16 глава
Pov: Регина
Утро было непривычно тихим. Даже особняк, вечно наполненный скрытыми взглядами и приглушёнными шагами, будто замер — как после грозы, когда листья ещё блестят каплями, но небо уже ясное.
Я нашла Виктора в саду. Он сидел, как всегда, спокойно, с газетой и чашкой кофе, будто вчерашний вечер не существовал. Его лицо — ровное, тёплое, спокойное. Никакой тени стыда. Никакого напряжения.
— Доброе утро, — сказала я, подходя ближе. Он оторвал взгляд от текста и сразу улыбнулся — не с вызовом, как за ужином, а... по-семейному.
— Доброе. Садись. И сразу скажу — извиняться не собираюсь. Я бы всё повторил, — сказал он спокойно.
Я опустилась на стул напротив, сложив руки на коленях. Смотрела прямо на него.
— А я бы, наверное, ответила жёстче. Но мы, кажется, в расчёте.
Он кивнул, усмехнулся уголком губ.
— Как он?
Я не сразу ответила.
— Сердится. Молчит, хмурится, избегает зеркал, как будто злится даже на своё отражение. Но я вижу — отпускает. Постепенно.
— Это уже неплохо, — отозвался Виктор. — Он всегда всё держал в себе, пока не рвало наружу. Особенно, если речь о тех, кого он любит. Он боится потерять тебя, Регина. Слишком сильно.
Я отвела взгляд, глядя, как капли дождя изредка ещё скатываются по стеклу. Что-то в этих словах защемило.
— Скажи честно... Ты сделал это специально?
Он не притворялся. Даже не вздохнул с усталостью — просто посмотрел прямо.
— Немного. Ты должна была увидеть, на что он способен, когда теряет контроль. А он должен был понять, что ты — не его собственность. Ты — ты. Сила. Не "его Регина", а женщина, которую он может потерять, если не научится уважать.
Я тихо усмехнулась:
— Подлить масла в огонь — изысканный способ выяснить, кто из нас не сгорит.
— Иногда нужно пламя, чтобы выявить, что по-настоящему ценно, — ответил он. — А иногда — чтобы сжечь иллюзии. Вы двое... Вы живые. Настоящие. И такие пары либо сгорают дотла... либо становятся огнём для других.
Я улыбнулась. Это было неожиданно. Честно. Как будто он наконец снял маску, оставив только правду.
— Всё ещё играешь, Виктор?
Он прищурился и сделал глоток кофе.
— Конечно. Но больше не с вами. Теперь — только в свои игры. Вы оба мне дороги, Регина. И если однажды ты решишь уйти... скажи мне. Я заберу тебя. Без лишних слов. Только ты и твоя свобода.
Я засмеялась — коротко, с теплом. Он не сводил с меня взгляда, и вдруг мне показалось, что он вовсе не шутил.
Он снова опустил глаза к газете, а я осталась сидеть, грея ладони о чашку, и чувствовала только одно: я не одна. Не в этом доме. Не в этой войне. И, что бы ни думал Егор — в этом пламени я тоже могла гореть, но не исчезнуть.
«Надо сходить к Егору», — подумала я и пошла к блондину.
***
Я поднялась по лестнице медленно, не спеша. Летнее тепло вползало в дом сквозь щели в ставнях, и в этом полумраке, среди золота и камня, было ощущение чего-то на грани. Всё стихло, как перед переменой. Как перед бегством.
Дверь в комнату Егора была приоткрыта. Я постояла секунду, наблюдая, как он, склонившись над столом, сосредоточенно перебирает документы. В руке — ручка, на столе — открытый ноутбук, а рядом кипа бумаг, паспортов, какие-то незаполненные формы, старый планшет с картами.
Он выглядел... другим. Не таким, каким был накануне вечером — злым, уязвлённым. Сейчас он был собранным. Опасно спокойным. Упёртым. Но даже сквозь эту броню — мой.
Я тихо постучала. Он не поднял головы, но голос был хрипловатым, чуть сдержанным:
— Я слышал, как ты подошла. Заходи.
Я вошла и закрыла дверь за собой. В комнате пахло кофе, бумагой и чем-то его — тем особенным запахом, который я знала с первых дней и который теперь вызывал щемящее чувство в груди.
— Ты выглядишь как человек, который собирается ограбить банк, — сказала я, подходя ближе. — Или устроить побег.
Он усмехнулся, наконец взглянув на меня. В глазах всё ещё была усталость, но поверх неё — что-то тёплое. Почти нежное.
— Почти угадала. Второй вариант ближе к правде. Я пытаюсь ускорить всё. У нас мало времени.
— У нас?
Он кивнул.
— Я не оставлю тебя здесь. Ни в этом доме, ни рядом с ним. Отец же в курсе, что ты со мной, Регина. Он не простит. Мы не можем ждать. Мне нужно, чтобы ты была в безопасности.
Я подошла ближе, встала рядом со столом. Он продолжал смотреть на меня, и во взгляде было напряжение — как у хищника, который готов сорваться с места, если почует угрозу. Но я была не угрозой. Я была той, ради кого он всё это затеял.
— Значит, ты просто отвезёшь нас в неизвестность? — мягко спросила я. — С паспортами и чужими именами?
— С настоящими именами, — ответил он тихо. — Но в мире, где нас никто не найдёт. В мире, где ты просыпаешься рядом со мной и можешь спокойно дышать.
— А ты?
Он опустил глаза на бумаги.
— Я не знаю, умею ли дышать спокойно. Но если ты рядом — научусь.
Я смотрела на него молча. Он был упрямый, порой жёсткий до безрассудства, но вся эта бешеная решимость — она была обо мне. Ради меня. Вопреки страху. Вопреки привычке быть одному.
— А вдруг я все таки... Вдруг я не хочу убегать? — спросила я тихо.
Он поднял взгляд. Острый. Почти колючий.
— А хочешь, чтобы он тебя нашёл?
— Хочу, чтобы ты сначала посмотрел на меня не как на угрозу, которую надо спрятать. А как на девушку, которая рядом. Которая может решать вместе с тобой.
Он медленно отложил ручку, выдохнул и обошёл стол. Подошёл вплотную, остановился. Наши тела почти соприкасались.
— Прости, — сказал он. — Иногда я забываю, что ты сильная. Ты не просто со мной — ты за меня. И я за тебя. Всегда.
Я улыбнулась. Не широко, но достаточно, чтобы он заметил.
— Ты вообще в курсе, что когда ты командуешь, выглядишь чертовски привлекательно?
Он приподнял бровь, и уголки его губ дрогнули.
— Только когда командую?
— Ещё когда злишься. И когда шепчешь. И когда смотришь, будто собираешься поцеловать — но не целуешь. Это почти мучительно, Егор.
Он сделал шаг ближе. Молча. А потом — всё-таки поцеловал. Не яростно, не как накануне, а почти нежно. Почти... осторожно. Как будто этот момент — не побег, не угроза, а начало чего-то нового. Того, чего они оба давно хотели.
Он отстранился медленно, будто не хотел терять ни секунды прикосновения. Его взгляд задержался на моём лице, скользнул по губам, и я знала — он что-то обдумывает. Что-то, что уже почти стало решением.
— Мы уедем завтра, — сказал он.
Голос был ровным, но внутри этой ровности — тревожный металл. — Рано утром. До того, как кто-то успеет заметить.
Я кивнула, не сразу находя слова. Завтра. Это слово прозвучало как отсчёт. Как обещание и приговор в одном.
— И что будет потом? — спросила я, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Мы просто исчезнем?
Он отвёл взгляд. На секунду.
— Не исчезнем. Просто начнём жить. Там, где нас никто не будет искать.
— Как будто всё, что было до этого — не жизнь?
Я не хотела злости. Но она проступила — в голосе, в плечах, в напряжении пальцев. Мне нужно было услышать не только план. Мне нужно было понять — я не просто пункт в его расчётах.
Он снова посмотрел на меня. Долго. Без защиты.
— Прости. Я знаю, что ты не пассажир в этой истории. Но когда я думаю, что тебя могут снова забрать — я не могу... рассуждать спокойно. Я начинаю действовать. Как умею. Как умеют те, кто слишком долго спасал только себя.
Я подошла ближе. На этот раз — сама. Сняла с его плеч напряжение ладонями.
— А теперь рядом с тобой — я. И мне не нужен побег. Мне нужен ты. Но не тот, кто всё время оглядывается. А тот, кто может идти вперёд и смотреть мне в глаза.
Он выдохнул. Глубоко. Глаза стали мягче — упрямство никуда не исчезло, но в нём появилась доля доверия. Такая редкая для него. И потому — особенно ценная.
— Ты умеешь говорить так, что внутри становится тише, — сказал он. — Даже если всё вокруг — шум.
— А ты умеешь молчать так, что я слышу больше, чем хотелось бы.
Я улыбнулась, почти не дыша. Он взял мою руку, провёл пальцами по запястью.
— Сегодня мы здесь. Ещё одна ночь. Последняя. Завтра всё начнётся.
Я кивнула.
— Хорошо. Но не забудь: я не за тобой — я с тобой. Это разные вещи.
Он ничего не ответил. Просто притянул меня ближе, обнял крепко, как будто в этом объятии было больше смысла, чем в любом плане побега. И я позволила себе закрыть глаза — впервые за долгое время, не опасаясь темноты.
***
Pov: Автор
Дождь стекал по высоким окнам кабинета вязкими, ломанными линиями. За ними — Лондон, серый и бесстрастный. Внутри — мягкий свет настольной лампы, запах кожаных переплётов и виски. Николай Сергеевич Булаткин сидел в кожаном кресле у окна, с бокалом в руке. Он почти не пил, скорее держал стакан из привычки: пальцы требовали действия.
Он молчал, но мысли в нём шумели. Ситуация выходила из-под контроля. Сын исчез. Ни звонков, ни писем, ни дежурных сообщений. Но хуже всего — причина, по которой он исчез.
Регина.
Девушка без прошлого, без рода, без заслуг. Просто появилась — и будто встроилась в жизнь Егора так, словно была там всегда. Появилась не вовремя, слишком уверенно, слишком точно. И сразу стала проблемой.
В комнату вошла Маргарита. Спокойная, собранная, в лёгком шёлковом халате, как будто и не ночь вовсе, а обычный ленивый вечер. Она молча подошла, села в кресло напротив и взяла в руки бокал с вином.
— Не можешь спать? — спросила, глядя на него, но не давя.
— Думаю, — коротко ответил он, глядя в окно. — Об этой девице.
Маргарита не стала переспрашивать, кого он имеет в виду.
— Ты всё ещё считаешь, что она просто... охотница?
— Я не считаю. Я знаю, — ответил он, не отводя взгляда. — Она появилась слишком вовремя. Слишком правильно. Слишком незаметно. Такие женщины не приходят в чужие жизни без цели. Она умеет быть нужной. И это делает её опасной.
Маргарита чуть улыбнулась, почти с сожалением.
— По-моему, она просто любит его.
Николай Сергеевич усмехнулся — тихо, почти недоверчиво.
— Ты наивная. Она вцепилась в него. Она поняла, откуда всё идёт — деньги, влияние, фамилия. Ей не нужно ничего большего. Только удержаться рядом.
— Или она увидела в нём человека, а не фамилию.
Он повернулся к ней, наконец посмотрел прямо. Взгляд был острый.
— И ты правда думаешь, что она просто так пришла к нему? Без расчёта? Без плана?
— Я думаю, что она не хуже всех, кого ты бы выбрал за него сам. Просто ты её не выбирал, — спокойно ответила Маргарита.
Булаткин нахмурился. Ему не нравился этот тон. И не нравилось, что Маргарита говорит вслух то, что он сам давно думал, но не хотел признавать.
— Я не собираюсь смотреть, как мой сын разрушает всё, во что я вкладывал силы. Он был частью системы. Был частью структуры. А теперь — он исчез с какой-то девчонкой и живёт по её правилам.
Маргарита поставила бокал на стол.
— Может, это впервые — его собственные правила. Ты подумал об этом?
— У меня нет времени на философию. Мы оба знаем, как это закончится. Сначала она вытеснит всё, что его формировало. А потом, когда он потеряет опору, исчезнет сама. Таких, как она, интересует только контроль. Только влияние. И когда он не сможет больше ничего дать — она уйдёт.
Он встал, подошёл к столу, взял папку с записями. Старые досье, фотографии, следы, оставленные Региной в прошлом. Он изучил её. От и до.
— Я уже начал, — сказал он. — У неё нет базы, нет прочных корней. А главное: нет семьи. Она приемная. Это значит — у неё всё можно отнять. Тихо. Быстро. Без шума. И она уйдёт сама. Вопрос — времени.
Маргарита медленно подняла на него взгляд.
— Ты действительно готов влезть в жизнь собственного сына вот так? Как будто он — бизнес-актив, а не человек?
— Он — и то, и другое. И я защищаю его от ошибки. Пока не стало поздно.
Она не стала спорить. Только тихо сказала:
— Интересно. А ты когда-нибудь узнаешь, кого ты в итоге потерял: её — или его?
Он не ответил. Потому что знал: когда убираешь лишние фигуры с доски — не всегда замечаешь, какую цену платишь за чистоту игры.
***
Pov: Регина
Мы собирались молча. Удивительно, как мало нужно на самом деле, чтобы уехать: один рюкзак, документы, телефоны, которые больше не будут включены. Всё остальное — можно оставить. Одежду. Книги. Кровати. Привычки. Мир.
Егор передвигался по комнате почти бесшумно. Концентрированный, сжатый, как пружина. Словно в нём шёл отсчёт, внутренний таймер, и каждая минута приближала к границе, которую уже нельзя будет пересечь обратно.
Я застегнула молнию на сумке и вдруг почувствовала, как дрожат пальцы.
Он заметил. Подошёл, коснулся моей руки.
— Всё будет хорошо, — сказал он тихо. — Я с тобой. И никто нас не остановит.
Я кивнула. Поверила. Не потому что он так сказал — потому что он был рядом.
Но в следующую секунду внизу хлопнула дверь. Не глухо — резко, будто кто-то вошёл слишком быстро, небрежно, как дома. Мы оба замерли.
Шаги. Мужские, уверенные. Тяжёлые. Потом — голос. Узнаваемый. Хрипловато-сдержанный.
— Егор! Мне надо с тобой поговорить. Срочно.
Он выдохнул. Резко.
— Чёрт.
— Это Виктор? — шепнула я.
Он кивнул. Подошёл к двери, замер на секунду, будто решал — открывать или нет. Но потом всё же вышел в коридор.
Я не слышала, что они говорили в первые секунды — только глухой, придавленный тон брата и отрывистые ответы Егора. Потом всё-таки подошла ближе.
— ...ты серьёзно думал, что я не узнаю? — услышала я раздражённый голос Виктора. — Что вы просто исчезнете, как в кино?
— Виктор, я не обязан перед тобой отчитываться. Это не твоя жизнь.
— Нет. Но ты — мой брат. И если кто-то думает, что может сломать тебе шею и оставить в прошлом — я не отойду в сторону.
— Она не ломает. Она — рядом. И я её не бросаю.
Наступила тишина. Я сделала шаг из комнаты, и Виктор увидел меня. В его взгляде было слишком много всего — недоверие, напряжение, усталость. И что-то ещё. Страх?
Он перевёл взгляд обратно на Егора.
— Я поеду с вами.
— Что? — Егор даже отступил на шаг. — Ты с ума сошёл?
— С ума — ты. Я вижу, как ты меняешься. Как стал... другим. Лучше, может быть. Но ты не защищён. Ты едешь на ощупь. А отец уже ищет. И не остановится. Я не дам тебе сгореть в этом.
Я шагнула ближе.
— Ты же не веришь, что я — угроза для него, правда?
Виктор посмотрел на меня внимательно. Долго. Потом выдохнул.
— Нет. Я вижу, как ты на него смотришь. Это не игра. И всё же... вы недооцениваете, с кем связались. Он не просто обиделся. Он — начал охоту.
— Мы справимся, — сказал Егор. — Только не втягивайся, Вик.
— Уже втянулся. Если ты думаешь, что сможешь исчезнуть, не оставив дыру в этом доме — ты ошибаешься. Я не могу остаться и смотреть, как всё летит в тартарары. Так что либо я еду с вами, либо мешаю вам уйти. А я слишком люблю тебя, чтобы выбирать второе.
Мы молчали. Я смотрела на Виктора и впервые чувствовала — не только угрозу, но и что-то, похожее на поддержку. Он не был врагом. Он был братом. Другим. Суровым. Но всё же на стороне семьи.
— Тогда собирайся, — наконец сказал Егор. — Но если начнётся что-то серьёзное — ты не мешаешь. Ты не геройствуешь. Ты просто едешь с нами.
— Ясно, командир, — кивнул Виктор с еле заметной усмешкой.
И вот нас стало трое. И выдохнуть стало чуть легче — но сердце билось сильнее. Потому что втроём убегать от его отца — это уже не романтика. Это война.
От Автора: ура, ура, ура, новая глава )
пишите как вам такой поворот событий, ставьте звездочки и не забывайте подписываться на мой тг канал mirkaawattpads (ссылка есть в профиле), там я публикую мнооого спойлеров к главам, а так же общаюсь с вами! Каждого целую в лобик ❤️