12
Он всё ещё держал меня за шею - не сильно, не грубо, но достаточно, чтобы я чувствовала: он не отпустит. Его лоб почти касался моего. Он смотрел прямо в глаза, и в этом взгляде было столько боли, ревности и чего-то пугающе-искреннего, что я на секунду забыла, как дышать.
- Я видел, как он смотрел на тебя, - выдохнул Давид, тихо, почти беззвучно. - Видел, как ты ему улыбаешься. Ты даже не замечаешь, как начинаешь отдаляться. Как будто я уже не важен.
- Это неправда, - прошептала я, но голос дрогнул.
- А что тогда правда? Что ты держишь меня в голове, а его - в сердце? - Он сжал пальцы чуть крепче, но тут же отпустил, будто испугался своей ярости. - Прости. Я... Я просто не выдержал.
Он резко сел, провёл рукой по лицу, словно хотел стереть всё - и кровь, и боль, и ревность.
- Я не святой. И не стану играть в терпеливого. Если кто-то потянется к тебе - я сломаю. Потому что ты - моя. Поняла? Не случайно, не временно, а навсегда.
Я села рядом, взяла его за руку. Молча. Его пальцы дрожали.
- Ты не должен был драться.
- А что мне делать, если мысль о тебе с кем-то другим... рвёт меня изнутри?
Он посмотрел на меня, и в его взгляде было что-то опасное. Красиво опасное. Привычно опасное.
- Скажи мне, ты не ушла бы? Даже если бы я исчез? - спросил он, будто проверял грань - между сомнением и уверенностью.
Я не ответила. Просто медленно накрыла его ладонь своей. И осталась.
- Вот и не уходи, - выдохнул он и снова притянул меня к себе. Уже без слов. Без поцелуев. Просто прижал крепко, до дрожи, до костей, как будто пытался сплести наши души вместе.