Глава 8.
Соня, но не Кульгавая.
Милана закрылась ото всех. Перестала проводить время с Сашей, ходить на эти тусовки, а про Соню старалась изо всех сил и не вспоминать. Она сложила все моменты в шкатулку и спрятала у себя далеко в воспоминаниях, оставив её пылиться. Жизнь началась, как и прежде. Такая же скучная и обычная, как и раньше
Она просыпалась, собиралась в школу, училась, шла к репетитору, приходила домой, делала уборку, уроки и ложилась спать. И так каждый день на протяжении уже почти двух недель. Саша пыталась узнать почему её подруга стала такой, но Милана отмахивалась, говоря, что ей кажется. И Крючкова пыталась уговаривать подругу сходить на тусовку, хотя бы на час, но снова получала отказ. Впрочем, другого ответа она и не ожидала. На уроках они не общались, а на переменах перекидывались несколькими словами. Оксана также пыталась общаться с Ангельской, но тоже получала одноплатные, холодные ответы. И девушки решили оставить подругу. Значит ей так лучше.
А Ангельской было больно. Каждую ночь её мучала бессонница и считалось чудом, если она засыпала хотя бы на три часа. Её мучало всего два вопроса:
«Как дела у Сони?» «Обижены Окс с Сашей?»
И больше её ничего не интересовало. Она видела её всего один раз за две неделе и то за окном в школе, когда Крючкова с Нецветаевой сбежали с уроков, а её встречала компания и Соня тоже была там. Но когда Кульгавая почувствовала, что на неё смотрят, Милана сразу же ушла.
Сейчас же она выходила из подъезда репетитора. На улице довольно сильно похолодало, на смену осени по-тихонько приходила зима, хотя был всего лишь октябрь. Она знала, что неподалеку отсюда находиться квартира Влады и, скорее всего, именно там сейчас и тусуется её бывшая компания. Милана скучала. Скучала по той атмосфере, когда они садились рассказывать истории из жизни, громко смеясь. Её действительно приняли, как родную и очень скучали. Никто не знал почему Ангельская ушла от них, но они по-прежнему ставили чайник, ждя её прихода. Это уже считалось традицией. Однако... Никто не приходил уже почти третью неделю.
Ангельская шла пешком до дома, по пути, по которому они шли с Соней. Она смотрела на старенькие дома, вспоминая, как Кульгавая пинала её в плечо, когда та шутила. Сколько же воспоминаний хранят эти дома...
Милана вдыхала аромат сырости и дождя, представляя запах дешевых сигарет и кофе. И когда же заместо дождя к ней придет солнце?
Внезапно она врезается в чью-то грудь и чуть не теряет равновесие, но её кто-то успевает схватить за локоть.
— Милка? — знакомый голос заставляет взглянуть на девушку.
— Соня? — улыбается девушка. — Привет.
— Ты откуда идешь так поздно ночью? — она обнимает девушку. Соня, но не Кульгавая.
— С репетитора, а ты куда? — продолжает улыбаться Ангельская, поскольку Григорьеву она давно не видела. Все никак не смогли пересечься, хотя учатся в одной школе.
— Да Саша позвала на тусовку, все же пришлось согласиться, — усмехнулась девушка. — Может, провожу тебя или ты со мной пойдешь? Слышала, что ты ходишь туда.
Нет. Больше не пойдет. Никогда больше не пойдет. Тусовки не для неё, как и говорила Кульгавая. Наверняка она сейчас там с Викой, не нужно снова терзать свое сердце. Еще немного пройдет времени и она заживет, как раньше и забудет Соню.
— Нет, я домой, — ответила Милана.
— Можно проводить тебя? — улыбнулась Соня, на что получила удовлетворительный кивок.
Милана снова шла с Соней по этим местам, но уже не с Кульгавой. Григорьева не рассказывала ей смешные истории, наоборот, она жаловалась на учебу и на то, как ей трудно дается материал.
— Я могу тебя подтянуть, если хочешь, — сказала девушка, продолжая смотреть себе под ноги.
— Правда? Я бы была тебе благодарна, — заулыбалась девушка. — Но денег у меня нет... Я могу платить тебе шоколадками и провожать тебя до дома.
Милана натянула на себя улыбку и закивала. Ну вот, сама себе сделала дополнительную работу, но может она хотя бы так отвлечется от ненужных мыслей?
Григорьева продолжала рассказывать что-то, но Милана особо не слушала, продолжая смотреть себе под ноги. Она вспоминала Соню, её смех, улыбку, счастливый блеск в глазах... Русоволосая никак не выходила у неё из головы, самой первой встречи. Может, это магия? Может, на неё сделали приворот, чтобы помучалась?
Ангельская не понимала своих чувств. Она совершенно не знала, чего чувствует ко всем. К Саше, к Оксане, а уж тем более к Соне. Но она знала, что Кульгавая была чем-то особенным. Того, чего она раньше никогда не испытывала. С ней все ощущалось по-другому... С ней она всегда чувствовала себя защищенной. С ней ей всегда хотелось жить. По-настоящему жить.
— Эй, Милка, ты слушаешь меня? — Соня дернула её за плечо, заставив остановиться.
— Прости, что ты говорила? Я задумалась, — ответила девушка, посмотрев на Григорьеву.
— Что тебя так тревожит? По словам Окс и Сани ты с ними совсем не общаешься, — она положила руки на плечи подруги. — Ты можешь мне довериться.
— Извини, Сонь, — она захотела убрать руки девушки, но она лишь усилила хватку.
— Погоди, — она сделала тяжелый вздох. Ангельская наконец взглянула ей прямо в глаза и сердце бешено забилось.
Нет... Нет... Нет-нет-нет! Соня не может! Она не может этого делать!
Её зрачки были увеличены, а возле носа остался белый порошок. Внезапно Григорьева закрывает глаза и резко накрывает губы Миланы своими губами.
Ангельская расширяет глаза, сердце вот-вот выпрыгнет из груди, а воздуха становиться катастрофически не хватать. Милана не успевает оттолкнуть девушку от себя, как кто-то встает между ними и толкает их, отчего две девушки обе падают на землю. Внезапно фигура возвышается над Соней и начинает наносить удары по разным местам девушки.
Милану словно парализовало, она даже не могла взглянуть на того, кто бьет её подругу. Страх окутал её тело. Блондинку бросило в холодной пот и начало немного трусить. А если этот человек убьет её? А если затем переключиться на неё? Она чувствовала всю тяжесть страха, навившего в черной тьме вечера над девушкой. В груди комок, не позволяющий ничего делать. Милане все же удастся поднять взгляд на человека, продолжавшего наносить удару по бедному телу Григорьевой. Однако заметив, что это фигура женская и она прекрасно её знает, на смену страха приходит злость. Это она.
Соня. Кульгавая.
Она собирает всю волю в кулак, поднимается с холодной земли и решительно направляется в сторону девушки. Ангельская хватает её за локоть.
— Соня, пожалуйста, хватит! — закричала она. — Прошу тебя! Мне страшно!
Только после последней фразы Соня перестает бить беззащитную девушку. Она поворачивается к девушке, но не успев даже посмотреть на неё, она падает на колени перед Григорьевой. Соня недовольно фыркает.
— Соня! Соня! — кричит девушка. — Пожалуйста, скажи что-нибудь.
Впрочем, с Григорьевой все было не так уж и плохо. Всего-то разбита губа, бровь и скула, а кровь размазалась по всему лицу и только это внушало страх, но Кульгавая точно знала, что та жива.
— Со мной, — Соня откашлялась. — Все нормально.
— Вызвать тебе скорую помощь? Где ты живешь, я вызову такси! — воскликнула девушка, не заметив, как слезы падают с её щек. Она слишком волнуется за других людей.
— Маленькая, не плачь, — она приподнимается на локти. — Не первый раз меня бьют.
Милана помогает подняться девушке, закинув руку ей на плечо.
— Я закажу такси? Кто у тебя дома? — она быстро зашла в телефон и сделала заказ. — Будет через четыре минуты, посидим на той скамейке?
В ответ она получила кивок и ответила, что дома у неё подруга, отнесла подругу на ближайшую скамейку, а сама подошла к другой Сони, которая продолжала наблюдать за этим.
— Не хочешь извиниться? — злость окутала блондинку.
— За что? — усмехнулась Соня.
— Ты избила её!
— Нечего ей лезть к тебе, — фыркнула девушка. — Ты же гомофобка. Захотелось защитить тебя от лесбиянки.
— Я не просила тебя об этом, — прошипела блондинка. — Я бы сама нормально объяснила ей, что я по мальчикам.
— Думаешь, что смогла бы что-то объяснить наркоманке? — рассмеялась Кульгавая.
Нет! Григорьева не такая! Ей всего семнадцать, какие наркотики?! Но... Сегодняшние увиденные ею зрачки говорят об обратном.
— Не говори так, — она толкнула девушку в грудь. — Не имеешь права.
— Что? — ухмыльнулась Кульгавая. — Слушай, если снова стала правильной девочкой, то это не значит, что можешь огрызаться.
— А что будет? Ударишь меня также, как и её?
И они обе знали каков был ответ. Нет.
— Сегодня в девять у твоего подъезда, — плюнула девушка и ушла в сторону квартиры Влады.
— Я не выйду! — крикнула ей в след девушка.
Она смотрела на уходящую фигуру, прекрасно понимая, что действительно не выйдет. У неё не будет выбора. Она будет сильнее своего желания.
От мыслей её отвлек звук сигнала машины. Она вздрогнула от неожиданности и моментально развернулась, увидев полуспящую на скамейке Соню и машину. Милана недовольно вздохнула и положила Григорьеву на заднее сиденье.
— Она не блеванет? — испуганно спросил молодой парень.
— Не должна, — нелепо улыбнулась девушка. — Соня, ты где живешь?
Григорьева пробурчала адрес и сложила руки на груди. Таксист кивнул, а Милана захлопнула дверь, отправив Соню домой за свой счет. В принципе, ничего страшного.
Милана обернулась в надежде, что Кульгавая стоит там. Ждет её. Надеялась, что в этот раз она вызовется проводить её. Но нет... Соня просто ушла. Сбежала.
Непонимание душило девушку. С каждым шагом ей становилось трудно передвигать ноги. Ей нужно было в другую сторону. Милана отрицательно махала головой, твердя себе, что ей плевать на Соню. Это просто помутнее рассудка.
Дыхания стало не хватать. Сердце кричало развернуться и со всех ног бежать к Соне, однако мозг твердил, что ей плевать и это её не касается. Девушка останавливается и жадно глотает воздух, она оборачивается и видит родное здание, которое почти скрылось за остальными домами.
Так нельзя. Ей все равно на Соню. Она сейчас наверняка с Викой, а побила Григорьеву просто потому что... Ну... Захотелось? Кульгавая ведь всегда была странная и агрессивная...
Нет. Милане нужна была правда. Плевать, что скажет мама. Она набрала воздух в легкие и со всех ног рванула к старому зданию. К разговору, чтобы облегчить груз на сердце. Но точно ли Соня ждет её? И впустят ли её вообще в дом?