22
Номер был абсолютно, почти нереально типичным для мотеля - старые, давно не стиранные шторы из толстой ткани, на полу - ковролин, который не в силах очистить ни один пылесос, деревянная кровать, застеленная посеревшими от многочисленных стирок простынями, небольшой кофейный столик, диван, два стула и тумбочка с поцарапанным зеркалом. Вкупе со всем этим шел стойкий запах табачного дыма.
Но, по правде говоря, мне было абсолютно наплевать на обстановку. Я мечтала лишь о том, чтобы поскорее лечь и забыться сном, который на время освободил бы меня от потрясений этого длинного и тяжелого дня.
Гарри водрузил пакеты с едой на столик и выудил оттуда бутылку вина.
Победоносно открыв его с помощью ножа, юноша огляделся в поисках стаканов, затем, пожав плечами, поднес ее к губам и сделал несколько глотков.
Не говоря ни слова, я забрала у него емкость и, закрыв глаза, отпила немного, почувствовав терпкий вкус во рту и следующее за ним тепло, неспешно распространявшееся по всему телу.
Гарри загадочно улыбался, глядя на меня. Поблагодарив его, я упала на диван и облегчённо выдохнула.
— Ты хорошо держалась, Энди, - совершенно серьезно сказал парень, садясь рядом со мной. Он склонился вперед, поставив локти на колени. — Правда, - добавил юноша, будучи не уверенным в том, что я правильно поняла его.
Вся поза Гарри выражала дичайшее напряжение, складочка на лбу означала, что в данный момент в голове парня происходил тяжелый мыслительный процесс. Мне хотелось знать, о чем он думал. В принципе, несложно было предположить, что он, как, впрочем, и я, размышлял о событиях сегодняшнего дня и о том, что делать дальше.
К счастью, это длилось недолго и, оставив меня наедине с вином, юноша отправился в душ.
Я села по-турецки и прислушалась к тому, что происходило в соседнем номере. К слову, стены в мотеле были картонными, поэтому не составляло труда определить, чем занимаются соседи в данный момент.
На какое-то время мне удалось отвлечься от губительных мыслей.
Когда Гарри появился, наполнив комнату приятным запахом мужского геля для душа, я уже вошла в стадию легкого опьянения.
-- Может, приготовить что-нибудь? – спросил он, оставляя в сторону пустую бутылку.
Я отрицательно покачала головой. Есть на самом деле не хотелось, потому что на место относительного спокойствия снова пришли страх и волнение.
Открыв пачку мармеладных мишек, Гарри закинул одного в рот и довольно улыбнулся.
— Няня часто добавляла их в мое какао, - ни с того ни с сего заявил он.
Я удивленно уставилась на парня, застигнутая врасплох его внезапной переменой настроения с хмуро - напряженного на мечтательно-ностальгическое.
Гарри легко рассмеялся.
— На самом деле, я думаю, что у нее не все было в порядке с головой. Она сидела со мной с самого детства, и всегда выглядела лет на сто с лишним. Поэтому, обнаруживая зефир в супе, я тоже не особо удивлялся
Я хихикнула, представив маленького Гарри, сосредоточенно вылавливающего посторонние предметы из своей тарелки с супом.
Некоторое время мы сидели молча, думая каждый о своём.
— Если хочешь переодеться, я захватил кое-что, - юноша кивнул на один из пакетов.
— Подожди, - я нахмурилась. — Ты знал, что нам придется бежать? – странно, что я не додумалась до этого раньше.
Гарри равнодушно пожал плечами.
— Это было ясно с самого начала. Вопрос был только в том, раньше или позже.
— Но... - я замялась, не зная, как сформулировать вопрос, давно мучивший меня.
— Почему я не отдал тебя им? - словно читая мысли, произнес Гарри.
Я кивнула, чувствуя, как по телу пробежали мурашки. Я знала, что не услышу то, на что надеялась в глубине души, но...
«Слишком много «но», Энди» - внутренний голос снова дал о себе знать.
— Это странно, но чем дольше я нахожусь с тобой, тем отчетливее... - он запнулся, видимо, будучи не в силах подобрать слова, — понимаю, что так продолжаться не может. Возможно, я пытаюсь спасти тебя, чтобы искупить все, что совершил ранее. Хотя вряд ли этого будет достаточно.
Я со свистом втянула воздух. Его тон, то, как он упорно старался не смотреть на меня, когда говорил - все это заставляло меня верить.
— Ты когда- нибудь убивал? - спросила я и тут же замерла, пораженная собственной смелостью, граничившей с откровенной глупостью.
Застигнутый врасплох, Гарри поднял голову и посмотрел на меня. И выражение его лица сказало мне больше, чем могли бы слова. В глазах цвета бутылочного стекла отразилась невероятная боль, сила которой была способна образовать черную дыру, поглотившую бы всю вселенную.
Не думая о последствиях, желая лишь хоть как-то облегчить его участь, заставить этого запутавшегося, потерянного человека почувствовать себя нужным кому-то, я потянулась и поцеловала его.
Губы Гарри, невероятно мягкие, со вкусом мармеладных мишек, соприкоснулись с моими, и в тот момент я поняла, что никакие слова не способны выразить то, что я испытываю к нему. Этот удивительный юноша вызывал в моей душе ярчайшую палитру эмоций - от ненависти до необъяснимого влечения, от отвращения до болезненной привязанности.
И я думала: Как можно настолько не ценить себя, чтобы даже не допускать мысли о том, что тебя могут полюбить?
К сожалению, я не могла сказать этого вслух, помимо всего прочего еще и потому, что слова 'я тебя люблю' являются изношенными до дыр. Люди забыли об их истинном значении, превращая великое чувство во что-то предельно меркантильное.
Резко отстранившись, как будто очнувшись от забвения, Гарри отодвинулся на противоположный край дивана и, тяжело дыша, уставился на меня оттуда. В его глазах читалось смятение.
Все мое тело – от макушки до кончиков пальцев покрылось мурашками, меня трясло, как при лихорадке. Я знала, что сейчас он скажет что-то, и ждала этого.