Глава 12
Как эта чертова сука посмела вот так от него сбежать? Кем она, блять, себя возомнила? Говорить гребаное дерьмо типа «я никогда не смогу тебе доверять». Как будто она была намного лучше его. Кем, черт возьми, она была?! Она была мерзкой грязнокровкой, не более того, а он был чертовым Малфоем!
Драко расхаживал по маленькой дорожке перед Исчезательным шкафом. Ноги тяжело стучали о пол, пронося по помещению эхо шагов, а грудь с каждым вздохом вздымалась всё быстрее. Он не знал, зачем сюда пришел, но куда ещё ему пойти? Он не мог сосредоточиться, не мог сконцентрироваться. Ни на чем, кроме вспышки в ее больших карих глазах, когда она заявила о своем презрении к нему.
Он заставил ее стонать его имя, как грязную шлюху, а у нее хватило наглости уйти от него? Нет, это не так работало. Она не могла просто сидеть и выглядеть такой прекрасно невинной, не могла вонзать ногти в его кожу и дрожать, а потом вести себя так, будто он бездушный. Драко закрыл глаза, желая, чтобы это вытеснило из памяти шок и боль, которые он увидел в ее взгляде, когда произнес те резкие слова.
Он открыл их, и они, словно ртуть, блеснули в темноте комнаты. Она это заслужила, это была ее вина, что он вообще сказал такое.
Почему она отказалась, когда он попытался связать ей руки? Насчет другого она была не против. Она что, думала, что он причинит ей боль? Нет, он, конечно, планировал заставить ее кричать, но ей бы понравилось. Она бы с удовольствием отдалась ему.
А он бы с удовольствием это сделал. Ему нравилось наблюдать, как приоткрываются ее очаровательные губы, когда она тяжело дышит. Нравилось наблюдать, как на ее щеках загорается румянец, нравилось наблюдать, как горит в его глазах корица ее взгляда, когда он давал ей то, что мог только он. Никто больше не прикасался к ней. Она была чистой. Чисто его.
Ты Пожиратель Смерти?
Эти слова тоже его преследовали. Драко потер левое предплечье, пытаясь облегчить тупой ожог, но это ничего не дало. Жаль, что у него нет ещё одной бутылки Огдена, но Нотт в последнее время не мог достать больше, а собственные запасы уже иссякли. Драко сегодня открыл последнюю бутылку, и она почти сразу же закончилась. Голова трезво стучала от ярости, от желания. От ее отсутствия.
Если она узнает, он покойник.
Он схватил старый глобус с пометками, который совсем не походил на Землю, и ударил им грязный стеклянный шкаф, разбив дверцы, из-за чего всё содержимое рухнуло на пол. Поднялся столб пыли, и Драко стал повторять это действие, пока воздух в легких не закончился, а в руке не осталось только бронзовое основание того, что совсем недавно было шаром.
Если бы он тогда не был пьян, то никогда бы даже не позволил ей расстегнуть его рубашку, но, Салазар, чувствовать ее мягкие руки на своей коже было потрясающе. Сначала легкое прикосновение, прослеживающее линии мышц, пока она не скользнула рукой по его волосам, проводя ногтями по затылку и почти заставляя его сказать то, о чем он наверняка бы пожалел утром.
Он схватил колбу вдвое больше своей головы и швырнул ее как можно дальше, прислушиваясь к треску и звону стекла, когда она врезалась в бесполезные и забытые предметы, хранившиеся здесь на протяжении веков. Драко замер от ледяного гнева. Находясь в его руках, она была такой мягкой, такой теплой. Она была его. Руки дернулись от ощущения пустоты и холода. Ему нужно снова к ней прикоснуться.
Лучше было солгать, когда она спросила его об этом. Соври он, возможно, она бы ему доверяла и не была бы тогда напугана. Это то, чего он хотел? Чтобы Грейнджер доверяла ему? Зачем? Чтобы... нравиться ей? Нет. Это было не так. Это было не больше, чем трахать глупую грязнокровку, которая командовала всеми вокруг и думала, что она намного лучше других, потому что читала какие-то дерьмовые книги и не могла перестать цитировать их при каждом ебаном удобном случае!
Мерлин, он ненавидел ее. Ненавидел, что она отнимает у него слишком много времени. Ненавидел, что не мог отправить ничего живого через Исчезательный шкаф. Ненавидел, что отец гнил в камере. Ненавидел, что мать застряла в Мэноре, где можно было поговорить только со своей ненормальной сестрой и ее семьей.
Ненавидел блядскую метку на своей руке, которая всё чертовски усложнила. Ненавидел Дамблдора и его теплые глаза, которые всегда находили его, когда он был поблизости. Старик знал, что скоро умрет? Думал, что любезность изменит тот факт, что Драко в этом году вернулся в Хогвартс только с одним намерением - убить Альбуса Дамблдора?
Но она всё испортила.
Драко схватил стул и стал бить им по полу, пока от него не остались только деревянные обломки и обрывки разорванной ткани. Он уставился на беспорядок, который только что устроил. Последние несколько месяцев, проведенных здесь, он больше, чем мог сосчитать, думал о том, чтобы склонить Грейнджер над этим самым стулом. Он практически видел, как она оглядывается на него через плечо и смотрит сквозь густые кудри своим трахни-меня взглядом...
Я никогда не смогу доверять тебе.
Она была права. Она не могла доверять ему. Он был коварной, хитрой змеей. И планировал при первой же возможности снова залезть ей под юбку. Он дал ей то, чего никто другой не мог, и она всегда приползала обратно за большим. Она снова это сделает. Вожделение так просто не пройдет. Пульсирующая кровь, горячее дыхание, глубокая обжигающая боль, которую он чувствовал каждый раз, когда она была просто рядом с ним... Это не исчезнет, и он тоже.
Сука получит то, что заслужила. И он позаботится об этом.
***
Гермиона проснулась рано. Удивительно, на самом деле, потому что проспала она в общей сложности всего два с половиной часа. Она задернула занавески вокруг своей кровати, а затем села, уставившись на них. Она сомневалась, как долго смотрела, но достаточно, чтобы глаза устали и расфокусировались.
Прошлая ночь была... напряженной. Пьяный Малфой оказался совсем не таким, каким она его себе представляла. Переменчивый, за считанные секунды перестающий хитро улыбаться и превращающийся в плюющуюся ядом змею. Именно так и было. Он был пьян. Он был не серьезен, когда сказал, что она... его. И взгляд его глаз, такой... собственнический и такой ясный, в тот момент он даже не пытался его скрыть. Он действительно это имел в виду?
Гермиона опустила голову на руки и села на кровать. С утренними лучами солнца мучившие всю ночь мысли и не думали исчезать. Волосы были более спутанными, чем обычно, потому что она ворочалась. Гермиона попыталась запустить в них пальцы, но остановилась, когда вспомнила ощущение шелковистых волос Малфоя.
Всё было бы не так сложно, если бы быть с ним не было так... здорово. Ничего не поделаешь - находясь рядом с Малфоем, она чувствовала себя живой. Не только секс, хотя он был частью этого, но быть рядом с ним было... в некотором роде увлекательно. Ей начали нравиться их пререкания, а вчера ей было чрезвычайно интересно слушать его мнение о магглорожденных. Не то чтобы она думала, что он был в чем-то прав, но просто слышать его версию было странно занимательно.
Если Малфой действительно верил в это, она была уверена, что смогла бы показать ему недостатки в этом направлении мышления.
Что она делала?! Почему хотела переубедить Малфоя? Он никогда не увидит ее в другом свете, а даже если бы и увидел, они всё равно были совершенно разными людьми и никогда не смогли бы быть... друзьями. Хотела ли она вообще дружить с ним? Особенно после вчерашнего... Угх, что это было?
Гермиона глубоко вздохнула и стала решать проблему так же, как всегда решала сложное место в Нумерологии. Вернуться к началу и подойти под другим углом.
Она не хотела с ним дружить. Она не хотела никаких отношений с ним. Она не могла доверять ему. И Малфой действительно верил в то, что говорил о магглорожденных. Она всегда знала, какой он - знала, что он холодный, эгоистичный человек, который заботится только о себе. Будь его воля, ее бы никогда не приняли в Хогвартс и она никогда не узнала бы о магии. С годами она бы увяла. Угасла. Именно так, как он и хотел.
Не было смысла пытаться это обсуждать: Малфой был упрямым ослом, которому не пришла бы в голову идея открытой и честной дискуссии о чистокровных и маглорожденных, даже если бы она попросила. Они не могли даже и десяти минут разговаривать друг с другом без ссоры или...
Гермиона закрыла глаза и сглотнула, пытаясь замедлить поток мыслей, которые проносились во все уголки сознания. Что-то изменилось после того, как она занялась с ним сексом. В ней, в нем и между ними. Гермиона поджала ноги и прикусила губу, задумавшись. Можно сказать, ее не так заботила ее репутация, но она была бы просто разрушена, узнай кто-нибудь о ней и Малфое. Гермиона слышала, какие ходили разговоры о девушках, с которыми у него был... опыт. Когда до Гарри дошел слух о нем и Чжоу, шаткая дружба, которую они пытались спасти после расставания, полностью развалилась.
Произошло бы между ними то же самое, если бы он узнал?
Она уже потеряла Рона, она не могла потерять ещё и Гарри. Гарри был одним из немногих людей, которые хорошо к ней относились, когда она только поступила в Хогвартс. Как и Рон, с которым они быстро стали неразлучны после случая с троллем. Сейчас же Рон с ней не разговаривал, а Гарри был одержим учебником по Зельям и Малфоем, а она... спала с ним. Гермиона опустила голову.
Не снимай.
В голове прозвучал его голос, и она снова почувствовала прохладу его кожи на своих ладонях. Была причина, по которой он не хотел, чтобы она снимала с него рубашку? Это была ещё одна из его игр? Раздеть ее, но самому остаться одетым?
Он наказал ее за то, что она прикасалась к нему в прошлом, а это было просто случайностью. Теперь он никогда не обнажался перед ней больше, чем это было необходимо. До вчерашнего дня. Что-то между ними определенно изменилось.
Грязнокровная шлюха.
Естественно. Малфой до сих пор считал ее грязной, отвратительной и низкой. Вчера он сказал эти слова ей в лицо, и даже это ее не остановило. Он и раньше обзывал ее, когда они были вместе, и иногда ей даже нравилось, но прошлым вечером всё было по-другому. Те слова были полны того же яда, которым он всегда плевал ей в спину в коридорах. В его тоне не было ни скрытой игривости, ни мягкости. Гермиона застонала. Что с ней не так?
- Гермиона! - в ее спальню ворвалась Джинни. Гермиона вскинула голову прямо перед тем, как подруга дернула полог кровати на себя.
Лицо Джинни было бледным, а глаза широко раскрытыми и дикими.
- Что случилось? - Гермиона вскочила. - Что не так? - Гарри? С ним всё в порядке? Или... Волдеморт?
- Рон, - выдохнула она. Гермиона, кажется, перестала дышать. - Он в больничном крыле.
Она взглянула на всё ещё спящую Лаванду, чьи вьющиеся светлые волосы обрамляли безмятежное лицо. Гермиона застыла всего на секунду. Лаванда была его девушкой, она наверняка хотела знать, что ее парень болен, или ранен, или что там случилось с Роном. Если бы они поменялись местами, Гермиона хотела бы знать.
Она повернулась к Джинни и схватила аккуратно сложенный джемпер с комода рядом с кроватью.
- Пошли.
***
Если Малфой и сожалел о чем-то, что сказал или сделал в Запретной секции, то не подал виду. Похоже, он полностью вернулся в форму. Гермиона видела, как он шутил и смеялся с Ноттом, а Крэбб и Гойл, как всегда, тащились за ним. Он даже не удостоил ее взглядом, не говоря уже о том, чтобы попытаться извиниться за свое поведение. Хотя они почти не пересекались, поэтому он не мог знать ее реакцию. Гермиона проводила большую часть свободного времени в больничном крыле с Роном.
У нее так сильно сжалось сердце, когда она увидела его лежащего на койке. Такого бледного и едва заметно дышащего, что весь гнев и обида по отношению к нему растворились по щелчку пальца. Гермиона думала, что потеряла Рона, когда он предпочел ей Лаванду, но сейчас она на самом деле почти навсегда его потеряла.
- Гермиона, - прохрипел Рон, слегка приподнимаясь.
- Пожалуйста, не поднимайся, - быстро сказала она и стала взбивать его подушку, прежде чем он снова опустился на нее. На его всё ещё бледном лице виднелась легкая улыбка. - Как ты? - спросила девушка, осторожно присаживаясь на край его кровати.
- Лучше, думаю, - он прочистил горло, и Гермиона слегка сжала юбку в области коленей. Затем Рон положил свою ладонь поверх ее. - Гермиона, я хотел...
- Я выполнила за тебя твои задания, - быстро пробормотала она, чувствуя, как грудь затапливает эмоциями.
- Что? Вау. Правда? - с неверием спросил Рон. - Тебе не нужно было этого делать. Я почти уверен, что профессора поймут, если я немного отстану из-за того, что меня отравили и всё такое, - он негромко рассмеялся, но замолчал, увидев выражение ее лица.
- Ну, - продолжила Гермиона, вытаскивая аккуратную стопку пергаментов из своей сумки. - В какой-то момент тебе пришлось бы их сделать, я знаю, что ты уже отстал. Будет достаточно сложно вернуться к занятиям после такого большого пропуска, поэтому я...
- Я так, - серьезно сказал Рон, и она снова посмотрела в его ясные голубые глаза, - много всего пропустилВ данном случае фраза имеет два смысла: «я много пропустил» (насчет учебы) и «я очень скучал»..
Гермиона глубоко вдохнула и на секунду задержала дыхание.
- Ничего страшного, - пробормотала она и снова принялась ковырять ногти.
- Ох. Ладно, - сказал Рон и откинулся назад.
Гермиона хотела что-то сказать, но сомневалась, что именно. Последние несколько месяцев она не позволяла себе разобраться в чувствах к Рону, вместо этого с головой погрузившись в поиски информации для Гарри, курсовую и, конечно же, Малфоя. Она рассеянно коснулась места на шее. Рана заживала, но медленнее, чем ей хотелось бы. Малфой нарочно это сделал, пометил ее. Сделал ее своей.
- Мне пора, - она встала.
- Уже? - спросил Рон, слегка сдвинув брови.
- Нужно перевести три страницы рун и...
- Это для тебя раз плюнуть, - Рон тепло улыбнулся, и Гермиона прикусила губу, чтобы не улыбнуться ему в ответ.
Рон снова закашлялся и поерзал на кровати, поправляя на себе одеяло.
- Кроме того, мне нужно написать два эссе для Снейпа, - добавила Гермиона.
- Два? - спросил Рон. - Должно быть, он сошел с ума, раз одновременно задал два эссе... Оу, - кровь прилила к его шее и поднялась по ней, доходя до щек и кончиков ушей. Она уже забыла, как мило он краснел.
- Не волнуйся, я уже почти всё сделала, - на этот раз Гермиона слабо улыбнулась.
- Этого следовало ожидать, - Рон откинулся на подушку. - Ты никогда не изменишься, да?
Ее улыбка дрогнула и погасла.
- Ты же меня знаешь, - сказала Гермиона, пожав плечами, а затем схватила сумку, убедившись, что положила ее на здоровое плечо, и вышла из Больничного крыла.
***
- Чем занимаетесь? - Гермиона села рядом с Гарри и Джинни на мягкий диван перед камином. Выполнив все задания на неделю вместе с заданиями Рона, она решила сделать перерыв и попытаться отвлечься от всех давивших на нее тяжелых мыслей.
- Говорим о Малфое, - быстро ответил Гарри.
Что ж, вот и прошел ее спокойный вечер с друзьями.
- А?
- Ага, я наблюдал за ним через карту, и это самое странное... Что? Гермиона, ты в порядке? - спросил ее Гарри.
- Что? - спросила она, задыхаясь. - Что? Да, в порядке... Я в порядке, - Гермиона быстро попыталась изменить выражение лица и понадеялась, что Гарри и Джинни не слышат, как колотится ее сердце. Видел ли Гарри ее с ним на карте? Боже, если видел...
- Джин, - раздался с другой стороны гостиной голос Дина. Они с Симусом играли в шахматы. - Давай побудем вместе.
- Я сейчас занята, - сказала Джинни и перебросила через плечо длинные волосы. Гермиона заметила, как уголок рта Гарри слегка дернулся.
Дин пару секунд переводил взгляд с нее на Гарри и обратно.
- Давай, я проигрываю, мне нужен мой талисман удачи, - он заставил себя улыбнуться.
Джинни закатила глаза.
- Он проигрывает, потому что чертовски ужасно играет в шахматы, а не потому, что я его талисман удачи, - пробормотала она, вставая. - Поговорим позже, Гермиона? - спросила она и подошла к Дину и Симусу. Дин усадил ее к себе на колени, поднял ладью, чтобы Джинни поцеловала ее, а затем опустил на доску.
Гермиона почти почувствовала перемену в поведении Гарри, когда он тихо повернулся и уставился на карту.
- Она сказала мне, что он ее достал, - прошептала ему Гермиона.
Гарри слегка улыбнулся и поправил очки.
- Меня тоже, - пробормотал он.
Гермиона сжала его руку в знак солидарности.
- Расскажи мне о Малфое, - набралась она храбрости сказать. Годрик знал, что она не хотела говорить о нем, но если это выведет Гарри из задумчивости, то она это сделает. Она любила Гарри и хотела узнать о том, что он видел на карте. Может, лучше, чтобы они сами завели этот разговор.
- Иногда он просто... исчезает. Как будто покидает замок. Не знаю, как он это делает, - раздраженно сказал Гарри.
- Покидает замок? - спросила Гермиона.
- Да, я не могу это представить, но я обыскивал всю карту, и его нигде нет.
- Он сейчас есть на ней? - Гермиона ненавидела себя за этот вопрос, но должна была признать, что ей было немного любопытно, что делает Малфой.
- Да, здесь, - Гарри указал на кабинет на четвертом этаже. Маленькая точка с надписью «Драко Малфой» стояла почти поверх другой точки с надписью «Пэнси Паркинсон». Сердце Гермионы ушло в пятки. Она не особенно задумывалась о том, что Малфой может вернуться к другим девушкам, но видеть это было странно неприятно.
- Они... давно там? - почему у нее так внезапно пересохло во рту?
- Минут двадцать или около того, - пожал он плечами. - Смотри, Лаванда в больничном крыле с Роном. Надеюсь, на этот раз он не притворяется спящим. Она постоянно о нем спрашивает, и это сводит меня с ума. Ещё и Маклагген достает по поводу квиддича...
Гермиона перестала слушать, что он говорил. Лаванда сейчас была с Роном, их точки были почти так же близко, как и точки Малфоя с Пэнси. Как она попала в такую ситуацию? Грудь заныла от нахлынувших эмоций, и девушка тяжело вздохнула.
- ...должен быть. На данный момент другого выбора нет, - закончил Гарри.
- Что?
- Послушай, я знаю, что ты так не думаешь, но как он смог бы обмануть карту без использования какой-нибудь темной магии? - Гарри очистил карту и сложил ее. - Малфой - Пожиратель, говорю тебе.
- Гарри, - плечи Гермионы поникли.
- Хорошо, тогда твоя теория? - возразил он. - Если твоя лучше моей, тогда я соглашусь, - друг серьезно уставился ей в глаза, почти умоляя ее поверить ему.
- У меня... у меня ее нет! - сказала Гермиона. - Я просто не думаю, что Сам-Знаешь-Кто принял бы обычного школьника. Мальчика... - в Малфое не осталось ничего от мальчика, и она это знала. - В ряды своих последователей. Я просто не могу это представить!
- Ты не знаешь Волдеморта так, как я, - проворчал Гарри и повернулся лицом к огню, мрачно уставившись в него.
Гермиона придвинулась к нему ближе.
- Гарри, у тебя снова сны?
- Неважно, - пробормотал он и сунул карту в карман. - Ты бы поверила моим словам?
- Конечно! - Гермиона схватила его за руку, и выражение его лица немного смягчилось. - Гарри, я... я верю тебе. Я верю в тебя. Я просто не верю, что Драко Малфой - Пожиратель. Это не имеет к тебе никакого отношения.
Гарри посмотрел на нее. С его лица исчезла мрачность, когда от очков отразился теплый свет огня.
- Спасибо, Гермиона, - вздохнул он и обнял ее. - Прости, я был таким... сумасшедшим в последнее время. Ты же знаешь, как меня может понести.
- Да, знаю, - Гермиона слегка рассмеялась и расслабилась. - Но ты должен помнить, что мы на твоей стороне.
- Мы? - спросил Гарри и посмотрел на нее.
- Да, Рон и я, - что-то вспыхнуло в изумрудных глазах Гарри, и Гермиона увидела, как уголок его рта снова дернулся. - Оба. Мы всегда будем с тобой.
- Спасибо, - Гарри улыбнулся, и Гермиона тепло улыбнулась в ответ. - Эй, ты закончила эссе по Травологии? - она кивнула. - Поможешь?
***
Драко зарычал и швырнул бутылку сливочного пива в Исчезательный шкаф, разбрызгивая по нему белую пену. Золотистая жидкость потекла по темному дереву и густыми каплями упала на пол. Сейчас у Драко было только оно, но этого было недостаточно. Нужно было что-то покрепче. Нужна была...
Нет.
Она до сих пор вела себя как чопорная сука, и он не собирается первым унижаться. Конечно, он бы сказал всё, что нужно, но это она должна была подойти к нему. Драко провел рукой по волосам и закрыл глаза, пытаясь выровнять дыхание.
Один.
Два.
Три.
Три вдоха и три выдоха, как учила Нарцисса. Лицо разгладилось, но внутри до сих пор чувствовалось напряжение. Плечи опустились, но мышцы ещё не до конца расслабились, и Драко ощущал более быстрый, чем обычно, бег крови. Ещё через некоторое время он почувствовал, что и она начала замедляться.
Его мать ещё в раннем возрасте научила его контролировать себя. Пришлось, иначе он закатывал перед отцом истерики и навлекал на себя его гнев. В присутствии Люциуса всегда нужно было вести себя достойно. Им обоим.
Сколько времени она проводила у портных, чтобы они сделали для него лучшие наряды. И это только для семейного ужина. Драко изучал этикет и манеры. Изучал историю их семьи и традиции чистокровных, чтобы быть достойным сыном своего отца. Но всех его стараний для Люциуса Малфоя всегда было недостаточно. Поэтому он должен был починить этот шкаф. Должен был. Тогда Темный Лорд позволит отцу вернуться домой, и Драко наконец сможет увидеть блеск гордости в бледно-серых глазах Люциуса.
Но куда бы он вернулся? Драко помнил, что делали Беллатриса, Рудольфус и Рабастан, когда он был дома во время каникул. Вероятно, за последние пару месяцев стало только хуже. Нарцисса в письмах никогда их не упоминала, но ее лаконичность давала Драко понять, что положение в Малфой-Мэноре нестабильное.
Интересно, рассказала ли тетя матери о том, что он сделал на Рождество. Драко старался не думать об этом. Старался не представлять лица той маггловской семьи. Как плакали дети и пытались спрятаться за спину матери, пока их отец кричал и дергался в агонии у их ног.
Беллатриса сказала, что он хорошо справился.
Драко протер глаза и прислонился головой к Исчезательному шкафу. Чем больше он переживал из-за этой груды древесины и своей задачи, тем меньше ему удавалось блокировать воспоминания о своем... обучении. А без Грейнджер они неустанно возвращались.
Беллатриса подожгла рождественскую елку семьи магглов. Пламя постепенно перемещалось на занавески, пока она смеялась. Мать пыталась утешить детей, но они кричали и цеплялись за нее, пока Рабастан, болезненно смеясь, не утащил ее в одну из комнат, захлопнув за собой дверь. Это делать было незачем: они всё равно слышали, как она кричала.
Драко в ту ночь крепко в голове держал уроки матери, сохранял апатичное выражение лица и холодно наблюдал, как из ушей и рта мужчины начинает сочиться кровь. Крики прекратились два круцио назад.
- Я расскажу Темному Лорду о твоей приверженности делу, - сказал дядя, и его рука тяжело легла на плечо Драко. Он до сих пор направлял палочку на распростертого на полу мужчину. Драко, наверное, собрал в кулак всю силу воли, чтобы не сбросить с себя руку Рудольфуса. Беллатриса танцевала перед пламенем, а затем пнула упавшего на пол фарфорового ангела.
- Что насчет них? - Драко кивнул в сторону прижавшихся друг к другу маленьких детей, по лицам которых безостановочно текли слезы.
- Какая разница? - Беллатриса усмехнулась и плюнула на пол перед ними.
Рабастан, счастливо улыбаясь, вышел из комнаты и поправил на себе мантию, когда огонь начал распространятся по всему этажу.
- Мерлин, думал, она никогда не перестанет рыдать. Пришлось заткнуть ей рот старомодным способом, - он вытер окровавленную руку о свою черную мантию. Братья обменялись мрачными смешками, но Драко не смог найти в себе сил присоединиться к ним.
- Пойдемте, - Рудольфус махнул рукой перед лицом, рассеивая собиравшийся дым.
Драко последовал за ними из дома. Он не оглядывался, чтобы посмотреть, сдвинулись ли дети со своего места. Если он не будет знать, то сможет притвориться, что они все убежали до распространения пламени, но Драко чувствовал жар на спине, когда они уходили. Он знал.
Драко проглотил ужасное болезненное чувство внутри себя. Жгучая боль в руке на секунду усилилась, но он знал, что это потому, что он сосредоточился на ней. Однажды, когда на его руке только появилась татуировка, он почувствовал призыв Темного Лорда через метку, и ту боль невозможно было игнорировать. Эта же боль была вызвана им самим.
Ему просто нужно было починить шкаф. Как только он это сделает, он сможет выполнить свою задачу и быстро сбежать. Он доложит своему Повелителю об успехе своего плана, а затем... Что? Он всё равно был связан с ним, с его волей. Он всё равно был Пожирателем Смерти, который мучил и убивал... Это не конец, это только начало.
После смерти Дамблдора Темный Лорд начнет действовать. Он говорил о реформе Министерства и о том, чтобы загнать всех грязнокровок в тюрьмы и судить. Судить за что? Почему просто не сломать их волшебные палочки, не наложить обливиэйт и не отправить обратно к магглам, где им самое место? Драко покачал головой. Он не мог так думать. Они были грязнокровными и по этой причине должны были быть наказаны. Потому что так приказал Темный Лорд. Потому что они это заслужили.
Что будет с Грейнджер? Естественно, она будет сражаться вместе с Орденом. Ее убьют в бою или она будет одной из тех, кого схватят и посадят в клетки? Драко представил себе перепачканные грязью и кровью кудри Грейнджер, и ее запавшие и испуганные карие глаза, когда она смотрела на него сквозь железные прутья решетки. Смог бы он просто... оставить ее на произвол судьбы? Или попытался бы что-нибудь сделать?
Позволила бы она ему?
Конечно, нет. Она не доверяла ему. Образ бледного лица Грейнджер исказился и изменился на то настороженное выражение, которое он увидел в Запретной секции. Драко закрыл глаза, прогоняя из головы мрачные мысли. У него было достаточно дел, и беспокоиться о том, что случится с Грейнджер, как только он убьет Дамблдора, сюда не входило.
Если бы он просто держал свой гребаный рот на замке, она бы сейчас стояла перед ним на коленях, но вместо этого он сорвался на нее, желая причинить боль, как она... Нет, Грейнджер не причинила ему боль. Грейнджер... Драко вздохнул. Что она сделала?
Последние несколько дней он по крупицам собирал остатки своей силы воли, чтобы не пялиться на нее. Когда Грейнджер проходила мимо по коридорам, Драко только и думал о том, какие чертовски мягкие у нее бедра. Смотря на выражение решимости на ее лице, когда она яростно конспектировала урок, который, наверняка, уже на зубок знала, он хотел снова погрузиться в нее и наблюдать, как расширялись ее зрачки, и приоткрывался рот, когда она кончала.
Как она могла выглядеть такой невинной занудой, когда он знал, какими на слух были ее стоны. Если другие захотят узнать, что скрывалось под ее огромными свитерами, ему придется проклясть каждого из них. Потому что она принадлежала ему.
Салазар, в кого он превратился?
Нахуй. Это было бесполезно. Она не подойдет к нему, потому что была чертовски гордой и упрямой. Ее ебаная гриффиндорская гордость ни за что не позволит ей приползти к нему после всего, что он ей наговорил. Почему его так волновал тот факт, что она ему не доверяла? Почему, мать твою? Почему его должно волновать, что ее глаза ярко вспыхнули, а затем потускнели, когда он назвал ее грязнокровной шлюхой. Раньше он говорил ей вещи и похуже, верно? Но это было раньше... Как бы сильно он ни отказывался это признавать, но сейчас всё было по-другому.
Драко сжал челюсти. Ее слова о том, что она никогда не сможет ему доверять, задели что-то внутри. Что это была за херня? Он думал, что разобрался со своей незначительной проблемой «чувств», отмахнувшись от нее как от обычного вожделения по отношению к девушке. Грязнокровке. К грязнокровке.
Он пытался заменить ее, но огневиски и вполовину не было таким сладким, как она. Черт, он даже подумывал о том, чтобы снова трахнуть Пэнси, но она не переставала приставать к нему с вопросами по поводу его таинственной девушки. Одна оплошность перед Блейзом, и он разнес сплетни похуже, чем ехидные друзья его матери, поэтому теперь все только об этом и говорили. Ревность Пэнси тоже ничему не способствовала.
Драко опустился на пол, не заботясь о том, что сидит в пролитом сливочном пиве, вытащил ещё одно, открыл и опустошил половину банки за несколько больших глотков. Не огневиски, но лучше, чем ничего.
Потому что без Грейнджер это всё, что у него осталось. Ни-че-го.
***
Она бежала по темному коридору, Рон бежал прямо за ней.
- Вперед! Беги, Гермиона, Беги! - крикнул он, подгоняя ее. - Туда! - он указал на дверь, и они нырнули внутрь.
- Где Гарри? - спросила Гермиона, затаив дыхание.
- Я не знаю, - мрачно пробормотал Рон. - Но нам нужно убираться отсюда.
Гермиона слышала грохочущие шаги, доносящиеся от двери, через которую они только что пробежали. Она попыталась поднять палочку, чтобы запечатать ее, но тело двигалось слишком медленно.
Трое Пожирателей ворвались внутрь. Полы черных мантий развевались позади них, а на лицах были жестокие металлические маски.
- Вот они! - крикнул один из Пожирателей.
- Беги! - взревел Рон и схватил ее за руку. Он тащил ее за собой, пока они уворачивались от обрушивающихся на них проклятий.
- Рон! - закричала Гермиона, когда он споткнулся и упал.
- Беги, Гермиона! - крикнул он, пытаясь подняться. - Убирайся отсюда!
Гермиона побежала. Она бежала, бежала, бежала, но понятия не имела куда. Вокруг не было никаких звуков, кроме ее затрудненного дыхания. Внезапно Гермиона оказалась в другой комнате. Не комнате... Она оказалась в Запретной секции. Над ней возвышались большие стеллажи с книгами, прокладывая ей путь по темным и мрачным коридорам.
- Рон? - позвала она, замедляя шаг. - Рон, где ты?
Ответа не последовало. Гермиона побрела по одной из узких тропинок, быстро оглядываясь в поисках любых признаков друга или врага.
Кто-то схватил ее сзади, сковывая предплечья. Гермиона стала бороться, но человек только усилил хватку, прижимая ее к своему твердому телу. Она оглянулась через плечо и увидела уставившуюся на нее холодную бесчувственную маску.
Гермиона ахнула. За маской была пара глубоких серебряных глаз.
- Моя.
***
- Что ты здесь делаешь? - мысли Гермионы прервал мечтательный голос Луны.
- Что? - она быстро обернулась и заметила золотистые волосы когтевранки. А затем они встретились взглядами, и Гермиона увидела в них странный блеск. - Оу, просто... не могла уснуть.
Луна кивнула, как будто забрести на Астрономическую башню до рассвета - это было самой нормальной вещью в мире.
- Что ты делаешь? - спросила Гермиона, пытаясь нарушить тишину.
- Мне нравится наблюдать восход солнца, - тихо сказала Луна, положив руки на перила и глубоко вдохнув. - Приятно пахнет.
- Восход солнца? - спросила Гермиона.
Луна снова кивнула. Гермиона, тоже вдохнув, попыталась что-нибудь почувствовать, но ее встретил только свежий прохладный воздух. Что-то внутри сжалось. Может, нервы? Больше похоже на... предвкушение.
- Почему ты не могла уснуть? - спросила ее Луна, глядя на окрестности.
Гермиона переступила с ноги на ногу.
- Сны, - она никому не рассказывала о своих кошмарах, связанных с Отделом Тайн. Она не хотела, чтобы кто-то думал о ней плохо. Это ее беспокоило, даже несмотря на то, что от ее предположения станут отнекиваться. Гарри был очень храбрым, а у Рона было чистое сердце... Они без задней мысли были готовы броситься в бой. - Вообще-то, кошмары.
Луна посмотрела на нее, понимая всё без слов.
- Наблюдать за восходом солнца - лучший способ начать день. Особенно после ночи дурных снов.
Гермиона вздохнула и встала рядом с Луной, глядя на темную землю. Однако этот сон обеспокоил ее по-другому. Она знала эти глаза, знала этот голос. Но это был всего лишь сон.
Она проснулась и сразу же встретила гневный взгляд Лаванды. Понимая, что, должно быть, она снова во сне звала Рона, Гермиона быстро оделась и вышла из спальни. Для нее не было редкостью вставать до восхода, и она часто посещала библиотеку ранним утром. Но Гермиона понимала, что вечно отвлекаться на книги не сможет. Скоро ей придется разобраться с этими мыслями.
- Ты когда-нибудь делала что-нибудь... плохое? - Гермиона не сразу поняла, что задала этот вопрос.
Луна слегка улыбнулась.
- Иногда я беру еду из Большого зала и кормлю гриндилоу.
Гермиона тихо вздохнула.
- Я имею в виду то, что ты считаешь неправильным, но всё равно это делаешь.
- Почему это неправильно? - спросила Луна.
Гермиона задумалась. Почему это было неправильно? Потому что это было с Малфоем, вот почему.
- Потому что, если близкие мне люди узнают, что я это сделала, это их ранит.
Луна задумчиво поджала губы и несколько долгих секунд смотрела на окрестности.
- Но для тебя это что-то хорошее?
Этот вопрос сбил Гермиону с толку, но она знала ответ.
- Да. Для меня это что-то хорошее. По крайней мере, я так думаю.
- Если близким тебе людям на тебя не всё равно, тогда они должны понять.
- Из твоих уст это звучит так просто, - сухо усмехнулась Гермиона.
Луна пожала плечами.
- Может, так оно и есть.
- Тогда почему это кажется таким сложным? - Гермиона облокотилась на перила.
Луна скопировала ее позу.
- У тебя в голове много мыслей, Гермиона, - сказала Луна мечтательным голосом. - Должно быть, тебе всегда есть чем заняться. Но также тебе одиноко.
У Гермионы перехватило дыхание. Луна никогда не переставала удивлять ее своими способностями к восприятию.
- Иногда, - пробормотала она. Гермиона не знала, как бы пережила последние несколько месяцев без Малфоя.
- И эта плохая вещь, она делает тебя менее одинокой?
- Да, - прошептала Гермиона.
- Тогда всё не так уж плохо, - заключила Луна. - О, смотри, вот, - ее голос донесся словно издалека, и Гермиона посмотрела туда, куда указывала Луна.
Над озером начали подниматься первые розовые лучи солнца.
***
Гермиона быстро шла по коридору. Было уже поздно. Она слишком долго пробыла в больничном крыле с Роном, но он выглядел таким расстроенным, когда она собралась уйти, поэтому Гермиона попыталась забыть, что он с Лавандой, и села обратно. Они разговаривали до тех пор, пока мадам Помфри не выпроводила ее.
В это время она обычно уже была в постели, но сегодня мчалась в ванную старост. Услышав издалека смех Пэнси, Гермиона удивилась, и быстро нырнула за доспехи, не желая с ней сейчас встречаться.
- Надо чаще это делать, - сказал мужской голос, и Пэнси хихикнула. - Особенно теперь, когда мне больше не нужно делить тебя с Драко.
- Драко, - фыркнула Пэнси. - Думает, что найдет лучше меня? Ага. Я единственная девушка, которая знает, как с ним обращаться, - наступила неловкая тишина, в течение которой Гермиона изо всех сил старалась не дать воображению разыграться. - Тео, не дуйся.
Гермиона услышала, как он сердито фыркнул. Тео... Теодор Нотт - вот кому должен был принадлежать мужской голос.
- Что, ревнуешь?
Гермионе казалось, что ее сейчас вырвет от слащавого тона Пэнси.
- Как будто ты - нет? - возразил Нотт. - Драко полностью поглощен своей таинственной девушкой, если верить Блейзу, и я слышал, что он отшил тебя.
- Он вернется, - огрызнулась Пэнси. - Всегда возвращается. Мы повздорили, да, но... Я знаю, что ему нравится.
- Да? А как насчет меня? - сказал тихим голосом Нотт.
- Я знаю, что нравится и тебе, - тихо сказала Пэнси, и Гермиона подавилась влажными звуками их поцелуя.
- Пошли, хочу трахнуть тебя на соседней с его кровати. Посмотрим, насколько Драко нравится слышать, как ты стонешь мое имя, а не его.
Они вместе рассмеялись и прошли мимо, не заметив спрятавшуюся Гермиону, которая прижимала к груди сменную одежду. Как только они скрылись, Гермиона вышла из своего укрытия, направилась к ванне старост и быстро нырнула в помещение.
Пока большая ванна наполнялась теплой водой и переливчатыми пузырьками, в голове крутились разные мысли.
Наверное, именно это она видела на карте Мародеров, когда точки Малфоя и Пэнси были в том классе. Их ссору. Насчет его таинственной девушки. Он упоминал, что много разговаривает, когда пьет, поэтому, возможно, проговорился о ней... Но у них точно не было никаких указаний на то, кем была его таинственная девушка, за что Гермиона поблагодарила Мерлина. Гриффиндорка провела рукой по теплой воде, проверяя ее, и ступила в ванну.
То, что Малфой не спал с Пэнси, ничего не меняло. Не отменяло всех тех слов, что он произнес, и... Мысли вдруг бешено закружились. Перед тем, как она сказала, что не доверяет ему, Малфой был почти дружелюбным, - по крайней мере, таким, каким может быть. Что с ним ещё происходило?
Гермиона опустилась под воду. Ее окутало тепло, которое медленно просачивалось в кожу, и через несколько секунд она вынырнула на поверхность, убирая с лица мокрые волосы. Почему она об этом думала? Почему ее должно это волновать? Он был грубым и ужасным. Он был пуристом, который, даже не моргнув, смотрел бы, как ее вышвыривают из волшебного мира. И подталкивал бы.
Не говоря уже о том, что он мог быть Пожирателем Смерти. Не сейчас, но когда-нибудь. Хотя в прошлом Гарри был прав насчет подобных вещей... Однако мало того, что она занималась сексом с Драко Малфоем. Гермиона сомневалась, что смогла бы себе в глаза посмотреть, если бы занималась сексом с Пожирателем Смерти. Это было невообразимо.
Теплая вода расслабляла, а пузырьки пахли свежесорванной лавандой. Гермиона почувствовала, как напряжение в мышцах постепенно исчезает. Она устроилась в маленьком сиденье в большой ванне и откинула голову назад, положив ее на прохладный пол позади себя. Эта неделя была очень нагруженной: Гермиона каждый день навещала Рона, беспокоясь о его самочувствии, и выполнила две курсовые работы. Не говоря уже о том, что в один из дней к ней в комнату в слезах ворвалась Джинни, потому что они с Дином снова поссорились. Полночи Гермиона выслушивала душевные излияния подруги.
Ей хотелось, чтобы у нее была какая-нибудь отдушина. У Гарри, Рона и Джинни - у всех них был квиддич, в который они окунались с головой, когда испытывали стресс. Возвращались с тренировки они всегда улыбчивыми и расслабленными. Какое-то время у нее было нечто подобное с Малфоем. Но Гермиона пообещала себе, что теперь с этим покончено.
Даже если это было неправильно, это чувствовалось так хорошо. И, может, как и сказала Луна, всё было не так уж плохо. Рука скользнула по животу, и Гермиона почувствовала знакомое напряжение внутри. Если она сделает такое сама, в этом не будет ничего плохого. Даже если будет думать о нем. В любом случае, это был ее единственный опыт.
Значит, что ты моя.
Пальцы медленно задвигались, но быстро набирали скорость. Гермиона повторяла прикосновения Малфоя. Она прикусила губу, вспоминая, как он захватил ее зубами, как оттягивал и говорил вести себя хорошо.
Гермиона с трудом сглотнула и ускорилась. Вот он довольно грубо опускает на ее кожу ладонь и продолжает атаковать, пока она не закричала, но всё ещё желала большего.
В тебе так хорошо.
Гермиона буквально слышала, как он произносил эти слова своим глубоким голосом - хриплым, но всё ещё повелительным. Всегда всё контролировал, всегда был главным. Ей это нравилось. Ей это было нужно. И это правда чувствовалось так хорошо. Гермиона подавила стон, и немного выгнула спину. Было хорошо, но его рука была лучше.
По моим пальцам или моему члену? По чему ты скучала больше?
Вода плеснула ей на шею, нежно коснувшись оставленной им отметины, которая ещё не зажила. Хотелось ещё раз почувствовать его внутри себя. Может, они были похожи. Он так хорошо ей подходил.
Мой маленький гриффиндорский котенок.
Гермиона сильнее прикусила губу, пытаясь не шуметь, но дыхание уже стало затрудненным, и с губ сорвался тихий пронзительный стон. Хотелось снова провести руками по его груди, почувствовать под пальцами твердость его мраморных мышц, а затем пройтись ладонью по его плечам и волосам, чтобы он застонал, как тогда. Хотелось прижать его к себе, когда он погрузится глубоко внутрь, давая ей всё. Всё, чего она так отчаянно хотела.
- Драко... - выдохнула Гермиона и, открыв рот, попыталась наполнить грудь воздухом, когда от макушки до кончиков пальцев прошла дрожь.
С ним было лучше, но она уже приняла решение. Она больше никогда к нему не подойдет, и это - всё, что у нее осталось. Не то же самое, но хоть что-то.
Вскоре Гермиона выбралась из ванны, вытершись полотенцем. Она вошла в раздевалку и подошла к шкафу, в который положила свою одежду. Взмах палочки, и дверца открылась. Гермиона просунула руку внутрь.
И замерла.
Поверх одежды лежали белые хлопковые трусики. Гермиона распахнула глаза, неосознанно схватив их. Ее. С того дня. Гермиона перевернула их, и вдруг ее прошибло что-то холодное и одновременно горячее.
На обратной стороне черными чернилами было написано одно-единственное слово:
Моя.