34. Любовное утро
Я вдохнула. Вдохнула запах свежего июньского воздуха. Дни летят невыносимо быстро, словно перелётные птицы. Я облокотилась ладонями о горячие, чёрные, чугунные перила. С каждым днём на улице становится всё жарче, температура воздуха повышается до тридцати пяти градусов и свыше. Италия, солнечная страна, здесь будет жарко — повторяю себе под нос. Уже двадцать первое июня, боже мой, завтра мой день рождения, который я буду впервые праздновать за пятнадцать лет.
Меня нахлынула нервозность. Впервые за пятнадцать лет. Звучит так банально и так глупо.
Я склонилась над перилами и осмотрела внутренний двор дома. Кусты идеально подстрижены садовниками, дорожки прекрасно выметы. Чистота и сухо. Господи, я прошу, пожалуйста, полей дождь, даже кондиционер мне не помогает в комнате. Я включила его на всю, точнее, понизила комнатную температуру до пяти градусов. Пусть лучше прохладно, нежели жарко.
Я отпустила голову, вглядываясь в свои ноги, стоящие на горячей плитке. Красная шёлковая пижама в виде халата и шорт с коротким топиком совсем не спасала меня от ненавистной жары. Резким, одним рывком руки я сорвала с себя халат, позволяя ему упасть на плитку.
Я осталась в одном коротком топике, где прекрасно виднелись выпирающие соски. Неприлично, но никто не видит, ведь во дворе ни души. До жути короткие пижамные шорты, я их надела, чтобы быть немного в приличном виде, а не выходить красоваться в одном нижнем белье.
Поднимая взор на дальний горизонт, виднеются зелёные деревья, отражающие солнечные лучи, и оранжевые домики. Наш дом находится за музеем Палаццо Питти, в нём я ещё не была, но должно быть там красиво.
Неожиданно, совсем внезапно, я чувствую прикосновение к своей талии. Горячие и влажные после душа мужские руки обвились вокруг моего тела, стискивая между телом мужа и его руками. Кожей упругих ягодиц я чувствую лишь одно полотенце на его бёдрах.
— Не боишься, что твоя защита резко спадёт и улица увидит непристойное поведение? — я отбросила голову назад, взглянув на влажное лицо и волосы мужа.
Прозрачные капли воды стекают по его лицу, капая с прядей волос и лица прямо на мою одежду. Под солнечными лучами вода уже успела подогреться и начинает испаряться.
— Не боюсь, мы одни, и что ты делаешь в таком откровенном виде на балконе? Недавно садовники, охранники и в принципе весь персонал ходили по двору, — с ревностью в голосе проговорил мужчина, обхватив ладонями мои бёдра, не позволяя оставаться и миллиметру расстоянию между нами.
— И сколько бы ты не ревновал меня, мне всегда будет нравиться выводить тебя на злость, — призналась я, усмехнувшись. — Мне всегда будет нравиться, как ты трахаешь меня от ревности.
Откровенность.
Именно открытость и откровенность, доверие и не скрытность, забота и чувства, нежность и грубость, понимание и помощь, интимность и лёгкость. В априори ничего важнее нет, чем эти качества в отношениях. Я внезапно развернулась на пятках лицом к мужчине, поднимая голову так, чтоб мои глаза находились напротив его тёмных глаз.
Солнце жжёт обнажённую спину, будто бы оставляя на ней кучу следов солнечного ожога. Я подняла руки и окольцевала широкую шею мужа, не позволяя ему выбраться из моей цепкой хватки. Я расслаблено выдохнула и в прямом смысле повисла на мужской шее.
— Ты развратница, принцесса моя, — смехачи шепчет мужчина, обхватывая мои локоны волос в массивные руки, закручивая пряди на пальцы. — Но такая ты мне нравишься, порой меня поражает твоя откровенность и грязные словечки.
Я промолчала, не отвечая ничего. Запах мужского геля для душа, амурский бархат, можно очаровывать Сибирь.
Однако, этот мужчина только мой.
Аромат его тела из-за геля заседает в ноздри и не желает вылезать. Я закрываю глаза и вдыхаю бархатный и приятный запах мужского обнаженного тела. Родной и знакомый. Он практически всегда использует именно такой фирмы средство гигиены по уходу за телом, но с запахом ежевики, а сейчас амурский бархат.
Нет...
Мой отец мылся точно таким же. Точь-в-точь запах.
Меня хлынут воспоминания, приносящие жуткую боль.
Я помню, когда папа выходил из душа. Мне было четыре года. Когда он выходил после ванной, от него несло амурским бархатом. Я всё время ждала его, чтобы взять за руку и повести в свою спальню, дабы он поиграл со мной в куклы, построил конструктор, почитал мне книгу, обнимал и уложил меня спать. Ему ничего не мешало любить меня.
Помешала тупая мразота, забравшая у меня отца навсегда и брата на пятнадцать лет. Она наплела про мою мать. Конечно, я же нагулянный ребёнок. Она явно завидовала моей красоте. Завидовала моей матери. Но отец, он... Он мразь, раз повёлся на её уловки и даже замутил с ней.
Мелисса, нет. Он мёртв. Его больше не существует.
Но мне больно до сих пор. Он оставил меня и мать одних на произвол судьбы. Не хотел видеть и слышать о нас. Запретил Деймону искать связь со мной и матерью.
И почему я вспоминаю сейчас это?
Горло болезненно сдавила пелена обиды. Едкая и жгучая боль заполнила грудную клетку, не позволяя нормализовать дыхание. Я сбилась. Я забыла как дышать. Неясное чувство злости на прошлое. Эта боль, она ощущается...
Словно выброс эндорфина. Взрыв окситоцина. Взрыв любого вещества. Взрыв вулкана.
Я ощутила обжигающую влагу на щеке. Черт. От воспоминаний прошлого, связанное с отцом, из уголков глаз полились едва заметные капли слез.
— Принцесса? — я практически не слышу голос мужа, он волнуется.
Я не слышу ничего. Я полностью погружаюсь в испорченное детство, где ушёл самый близкий человек.
Спасибо, пап, благодаря твоему уходу я стала сильнее. Перестала жить с розовыми очками и мечтать о счастливой жизни. Перестала существовать как ребёнок, стала мыслить как взрослая. Мне перестала быть необходима помощь, я всегда справлялась со всем сама. Такая добрая грусть, я скоро свихнусь.
Или я уже свихнулась?
— Что? — спустя столько времени я откликаюсь. Крупные капли солёной жидкости застыли и засохли на щеках, словно бы плёнка.
— Не делай вид, что не знаешь о чем я, Мелисса, ты уже десять минут в слезах и молчишь, едва не задыхалась.
Я встряхнула головой. В данный момент я уже на нашей кровати в спальне. Видимо, он перенёс меня сюда, я и не заметила. В комнате прохладно, не так жарко, как на балконе, и на этом спасибо. Я подняла голову на мужчину.
Черт. Этот запах.
— Перемойся. Другим гелем, а с амурским бархатом выброси. Пожалуйста, — практически неслышно проговариваю, едва не умоляя его сделать это. — Пожалуйста, Даниэль, я прошу тебя, прямо сейчас, и тогда я всё объясню. Верни свой запах ежевики, или перекрой его смачным количеством грубого одеколона, пожалуйста, — в третий раз я говорю «пожалуйста».
Глаза болезненно пекут. Я хочу снова разреветься. Мне сложно даётся плакать при ком-либо, непривычно. Мужчина в одном полотенце отходит в ванную комнату.
Я упала. Упала на кровать посередине и позволила тупым рыданиям вырваться наружу.
Давно я не плакала настолько сильно. Не помню когда последний раз было это. Наверное, когда Даниэль якобы изменил мне и бросил.
Я обхватила в руки подушку и вжала мягкую принадлежность постели в лицо, позволяя слезам впитываться в ткань. Нос издал неприятный звук хлюпанья из-за всхлипов.
Внезапно с моего лица убрали подушку и тогда я увидела лицо Даниэля. От него веяло одеколоном и он был одет в простые спортивные светлого цвета штаны и белую футболку. Он устроился рядом с мягким изголовьем кровати и лёгким движением рук поднял меня, укладывая меня выше и ближе к себе, а мою голову положил на грудь, не давая вырваться и убежать.
Я и не планировала этого.
— Принцесса моя, что бы не случилось, я здесь, всегда, ты можешь рассказать мне, — его бархатный и успокаивающий голос влияет на меня положительно.
— Меня мучают воспоминания об отце. Точнее, ты использовал запах того геля, который использовал отец. И каждый раз, когда он выходил из душа, я ловила запах амурского бархата, и всегда звала его в комнату. Счастье было. Но оно исчезло мгновенно, когда мне исполнилось всего-навсего пять лет. И твой гель заставил вспомнить всё прошедшее. Пожалуйста, не используй его больше. Никогда.
Я чувствую себя неистово жалко. Мой голос настолько тихий и задыхающийся от слез, я бы убила себя на месте Даниэля.
Рука мужчины легла на мои волосы, бережно поглаживая голову. Я закрываю глаза, разрешая мужу успокоить меня. Пусть он сейчас молчит. Он думает. Но меня и простая пауза молчания не напрягает, а его прикосновения успокаивают.
— Может мы всё же не будем праздновать мой день рождения? — с надеждой задаю вопрос. — Меня снова сожрут воспоминания и я разревусь прямо на банкете или я не знаю что ты собрался устраивать.
Иначе завтрашний день причинит мне боль. Я не хочу прямо за столом расплакаться перед всей семьёй. Я не хочу показаться эмоционально неуравновешенной женой великого человека — Даниэля-Риккардо Моррети. Не хочу, чтобы вся его семья и все наши знакомые подумали, что я психически нездоровый человек. Не хочу, чтобы подумали, что я не благодарная за то, что мой мужчина устроил мне праздник, сюрприз. С моей стороны это будет так ужасно и неприятно, даже я сама захочу уничтожить себя столовым ножом, лишь бы не позориться и не казаться слабой девушкой.
— Мелисса, принцесса моя, послушай меня, — едва слышно произнёс брюнет. Его пальцы обхватили мой подбородок, подняв мне голову, вынуждая смотреть прямо на мужа и никуда больше. — Я понимаю, что больно тебе. Я знаю, я вижу. Но ты не должна жить прошлым, оно тянет тебя на дно. Не даёт насладиться настоящим и почувствовать себя живой. Ты должна наступить на горло страха и отчаяния, оно губит тебя. Принцесса, ты справишься, я буду рядом.
Его горячие губы легли на мой лоб. Нежные и трепетные касания в поцелуе словно передают энергию в моё тело.
Он гладит мои волосы. Мужчина. Он. Он целует моё лицо, стараясь заставить меня расслабить мышцы лица и успокоиться.
И я действительно становлюсь более уравновешенной.
Простые поцелуи. Больше ничего и не нужно.
— Я боюсь, — сквозь рыдания говорю, не сдерживая в себе эмоции. Я должна, я обязана рассказать ему всё, что чувствую. Всё, что на душе моей. — Я боюсь разрыдаться у всех на глазах, что обо мне подумают?
— На тебя даже взглянуть косо никто не посмеет, а подумать и подавно. Дорогая, и почему тебя волнует мнение других? Даже если ты захочешь выплеснуть эмоции, мы можем выйти и отойти, побыть наедине и тогда я опять же помогу тебе справиться с твоим состоянием.
Он прав.
Я справлюсь. Я смогу наступить на горло и задушить никчёмный страх. Он поможет мне во всём, мы сможем отойти.
Я так благодарна ему...
— Спасибо, мне нужна твоя поддержка.
С ним — я могу быть открытой и не чувствовать себя будто нахожусь не в своей тарелке. Он создаёт ауру любви и комфорта. Я люблю его, как коты любят поспать. Я нуждалась в поддержке от своего мужчины. Я справлюсь, благодаря настоящему мужчине.