Белый Танец [Влад Куертов, Саша Парадеевич]

Влад
Я вижу, как ее глаза наполняются болью и страхом, но в то же время замечаю в них искру сопротивления. Адель борется не только за свою свободу, но и за свою гордость, за свою сущность. Я наслаждаюсь этой борьбой, хотя понимаю, что она разрывает ее изнутри.
Ее тело дрожит, а дыхание становится прерывистым. Она пытается вырваться, но каждый раз мои руки крепче сжимают ее. В какой-то момент я замечаю, как ее взгляд затуманивается, а тело обмякает у меня в руках.
Я ловлю ее, осознавая, что в этот раз зашел слишком далеко. Я удерживаюсь ее на весу, стараясь поднять ее сумку.
— Блять, Адель! — ругаюсь я, когда колени Адель соприкоснулись к асфальтом.
Я закидываю ее руку себе на плечо, другой рукой поддерживаю под спину, чтобы не упала. Ее голова безвольно свисает, глаза закрыты, лицо бледное, как мел. Я едва справляюсь с ее сумкой, доставая ключи от квартиры, но идти надо быстро — на улице начинается дождь и скучающие зеваки, оглядываются на нас. Поднимаю ее на руки, направляясь к подъезды.
Поднимаюсь по лестнице, стараясь не шуметь. Квартира встречает меня полумраком и гавкающим псом, намеривающим меня укусить за ногу.
— Место, — командно произношу я и пес поджав хвост, уходит в гостиную.
Прохожу в спальню, опускаю Адель на кровать. Она тяжело дышит, ее грудь вздымается и опускается, как у загнанного зверя. Я стягиваю с нее обувь, стараясь не причинять боль, и накрываю ее пледом.
— Адель, — шепчу я, наклоняясь к ее лицу. — Ты меня слышишь?
Она не отвечает, только слегка шевелится.
Я сажусь рядом на кровать, утыкаясь взглядом в стену.
Я никогда не переходил черту. Всегда знал, когда нужно остановиться. Она всегда была подвластна мне, лишь иногда приходилось надавливать на нужные места.
Приехав к ней, чтобы уточнить, как она себя чувствует, я не ожидал, что все обернется так. Но ее намек, на то, что она провела время в компании чужого парня, превратил меня в изголодавшегося хищника.
Теперь я не смог остановиться. Ярость, смешанная с ревностью, затмила разум.

Из коридора доносился жалобный скулеж. Бросив взгляд на время, я понял, что пес, вероятно хочет в туалет. Я чувствовал раздражение от предстоящего выгула чужого пса. Я так и знал, что обязанности по уходу на псом Адель лягут на меня. Она всегда жила в моменте, не отдавая отчет своим действиям.
— Ладно, пойдем, парень, — я пристегнул повод к ошейнику, направляясь на выход.
Дождь усилился, превращая улицы в потоки воды. Пес, чувствуя мое раздражение, прижался ко мне, словно ища утешения. Я старался не показывать своих эмоций, но внутри меня бушевала буря. Я не хотел быть нянькой для чужого животного, но понимал, что это моя новая реальность.
— У тебя десять минут или ты останешься на улице, — предупредил я его, тащась за поводком.
Видимо, собака тоже не планировала находится долго на улице и сделав свои дела, недалеко от дома, потянул меня обратно к подъезду.
— А ты не так уж глуп, — я протянул руку, осторожно поглаживая мокрую шерсть.
Его мокрый нос тыкался мне в ладонь, и я невольно улыбнулся.

Я открыл дверь квартиры, пропуская пса вперед, но зайдя он послушно сел у двери.
— Ну уж нет, давай проходи. Сегодня без мытья лап, — я тяжело вздохнул.
Пес, будто поняв мои слова, осторожно вошел в квартиру. Его шерсть блестела от дождя, а глаза светились благодарностью. Он направился прямо к своей подстилке в углу комнаты, где обычно проводил вечера.
Я зашел в спальню Адель. Девушка продолжала лежать с закрытыми глазами. Волосы небрежно лежали на подушке. Лицо оставалось бледным.

Мы сидели с псом на кухне, под его хрустящие звуки, поеданию корма. Не знаю сколько прошло времени, но она все еще находилась без сознания. Мой телефон разрывался от поступавших звонков Алины. Но честно признаться меня это мало сейчас волновало. Я смотрел на пса, который, насытившись, теперь лениво потягивался, разбрасывая крошки по полу. Его хвост, обычно энергично виляющий, теперь лежал неподвижно. Я встал, чтобы убрать миску, но собака, почувствовав движение, подняла голову и посмотрела на меня своими умными, чуть грустными глазами.
На столе стояла чашка с остывшим кофе. Я налил себе новую порцию, чувствуя, как горячий напиток обжигает пальцы, но это тепло было приятным контрастом к холоду внутри. В голове проносились мысли о том, что произошло.
Телефон продолжал звонить. Я посмотрел на экран: имя Алины высвечивалось снова и снова. Я знал, что она ждет моего звонка, что ей нужны ответы. Но я не мог заставить себя ответить. Что я мог сказать? Что я чувствовал?
Я вышел на балкон, оставив пса на кухне. Вечерний город был окутан тишиной, лишь изредка нарушаемой шумом проезжающих машин.
Вернувшись в комнату, я снова сел за стол. Телефон продолжал звонить. Но я больше не мог. Я выключил его и положил рядом с чашкой кофе. Пусть звонит. Может, это поможет ей понять, что иногда лучше просто оставить человека в покое.
Со спальни донесли звуки. Я зашел, увидев, что Адель сидит, прижав ноги к груди. Ее взгляд был пустым, словно она пыталась отгородиться от всего мира.
— Отлично, ты очнулась. Я думал уже венок тебе заказать, — смешок вырвался с моих губ.
— Венок? — ее голос был хриплым, как будто она долго не говорила. — Зачем?
Я подошел ближе, садясь на кровать. Она выглядела уставшей, но в ее глазах мелькнула искра — та самая, что я заметил в начале. Это была не просто борьба за свободу, это было что-то большее.
— Просто шучу, — ответил я, стараясь, чтобы мой голос звучал легко. — Но если ты собираешься и дальше в таком духе, то мне придется искать гроб.
Она слабо улыбнулась, но в этой улыбке не было радости. Скорее, это была попытка справиться с чем-то внутри себя.
— Почему ты еще здесь? — спрашивает она, глядя на меня печальными глазами.
— Твой пес нуждался в компании. Отличный парень. Это ж парень? — на всякий случай решил уточнить я.
— Да, это Микки. Спасибо.
— Микки? — удивился я, — Странная кличка для собаки.
— С какой достался, — ее голос прозвучал обиженно.
Она замолчала, но я заметил, как ее плечи слегка дрогнули, словно она пыталась сдержать слезы. Я не знал, что сказать, чтобы не сделать ей еще больнее. В комнате повисло напряжение, которое я не мог разрядить.
— Ты всегда такая? — наконец спросил я, надеясь, что мой вопрос прозвучит непринужденно.
Она подняла на меня глаза, и в них мелькнуло что-то, похожее на удивление.
— Всегда? — переспросила она, словно это слово было для нее незнакомым, — Нет, не всегда. Лишь до того момента пока в моей жизни не появляешься ты.
Ее карие глаза стали еще темнее. Вместо удивления, там мелькал гнев.
Ее слова ударили меня, как пощечина. Я не ожидал такого ответа, не знал, как на него реагировать. В глубине души я понимал, что она права, но признавать это было невыносимо.
— Я не хотел, чтобы все так вышло, — попытался я оправдаться, но слова застряли в горле.
— Не хотел? — переспросила она, саркастически приподняв бровь. — Тогда почему? Почему ты всегда решаешь за меня? Почему считаешь, что можешь контролировать мою жизнь?
Ее голос дрожал, но она старалась говорить уверенно.
— Я уже тебе говорил..— я не успел закончить предложение, как яростный поток Адель прервал меня.
— Тогда зачем ты это делаешь? Что я тебе сделала? За что ты так со мной? — она сделала рывок вперед, садясь на колени, продолжая смотреть на меня.
Я протянул руки, пытаясь обнять ее, но она вытянула свои, ставя преграду. 
— Адель, послушай меня, — начал я, но слова застряли в горле. Я не знал, как объяснить то, что чувствовал. Ярость, ревность, желание защитить — все это смешалось в тугой узел внутри меня. 
— Послушай меня, — повторил я, стараясь говорить спокойно, хотя внутри бушевала буря. — Я никогда не хотел причинить тебе боль. Я просто... я просто не мог позволить, чтобы с тобой случилось что-то плохое. Ты всегда была такой беззащитной, такой уязвимой... 
Ее взгляд стал ледяным. Она отвернулась, и я увидел, как по ее щеке скатилась одинокая слеза. 
— Беззащитной? — переспросила она, голос дрожал, но в нем слышалась горечь. — Ты называешь меня беззащитной? Ты не знаешь, через что я прошла. Ты не знаешь, сколько раз я боролась, сколько раз пыталась доказать, что я сильная, что я могу справиться сама.
Она тыкала больно в груди, переходя на крик.
— Ты меня предал! Ты обманул меня! У тебя было мое тело! Моя душа! Тебе что этого было мало?
Ее слова разрывали меня на части. Я не знал, что ответить. Все, что я хотел сказать, звучало бы банально и неуместно. Я чувствовал себя беспомощным. 
— Адель, я никогда не хотел причинить тебе боль, — повторил я, надеясь, что хоть это она услышит. — Я просто... я просто боялся, что ты не справишься одна. 
Она резко повернулась ко мне, ее глаза сверкали от гнева и боли. 
— Боялся? — переспросила она с сарказмом. — Боялся? Ты боялся за меня? Ты? Ты, который никогда не спрашивал моего мнения, никогда не слушал меня? Ты, который всегда делал то, что считал нужным, не считаясь с моими чувствами? 
Каждое ее слово было как удар в грудь. Я чувствовал, как воздух покидает мои легкие, а сердце сжимается от боли. 
— Я не хотел, чтобы ты страдала, — выдавил я, пытаясь найти нужные слова. — Я просто хотел защитить тебя. 
Она горько рассмеялась, и этот смех резал меня сильнее, чем любые ее слова. 
— Защитить? — повторила она, словно издеваясь. — Ты думаешь, что это защита? Ты думаешь, что забота — это когда ты решаешь за меня, когда ты контролируешь мою жизнь? Ты думаешь, что я хочу быть защищенной? 
Ее голос становился все громче, а слезы текли по щекам, оставляя мокрые дорожки. 
— Я хочу быть свободной, — крикнула она. — Я хочу сама принимать решения, хочу сама строить свою жизнь. Но ты... ты всегда был рядом, как тень, как невидимый враг, который лишает меня права на выбор. 
Я не знал, что делать. Я чувствовал себя загнанным в угол. Ее слова ранили меня до глубины души, и я не мог найти слов, чтобы оправдаться.
— Черт возьми, я когда увидела тебя с другой. Не когда ты трахал ту суку. А спустя время, когда в груди тлела надежда, что это просто кризис и мы преодолеем его вместе, все будет как раньше. Ты был с ней там, в нашем кафе. — ее голос дрожал, от нахлынувших эмоций.
Я лишь молчаливо слушал, глядя на нее.
— Я жить не хотела, Влад. Я реально была на грани. Если бы не Саша в тот вечер, возможно я бы не испытывала это все вновь.
Ее слова разрывали меня изнутри. Я чувствовал, как все внутри закипает. Как же она не понимает? Я просто хотел защитить ее, сделать ее счастливой. Но она не видела этого. Она видела только контроль, только тень, которая лишает ее выбора.
— Саша? — выплюнул я, не в силах сдерживать ярость. — Саша? Это он тебя спасал?Ты думаешь, что он знает, что тебе нужно? Ты правда думаешь, что сможешь быть с ним счастливой?
Ее глаза расширились от удивления, но в них не было ни капли раскаяния. Только гнев и боль.
— Ты не понимаешь, — процедил я сквозь зубы. — Я пытался, я действительно пытался. Но ты не дала мне ни единого шанса. Ты только и делала, что разрушала все, что я строил. Ты только и делала, что отталкивала меня.
— Отталкивала? — повторила она, сжимая кулаки. — Это я отталкивала? Ты! Ты разрушил все! Ты лишил меня всего, что было дорого! Ты заставил меня чувствовать себя пленницей в собственном доме!
Я не мог больше сдерживаться. Я вскочил на ноги, чувствуя, как внутри меня поднимается волна гнева.
— Я никогда не хотел, чтобы ты страдала, слышишь? Никогда! Но ты не оставила мне выбора. Ты не оставила мне ни единого шанса!
— Шанса? — она рассмеялась, но в этом смехе не было ничего веселого. — Шанса на что? На то, чтобы ты продолжал контролировать мою жизнь? На то, чтобы я оставалась твоей тенью? На то, чтобы я продолжала жить в твоих иллюзиях?
— Это не иллюзии, — крикнул я, сжимая кулаки так сильно, что костяшки побелели. — Это реальность! Это то, что я чувствовал! Я чувствовал, что должен защитить тебя!
— Ты не защищал меня, — прошипела она, подходя ближе. — Ты просто держал меня в клетке. Ты лишил меня свободы, ты лишил меня права на выбор! Ты лишил меня...
Ее голос оборвался, и она закрыла лицо руками. Слезы текли по ее щекам, но я не мог остановиться. Я чувствовал, как внутри меня что-то ломается. Как будто все, что я пытался построить, рушится прямо у меня на глазах.
— Если бы ты только понимала, — прошептал я, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза. — Если бы ты только могла понять...
— Понять что? — она подняла голову, и в ее глазах я увидел боль. — Что ты всегда будешь рядом? Что ты всегда будешь решать за меня? Что ты всегда будешь...
Ее слова оборвались, и она снова закрыла лицо руками. Я почувствовал, как внутри меня что-то лопается. Я больше не мог сдерживаться. Я больше не мог терпеть эту боль.
Я хватаю ее за талию, силой притягивая к себе. Она убирает руки от лица , чтобы оттолкнуть меня. Я ловлю возможность, силой целуя в ее соленные губы от слез.
Я зажимаю ее нижнюю губу между зубами и оттягиваю, пока она не начинает задыхаться. Адель начинает хныкать, этот звук окончательно сводит меня с ума. Я стягиваю с нее ее дурацкий топ. Увидев затвердевшие соски, я начинаю облизывать свои губы, пробую на вкус ее слезы, вперемешку с кровью. Мой член настолько тверд, что мне кажется, я взорвусь при первом же контакте с ней, но мне просто необходимо оказаться внутри нее.
Адель, кажется, возбуждена не меньше меня, она расстегивает пуговицу на моих штанах и стягивает их с моих бедер. Освободившись от штанов, я опускаю взгляд вниз на ее черные трусики, срываю их с нее, материал которых легко рвется под моими пальцами.
— Моя, – повторяю я, после чего, бросив ткань на пол, приподнимаю ее, прижимая к стене.
Она обхватывает меня ногами, и я вхожу в нее одним толчком. Она не сопротивляется, лишь ногтями впивается в плечи.
Черт, я чувствую себя как в раю, потому что она уже мокрая и готовая для меня. Я почти полностью выхожу из нее, и Адель прислоняется головой к стене, а когда я с силой вхожу обратно в нее, ударяется головой об стену. Я трахаю ее как сумасшедший. Я кусаю ее молочную кожу на ключицах,оставляя багровый следы, а затем прокладываю дорожку из влажных поцелуев к одному из сосков. Когда я сжимаю его зубами, она вскрикивает, и этот сладкий звук ласкает мои уши. Наверное, я бы мог променять все ради этих криков, наполненных болью и наслаждением. Идеальное сочетание.
Я опускаю руку с ее бедра и, просунув ее между нами, сжимаю пальцами ее клитор. Я чувствую себя ненормальным, продолжая играть с ее ощущениями. Уловив мою дрожь, берет меня за волосы и заставляет поднять голову. Мы встречаемся взглядами, и я вижу все, что она хочет мне показать – и даже большее. Каждый мой толчок задевает какое-то особое место внутри нее, что заставляет ее прикрывать веки. Наше совокупление – это что-то совершенно новое.
Я продолжаю трахать ее, ощущая, как наши тела становятся единым целым. Мы двигаемся в одном ритме, наши сердца бьются в унисон. В этот момент я чувствую, что мы слились в одно целое, и нет ничего, что могло бы нас разлучить.
Внезапно, она начинает двигаться навстречу моим движениям, и я чувствую, как напряжение нарастает внутри нее. Ее дыхание становится прерывистым, а глаза закрываются. В этот момент я понимаю, что она близка к кульминации.
Я ускоряю движения, и мы оба достигаем вершины наслаждения. Наши крики смешиваются, создавая симфонию страсти и боли.
Я аккуратно опускаю ее на пол, прижимаясь мокрым лбом к ее. Адель поднимает решительный взгляд на меня.
— Пошел-ка ты нахуй, Куертов, — она делает шаг вперед, задевая меня плечом, и уходит, судя по всему в ванную.
Я сжимаю руки в кулаки, из грудной клетки вырывается злобный крик. Я натягиваю штаны обратно, кидаю яростный взгляд на закрытую дверь ванной и направляюсь прочь из квартиры.

Я возвращаюсь в свою квартиру, как будто в тумане. Шаги звучат глухо, а мысли путаются. Сердце всё ещё бешено колотится, но теперь это не от страсти. Тело саднило от царапин, оставленных Адель. Внутри — смесь боли, гнева и разочарования. Я захожу в квартиру, не глядя по сторонам, словно боюсь увидеть что-то, что напомнит мне о произошедшем.
Алина сидит на диване, укутавшись в плед. Она поднимает на меня взгляд, и в её глазах мелькает что-то, похожее на тревогу. Я подхожу ближе, но не знаю, что сказать. Слова застревают в горле.
— Что случилось? Я тебе звонила. — её голос звучит мягко, но в нём слышится забота, от которой мне становится ещё хуже.
Я молчу, не в силах подобрать нужные слова. Внутри всё кипит, и я чувствую, что готов взорваться.
— Ты выглядишь так, будто только что с войны вернулся, — её голос становится чуть строже. — Что произошло?
Я не могу ответить. Я не знаю, как объяснить ей, что всё, во что она верит, оказалось ложью. Я провожу рукой по карманам штанов, в поисках телефона. Его не оказывается и только сейчас вспоминаю, что оставил на столе у Адель.
— Я, кажется, потерял телефон. Поэтому не видел. Прости, малыш, — я целую ее слегка касаясь в висок.
— Эй, — она кладёт руку на плечо. — Всё будет хорошо.
Её прикосновения всегда действуют на меня успокаивающе, но сейчас это не помогает. Я чувствую, как напряжение внутри меня растёт, и я боюсь, что не смогу сдержаться.
— Пойдем спать? Я устал за сегодня, — я скидываю ее руку с моего плеча, и разворачиваясь, выхожу из спальни.