જ⁀➴Заказજ⁀➴
От 170veronika
₊ ⊹Молодая бабка₊ ⊹⭐───⭐───⭐⭐───⭐───⭐
Сколько себя помнишь, зеркала упорно выдавали один и тот же возраст — чуть за двадцать. Ни намёка на серебро у висков, ни складочки возле глаз; стан гнутый, будто бамбук, волосы переливаются, кожа теплит жемчужный отсвет. Единственная уступка времени — очки для газетных иероглифов, ведь типографии Токио жмутся на бумагу.
Случись идти по променаду с дочерью — прохожие любезно принимают вас за ровесниц; шагнёшь рядом с сыном — любопытные школьницы уже шушукают, решив, что перед ними парочка. Мальчишка этим пользуется и дразнит товарищей, официанты подают безалкогольные шейк-мелон, а первокурсницы, сбившись в рой, щебечут «сенпай», хотя давно пора перекреститься на «мадам». Фотографии семьи напоминают комедию положений: ты неизменно выглядишь младшей сестрой собственных детей, и подруги перестали спрашивать про крема — вздыхают молча, пряча зависть в тени зонтиков.
И вот — Киске, бывший капитан Двенадцатого отряда, изобретатель и основатель НИИ Шинигами, ныне скромный лавочник Каркуры, вечно прячущий глаза под полосатым бакэбо, а мысли — за веером. Кто, если не он, обязан угадывать тайны? Ан-нет! Решил, будто перед ним студентка: слегка ветреная, умна, падка на яркие платья и разговоры о сладостях эпохи сёва.
В тот вечер вы задержались до поздней тьмы: чинили странное устройство — медную катушку и кварцевые трубочки, призванные определять уровень рейяцу по запаху волос. Тессаи уже позадёргал ставни, Джинта ворчал, требуя ужин, а вы всё возились при свете лампы. Инструкция напечатана каракулями размером с блоху; пришлось достать очки-стрекозы.
— Филигранные линзы, — кинул Урахара, взметнув веер.
— Близорукость настигла, — усмехнулась ты.
— Близорукость? — приподнял он бровь.
— Двадцатилетие отпраздновала лет... сорок назад. Или пятьдесят, — бросила на ходу, шурша страницами.
Воздух сразу плотный, как моти. Даже Йроучи-неведимка, свернувшись кошкой за перегородкой, перестала махать хвостом.
— Простите, — сипит лавочник. — Сколько... лет?
— Сбилась со счёта. Но двадцать было давно.
POV Урахара
Меня, признаться, трудно поставить в тупик: видел капитана Кёраку, болтающего с сакэ-чашкой; наблюдал гигая, мечтавшего о политической карьере; сталкивался с Абараем, выращивавшим усы ради солидности. И вот — простая человеческая фраза сбивает меня с ног.
Двести с лишком за плечами, я полагал: человеческое тело подчиняется прямой арифметике — институт, работа, кризис, пенсия, буквы обрываются. А передо мной женщина, которую считал старшекурсницей, невозмутимо заявляет: «Двадцать — сорок лет назад».
Да будь она шинигами, вайзардом или даже квинси — вопросов меньше. Но смертная?.. Веер едва не падает, шляпа ползёт на лоб; я обхожу её кругами, ищу трещинку. Нет. Кожа сияет, волосы густы, осанка кленовая.
— Дети? — рискнул спросить.
— Трое, старший уже подарил внука.
Секунду мне чудится инсульт. Сравниваю её с хоогёку: ни классу не поддаётся, ни природе. Я бы закупил партию такого секрета для собственных костей, но она лишь смеётся — и смех её звенит, как маленький колокольчик.
***
С той ночи Каркура зашепталась о «вечной госпоже из лавки полосатой шляпы». Купцы тянулись вереницей: одни желали эликсир бессмертия, другие просили автограф на коробке тайяки. Урахара притворялся ленивым торговцем «конфетами-да-чаем», но в закромах лавки начал чертить формулу «Project Fujinami»: вдруг удастся дописать уравнение вечной молодости.
Ты же сидела на татами, играла со спящим котом и листала фотокарточки, где рядом с дочерью выглядела подружкой из соседнего класса. Подруги кивали, не в силах решить, благословение ли это небес или шутка всех Богов сразу.