Part 35
Песня: TV – Billie Eilish.
Настоящее
Лили
Оставив Тома с друзьями, я поехала к маме – как и обещала. Возле двери, ведущей в квартиру, действительно стояли охранники, которые, впрочем, без вопросов пропустили меня. И тотчас ко мне кинулась мама. Обняла, осмотрела и со страхом заглянула в глаза.
– Как ты, доченька? – спросила она дрожащим голосом.
Мама была без косметики, без привычной укладки, и я вдруг поняла, как за весь этот год она постарела. Сеточка возле глаз стала сильнее, уголки губ опустились, а между бровями появилась вертикальная морщина – такие бывают у тех, кто часто хмуриться или плачет. Мама не выглядела счастливой. Скорее замученной. Мне стало ужасно ее жаль, но не хватило сил подойти и обнять. Все-таки мы стали чужими…
– Хорошо,–спокойно ответила я.
– А Том с Биллом как?
– Тоже в порядке.
– Господи, они живые… С ума сойти.
– Да, живые. Ты сама как?
– Я… Я с ума схожу,–призналась мама. – Столько всего произошло. Ужас какой-то. Но главное, ты цела.
Она хотела дотронуться до моей щеки, чтобы погладить, как раньше, но под моим взглядом опустила руку.
– Ты переезжаешь? – спросила я, осматриваясь по сторонам. Если бы отчим увидел, во что превратилась его квартира, пришел бы в ярость. Все было разбросано, всюду стояли коробки. Во-первых, тут был обыск, во-вторых, мама собирала вещи.
– Да, я решила съехать,–ответила мама. – Не могу здесь оставаться.
– И куда?
– Сначала хотела снять квартиру. А потом Виктор предложил мне остаться в одном из его домов.
— Виктор? Фостер? – не сразу поняла я.
– Да, он был так любезен… Что я согласилась.
– Понятно.
– Лили, я знаю у тебя сейчас много вопросов и я...готова ответить на них.
Мы молча прошли в гостиную и я начала задавать вопросы, которые будут открывать тайны прошлого.
– Даниэль, он мой отчим?
– Да. Твой настоящий отец Мэтью. Мы с ним были знакомы с детства, с одного двора. Мы даже договорились пожениться до 25 если не найдем партнёров. Мэтью был очень добрым и справедливым. Он работал пилотом, с детства мечтал заняться этим. А с твоим отцом я познакомилась в компании, где мы работали. Он сразу влюбился в меня, однако когда узнал о Мэтью, и о том, о чем договаривались он был очень зол. Я тогда впервые увидела его таким.–Мама вдруг замолчала.– А дальше...мы с отцом сидели на диване и он будто специально переключил на канал, где передали новость о том, что самолёт Виктора потерпел крушение.
Я почувствовала, как намокли ресницы. Как же больно слышать о том, что скрывали от тебя столько лет.
Мама хотела что-то сказать мне, как из-за угла выбежала Саша. Увидев меня, она радостно заулыбалась.
– Пивет, Лиля! – закричала сестричка и замахала мне рукой.
– Привет,–улыбнулась ему я.
– Не Лиля, а Лили,–поправила ее мама. – Скажи: Лили.
– Лиля,–упрямо повторила Саша.–Мама, а когда папа пидет?
Мама нервно сглотнула, но все-таки взяла себя в руки и сказала:
– Папа на работе. Зарабатывает для нас денежки.
– Я хочу к папе. Когда он пидет?–не унималась Саша.
– Скоро дочка, скоро. – Мама погладила сестрёнку по голове и вздохнула. – Давай, я включу тебе мультик про паровозик?
– Давай,–согласилась Саша и умчалась в гостиную.
– Я сейчас включу ей телевизор и мы поговорим, хорошо? – просительно заглянула мне в глаза мама.
Я кивнула, и она поспешила за Сашей.
Мне стало жаль ребенка. Она совсем маленький и не понимает, насколько ее отец ужасный человек. Любит его. Ждет. Да и отчим, кажется, обожает младшую дочь. Или… такие, как он, не умеют любить, а умеют только владеть? Не знаю, как мама справится с этим. Как расскажет Саше, кто его отец. Как он будет относиться к Даниэлю, когда вырастет?
Вернулась мама, и мы с ней направились на кухню, где царил такой же беспорядок, как и во всем доме. Я села за стол – за то же самое место, за которое садилась тогда, год назад. И подумала, что это красивая квартира в современном ЖК так и не наполнилась теплом за это время.
Мама сделала нам чай и села напротив. Ее глаза были полны боли и невыплаканных слез. Сначала мы молчали – обе. И только спустя минуту или больше мама несмело произнесла:
– Знаю, что виновата перед тобой, Лили.
Я подняла на нее взгляд. Что сказать, не знала.
– Я очень виновата перед тобой, доченька. – У мамы сорвался голос, и она прижала ладонь к губам. – Я оставила тебя, бросила… Не верила. Думала, ты сделала неправильный выбор в парне...
По ее щекам потекли слезы, которые мама тотчас смахнула – не хотела, чтобы я видела их.
– Ты уже взрослая, Лили. Я могу говорить с тобой на равных. Не жду понимания и прощения. Но хочу, чтобы ты знала…
Я кивнула. И мама, собравшись с духом, продолжила:
– Я думала, это любовь. А любовь, как известно, способна на все. Она исцеляет сердца. Меняет людей и жизни. Дает возможность начать все сначала. И я думала, раз это любовь, все получится. У нас будет настоящая семья. У моей дочери появится заботливый отец. Она ни в чем не станет нуждаться. Да и я сама обрету женское счастье… Неужели я его не заслужила? После смерти твоего папы мне казалось, что я тоже умерла… Мертвая внутри,–продолжала мама с печалью в надломленном голосе. – А когда встретила Даниэля спустя несколько месяцев, ожила. Не знаю, как это вышло. Но знаю, что мне нет оправдания. Оглядываясь назад, не понимаю, почему вообще согласилась быть с ним? Как я позволила ему окрутить себя? Как? Ненавижу себя за это…
Мама закрыла лицо ладонями. Она просидела так почти минуту, прежде чем продолжить.
– Все было как в тумане. Я ничего не видела, ничего не замечала. Нет, вернее, так – я не хотела ничего ни видеть, ни замечать. Мне было хорошо в своих иллюзиях об идеальной семье. Я не понимала истинного отношения Даниэля к тебе. Но я бы никогда не подумала то, что он пытался столько лет втереться в наше доверие, чтобы так злорадно отомстить. Я…Лили, мне стыдно, но… Я боялась его потерять. А в итоге не заметила, как потеряла тебя. После всего, что случилось тогда, год назад, ты уехала. И я… просто отпустила себя. Решила, что так будет лучше. И Даниэль говорил, что так будет лучше. Мы с тобой почти не общались. Он не отпускал меня к тебе, не давал даже позвонить. Меня не было рядом. Я была слишком беспомощна, чтобы бороться с ним. Искала себе оправдания. Сначала тяжелая беременность, потом роды, проблемы со здоровьем Саши… Мне так жаль, дочка. Мне очень жаль. Я плохая мать.
Мама вскочила с места и отошла к окну, распахнула его, впуская в комнату ветерок. Ей было тяжело – я видела это. Но и мне приходилось нелегко. Я едва сдерживала себя, впиваясь ногтями в кожу на коленях. Когда-то мы были близки, а теперь… Совсем чужие. Господи…
– Знаешь, когда было больнее всего, мам? – спросила я тихонько. Казалось, что даже мое сердце стучит сильнее.
– Когда, Лили? – ее слов почти не было слышно.
– Когда на свой день рождения ты позвала всех, кроме меня,–с трудом ответила я. – Мне казалось, что мой мир рухнул. Ты окончательно меня предала. Бросила. И следом за папой я лишилась и мамы. Осталась сиротой морально.
Мама прижала руки к груди. Ее лицо исказилось от слез. Кажется, она хотела подойти ко мне, но боялась.
– Дочка, я… Понимаешь… Даниэль… Он сказал…–Мама с трудом справилась с собой и продолжила уже более связно: – В последние пол года Даниэль окончательно рехнулся. Он шантажировал меня, что заберет Сашу и выкинет на улицу, если я не буду делать все, что он хочет. На тот проклятый день рождения не дал позвать тебя… Угрожал. Я испугалась… Лили, я давно хотела от него уйти. После рождения дочки на многое открылись глаза. Я даже ходила к психологу, но Даниэль узнал об этом и перестал давать деньги. Мне нельзя было общаться ни с кем, кроме его матери и в некоторых случаях – с семьями коллег и деловых партнеров. Я не хочу обвинять только его. Сама виновата. Знаю. И после дня рождения я плакала всю ночь,–сглотнула мама. – Но он мне даже позвонить тебе не дал. Господи… Слышу сама себя и презираю за слабость. Моя бедная девочка. Сколько ты из-за меня пережила. Я недостойна такой дочери, как ты. Бедная моя…
Мама тихо заплакала. А я вдруг вспомнила, как она ворвалась в подвал с оружием Даниэля, когда я уже решила, что все – мама бросила меня умирать.
– Почему ты сделала это, мам? – спросила я.
– Что? – вздрогнула она.
– Выстрелила в Даниэля.
Эта сцена невольно пронеслась у меня в голове. Мама нажимает на спусковой крючок, целясь в мужа. Но ничего не происходит.
– Потому что я хотела защитить тебя. Свою доченьку. – Лицо мамы вдруг осветилось улыбкой. Солнечной, как прежде. – Я искала способ, как развестись с Даниэлем. Думала, что у него любовница – слишком он часто стал пропадать на работе. Приехала посредине ночи в дом – охрана меня знала и пропустила. Услышала, что в подвале шум. Заглянула… Увидела тебя, Тома и Билла–правда, их не узнала. – Ее лицо вдруг стало жестким, зубы плотно сжались. – Я сразу поняла, что это чудовище хочет что-то с тобой сделать. И побежала в его кабинет, за оружием. Понимала, что, если просто ворвусь, пользы от меня никакой не будет. А что было потом, ты знаешь. Я действительно хотела убить его. Никто не имеет права трогать мою дочку. Никто.
Мама смахнула с щек новые слезы.
– Знаю, что мне нет прощения. Поэтому ты не прощай меня. Не заслужила я этого. Только знай одно. – Она снова перешла на срывающийся шепот.–Мама всегда тебя любила.
Эти последние слова резанули по сердцу. Маленькая Лили хотела зареветь в голос.
Я встала и подошла к ней, сама не зная, зачем. А мама все-таки коснулась моей щеки. Заправила выбившуюся прядь за ухо. Снова улыбнулась сквозь слезы. А после, поддавшись порыву, обняла меня и долго-долго не отпускала. Я беззвучно плакала, уткнувшись носом ей в плечо.
– Мама всегда любила тебя. Мама всегда тебя любила,–повторяла она, обнимая меня и гладя по голове, как маленького ребенка. – Мама всегда будет тебя любить.
В кухню зашла сестричка, у которой кончились мультики. Увидев нас, она подбежала, обняла обеих за ноги и заревела за компанию.
– Не плачьте, не плачьте! – говорил она сквозь слезы. – Не надо плакать!
Наверное, мы успокоились только благодаря Саше. Она не понимала, что с нами, и успокаивала как могла. Даже любезно предложила свои любимые куколки, которые никому не давала.
– Не будь с ней такой же, как со мной,–сказала я, когда сестра унеслась в другую комнату. – Не оставляй одну, как бы больно тебе не было.
– Не оставлю. И тебя – тоже,–твердо пообещала мама. Я ничего ей на это не сказала – просто помогла собрать кое-какие вещи. Отношения между нами не стали вдруг теплыми и доверительными. Думаю, понадобится много времени, чтобы все стало, как прежде. Но теперь я чувствовала тепло и поддержку.
Все было готово, когда в коридоре вышла сестра:
– А папа с нами поедет? – спросила Саша, когда мы все вышли из подъезда.
– Конечно,–улыбнулась мама.
– А Лиля поедет с нами? Лиля, поехали! Будем вместе игать.
– Я приеду в гости,–потрепала я по плечу сестру.
– Может быть, все-таки поживешь с нами? – в который раз спросила мама. Ей было тяжело отпускать меня снова. Но я покачала головой.
– Нет, мам. Я должна быть рядом с Томом и Биллом.
– Оставайся на связи, прошу,–взмолилась она. Я кивнула в ответ.
Мама и Саша уехали на одной машине, а меня посадили в другую и повезли в полицию – трехэтажное унылое здание, в котором я провела довольно много времени, рассказывая следователю о том, что произошло. Как Виктор и обещал, этим делом занялись правоохранительные органы. И при его содействии дело обещало получить широкую огласку.
В полиции я была до самого вечера. Устала до ужаса, но старалась воспроизвести все вплоть до мельчайших деталей.
Я вернулась к Тому, и при виде его все мои грустные мысли исчезли – в голове появилась радость, хрупкая и недоверчивая. Кажется, я до сих пор не могла осознать, что все закончилось.
Мы вместе. Живые. И, наверное, несмотря ни на что, счастливые.
__________________________________
Отвечаю, лучше будет прочувствовать главу с песней в начале.
Мой тгк: belwwies