тысячелетий четыре мастера племени Шэн Нонг сражались в одиночку, но до катастрофы, связанной с разрушением города, Чи Чэн, Чжу Жун, Луо Цзя и я впервые работали вместе и наконец всё закончили ...»
В этот момент глаза Гун Гуна внезапно потемнели. Он опустил голову и поднял ее только тогда, когда не осталось и следа. Он улыбнулся Сяо Яо и Сян Лю и сказал:
— «Может быть, в то время мы наконец поняли, что значит разделять одно стремление, жаль, что уже было поздно...»
За столько лет Сян Лю впервые услышал, как его приемный отец говорил об этом. Он не мог не обнять Сяо Яо по крепче и спокойно выслушать.
— «Битва при И Чжоу была смертельной битвой между Сюань Юанем и Шэн Нонгом».
Гун Гун взглянул на Сяо Яо:
— «Чи Чэн и твоя мать оба погибли в битве. Позже император Сюань Юаня поднялся на вершину горы Шэн Нонг и объединил Центральные равнины...»
Он снова посмотрел на Сян Лю:
— «После этого я держал флаг старой страны Шэн Нонг и повел остатки армии, чтобы противостоять императору Сюань Юаня. Это было также в то время, когда вы пришли ко мне, чтобы отплатить за вашу доброту».
Год за годом, время идет, и сотни лет пролетели в спешке. Кровь бесчисленных мужчин и слезы бесчисленных женщин исчезли в пепле времени. Как бы они ни были энергичны, щедры и трагичны, они всего лишь превратились в несколько строк текста в классике. Однако некоторые люди забыли об этом, другие люди до сих пор это помнят.
— «Я боролся сотни лет. Иногда я просыпаюсь от своих снов и не понимаю, на чем я всё это время настаивал».
После того, как Гун Гун закончил говорить, выражение его лица было заметно усталым.
Сян Лю с беспокойством сказал:
— «Отец...»
Гун Гун махнул рукой:
— «Когда я увидел дочь моего старого друга, я внезапно вспомнил прошлое и немного расстроился!»
Он улыбнулся Сяо Яо извиняющимся тоном:
— «Ты не возражаешь, что у такого старика, как я есть что вспомнить?»
Сяо Яо быстро поднялась:
— «Генерал Гун Гун, я совсем не против!»
Ее глаза были полны слез:
— «Я... я очень благодарна, что вы рассказали мне о моем отце».
Гун Гун доброжелательно посмотрел на нее:
— «Сегодня здесь нет ни генерала Шэн Нонг, ни принцессы Гао Син. Есть только старик, его приемный сын с возлюбленной. Ты не против называть меня «отцом»?
Сяо Яо была ошеломлена, посмотрел на Сян Лю, затем вернула взгляд на Гун Гуна и тихо, но польщенно сказала:
— «Отец...»
Гун Гун эмоционально улыбнулся.
Сян Лю встал и снова усадил Сяо Яо.
— «В молодости Сян Лю был несчастен, и приобрел плохую репутацию, когда стал взрослым. Теперь он вместе со мной возглавляет повстанческую армию Шэн Нонг и живет жизнью без завтрашнего дня».
Гун Гун посмотрел на Сяо Яо и сказал:
— «Вы не возражаете?»
— «Я совсем не против», – Сяо Яо посмотрела на Сян Лю и мягко ответила:
— «Мне просто его жаль...»
Брови Сян Лю задрожали, и он не знал, был ли он тронут или убит горем. Он спокойно смотрел на человека перед ним.
Глаза Гун Гуна метались по ним взад и вперед, выражение его лица было неясным.
— «Сегодня вечером солдат женится, и мы празднуем!»
Через некоторое время Гун Гун сказал Сян Лю:
— «Отведи ее, чтобы она повеселилась».
Он встал и подошел к дивану:
— «Я немного устал...»
Сян Лю и Сяо Яо встали, поклонились ему и ушли.
Гун Гун с улыбкой и смотрел, как они выходят из палатки. Долгое время он улыбаясь сидел, сохраняя смутное выражение неизбежности между бровями.
В лагере было разбросано много валунов. Сян Лю и Сяо Яо сели на край синего камня. Как только они сели, Сяо Яо оперлась на руку Сян Лю.
— «Что случилось?» – тихо спросил Сян Лю, поглаживая ее волосы:
— «Ты устала?»
— «Все в порядке, я не устала!»
Сяо Яо посмотрела на людей, веселящихся у разбросанных костров, а затем посмотрела на бесконечные горы вдалеке, затем повернуласт к Сян Лю:
— «В наши дни вы все еще можете иметь жен в армии?»
— «В последнее время боевых действий не было. Мы должны позволить им жить своей жизнью».
— «Но...»
Сяо Яо сделала паузу и сказала по-другому:
— «Что, если в будущем начнется война?»
Она не сказала этого прямо, но Сян Лю понял. У них нет стабильной жизни, солдаты женятся в свободное от боев время. На поле боя их стимулирует наличие семьи, никто не хочет оставлять сирот и вдов. Сян Лю опустил глаза, чтобы посмотреть на Сяо Яо, в них отражалось пляшущее пламя костра:
— «После того, как они слишком долго слизывали кровь с лезвия ножа, они все поняли истину. То есть, поскольку временная радость и вечная смерть существуют одновременно, они сейчас наслаждаются радостью. Давай продолжим путь».
Сяо Яо ответила и повернулась, чтобы посмотреть на толпу веселящихся неподалеку людей. Она почувствовала, что хотя свадьба была не такой благородной и грандиозной, как свадьбы богатых семей, улыбки этих людей были искренними, и они были просто счастливы за короткое время радости, даже если ты не знаешь, умрешь ли ты завтра, ты все равно твердо схватываешь мгновенье радости.
Наблюдая за этим, Сяо Яо не могла не почувствовать себя еще более очарованной:
— «Такая свадьба действительно хороша...»
Сян Лю поднял лицо и улыбнулся:
— «Ты мне на что-то намекаешь?»
— «А?»
Сяо Яо отреагировала и затем улыбнулась:
— «Нет, я ничего не говорила... Я просто почувствовала, что они празднуют с всеобщего благословения и очень счастливы».
Сян Лю заметил выражение лица Сяо Яо и лукаво заметил:
— «С моим статусом я действительно не могу устроить нам свадьбу, как это сделал Чишуй Фэнлун, которая будет благословлена всей пустыней. Ты будешь винить меня?»
— «Это твоя вина, конечно, это твоя вина».
Сяо Яо наклонилась к Сян Лю и сказала:
— «Это моя вина, что ты не сказал мне раньше, из-за чего я буду страдать столько лет».
Она тупо сказала:
— «Я могла почти всю жизнь сожалеть об этом...»
Сян Лю был в оцепенении. Без ограничений доброты он должен быть королем демонов, которым восхищаются все демоны. Но в его долгой жизни, которой суждено было привести ко тьме, появилась Сяо Яо. Если бы он продолжал отталкивать ее, как раньше, возможно он навсегда остался бы с чувством бессильного сожаления.
Но более 400 лет он был с солдатами на расстоянии вытянутой руки, ладил с ними день и ночь, они полагались на друг на друга в жизни и смерти, вместе с ними бросался в бой, вместе напивался, вместе получал ранения и вместе смеялся... Такое время в этом мире можно сравнить разве бурными годами. Какая дружба может быть глубже, чем дружба на грани жизни и смерти?
Доброта, одежда, ответственность... и Сяо Яо. Все это оковы, от которых Сян Лю не может освободиться.
При мысли об этом сердце Сян Лю дрогнуло, и он крепче сжал ее в своих объятиях.
Спустя долгое время Сяо Яо тихо зевнула, уткнулась носом в руки Сян Лю и тихо сказала:
— «В последнее время я много переживала и плохо спала. Я смертельно устала и хочу спать».
Свободная рука Сян Лю погладила ее лицо:
— «Тогда ляг мне на колени и поспи немного».
Сяо Яо приоткрыла ошеломлённые глаза.
Сян Лю обнял ее, вытянул ноги и заставил Сяо Яо лечь к себе на колени:
— «Тебе удобно?»
— «Ну...»
Ся Яо протянула руку, чтобы обнять Сян Лю:
— «У тебя будет свободное время в ближайшие дни? Я хочу поехать в Цинцю, чтобы уладить дела, а потом... пойдем в Бай Ли».
Сян Лю спокойно посмотрел на нее, взял её руку и прижал к сердцу:
— «Хорошо».
Луна яркая, и костер горит.
Еще одна спокойная ночь.
Цинцю.
Ветер свистел в пустыне. Я не знал, откуда он пришел, не говоря уже о том, куда он направлялся. Дикая трава высотой по пояс колыхалась то ниже, то выше точно так же, как накатывающиеся волны, было похоже на безграничное пустынное травянистое море.
Тушань Цзин стоял в пустыне с молчаливой улыбкой. Дикий ветер развевал его черные волосы, приводя их в беспорядок. Спустя долгое время Цзин почувствовал, что кто-то приближается к нему сзади. Он обернулся и увидел, что Сяо Яо и Сян Лю идут рука об руку. Его улыбка померкла, и он выглядел немного уставшим, что означает:
«Ты здесь».
Ранее Цинъ Е сообщила, что Принцесса со спутником приехали в Цинцю, чтобы найти его. Хотя Цзин уже знал, что Сяо Яо и Сян Лю были вместе, но увидев это своими глазами, он почувствовал себя дискомфортно.
Когда он был еще в нескольких шагах от Цзин, Сян Лю отпустил Сяо Яо, жестом пригласил ее пойти дальше без него, затем развернулся и пошел в другую сторону вместе с Мао Цю.
Сяо Яо смотрела, как Сян Лю уходит, а затем глубоко вздохнула.
Она подошла к Цзину, проверила его пульс после краткого приветствия и заявила, что Цзин поправляется. Она улыбнулась ему с большим облегчением:
— «Кажется о тебе хорошо позаботились, ты послушный пациент».
Цзин улыбнулся и кивнул.
Сяо Яо протянула ему таблетки, которые она приготовила позже, и сказала:
— «Раньше таблетки предназначались для профилактики. Они могли помочь тебе временно восстановить дыхание во время кризиса. Теперь это тонизирующее средство, которое позволят твоему организму быстро полностью восстановиться!»
Цзин осторожно убрал их:
— «Спасибо».
Сяо Яо покачала головой:
— «Я просто исправляю свои ошибки». Затем она кое-что вспомнила и спросила:
— «Цинъ Е должна была рассказать тебе все, что я говорила раньше».
Цзин кивнул:
— «Согласно вашему методу действий, мы действительно узнали правду. Всего несколько дней назад старейшины пригласили вождя Фанфэна приехать в Цинцю. Вскоре в пустыне появятся новости о жене вождя Тушаня. Фанфэн И Ин была серьезно больна, и Тушань отправил её из Цинцю в Мигу на поправку!»
— «Через несколько месяцев Хоу отправится в Гао Син, якобы для того, чтобы заняться семейным бизнесом в Гао Син, но на самом деле его изгнали».
Сяо Яо удовлетворенно кивнув поинтересовалась:
— «Где Циэр?»
— «Номинально он все еще мой сын. Выражение лица Цзин не выражало ни печали, ни радости. Дети не должны нести ответственность за вину родителей. Я буду хорошо заботиться об Циэр, пока И Ин не сможет позаботиться о нем».
Сяо Яо вздохнула. Она знала, что Цзин на самом деле в глубине души хотел, чтобы Тушань Хоу и И Ин сбылись. К сожалению, чтобы максимально защитить себя, Хоу возложил всю вину на Иин. Если бы не это, наказание, которое он получил, было бы тяжелым.
Цзин молча посмотрел на Сяо Яо и сказал:
— «Глава клана Фанфэн был вызван Его Величеством на гору Шэн Нонг перед королем в Цинцю. Я думаю, что речь идет о Фанфэн Бэе».
Сяо Яо спокойно ждала, пока он продолжит.
— «Его Величество приказал главе клана Фанфэн объявить, о том что Бэй будет исключен из генеалогического древа семьи Фанфэн. Так и должно быть... Я уже знаю, что он Сян Лю».
Трава поднималась и опускалась, и Сяо Яо не знала, что она чувствует в этот момент.
Они оба долго молчали, затем Сяо Яо посмотрела на Цзина и мягко улыбнулась.
Она вспомнила, что когда он и она вместе вошли на Гору Пяти Богов, Цзин, был одет в простую одежду, но он не мог скрыть своего великолепия и привлек внимание группы служанок. Однако прошло сто лет, и Нежный Е Ши Ци теперь становился все более и более привлекательным, он все больше и больше походил на опыного лидера клана, точно так же, как и в этот момент, хотя он никогда не мог сдаться, его глаза, смотрящие на Сяо Яо, были ясными и чистыми. Возможно, много лет спустя он будет таким же, как и другие главы семей. Люди знают только, что он великий лидер клана Девятихвостого Лиса Цинцю, но они забывают его имя, забывают, что когда-то его звали Цзин или даже Е Ши Ци или Мази, Чуань Цзы, Лао Му и даже сама Сяо Яо. Те, кто может с любовью называть имя «Е Ши Ци», должны быть похоронены в прошлом вместе с воспоминаниями об этой прошлой и настоящей жизни.
— «Цзин, я ухожу!»
Сяо Яо посмотрела на него:
— «Может быть, мы больше не увидимся. Я надеюсь, что ты будешь счастлив до конца своей жизни, что клан Тушань станет более процветающим!»
С этими словами она очень искренне попрощалась с Цзинрм, затем повернулась от него, что бы идти дальше.
Сделав несколько шагов, Цзин внезапно остановил ее.
— «В последнее время в пустыне ходят слухи, что ты дочь Чи Чэна».
Сяо Яо не оглянулась.
— «Ты думаешь?»
Снова раздался сзади голос Цзина:
— «Может быть, однажды произойдет битва между Повстанческой армией Шэн Нонга и Сюань Юанем. Что ты будешь делать?»
На этот раз Сяо Яо остановилась и повернулась спиной к ветру, дующему ей в лицо:
— «Цзин, ты знаешь лук Пань Гу?»
Ее слова унес ветер, как будто она говорила во сне:
— «Обменять своё сердце на другое»
К тому времени, как до Цзина дошло, Сяо Яо уже подошла к Сян Лю, а белоперый орел с золотой короной уже уносил их все дальше и дальше.
Ветер, свистя, проносился по пустыне, трава колыхалась, а красный многоугольник полетел вниз, Цзин вдруг почувствовал, что его глаза затуманились ветром.
— «Сяо Яо...»
Он тихо пробормотал в своем сердце:
— «Береги себя».
День спустя. Из долины Фанфэн пришли новости о том, что бастард Фанфэн Бэй, соблазнил Принцессу из Гао Син помог сбежать от брака и поэтому был удален из генеалогического древа.
В то же время Император Гао Син объявил миру, что имя Гао Син – Цзю Яо будет удалено из генеалогии императорской семьи Гао Син, что вызвало бурю негодования в королевстве.
Хотя ход Императора Гао Син, оказалось, наказал Сяо Яо, на самом деле он опозорил себя.
В то же время люди также размышляют: объявили королевская семья Гао Син и семья Фанфэн о удалении своих непутевых отпрысков, чтобы замять это безобразие и помочь им скрыться.
Но только через два дня. Глава семьи Силин объявил, что Сяо Яо будет включена в их генеалогическое древо, и Сяо Яо станет старшей женщиной семьи Силин.
Чтобы поздравить семью Силин, Император Сюань Юаня наградил Сяо Яо бесчисленными редкими сокровищами и дворцом Чжанъэ на вершине Сяо Юэ на горе Шэн Нонг. Зал Чжанъэ когда-то был дворцом Яо Цзи, дочери императора Шэн Нонга, а слово «Чжанъэ» означает «содержащий красивый нефрит». Оно не только соответствует имени Цзю Яо, но также подразумевает, что Сяо Яо так же благородна, как Принцесса.
С тех пор, как Цань Сюань взошел на трон, первый император Сюань Юаня ни разу не издал правительственного указа, но награда Сяо Яо была вручена от имени Его Величества Первого Императора Сюань Юаня и второго императора Сюань Юаня, и указ был скреплен печатями обоих императоров, это можно считать одним из величайших чудес всех времен.
Теперь люди, которые болтали об этом, не могли понять.
Королева Мать послала свою служанку принести 48 кувшинов персикового вина и 48 бутылок халцедона, чтобы поздравить Силин Цзю Яо. Королева Мать всегда была холодной и скупой. Когда второй принц Сюань Юаня женился, она подарила ему всего девяносто девять банок персикового вина. Щедрый подарок Сяо Яо заставил всех понять, что эта ее ученица имела исключительный статус в сердце Королевы-Матери...
Когда Сяо Яо лишили своей личности Принцессы Гао Син, все те, кто ненавидел Сяо Яо, подумали, что появилась возможность. Однако они не ожидали, что прежний и нынешний принцы Сюань Юаня не будут возражать против того, что Сяо Яо была дочерью Чи Чэна, и широко выразили свою любовь к Сяо Яо. Для всех кланов Сюань Юань фамилия Силин напоминает, что даже если Сяо Яо является дочерью Чи Чэна, она также относится к родословной Силин Лай Цзу, императрицы Сюань-Юаня, и дочерью принцессы Сюань Юаня – Силин Хэн, которая погибла в бою, чтобы защитить их. Все могущественные министры и генералы во главе с Инлуном и Ли Юань заявили, что они признают Сяо Яо только дочерью принцессы Сюань Юаня и не заботятся ни о чем другом.
Старый клан Сюань Юаня очень хорошо знал, что как бы сильно они ни ненавидели Чи Чэна, они не могли перенести свою ненависть на Сяо Яо, в которой текла кровь кланов Сюань Юаня и Силин, не говоря уже о том, чтобы причинить вред Сяо Яо.
Кланы на Центральных равнинах были напуганы действиями двух императоров. После того, как сирота семьи Му серьезно ранил Сяо Яо, жестокость императора Сюань Юаня сплывала у всех в памяти. Хотя они не могли избавиться от своей ненависти к Сяо Яо, в конце концов, он хотел отомстить за истребление.
И кланы сделали мудрейший выбор.
Когда пришло известие Сяо Яо, уже вышла из персиковой рощи в Чишуй вместе с императором Гао Син и Сян Лю. Император Гао Син и Сяо Яо все еще были как отец и дочь, но ради неё он не сказал, что принимает Сян Лю, но и не сказал, что не принимает.
Он просто смотрел, как они прощаются с ним, и медленно пошли в Бай Ли.