Часть 3
В этой части Ледибаг случайно подбавит жару, а Кот Нуар ощутит его последствия (или самое интересное уже на подходе).
___
Должно быть, она ослышалась. Ледибаг, изумленно хлопая ресницами и слыша лишь ветер, свистящий в ушах, стояла на вершине Нотр-Дама.
«Так и есть, — подумала она, — я точно ослышалась из-за ветра. Потому что не может быть, чтобы он сказал...»
— Пардон, — сбивчиво сказала она, — я, кажется, не расслышала. Повтори еще раз, что ты сказал.
— Эм... сочувствую твоей матке?
Глаз Леди дернулся. Нет, она определенно точно расслышала в первый раз.
— Значит... я правильно поняла, — медленно кивнула она. В ее взгляде должно быть сейчас читался миллион вариаций криков о помощи. Но посмотрев на напарника, Ледибаг не увидела на его лице ни капли вины за слова, которые только что вылетели у него изо рта. Кроме того, Кот, казалось, гордился собой так, что очевидно не замечал разворачивающийся в двух шагах от него нервный срыв.
— О! А еще я тебе кое-что принес, — он расстегнул карман костюма и выудил оттуда трюфель, завернутый в блестящую обертку, — их было больше, но это все, что поместилось, — смущенно пояснил он, протягивая шоколад. — Я слышал, это отличное лекарство при женских проблемах, — продолжил он, едва немного смутившись.
— Я... ага, — выдавила Ледибаг, беря конфету. Напарник втянул голову в плечи и беспокойно потер шею. Решив сжалиться над бедным котом, Ледибаг коротко усмехнулась, смягчая возникшее напряжение. Напарник посмотрел на нее с надеждой.
— Я бы не сказала, что шоколад — это лекарство, — заметила она и зажала трюфель между губ. — Но явно не повредит.
Кот проследил за движением ее губ, и покраснел уже по совсем иной причине — Ледибаг блаженно прикрыла глаза, смакуя вкус шоколада.
Деньги никогда не были для него проблемой, но сейчас, глядя, как напарница кивает в знак признательности, он был особенно рад тому, что не поскупился на приличное лакомство.
— Бовэ мой! — воскликнула она с полным ртом, расплываясь в довольной улыбке, — это потъяфаюфе!
Кот криво ухмыльнулся на то, как по-детски Ледибаг наслаждается своим «лекарством», побуждая ту захлопнуть рот. Чувствуя, как шоколад тает во рту, она издала разочарованный вздох. Ледибаг перевела взгляд на остатки какао на своих пальцах, прикидывая, может ли ее воспитание позволить ей последний раз почувствовать этот вкус.
— Ладно, моя леди, что-нибудь... — Кот остановился на полуслове, когда, к его полнейшему ужасу и восхищению, Ледибаг поднесла пальцы, обтянутые перчатками, ко рту, и медленно слизнула шоколад. Ее веки снова прикрылись в блаженстве от этого малого удовольствия, что ей перепало в эту адскую неделю. Из задумчивости ее выдернул сдавленный возглас, мгновенно замаскированный под кашель. На озадаченное лицо напарницы Кот лишь отмахнулся и продолжил старательно кашлять в кулак.
Однако его внимательный взгляд подтолкнул Ледибаг к осознанию, в каком положении она находится. Она выудила пальцы изо рта с негромким хлюпающим звуком. Глаза Кота расширились до невозможного размера, и до того, как Ледибаг осознала, что делает, — кокетливо подмигнула ему, один в один, как делает он каждый божий день.
Хотя на ее месте он бы сначала предупредил.
Ледибаг осознала, что она сделала только через секунду, и ее накрыла волна смущения, заставляя отвернуться. Она только что пересекла ту тонкую грань между невинными заигрываниями и полноценным флиртом, и даже не подозревая об этом, ступила на территорию, где обычно обитает сам Кот. И то, что он отреагировал нетипично, полностью потеряв дар речи, только усилило подозрения в том, что она зашла слишком далеко. Странное ощущение начало теплиться в груди.
— Ладно! — с нарочитым энтузиазмом выпалила Ледибаг. — Пора идти, не будем же мы ждать, пока злодеи сами за нами придут, не так ли?
Она обернулась к напарнику, чтобы бросить тому наигранно непринужденную улыбку, а затем разбежалась и вскинула йо-йо. Как только ноги коснулись крыши соседнего здания, Ледибаг, слушая беспорядочный ритм сердца, отчетливо понимала, что это никак не связано с прыжками, а виноват во всем облаченный в черное герой, по-прежнему стоящий на вершине старинного строения и отчаянно пытающийся подобрать челюсть с пола.
***
— Хм-м-м-арг-г-г-г-х-х... — застонала Маринетт, падая лицом на кровать. После долгого и странного дня ощущение мягкого покрывала под уставшим телом помогло снять некоторое напряжение. Над плечом порхала квами, хихикая над поведением своей подопечной и уворачиваясь от подушки, летящей в ее сторону.
— Это не смешно, Тикки! — воскликнула Маринетт, перекатываясь к подушке в виде кота, которая занимала изголовье кровати. Притворяясь, что это кукла-вуду, Маринетт ткнула ее в мордочку, радуясь своей маленькой (как это по-детски!) победе. Но не это кошачье создание занимало весь ее разум.
— Он посочувствовал... моей матке! — Маринетт состроила гримасу. Она бы уже забыла его неловкие соболезнования, если бы не дальнейшие действия ее самой. Очевидно, напарник успел выяснить, что за недуг у нее был и попытался загладить вину за свое невежество. Когда Маринетт подумала об этом, то этот жест показался ей почти... милым.
А «милый» — не первая ассоциация, что должна прийти в голову при упоминании Кота Нуара. Отчаянный, да. Безрассудный, абсолютно. Но милый? Только не в одном контексте с этим хитрющим парнем.
Чем больше Маринетт думала об этом, тем больше начинала ценить его переживания. Возможно, сказать напрямую «сочувствую твоей матке» не самый тактичный способ подойти к этому щепетильному вопросу, но Маринетт все равно оценила его искренность. И трюфели, наверняка, влетели ему в копеечку...
Где-то под ребрами всколыхнулось странное чувство, когда она опять прокрутила в голове свои грязные действия относительно трюфеля. Сев и начав распускать волосы, Маринетт залилась краской: то, как у Кота перехватило дыхание, а взгляд оказался прикован к ее губам, когда она жевала, и то, как он буквально растаял, когда она ему (под влиянием момента!) подмигнула...
«Пожалуй, облизывание пальцев было лишним», — подумала она, невольно гладя кото-подушку. Но, черт возьми, это был лучший шоколад, который она когда-либо пробовала, (а это о многом говорит, особенно учитывая то, что она выросла в пекарне).
— Он тебе нравится... — протянула Тикки звенящим голоском.
— Нет, не нравится, — отбила Маринетт и спустилась к рабочему столу, — ты знаешь, в моем сердце есть место только для одного парня.
Тикки приземлилась на стол перед Маринетт и кинула многозначительный взгляд:
— Ты никогда не вела себя так с Адрианом...
— Вела как именно? — Маринетт виновато прикусила щеку и открыла ноутбук, чтобы проверить Ледиблог. Нападение произошло несколько часов назад, так что Алья уже успела разместить полноценный пост, в деталях рассказывающий о схватке.
— Я, может, и не человек, но пробыла среди людей достаточно долго, чтобы понимать, кто и когда флиртует, — Тикки подплывала все ближе, подчеркивая свои слова, — и ты абсолютно точно флиртовала с Котом.
Маринетт только усмехнулась и продолжила просматривать статью. Она не желала даже задумываться об этом. Какая нелепица! Прокрутив страницу, она щелкнула на галерею фотографий, на которых Ледибаг и Кот Нуар сражались против злодейки, орудующей теннисными ракетками.
Большинство снимков были размыты, Алья уже несколько месяцев жаловалась на то, что у нее нет надлежащей камеры, но несколько оказались четкими. На первом Ледибаг зависла в прыжке в попытке увернуться от горящего теннисного мяча, пролетающего в опасной близости от лица. Маринетт невольно испытала гордость, видя решимость на собственном лице. Если бы она только могла ощущать ее без костюма.
Она пощелкала еще, глядя на испытания, выпавшие ей тогда. Сейчас, как стороннему наблюдателю, они казались ей гораздо опасней. Будучи Ледибаг, она чувствовала себя непобедимой. Будто могла прогнуть под себя целый мир. И то, что она справлялась с, казалось бы, непобедимыми врагами, заставляло трепетать перед собственным альтер-эго.
Она щелкнула на последнее фото. Герои победно стукаются кулаками, а на заднем плане на траве с растерянным видом сидит женщина в теннисной форме. Несмотря на то, что Маринетт была сосредоточена на битве, она заметила снующуюся рядом подругу. Ледибаг озаботилась тем, чтобы победно улыбнуться той в камеру, зная, что Алье будет приятно получить парочку удачных снимков. Но чего Маринетт не замечала до сих пор, так это то, что напарник не обращал ни малейшего внимания на объектив и с неприкрытым восхищением в глазах смотрел лишь на нее.
Маринетт сглотнула.
И захлопнула ноутбук. Порывисто встав, она схватила розовое полотенце с крючка на двери и отправилась в ванную. К тому моменту, когда ее руки сомкнулись на кране, сердце колотилось с бешеной скоростью. Так же как и утром. Списав странную реакцию на стресс, Маринетт стала набирать ванну, решив, что вечерние расслабляющие процедуры и крепкий сон помогут стереть негатив, накопившийся за этот странный день. Расставив по ванной комнате свечи и налив лавандовое масло в ванну, Маринетт скользнула в воду.
Для полного счастья ей не хватало только трюфелей.
***
Лишь глубокой ночью, после изматывающего дня, полного супергеройства, уроков и бесконечных часов фотосъемок, Адриан позволил себе вернуться к событиям дня. Смущение из-за провальной попытки проявить соболезнования оказалось ничем, в сравнении с последовавшим после. Реакция Ледибаг превзошла даже самые смелые его мечты.
Ну... возможно, не самые смелые.
Но то, как она смотрела на него, слизывая какао с пальцев, было откровенно чем-то греховным. И если бы кто-нибудь сказал ему неделю назад, что Ледибаг подмигнет ему, тот бы рассмеялся ему в лицо. Но вот он воспроизводит этот момент у себя в голове снова и снова, надеясь, что это была не галлюцинация, вызванная перенапряжением.
Адриан уже десятый раз мысленно пнул себя за то неуклюжее покашливание в кулак.
То есть, ну серьезно. Ледибаг. Его Ледибаг. Флиртовала. Флиртовала с ним!
«Точнее с Котом Нуаром», — с оттенком уныния подумал Адриан, снимая кеды и ставя их в шкаф. В напоминающей размерами пещеру комнате он прошлепал босыми ногами к огромным окнам, занимающим всю стену спальни. В который раз радуясь, что они не запаяны наглухо (что делало его ночные прогулки возможными), Адриан приоткрыл ближайшее, внезапно ощущая, что в комнате будто не хватает воздуха.
То есть, может это и не его рук дело... но что? Адриан никогда не видел такой бурной реакции на шоколад, даже если это и был самый дорогой шоколад, который он мог купить. Это лакомство продавалось за невозможную сумму, не говоря уже о километровых очередях. Но для Адриана это не было чем-то выдающимся, ведь владелец был одним из знакомых его отца, и он был счастлив поставлять дому Агрестов шоколад.
Так что да, это были прекрасные трюфели, но даже этого недостаточно, чтобы изменить чье-то поведение настолько резко. Было что-то еще.
«Может, два года ухаживаний наконец дали результаты? — размышлял Адриан. — Или она всегда испытывала ко мне романтические чувства, а сейчас решила проявить их?»
Он глубоко вздохнул, последний раз впуская в легкие свежий морозный воздух, и закрыл на ночь окно.
Не то чтобы его преследовали. Но полистай любой модный журнал, или пройди пару кварталов по Парижу — и наткнешься на его лицо. В лицее он был объектом всеобщего обожания и восхищения, и особенно много внимания получал от девочек (и, как ни странно, парней тоже). Некоторые поклонники, типа Хлои, переступали все границы, ловя его в коридорах и осыпая подарками. А еще были молчуны, которые заикались, если случался (мучительно короткий) разговор и избегали смотреть в глаза, будто он был солнцем каким-то. Очень немногие люди относились к Адриану, как к человеку.
То были Нино и Алья, которые раскусили его обаяние за считанные недели и относились к нему, как к обычному однокласснику. И еще Маринетт — четвертая в их компании, и хотя она по-прежнему заикалась и спотыкалась, когда Адриан обращался к ней, это его не очень волновало. Это же просто Маринетт... милая, застенчивая и немного неуклюжая.
Но все иначе, когда дело касалось его Леди.
Она — воплощение отваги, силы, красоты, бескорыстия и обаяния. Прекрасное воплощение всего самого наилучшего, обтянутое в красный спандекс в горох. Но у Адриана были свои причины быть очарованным ею. Пусть его окружали десятки людей, пытающиеся заслужить расположение супермодели Адриана Агреста, был только один человек, который действительно принимал его подлинную личность. Кота Нуара.
Маска подарила ему возможность быть тем, кем он хочет. Кем-то уникальным и независимым. Свободным от чьих-то ожиданий. Понимание того, что Леди принимает его без всего этого фасада только больше заставляло Адриана тянуться к ней. И лишь одна мысль, что ее тоже тянуло к нему...
Перед глазами вновь ее тонкие пальцы, медленно двигающиеся меж губ. Ее кокетливое подмигивание — наполненное тем самым посылом, который он пытался до нее донести в течение двух лет. Не в первый раз за день Адриан ощутил жар.
Порхнувший над головой Плагг, заметив, что его подопечный раскраснелся, подобно помидору, начал гоготать. Адриан только бросил на того испепеляющий взгляд, пробормотав, что квами лучше заняться своим сыром, и помчался в ванную.
Ему нужно принять душ.
Очень долгий, очень холодный душ.