Холодная ревность
Харуми снова направлялась в «Синюю тюрьму». Каждый визит туда вдохновлял её всё больше — она собирала истории молодых игроков, погружалась в их мир и понимала, насколько важна их мечта о великом футболе. Сегодня у неё была назначена встреча с Рином Итоши, который постепенно стал немного более открытым с ней, хотя всё равно держался отстранённо и сдержанно.
Рин стоял у края поля, наблюдая за тренировками. Его пронзительный взгляд и спокойное, холодное выражение лица подчеркивали его сосредоточенность и серьёзность. Когда Харуми подошла к нему, он кивнул в знак приветствия, не проявляя особых эмоций, но она уловила в его глазах лёгкий интерес.
— Рин, спасибо, что нашёл время для разговора, — начала Харуми, пытаясь говорить спокойно и не показывать волнения.
— Не за что, — коротко ответил он. — Чем могу помочь?
Харуми заметила, что его слова были почти механическими, но не злыми. Он не скрывал свою замкнутость, и она уважала это, понимая, что на доверие потребуется время. Она начала задавать вопросы о его опыте в «Синей тюрьме», о том, что для него значит футбол, стараясь уловить его точку зрения.
Рин отвечал кратко, не раскрывая лишнего, но всё же делился своими мыслями. Они обсудили его взгляды на футбол, его стремления и цели, и в процессе Харуми чувствовала, что между ними возникает тонкая связь — она видела в его амбициях отголосок своих собственных мечтаний. Когда она задала вопрос о его семье, он сразу замкнулся, отведя взгляд в сторону.
— Прошу прощения, — добавила Харуми, осознавая, что возможно задела чувствительную тему.
— Ничего страшного, — быстро отозвался он, но в его голосе слышалась горечь. — Просто... не стоит обсуждать это. Семья — это прошлое, а я сосредоточен на будущем.
Харуми заметила скрытую боль в его словах и поняла, что отношения с братом оставляют глубокий след в его сердце. Она решила не настаивать и переключила разговор на проект, продолжая вести записи. Они попрощались, и Рин снова погрузился в тренировку, а она ушла, чувствуя, что в следующий раз сможет узнать ещё немного больше о нём.
Когда Харуми вернулась в офис, её ждал Саэ. Он сидел за своим столом, уткнувшись в бумаги, но сразу поднял голову, как только она вошла. Его взгляд был холодным и напряжённым, как будто он что-то обдумывал. Харуми подошла, присев напротив, и принялась рассказывать о своих наблюдениях, стараясь донести, как много значит для молодых игроков их путь в «Синей тюрьме».
Саэ слушал её молча, не прерывая, но в его взгляде была холодная сосредоточенность. Когда она упомянула Рина, его лицо оставалось бесстрастным, но она заметила, как его глаза сузились едва уловимо.
— Ты проводишь много времени с Рином, — произнёс он наконец, и в его голосе проскользнуло что-то холодное, почти отстранённое. — Он, наверное, увлекает тебя своими историями?
Её удивил его вопрос. Она почувствовала лёгкое напряжение и осторожно ответила:
— Рин — один из ключевых игроков. Он очень увлечён футболом, и его подход вдохновляет... Но почему тебя это беспокоит?
Саэ отвёл взгляд в сторону, его челюсть напряглась, но лицо оставалось непроницаемым.
— Это не беспокойство, — ответил он ровным голосом, будто подчёркивая свою сдержанность. — Просто, возможно, ты забываешь, что главная цель проекта — не собирать чужие истории, а создавать будущее японского футбола.
Харуми почувствовала, как её охватило лёгкое раздражение от его тона, но она сдержалась.
— Я понимаю, Саэ. Однако я считаю, что истории игроков — это именно то, что поможет сделать проект более значимым. Люди хотят видеть реальных людей за спортивными достижениями.
Саэ на мгновение посмотрел на неё, его взгляд был острым и почти пронзительным. Она почувствовала, что он не просто сомневается в её методах — что-то в его поведении говорило о том, что он неравнодушен к тому, что она проводит время с его братом. Но сам он, кажется, ещё не осознавал своих чувств и не хотел в них признаваться.
— Думай как хочешь, — ответил он наконец, вернув себе прежнюю холодность. — Просто... не забывай о приоритетах.
С этими словами он вернулся к своим документам, словно её присутствие больше не имело значения. Но Харуми заметила, как его рука сжалась в кулак на столе, и поняла, что он вовсе не так равнодушен, как хотел казаться.