4 глава. Люблю.
15 октября 1988 года
— Пацаны, ну это уже беспредел конкретный. Вас че, супера не воспитывают? Мне надо фанеру пробивать за курево, а? — разносился хриплый голос по улице.
Светка аж обернулась, домой идя, и замерла, смотря, как в коробке на поле стояло как минимум человек 80, а то и больше, и посередине — Кощей. Светка бровь удивлённо подняла. Сердце, конечно, приятно кольнуло, а потом уже Светкины глаза на лоб полезли. Значит, по очереди подходят пацаны к Бессмертному. В этих пацанах присутствовал Марат, да в толпе ещё пара знакомых учеников. И раз у Светки сердце сжалось с первым Костиным ударом по пацану, от которого тот сразу в нокаут ушёл.
— Ты что творишь, беспредельщик?! — крикнула Светка, подходя к полю. Все обернулись на девичий голосок. А у Кости сжалось всё, только голосок услышал.
Только Светка подошла к толпе, как сразу послышалось пару голосов:
— Здравствуйте, Светлана Михайловна.
Светка к Косте подошла, в глаза смотрит, хмурится, а он в улыбке расплылся:
— Свет, ты что тут делаешь? Нельзя посторонним на сборы, — постарался сказать громко да и грубо, только голос подвёл — сразу тише стал, нежнее.
— Ты что, гад, творишь? Поколение мне молодое портишь? — не заметила Светка изменений в нём, а вот пацаны за спиной уже хотели во весь голос расхохотаться.
— Воспитываю, — сказал он, на шаг подходя и руки ей на плечи. Не видел родную месяц, а как год прошёл. Она руки его скидывает, да говорит:
— Вон, понятно теперь. Чего, полшколы в синяках, а я-то думала, они между собой дерутся. И не стыдно тебе — мужик здоровый, плечи в двери не проходят, и на пацанов малолетних.
— Да я так... за порядок слежу, Светик. Курят ведь, — казалось, впервые в жизни оправдываться начал и опять руку тянет к ней, как к солнцу, но на талию уже.
— А словами что, нельзя?
— Нельзя, — отрезал. А потом с размаху Светка ему пощёчину как влепила. Он руки и одёрнул сразу:
— Можно. Ты дурачок просто. Не смей мне детей калечить, понял?
Он на Светку смотрит удивлённо — как озёрца огнём полыхают. Как и щека его со следом от ладони нежной. Не успел он ответить — как ушла, плечом его задев.
Он вслед ей смотрит с улыбкой. Только она за угол зашла, как развернулся к пацанам и рявкнул:
— Спасла вас Светлана Михайловна! На тренировку, бегом!
Пацаны кивнули. Турбо всех гнать стал. А он Марата выдернул из бега и говорит тихо:
— Цветы купишь Светлане Михайловне. Красивые. Сдачи себе оставишь на жвачки. — Из кармана деньги достал, в руку Марату сунул. Тот кивнул и спросил тихо:
— А она тебе-то кто, Кощей?
— Баба моя. — отрезал.
***
— Доброе утро.
Раздался возле уха голос мужской. Светка аж вздрогнула, обернулась и кивнула, не обращая внимания на школьный коридор и какой там творился хаос.
— Доброе.
— Светлана Михайловна, а вы свободны сегодня вечером?
Светка нахмурилась, но кивнула. А тот продолжил излагать:
— Тогда я вас приглашаю в кино.
Светка брови задирает до линии роста волос, смотрит на Дмитрия Константиновича — молодой, лет 35, не больше. Можно даже сказать, на глаз приятный, но не симпатичный, умный зато. Правда, ростом со Светку, и животик из-под рубашки выпирается. Светка вздохнула и сказала:
— Вы извините, но не могу...
— Я настаиваю... — отрезал тот. Светка подумала: а почему бы и нет? Перспективы есть в нём, хоть есть о чём поговорить с коллегой, начитанный вон. Да и за какого-то неопределённого Костью она что, должна в монашки идти и от мужского внимания отказаться? Тот сто процентов шлюх ебал на раз-два, а она что — не может культурно время провести?
— Ладно. — выдохнула. А тот, казалось, щас прыгать от радости начнёт.
***
На свиданку собиралась нехотя: платье, каблуки, макияж, укладка. Настроения нет, никакого сладкого предчувствия, как было с Бессмертным — с ним бабочки в животе пархали и дыхание замирало. А вот когда с коллегой встретилась и сказала сухо:
— Добрый вечер, — чувств вообще не было, ну вот хоть убей.
Только замерла Светка рядом с Димой, не учтя тот факт при сборах, что они и так одного роста, а каблуки-то Светка надела по привычке — потому что с Костей можно было (и даже нужно), чтоб целоваться было удобнее голову не задирать...
Шли неспешно. Тот всё что-то рассказывал про науку. Светка кивала, мол, интересно-интересно, а самой было интереснее с вором под руку — тот хоть истории смешные рассказывал, а этот всё про науку чешет. Вроде и умный этот Дмитрий Константинович, и начитанный, а вот скучно. Костя тоже глупым не был, но науку, тем более точную, не любил.
Только за угол повернули, ещё пару домов — и к кинотеатру выйдут, как вдруг из ниоткуда фигура на них идёт, с сигаретой в зубах. Только Светка обойти хотела, как фигура замерла — в глаза ей Костя посмотрел, а потом Диму взглядом смерял. Дмитрий уже хочет Светку за собой тянуть, а она словно вкопанная.
— Ну даёшь, Светка, — усмехнулся Костя, на Дмитрия смотря и на то, что Светка выше кавалера.
— Свет, пошли, а то моргеналы шляться какие-то, — начал Дима, Свету стараясь уже за талию взять. Костя смотрит на это — только рука Димы на талию девичью легла, как от смеха и след простыл.
— Руки убрал, — сразу на шаг подходит. А Дима взглядом на Светку бегает, мол, что происходит.
— Молодой человек, пропустите, пожалуйста, — начал, а Светка глаза мысленно закатила. "Костя, с ноги и на хуй". А тот вежливый — аж тошно.
— От бабы моей отошёл, — выкинул сигарету Кощей, уже впритык к Дмитрию подходя.
— Позвольте, но не баба, а девушка, — начал Дмитрий. — И она не ваша.
— Мужик, тебе чё, землицы попробовать захотелось? Щас усторю!
— Успокойся, — старается придерживать его за плечо Светка, чтоб драки не было. Но одно резкое Кощеевское движение — и кулак летит в сторону профессора. Нокаут.
Смотрит Светка на лежащего "кавалера" — да и жалости какой-то нет. Вот когда Костя побитый приходил к ней, то чуть не в слезах стояла. Она взгляд подняла на морду Кощеевскую и сказала спокойно:
— Ну вот, зачем а? Я тебя что, просила?
— А меня просить не надо, сам понимаю, когда надо. Ты чё с ним под ручку шляешься, Светик? — начал Кощей, ей руки на талию кладя и резко к себе прижимая. А Светке и вырываться не хочется — хорошо так прижимает. Нежно стал по спине гладить, в глаза смотрит.
А вот руки как сами по себе за плечи его держатся, и шепчет в последних сил:
— Не надо было...
Он сильнее, к себе прижимает, запах родной вдыхает и в шею целует, шепча:
— Я ж тебя ещё люблю, Свет. Ну, ответь ты мне по-людски — да или нет?
Вздохнула Светка и понимает: даже если «нет» скажет, соврав самой себе, он не отстанет — упёртый ведь гад. Руки в волосы его запускает и целует — нежно, неуверенно. Тот, как только губы Светкины его коснулись, уже перехватить пытается.
— Люблю, — прошептала ему в губы Светка, чуть отстранившись.
Костя в ухмылке расплылся и обратно в поцелуй затянул.
Домой шли долго, то и дело прерываясь на то, чтоб пристать Косте как-то к Светке. Как будто заново познакомились — опять романтика подростковая, как тот её вечером провожал и потом от бати Светкиного получал. Только сейчас не было ни злого бати, ни страха перед ним, ни Светкиных слов "Мне завтра на учёбу", когда та пыталась вырваться из его рук.
Сейчас были уже взрослые — не Светка, а Светлана Михайловна, не Костя, а Кощей.