Часть 37
Если вы забыли, на чем мы остановились:
Фильмец: просмотрено
Признание в любви: готово
Член Адриана: увидел свет
___
Интересный факт: вопреки распространенному мнению и, несмотря на страстное желание Маринетт, камни чудес не одаривали носителя никакой волшебной отвагой.
Йо-йо, которым можно надрать кому хочешь задницу? Легко!
Обтягивающий костюм с маской в комплекте? Да пожалуйста.
Самоуверенность «уровень бог»?
Э-э-э... Не-а.
— Я не хочу давить на тебя... Но если ты хотя бы на него не посмотришь, у меня точно сдадут нервы.
Стена за головой Адриана внезапно оказалась очень привлекательной для рассматривания. Маринетт нервно, дребезжаще выдохнула. Вроде как хихикнула, что было совершенно неуместно сейчас, но и сказать, что она не хихикнула тоже нельзя.
Хотя это было не хихиканье. Больше мольба. Мольба к всевышним богам членов, чтобы те одарили ее смелостью и мастерством, с какими она сможет справиться с тем, что у нее в руках.
(Реально, в руках.)
— Если тебе неудобно... — начал Адриан, его искренние (всегда такие искренние) слова долетели до ее ушей.
— Н-нет-нет! — пискнула Маринетт, заикаясь на этих нервных-не-смешках. Да ради бога, насколько надо быть долбанутой, чтобы сначала раздеть своего парня, потом отказаться на него смотреть, а потом еще и начать ржать?
— Тебе нужна минутка собраться? — спросил Адриан, с нежностью гладя ее большими пальцами по коленям. Маринетт покачала головой и сделала глубокий вдох.
Нет. Никаких минуток.
Не нужно ей никаких минуток, потому что она была сильной, а еще чувственной юной женщиной. Она — Ледибаг, воплощение удачи! Она умна, решительна и способна зрело оценивать ситуацию, а еще...
А еще она была достаточно уверена, что посмотреть на него будет неплохим первым шагом.
Так что она опустила взгляд.
...
Ага. Это определенно пенис.
Очень даже настоящий, являющийся неотъемлемой частью Адриана Агреста, пенис.
Маринетт была отнюдь не экспертом в области биологии, но французская система образования не подвела. У нее было достаточно знаний о человеческой репродуктивной системе, чтобы быть уверенной в том, что ее парень обладает всеми необходимыми... органами... и они, как минимум, были в отличной форме!
(Не то чтобы последние несколько месяцев «патрулирования» оставили в ней сомнения насчет их существования и трудоспособности).
Начав с кучеряшек (желтая пресса пускала тени сомнения, что Адриан Агрест не натуральный блондин) у основания, Маринетт улучила секунду на то, чтобы просто полюбоваться на толстую вену, проходящую от основания по всей длине вплоть до головки. Мари про себя подумала, что так глупо было бы потерять голову из-за чего-то такого...
Явно «незначительного» тут сказать нельзя.
«О, нет, — с жаром подумала Маринетт, прикусив кончик ногтя, обтянутого материалом костюма. — Явно не незначительного».
...Скажем, что естественного.
Ко всему сказанному член Адриана не особо отличался от того, на что она наткнулась однажды во время внезапного блуждания по интернету в три утра. Ничего ошеломляющего. Никакого пирсинга, или еще чего. Ничего такого, что отправило бы ее кричать в горы.
Хоть однажды ее потрясающий мальчик-супермодель оказался в чем-то обычным.
(Хотя клялся, что его хозяйство просто било всех остальных по охренительности. Настоящий жеребец среди его фаллических братьев.)
— Эм-м... Ледибаг?
Маринетт отвлеклась от члено-рассуждений и поморщилась, осознав, что уже целую минуту просто пялится на... дубинку-Адриана-которая-не-та-что-оружие. Молча и даже не пытаясь его коснуться. Просто молчание, которое кого угодно заставит чувствовать себя неловко.
Закусив губу, Маринетт смущенно улыбнулась Адриану и попыталась быстро решить, будет ли «Эй, классный член!» уместно в этой ситуации...
— Он дергается!
Скажем в защиту Маринетт: она не знала, что эрекция имеет свойство дергаться.
И будет ли быстрее сбежать через окно за диваном, или в то, что в ванной, Маринетт тоже не знала. Ванная была ближе, но между Мари и сладкой свободой на пути стояла еще дверь. Плюс, она не знала, как открывается окно в ванной, а значит могла случайно разбить стекло.
«Нет, лучше через ближние окна», — решила она, готовясь к нелегкому, унизительному путешествию домой, а также последующим неделям жизни под одеялом.
Или в Венесуэле.
На луне тоже неплохо.
Адриан кашлянул, в одно мгновение срывая ее планы побега.
— Он... рад тебя видеть?
...
Маринетт застыла в полупрыжке с кровати. Потребовался единственный взгляд на Адриана, чтобы снова нервно (но уже не настолько) захихикать.
— Чего? — отозвался он, тоже начав хихикать. Он не выглядел ни капли расстроенным ее странным замечанием. Во всяком случае, он вроде бы улыбался. Той самой заражающей, слегка смешливой улыбкой, сразу же напоминающей Маринетт, что он и есть Кот Нуар. Тот самый человек, которого она знала, как облупленного.
И которого она любила.
— Ты-ы... — Маринетт помотала головой, не в состоянии справиться со смехом, вырывающимся из горла. Она нависла над губами Адриана и прошептала: — Я просто люблю тебя.
Адриан тут же ответил ей, даже успев сказать «безумно», прежде чем ее губы накрыли его, и они разделили ласковый поцелуй. Поцелуй, полный обожания, пропитанных любовью вздохов... Маринетт бы продолжила перечислять и дальше, если бы его можно было назвать «невинным» в полной мере.
Но это затруднительно, когда один из них голый и со стояком.
Придя в себя после «я впервые увидела воочию твои гениталии», Маринетт разорвала поцелуй и отпрянула ровно настолько, чтобы посмотреть Адриану в глаза.
— Прости, что пялилась, — сказала она, проводя пальцами по его груди. — Это было не очень-то вежливо.
Адриан уклончиво пожал плечами и покачал головой, отчего они случайно потерлись носами.
— Ничего страшного. Ты выглядела настолько впечатленной, что мое эго взлетело до небес.
Маринетт закатила глаза, но все равно чмокнула его в губы.
— Если тебе станет от этого лучше, то твой член — самый впечатляющий, из тех, что я видела.
— О, да.
— А еще самый первый.
— Все равно считаю это победой.
— Так, достаточно, — она покачала пальцем и уселась ему на колени. — Хватит дурачиться. Я тут пытаюсь тебя соблазнить, так что веди себя смирно.
Несмотря на очаровательный румянец на щеках (не считая остальных участков тела, которые она могла теперь беспрепятственно изучать) Адриан все равно умудрился издать вполне себе оскорбленный вздох.
— Я сама смирность! — возразил он, положа руку на сердце.
— Тогда скажи своему члену стоять смирно.
— Поверь мне, я пытался. Он не считает меня за своего хозяина.
И словно в подтверждение его слов, эрекция дернулась снова, а молодые люди обменялись быстрыми, туманными улыбками.
Маринетт хмыкнула и провела пальцами до покрытого волосами лобка. Адриан сглотнул.
— Ох, да? — спросила она, чувствуя странное удовлетворение от того, как под ее прикосновениями напрягаются мышцы обычно непоколебимого напарника.
(Было здорово понимать, каково это, когда тебя настолько хотят. Хотят, как женщину. Хотят, как любимую. Такого она еще не испытывала, и внутри все сжималось от этой сладкой истомы.)
— Я уверена, что твой не-очень-маленький друг вполне способен вести себя смирно...
Адриан еще не успел ухмыльнуться, как на лице застыло выражение чистейшего желания, — девичьи пальцы обхватили член.
— ...если приложить к нему твердую руку.
Маринетт ответила ему усмешкой с сексуально закушенной губой, игнорируя внутреннее: «Я СМОГЛА Я СДЕЛАЛА ЭТО Я РЕАЛЬНО К НЕМУ ПРИКОСНУЛАСЬ», что эхом отзывалось в голове, и сосредоточилась на ощущении под рукой.
Твердый (тверже, чем она ожидала) и такой теплый, что она чувствовала тепло даже через материал костюма... А еще то, что она терлась об Адриана через одежду не смогло морально ее подготовить к тому, какой он большой. Определенно больше, чем ее палец. Три или четыре в обхвате.
Сделав в уме эти нехитрые вычисления, Маринетт конечно же задалась вопросом: как это вообще в ней поместится?..
Так, неважно. Сейчас не об этом.
— Если честно, — начал Адриан будничным тоном, несмотря на явно расширившиеся зрачки. — Я не продержусь, если ты не кончишь со своими каламбурами.
— Кот, ты серьезно? — Маринетт, выискивая в его лице малейшие признаки дискомфорта, немного усилила хватку. — Явно не мне здесь кончать...
Адриан фыркнул — наполовину хохотнул, наполовину неудовлетворенно вздохнул, но стопроцентно прошелся по ее фетишу, и закатил глаза с тихим «Здорово». Маринетт даже не знала, что пугало больше. Что ее парню реально нравились грязные каламбуры...
...или что она сама ему потакала.
«Любовь, — подумалось Маринетт, когда она снова сосредоточилась на своих руках, — что ты со мной творишь?»
На удачу Маринетт попробовала провести ладонью вверх по стволу. Адриан тихо охнул, давая ей полную уверенность, что надо сделать так еще раз. Она довольно улыбнулась, поерзала бедрами и повторила раннее движение, зарабатывая еще один низкий вздох. Осмелев, она уже не робко, а вполне целеустремленно, в устойчивом ритме начала двигать рукой.
Пусть Маринетт активно пользовалась интернетом (как любой нормальный подросток), это не значило, что она была обязана знать все тонкости мужской мастурбации. Максимум, на что она отважилась, было сидение на тамблере и «Сексуальные Откровения Альи». Но и это все дало ей достаточное представление о том, что надо делать. Обхватить твердо, но не слишком сжимать. Двигать рукой быстро, но не переусердствовать. Уделять внимание головке, ласкать яички... Короче, стимулирование пениса — это вам не ракетостроение...
— Ах!
Адриан втянул воздух сквозь зубы, когда Мари свернула ладонь вокруг головки члена (это же вроде нравится людям с пенисами, да?). Для вздоха удовольствия это звучало слишком резко.
Маринетт застыла.
— Слишком сильно? — спросила она, стараясь не поддаваться панике.
(«Молодец! — завопило чувство тревоги, стуча ментальными кастрюлями и сковородками, которые Маринетт должна была конфисковать давным-давно. — Ты сломала своему парню член и теперь он т е б я н е н а в и д и т».)
Адриан, который, если честно, не выглядел жертвой сломанного члена, помотал головой.
— Нет-нет, просто... — он указал на ее руку. — Твой костюм грубоват, — почти виноватым тоном сообщил он. Будто бы ее костюм разрабатывался специально для того, чтобы наяривать ему этой ночью.
Маринетт прикусила изнутри щеку. Вроде бы стало легче, а вроде бы и нет.
— Ох.
— Да.
Внимательно рассмотрев руку, она поняла, что текстура материала и правда им мешает. И что делать?
Призвать Талисман Удачи?
(Идея пятиминутной дрочки не выглядела особо привлекательной.)
Снять трансформу и завязать Адриану глаза?
(Не, слишком типично.)
Может... стоит использовать что-то помимо руки?
(Ох... это может сработать.)
Маринетт сглотнула и, не отрывая взгляда от пульсирующего в руке члена, прикинула в уме плюсы и минусы задуманного. Она невольно высунула кончик языка, чтобы облизать губы.
— Ты не...
Адриан не дал ей договорить, подняв указательный палец вверх и бросив быстро «подожди». Он пошарил в щели между кроватью и стеной и спустя момент достал оттуда полупустую (и наверняка дорогую) бутылку лосьона.
И молча кинул ее на кровать, стараясь не смотреть Маринетт в глаза.
— Это... странное место хранения косметических средств, — шутливо заметила Маринетт. Она смущенно заморгала, когда поняла, почему ему нужно хранить подобное в пределах досягаемости. «Непослушный котик».
— Работа моделью предполагает уход и за кожей рук, — проворчал Адриан, мило надувшись и слегка покраснев. Маринетт тихо прыснула, но ничего не ответила, молча налила на ладонь приличное количество лосьона и принялась растирать его руками, чтобы прогреть.
— Скажешь мне, стало лучше или нет, — сказала она, берясь смазанной рукой за ствол. Маринетт подняла глаза, чтобы не пропустить, если Адриану будет неприятно, и сделала несколько движений. — Мы можем остановиться.
Адриан очень быстро отреагировал с «Не надо, все замечательно!», но что-то в выражении его лица заставило ее остановиться. Он не выглядел так, будто ему неприятно, вообще ничего такого, как когда она чуть ли не снимала с него кожу своим грубым материалом а-ля терка для сыра, но и не было похоже, что он в экстазе. Но вот дрожь и какие-то внутренние терзания там за полуприкрытыми веками явно Маринетт не мерещились, так что она вопросительно подняла бровь.
Спустя секунду внутренних раздумий, Адриан протянул руку и обхватил своими пальцами ее.
— Все в порядке? — спросил он, чуть нагнувшись к ней, будто ждал, что она сейчас его ударит и покинет комнату за то, что он подвергнул сомнениям безупречность ее исполнения.
Облегченно выдохнув, Маринетт кивнула.
— Просто отлично.
(Слушайте, будучи девушкой с нулевым опытом манипуляций с членом, она с радостью примет любую помощь, так что большое спасибо.)
Она опустила глаза, следя за тем, как Адриан ведет ее руку. Первое, что она отметила, было то, что ей позволили, нет, даже порекомендовали усилить хватку, а также ускорить движения. Второе, что Адриану нравилось, когда она уделяет больше внимания верхней части ствола, хотя он не против, когда она опускается ниже.
Третье открытие Маринетт сделала сама, когда Адриан дал вести ей самой — его дыхание стало частым, а он отпустил ее руку и сжал покрывало.
Ей нравилось ему дрочить.
Это было правда увлекательно. Видеть свою руку (ну, руку Ледибаг), что обхватывает разгоряченный член Адриана. Видеть движение его плоти вслед за ее рукой. Видеть, как напрягаются мышцы его бедер, и как слегка вздымается его пресс. Алья однажды (по пьяни) рассказала ей, что стояк на ощупь, как сталь, покрытая шелком, и Маринетт вдруг резко захотелось (уже не в первый раз), чтобы костюма на ней не было, и она смогла проверить слова Альи.
...Хотя, судя по тому, что Адриан использовал для рукоблудства целую бутыль лосьона, это вполне могло быть правдой.
Маринетт помотала головой, отметая мысли прочь. У нее будет уйма времени, чтобы пофантазировать, насколько нежная на ощупь (та-что-не-от-камней-чудес) дубинка у Адриана.
Ну, знаете, когда он не будет у нее буквально на ладони, такой весь краснеющий и извивающийся в предоргазменных судорогах.
— Ты сейчас такой горячий, — проговорила она, нарушая общий звуковой фон, состоящий из стука дождя, частого дыхания и... и других пошлых звуков, наполнявших комнату.
Адриан (ресницы которого слегка трепетали) резко раскрыл глаза и заметался взглядом, словно не знал, на чем остановить его.
— Ты тоже, — негромко ответил он. Жадно. Он перевел взгляд с ее ритмично двигающейся руки, и охватил стоящую на коленях фигурку перед ним. Такое неприкрытое обожание в огромных зрачках кого угодно заставит чувствовать себя чуть ли не богом.
Заметив, что он уделил особое внимание ее груди, Маринетт решила повести себя еще развязнее. Улыбнувшись, она свела локти, а потом резко подалась вверх, отчего плотно обтянутая грудь подпрыгнула. Но к реакции Адриана Маринетт была не готова.
Адриан сдавленно простонал, согнулся и прикусил ногти, а его член снова дернулся.
Ох.
Ну как не подразнить зверя еще раз?
— Нравится? — спросила Маринетт, будто для ответа его лица было недостаточно. Того, как он дрожал.
Адриан, милый, красный как помидор, Адриан кивнул.
— М-можешь...
Он кашлянул.
— Можешь сделать так еще раз? — попросил он, куда более низким голосом.
— Для тебя? — Маринетт прикусила губу, на этот раз даже ненамеренно. — Конечно.
Она отвела левую руку, ранее оглаживающую нижнюю часть его пресса, и обхватила основание члена, в то время как правая сжала головку. Ее бедра стремительно качнулись вперед, упираясь в кисти рук, а большие пальцы задели ткань костюма между ног. Подавшись вперед всем телом, Маринетт прошлась по всей длине члена.
Вверх.
Адриан смотрел, как она поднимается, словно на волну. Афродиту, выходящую из моря.
Вниз.
Маринетт обрушилась на него, словно пришла отвоевать престол; Персефона, что воссоединилась с ее любовью.
Сначала она двигалась медленно, плавно. Но затем, наловчившись, Маринетт уже держала ритм, от которого у нее самой между ног все горело. Она оседлала Адриана, как и обещала ему две недели назад по телефону. Пусть пока это не было полноценным половым актом, о котором она думала тогда, но сейчас одной позы было достаточно, чтобы все ее нутро дрожало.
(А еще она была влажной. Просто текла, если честно. Прямо чувствовала, как смазка заливает внутреннюю поверхность костюма и остается на костяшках пальцев каждый раз, когда они задевают ее набухший клитор.)
(Не кончи в костюм. Не кончи в костюм. Не кончи в костюм...)
— Адриан, — позвала Маринетт, когда его глаза снова стали закрываться, и замерла.
Адриан тут же распахнул глаза.
— М-моя Леди? — отозвался он, пытаясь толкаться ей в ладони. В его лице читалось лишь «прошу, прошу, прошу, продолжай».
— Смотри на меня, — приказала она, не без обожания наблюдая, как дернулся его кадык. Как его пальцы впились ей в колени. — Смотри, как я заставляю тебя кончить.
Неважно, что пытался сказать ей Адриан, но это чертовски хорошо ощущалось, когда она прижалась к его губам.
Адриан полностью принял сидячее положение и притянул ее за бедра к себе. Теперь Маринетт могла поместить между ними только одну руку, так что другую она запустила в волосы на затылке Адриана, крепко ухватываясь за него и не прекращая движения, тем самым приближая его все ближе к финалу. Адриан же ни разу не отвел от нее свои потемневшие глаза, даже когда она дразня провела пальцем по головке члена.
— Хороший мальчик, — проворковала она, ощущая себя так, словно плавилась изнутри. — Смотри на меня...
Он что-то бормотал ей, и, несмотря на неопытность, Маринетт понимала, что он близко. Она видела это в содрогающихся мышцах паха. В том, как двигаются его губы в безмолвном экстазе. Из члена активно сочилась смазка, смешиваясь с лосьоном. Адриан, ее Адриан, был на самой грани блаженства, и будто пытался сдержаться, ожидая разрешения. Маринетт была более чем рада доставить ему это удовольствие.
(Часть того, что он заслуживал.)
— Такой хороший, — повторяла она, честно признаться, не понимая, что еще ей говорить, и сходила с ума от того, что заставляла его скулить. — Всегда такой хороший...
— Только для тебя, — выдохнул Адриан, тяжело дыша, и прислонился лбом к ее. — Ах! Все только для тебя. Я-я люблю... те-е...
Он облизнул губы, пытаясь закончить фразу, но по тяжелому дыханию было понятно, что он не в состоянии нормально говорить. Маринетт не устояла перед искушением снова его поцеловать.
Отпрянув спустя пару жарких секунд, она провела большим пальцем свободной руки по его опухшим от поцелуев губам, пока те не раскрылись.
— Прям все? — мягко вторила она, приподнимая его подбородок, отчего Адриан был вынужден смотреть ей прямо в глаза. — Ты правда сделаешь все что угодно, чтобы удовлетворить меня?
Адриан сглотнул, опустив голову, словно пытался кивнуть, но вместо этого прижался губами к подушечке ее пальца. Маринетт улыбнулась.
— Кончи, — велела она так сладко и любяще, как это могло быть. Она в последний раз приподнялась на коленях, качнула бедрами и сжала пальцы там, где, как казалось, он получал наивысшее удовольствие. — Будь хорошим котенком, и кончи для своей Леди ~
...
Оргазм Адриана был неожиданно сексуальным и захватывающим, и Маринетт завороженно за ним наблюдала.
Его член дернулся у нее в руке, и белесое семя короткими выстрелами выплеснулось ему на живот. Плечи словно окаменели, мышцы шеи напряглись, а пальцы крепко вцепились в покрывало. Лишь бедра продолжали находиться в движении, толкаясь ей в руку. Маринетт видела его сжатые зубы, тяжело вздымающуюся грудную клетку, но самым впечатляющим было его лицо.
Потому что чертов Адриан Агрест (ее любимый, ее преданный напарник и истинный ценитель кошачьих каламбуров) имел наглость проявить свои модельные способности даже во время эякуляции.
Его глаза, помутившиеся от удовольствия, будто отсвечивали. Крепко сомкнутые челюсти тоже не давали и шанса на провал. Короче, он был до отвращения прекрасен в порыве экстаза.
И это было.
Просто
Нечестно.
«НЕНАВИЖУ ТЕБЯ», — мысленно голосила Маринетт.
— Я люблю тебя, — вместо этого произносил ее рот.
По правде, оно и к лучшему.
Первое связное слово, что смог выдавить из себя Адриан, помимо отрывистых «Ледибаг», было «бля». Маринетт решила воспринять его как комплимент навыкам ручной работы.
— Ты-ы... — Адриан рухнул на спину и прикрыл рукой глаза. Он улыбнулся, пытаясь отдышаться. — Это...
Маринетт хихикнула, глядя как ее тщательно-изнасилованный-парень пытается составить полное предложение, и ощутила прилив эндорфинов от понимания того, что работа сделана на ура.
— Я справилась? — спросила она, пусть это было и лишним, учитывая что перед ней распласталась по меньшей мере картина Поллока (1), будь та человеком.
— Я тебя люблю, — надломлено, прекрасно и немного сонно ответил Адриан. Довольно улыбаясь, Маринетт слезла с него.
Ну... она попыталась.
Она вздрогнула и чуть не упала, ощущая неожиданную пульсацию между ног. Ткань костюма, обычно настолько дышащая, что казалось, будто ее и нет, сейчас натирала гипер-чувствительную кожу. Четко ощущалось трение на жаждущих внимания сосках и очень-жаждущего-внимания клитора.
Сидя в конкретно облегающем все места костюме и с конкретно влажной внутренней поверхностью бедер, Маринетт даже не удивилась, что возбудилась, пока ублажала своего парня. Но она не собиралась идти против четко поставленного плана.
Сегодняшняя ночь была для Адриана — его удовольствия и удовлетворения. Сегодня она собиралась дать ему знать, насколько любит его и хочет сделать счастливым.
Так что Маринетт, у которой ноги тряслись как у новорожденного теленка, игнорируя тянущее возбуждение, поползла по кровати. Она так старалась, черт подери. И она заслуживает награды за свои старания! Хотя бы чуть-чуть.
...Как будто Адриан не согласен.
К тому моменту, когда Маринетт подползла к нему поближе, он уже открыл глаза и радостно прижал ее к груди. Его губы нашли ее, но спустя секунду переместились за ушко и ниже.
— Адриан... — вздохнула она, пытаясь говорить ровно, несмотря на то, что его поцелуи (не будем упоминать руку, что уже успела оприходовать ее грудь) успешно отвлекали ее от принятого решения.
— Любовь моя? ~
— Ты что делаешь?
— Моя очередь, — мурлыкнул он ей в кожу, шаря пальцами вблизи, кхм, «опасных мест». — Доставить удовольствие моей Леди.
Ну, когда он так об этом говорит...
От одного только предвкушения, что его пальцы скользнут туда, вниз, хотелось издать жалкий стон. Каково это ощутить его прикосновения к ее скользким (таким, таким скользким) складкам сквозь тонкий материал костюма? Как он будет обхватывать своим горячим ртом ее чувствительные соски? Как он будет шептать ей, чтобы она кончила? Как она обхватит ногами его руку и вцепится в его плечи?
Перспектива была соблазнительной, но вот громкий зевок Адриана (а еще то, что он до сих пор был в сперме) убедили ее повести себя по-взрослому.
— Ты такой милый, — заметила Маринетт, — а еще противный. Давай я тебя вытру?
— А как же... — еще один зевок. Еще одна причина, почему он не будет этого делать прямо сейчас, — ...ты, моя Леди?
— Я получила все удовольствие, прикасаясь к тебе, — это была ложь лишь наполовину. Маринетт мило улыбнулась, стараясь не подавать виду, насколько она возбуждена на самом деле. — А еще я согласна с Плаггом насчет того, чтобы «не кончать в костюм». Он же не для этого предназначен, правда?
Сначала Адриан выглядел так, будто хотел возразить, но, подумав, кивнул и убрал руки с «опасной зоны». Внутри Маринетт все вознегодовало, но она успокоила себя, напомнив, что Адриан не спал уже около двадцати часов, и что он вообще не в состоянии.
(Кроме того, у нее будет достаточно времени ублажить себя дома, так что вагине придется отключить режим королевы драмы).
Чмокнув его напоследок, Маринетт приняла сидячее положение и окинула взглядом кровать, выискивая, чем можно было бы его вытереть. Но тут же отвлеклась на отблески лунного света на коже Адриана. Маленькие капельки поблескивали как жемчужины, и выглядели так... приглашающе?
Чтоб его, это любопытство.
Даже не подумав, как следует, Маринетт провела пальцем под его пупком и запустила скользкий от семени палец в рот.
«Ох... ну, необычно».
Не то слово.
К счастью, Адриан так громко закашлялся от удивления, что не услышал ее вздох неудовольствия, так что Маринетт позволила себе хихикнуть. Расслабив лицо, чтобы точно его не обидеть, она просто пожала плечами и сглотнула, чтобы избавиться от терпкого вкуса.
— К этому... я был не готов, — Адриан, заметно ошарашенный увиденным, снова кашлянул. — Что думаешь?
— Ну... — Маринетт нервозно рассмеялась. Сам по себе вкус был не ужасен, особенно учитывая, что она не ожидала ничего сверх-вкусного, но слизать с него оставшуюся сперму желания не возникало.
Она решила повторить свое недавнее наблюдение.
— Это было необычно, — ровно ответила она.
Однако же Адриан все понял. Он прыснул, наблюдая не до конца скрытое отвращение на ее лице, и Маринетт сдалась. Она сморщила нос, отчего парень рассмеялся, и вскоре она сама присоединилась к нему.
— В ванной стоит жидкость для ополаскивания рта, — сказал он, проводя рукой по ее попе, когда она соскальзывала с кровати. — Голубая бутылка.
— Прости, — хихикнула Маринетт, идя к двери. — Может, я привыкну?
— Я тоже тебя люблю! — прощебетал в ответ Адриан, отправляя ей тучу воздушных поцелуев. Маринетт сделала вид, что ловит каждый из них, а затем кладет их в невидимые кармашки. Адриан прям лучился счастьем.
Радуясь, Маринетт даже не услышала со второго этажа тихий звук, будто кого-то рвало.
***
Когда Маринетт вернулась из ванной (пахнущая мятой и с влажным полотенцем в руках), Адриан уже начал приводить себя в порядок. Одной рукой пытался пригладить волосы, второй — салфетками вытирал живот. Пижамные штаны (наверное, вместе с трусами) вернулись на положенное им место, а вот футболка все еще валялась на полу.
Маринетт пнула ее, подбрасывая в воздух, а потом нацепила поверх костюма.
— Эротично, — отметил Адриан, играя бровями. Словно она демонстрировала ему дорогущее нижнее белье.
— Спасибо, это моего парня, — она жестом попросила его лечь на спину и теплой губкой протерла те места, где он еще был липким.
Адриан откровенно наслаждался вниманием. Он прикрыл глаза, словно довольный котенок. Когда она убрала губку, он недовольно заворчал.
Маринетт напомнила Адриану, что у него высокотехнологичный душ.
Адриан напомнил ей, что будет счастлив, если она присоединится.
И спустя пару минут споров, хорошая это идея или нет — принимать душ во время трансформации, они пришли к соглашению, обернувшись теплым одеялом и устроившись в объятиях друг друга.
До поры, до времени.
Когда Адриан зевнул уже в пятый раз, Маринетт поняла, что пора домой. Да, сегодня было чудесно, и Мари была бы счастлива остаться с Адрианом до утра. Но есть вещи поважнее простых желаний. Сейчас почти ночь, и они не просто двое возлюбленных, они герои. И один из них все еще цепляется за клочья своего секрета.
И когда она ему об этом сказала, он только сильнее стиснул ее, отказываясь отпускать.
— Мне пора, — сказала Маринетт, борясь с безумно крепкой хваткой и безумным нежеланием уходить. — Ты устал.
— А вот и нет, — возразил Адриан. Он был похож на ребенка, который отказывался идти спать. — Я могу не спать хоть всю ночь.
— А я не могу, и я устала.
— Тогда давай спать, — промурчал он, прижимаясь носом к ее щеке. — В чем проблема?
Он знал, в чем. Они оба знали и не могли ничего поделать, несмотря на искреннее желание забыть о ней.
— Я подожду, пока ты не уснешь, — прошептала Маринетт. — Просто... спи.
Адриан неохотно согласился. Он мизинцем зацепился за нее под одеялом, и несмотря на очевидную его попытку ее задержать с помощью сладкого шепота, превращающего девушку в подобие персика, не прошло и пятнадцати минут, как он замолк. Маринетт подождала, пока его дыхание не выровнялось, и аккуратно выскользнула из кровати, напоследок подоткнув одеяло.
В комнате было холодно по сравнению с теплыми объятиями, и она поежилась.
— Он умер?
— Хи-и-и-и-!
Маринетт хлопнула себя ладонью по рту, а другую руку прижала к груди, чтобы успокоить сердце. Она бы вообще упала в обморок, если бы сама не жила с квами последние три года.
— Агась, я тоже тут живу, — заметил Плагг, спускаясь со второго этажа, и завис ровно над своим подопечным. Квами склонил голову набок, схватил Адриана за нос, словно проверяя, жив ли тот. Тот не реагировал. — Так, повторю вопрос... Он умер?
— Не, — ответила Маринетт, пытаясь успокоиться. Она сделала глубокий вдох, задержала на пару секунд дыхание, затем выдохнула. — Просто устал.
— Сдается мне, что твои руки, — ехидно сказал Плагг, отбросив досаду, и понимающе ухмыльнулся девушке, — неплохо так по нему поблуждали.
Маринетт с прищуром посмотрела на квами.
— Ты только что...
— С тобой он счастлив, знаешь же.
Она от неожиданности моргнула.
— Н-ну да.
— И он будет счастлив с тобой независимо от того, кем ты окажешься.
— Н-ну да, — шепотом повторила Маринетт. Она никогда не видела Плагга таким серьезным, и отчего-то ей стало стыдно.
Адриан пошевелился, довольно бормоча, а потом уснул снова, устроившись поудобнее. Маринетт еле удержалась от того, чтобы не присоединиться к нему, и не дать ему того тепла, что он искал. Плагг, похоже, тоже думал об этом.
— Я поступаю нечестно? — Маринетт озвучила вопрос, что съедал ее с того самого дня у билборда. Боже, да с самого начала их отношений. — Нечестно, что я заставляю его через это проходить?
Адриан заслуживает любви. Заслуживает тепла. И больше всего он заслуживает правды.
Так почему ей кажется, что она лишает его всего этого?
Плагг вздохнул, кидая на спящего Адриана покровительственный взгляд, а затем подлетел к Маринетт. Он внимательно смотрел на нее своими нереально зелеными глазищами, что казалось, будто костюм исчезает с нее. Будто он смотрел сквозь нее, видел то, что внутри.
Скучал ли он все те года, что провел без Тикки?
— Разрушение и созидание должны быть вместе, — заговорил Плагг, будто прочел ее мысли. — Хорошо, что вы двое наконец-то вместе. Я видел столько поколений, чьи пути разошлись. Либо потому, что Кот Нуар слишком торопился...
Маринетт снова почувствовала себя абсолютно обнаженной под тяжелым взглядом.
— ...либо Ледибаг ничего не делала.
Плагг приблизился. Его усы дернулись, а умный взгляд столкнулся с ее. В нем было столько мудрости и опыта, что Маринетт вдруг показалось, что она видит рядом с ним Тикки. Видит, как квами смотрят на пролетающие столетия и рушащиеся королевства.
— Я скоро откроюсь ему, — прошептала она, зная, что теперь претворит замысел в жизнь.
— Я считаю, что это будет к лучшему. Если не для него, то хотя бы для тебя. Хранение секретов изматывает.
— Будто бы я не знаю... — пробормотала Маринетт, массируя переносицу. На ее слова Плагг ехидно рассмеялся, сбрасывая напряжение, что обычно приносят полуночные разговоры, и она присоединилась к нему.
Отдышавшись, они снова начали по очереди кидать на Адриана взгляды, полные желания защитить.
— Как думаешь, он будет меня любить? — спросила она. — Любить Маринетт?
— Почему нет? — просто ответил Плагг. — Это ведь ты.
— Не совсем... без трансформации...
Квами махнул лапкой.
— Пхе, Тикки не идеальна. Все, что она делает, превращая тебя в Ледибаг, — это наводит лоску. Подумай вот о чем: Ледибаг не была бы жутко находчивой, если бы Маринетт не была сама по себе чрезвычайно умна. Ледибаг не была бы такой самоотверженной, если бы Маринетт сама так себя не вела. И Ледибаг уж точно не была бы, как описывает Адриан, «самой прекрасной девушкой на свете», если бы Маринетт не была настоящей красоткой.
Плагг заговорщически понизил голос:
— Однако, за последнее не ручаюсь, потому что для меня все люди на одно лицо. — На его ехидную мордочку Маринетт фыркнула, что означало одно из двух: или она начнет смеяться, или тут же раскроется. Слова Плагга хорошенько впечатались ей в подкорку.
Теперь у нее есть пища для размышлений.
Учитывая его поведение именно с Маринетт, она могла сказать, что ему приятна ее компания. Он назвал ее другом, нет, лучшим другом, и даже рассказал, почему она ему нравится. Ранние переживания о том, найдет ли Кот обычную девчонку «чудесной», когда героиня испарится, оставили за собой лишь мизерное количество оправданий, почему она должна была хранить тайну личности.
Если точно, одно-единственное оправдание.
Что чем больше Маринетт думала об этом, тем больше понимала, что будет не так уж и сложно это провернуть.
План. У нее есть пока не продуманный, но уже блистательный план.
Они с Адрианом решили, что больше никакой ненужной драмы в их отношениях не будет. Никаких игр. Но это? Ох, это все изменит. Дьявольский, тонкий, но очень выигрышный план. И если все пройдет без сучка и задоринки, то к концу недели Адриан будет ходить за ручку с Маринетт.
И да, она имеет в виду именно Маринетт.
Она повернулась к Плаггу.
— Я...
— Ничего не говори! — перебил квами, его мордочка просто светилась злорадством. — Каким бы ни был твой план, я в деле!
— Ты уверен?
— Еще спрашиваешь, — хмыкнул Плагг. — Мне уже скучно. Паренек только и делает, что встает, идет на занятия, на фотосессии, сражается со злодеями, дрочит и спит. Самой интересной вещью, что я видел на этой неделе, была попытка заставить работать пылесос, и то пылесосил он всего пять минут. Ему в жизни не хватает разнообразия. Чутка.
— А ты уверен, что за тебя не говорит зависимость от реалити-шоу? — Маринетт ткнула пальцем Плаггу в пузико и прищурилась. — Адриан говорил, что ты склонен устраивать драму только потому, что тебе нравится смотреть, во что это выльется.
— Я? — ахнул Плагг. — Устраивать драмы? Я готов. Так мы в сговоре?
Маринетт посмотрела на блаженно спящего Адриана. Он выглядел настолько умиротворенно, что был похож на ангелочка.
Ничего не подозревающего ангелочка.
— Да, — сказала она, а на губах расцвела улыбка. — Думаю, что да.
______________________________
(1) — Пол Дже́ксон По́ллок — американский художник, идеолог и лидер абстрактного экспрессионизма, оказавший значительное влияние на искусство второй половины XX века. Чтобы понять сравнение, погуглите его картины. Серьезно.