Part 30
Настоящее
Лили
Я не могла быть спокойной, как Том. Я кричала так громко, как могла. Билась раненой птицей в руках Даниэля. Билл в свою очередь пытался тихо выкарабкаться и защитить брата, но у него не получалось–его держали четыре охранника.
– Том! Том! Пожалуйста, перестаньте! Вы же его убьете!
Мой крик перерос в рыдания, и отец сделал знак охраннику, который избивал Тома. Тот остановился. А Том… Том снова нам улыбнулся.
– Все хорошо. Мне не больно,–сказал он нам, глядя в глаза, и от звука его голоса мне стало чуть спокойнее. А затем обратился к Даниэлю:
– Эй, полудурок! Они ничего не знают! Отпустите их!
–Не верю,–отозвался мужчина и велел продолжить.
Тома снова били, а меня заставляли смотреть на это.
– Смотрите, ребята,–говорил отец, не отпуская наших лиц.–Смотри Билл на то, как больно брату, а ты Лили, как больно любимому. А все из-за вас. Потому что вы молчите. Он и умереть из-за вас может. По-настоящему. Что ты тогда будешь делать?
Он знал, что меня разговорить проще, чем Тома и Билла. Знал с самого начала. Поэтому и делал это. Думал, что я скажу. И я была близка к этому. Ревела, глотала слезы и слышала прерывистые слова Тома, который повторял:
– Все будет хорошо, не переживайте...
– Хватит!–завопил Билл, не выдерживая.–Хватит! Умоляю!
Отец снова сделал знак охранникам, и они остановились. Том шумно выдохнул. Его лицо было в крови, но в глазах по-прежнему сияла ярость и сила. Он не собирался сдаваться.
– Вы решились нам все рассказать?–ласково спросил отец и отпустил только меня.–Правильно решение. Абсолютно правильное!
– Как и я, они ничего не знают,–громко сказал Том, снова ловя мой взгляд.
«Молчи, Билл, прошу, молчите»,–читалось в его глазах. Боже, что же делать? Как спасти Билла и Тома? Как?!
Моя взгляд метнулся в сторону двери, ведущей в подвал, и я вдруг увидела… маму. Ее лицо, изрезанное тенями. Мама стояла за дверью и смотрела на меня большими глазами, полными ужаса. Откуда она взялась здесь, я не знала. Просто смотрела на нее, а она – на меня.
– Мама! Мамочка! Помоги!–громко закричала я против воли, как в детстве, когда нам страшно и мы зовем самого близкого, самого родного человека, который есть на свете. Свою маму.
Отец даже и подумать не мог, что я обращаюсь к маме. Решил, что мне просто страшно.
– Мама! – еще громче закричала я, заходясь в слезах, и он с силой тряхнул меня, велев заткнуться.
А мама… Мама исчезла.
Мама предала меня в последний раз. Бросила.
Я считала себя взрослой. Уверенной и сильной. Самостоятельной. Большой Лили, которая сама может решать все вопросы. Которой не нужна чья-то помощь и забота. Но я была неправа. Внутри меня все так же жила другая Лили – маленькая и напуганная.
Лили, которая лишилась отца и наполовину лишилась и мать, которая погрязла в своем горе. Лили, которая сидела в углу, сложив руки на коленках, потому что не знала, что делать. Лили, которая боялась заплакать, потому что это могла услышать мама. Маленькая и беззащитная Лили, которую предали. Мама не пришла, чтобы защитить ее. Бросила. Разлюбила.
Ребенок без любви матери остается один на один с пустотой. Кого-то эта пустота поглощает, кого-то разрывает на части, а кто-то сам становится пустым.
Я заплакала навзрыд. Завыла, как раненный зверь. И Даниэль брезгливо оттолкнул меня в сторону. Я кинулась к Тому, но охранники не дали мне даже коснуться его–отбросили, и я упала на пол. А Билла все ещё держали. Боялись, что он сможет освободить Тома. Том дернулся, будто хотел броситься ко мне и поднять, но его не выпустили. И он только плотнее сомкнул челюсти.
– Отпусти их, они ничего не знают,–повторял он, облизывая окровавленные губы.–Слышишь? Или тебе нравится их мучить?
– Ты считаешь меня идиотом? Мы оба знаем, что вы в курсе,–раздраженно сказал Даниэль.–Знаете, дорогие мои, я абсолютно офисный сотрудник. Мне не нравится решать вопросы подобным способом. Я ненавижу насилие. Да-да, я его противник! Но вы вынуждаете меня так поступать! Вы вынуждаете меня идти против собственных принципов. И мне это очень не нравится. Как и вы, я заложник ситуации. Но, как говорится, отчаянные времена требуют отчаянных мер. Сейчас я поменяю вас местами. Теперь ты будешь смотреть, мой юный друг, как избивают твоего брата и девушку.
– Я тебя убью, если хоть пальцем их тронешь!–выкрикнул Том.
– А может быть, вы сами никогда не выйдите из этого подвала?–усмехнулся отец.–Ребята, подержите нашего гостя в стороне. Пора заняться моей дочкой и твоим братом.
Неспешной походкой направился один из охранников, а я в страхе попятилась к стене, инстинктивно выставив вперед руки. Но дотронуться до нас он не успел.
– Не трогай мою дочь!–раздался голос мамы, непривычно громкий и твердый.
Отец от неожиданности замер. А я перевела взгляд на дверь. Мама стояла на пороге и держала в вытянутой руке пистолет, направленный на него. Я не знала, откуда она взяла оружие. И не знала, умела ли она стрелять. Но знала другое–мама меня не бросила. Она вернулась.
Охрана тотчас навела на нее свое оружие, но отец раздраженно велел им спрятать стволы. И повернулся к маме.
– Эльмира? – изумленно спросил Даниэль, забыв и обо мне, о Билле и Томе.–Ты что тут делаешь? Я же сказал тебе сидеть в квартире.
– Отпусти мою дочь,–повторила мама. Я видела, как она тяжело дышит, и знала, что ей страшно–понимала по глазам. Но отчего-то вдруг почувствовала легкость. Маленькая Лили внутри меня больше не рыдала от страха, ведь мама снова была с ней. А взрослая Лили не могла в это поверить.
– Эльмира, положи пистолет. Ты ведь можешь совершить что-то непоправимое,–нежно проворковал отец, шаг за шагом осторожно приближаясь к маме.
– Я уже совершила непоправимое. Когда встретила тебя,–ответила она.–Ребята, идите ко мне. А ты не смей приближаться. Стой, где стоишь!
– Ты ведь не умеешь стрелять,–усмехнулся отец.
– Умею. Меня научили,–дрожащим голосом возразила мама.
– Быстро положила оружие и ушла! Или я твою дочурку и этих придурков пристрелю, поняла меня?–закричал отец в ярости.
– Хватит мне указывать, Даниэль. Отпусти мою дочь и этих парней. Иначе, клянусь, я в тебя выстрелю,–прошептала мама и еще крепче сжала оружие.