13
Мы с Ваней закрыли сессию. Аллилуйя! Уникум Бессмертных без троек, а у меня всего одна... Всего! Одна! Хотя вряд ли мама будет этим гордиться... Ведь у Кудановых Даша учится на одни пятерки. Рассказать ей что ли, как Даша зачет прогуляла? Моя родительница в обморок бы от этой новости грохнулась...
— Тройка, Анна, только из-за вашей несобранности, — глядя на меня поверх очков, проговорил строгий преподаватель. — Болтаете на лекциях, опаздываете к первой паре... Поспать любите?
— И поспать люблю, и проспать тоже... — пролепетала я, потянувшись за зачеткой. Ну чего пристал? Хотелось скорее выбежать из душной аудитории и вприпрыжку помчаться по шумному коридору университета. Свобода! Лето! Каникулы! И мы едем домой. В наш маленький южный городок... Мы едем к морю!
— Вы так всю молодость проспите, Анна, — не отставал от меня профессор. А я уже от нетерпения на месте подпрыгивала.
— Отдайте зачетку! — взмолилась я.
— Бегите, Аня, бегите! — покачав головой, усмехнулся преподаватель. — Стрекоза!
В город вернулось долгожданное лето. Солнечные лучи ласкали теплые жестяные крыши домов, на газонах пестрели желтые одуванчики, над головой щебетали птицы. Вдоль широкого проспекта, словно блестящие стрекозы, с жужжанием проносились машины. Мы с Бессмертных брели по тротуару, уставившись в небо на громоздкие белые облака.
— Как отметим? — нарушила я затянувшее молчание. Развернулась к другу и дальнейший путь двигалась спиной вперед.
— Не запнись, Аська! — предостерег он.
— Ой, да ладно тебе! — весело сказала я.
— Нюр, — усмехнулся Ванька. — Ты чего такая довольная?
— Так все ведь! Отстрелялись! Ну? Какие планы? Можем в парке сладкой ваты поесть. Или пиццу у меня заказать. Винишко попить. Смирновы уехали на дачу, я гуляю!
— Слушай, — неуверенно начал Ваня, — я тут уже с Дашей договорился...
— О, ну понятно! — постаралась я сказать как можно равнодушней. А у самой сердце от обиды снова засаднило. — Пешкова тогда позову!
— Вот и правильно, — кивнул Ваня. — А то он все жалуется, что ты не пишешь...
Я промолчала. Хорошее настроение тут же решило послать все к черту и испариться.
«Что ты маешься? — тяжело вздохнул мой внутренний голос. — Ответь Серёге на сообщения! Нельзя же всю оставшуюся жизнь сохнуть по Бессмертных...»
— Я на машине, тебя подбросить? — спросил Ваня, покручивая в руках блестящий на солнце брелок.
Подбрось лучше Куданову высоко-высоко, чтобы она застряла в ветках, свила себе гнездо и осталась в нем жить на веки вечные.
— Спасибо, пешком прогуляюсь! — сухо ответила я. — Еще Массандре нарвать одуванчиков надо...
— Ну... как знаешь!
— Угу!
Это было скверное расставание. Я даже протянутую руку на прощание Ване не пожала. Ибо нефиг. Ведь есть наша традиция — отмечать вместе закрытие сессии! А тут, видите ли, он со своей Дашей драгоценной уже договорился...
Я с силой поддела кожаной сандалией мелкий камушек. Погода уже не казалась такой чудесной. Что хорошего? Солнце жарит, воздух липкий... Скорее бы добраться до дома!
Казалось, ничто уже не может испортить настроение сильнее... Если бы не позвонила мама. Каждый раз, когда на экране высвечивается ее имя, я внутренне сжимаюсь. Вот и сейчас, не успев зайти в квартиру и разуться, одной только надоедливой мелодией на звонке, она вывела меня из себя.
— Да, мамуль? — спросила я, мучаясь с застежкой на обуви.
— Ты дома? — строго спросила мама.
— Только вот зашла...
— Сдала?
— Сдала!
— На тройку?
— Ну!
Мама цокнула языком в трубку.
— Так и знала! Что ж, все равно поздравляю!
— Ох, спасибо, мамуля! — пропыхтела я, избавившись наконец от сандалий. — Бью челом оземь!
— Аня! Не паясничай! Ты там не голодаешь?
Я вспомнила в холодильнике одинокую банку консервированного супа. И «баунти». Маме бы такой рацион спортсмена не понравился... Обычно, когда я говорю по телефону, что у меня на ужин, мать отвечает: «Разве это еда?»
— Пирог пекла, — начала я воодушевленно врать. — С грибами и картофелем...
— И что? — со скепсисом спросила мама. — Получилось съедобно?
— Очень даже! — оскорбилась я за свой выдуманный пирог. — Пальчики оближешь!
— Облизывать пальцы — неприлично... Ты лучше мне скажи...
Я, зажав трубку между ухом и плечом, схватила с пола охапку сорванных во дворе одуванчиков и потащила их на кухню. Массандра поковыляла за мной.
— ...когда домой приедешь? И, главное, на чем? Бери билет на междугородний автобус! О поезде забудь!
— Я о нем и не думала, мам!..
— У Кудановых Даша попросила своего отца купить билет на поезд, я чуть со стула не упала, когда Тома озвучила мне цену...
Даша едет домой на поезде? Она ведь обещала Ване подумать над предложением отправиться всем вместе на его колымаге.
— Так, конечно, сейчас самый сезон! — встряла я.
— Да, но, простите, не за ... тысяч рублей!
— Сколько-сколько? — ахнула я. То, какую цену назвала мама — явно двойной тариф.
— А я тебе о чем? Грабеж! Кудановы обеспеченные, летали б сюда к нам самолеты, они бы и на самолете дочь отправили...
Ага, на собственном бизнес-джете.
— У нас с папой таких средств нет! — продолжила родительница.
— Именно поэтому я приду к вам пешком, как Федор Конюхов! — буркнула я в трубку. — Если сегодня вечером выйду, то к следующему лету успею.
— Аня! — воскликнула мама.
— Шучу. На собачьих упряжках приеду! — не унималась я. Груню запрягу.
— Папа тебе вышлет денег на автобус! — строго сказала мама. Не в восторге она от моих саркастических комментариев.
— Не надо, мам, мы с Ваней на машине, — проговорила я и зажмурилась от страха.
Мама молчала.
— На этой... хм...
— Да, на этой развалюхе! — подсказала я. — Не стесняйся в выражениях! Но Ванька ее отремонтировал перед отъездом.
— Вы будете гнать по трассе как сумасшедшие! — воскликнула мама.
— Да на его машине особо не разгонишься, поэтому он плетется, как черепаха! — закричала я в ответ, а потом чуть тише добавила: — Прости, Массандра!
— Ты разговариваешь с черепахой?
— С кем мне еще тут разговаривать? — отозвалась я.
Мы с мамой еще немного поспорили, а потом я с облегчением нажала на «Отбой». Разговоры с родительницей чаще всего даются тяжело. После них я словно выжатый лимон. Она все слишком воспринимает всерьез. И очень многое от меня требует.
Я переоделась в домашние шорты и майку, собрала волосы в пучок и, по привычке, раздвинула плотные шторы. Открыла настежь окна. В комнату тут же проник мягкий желтый свет.
Во дворе на лавочке сидела сладкая парочка. Парень и девушка, обнявшись, о чем-то оживленно переговаривались под летний щебет птиц. Потом девица звонко расхохоталась и уткнулась парню в плечо... А он в ответ погладил подругу по волосам. Я представила, как сейчас Ваня и Даша тоже где-то гуляют, взявшись за руки. Куданова так же, как эта девчонка, сверкает белозубой счастливой улыбкой и стреляет зелеными глазками. И как сердце Вани от каждого нового взгляда Даши бьется сильнее. Так отчаянно стучит мое, когда я всего лишь думаю о том, что они проводят время вместе... Интересно, а Даша уже сообщила, что не поедет с нами на машине? Вот Бессмертных обломается! В таком случае я не смогу скрыть свое злорадство...
Тяжело вздохнув, я поплелась на кухню. Свой консервированный суп есть не очень-то и хотелось, но от голода уже сосало под ложечкой. Я распахнула холодильник и на своей полке углядела половину шоколадного торта. Рядом записка. Остапов корявый почерк: «Хотел сожрать весь сам, но мама настаяла («а» зачеркнуто, исправлено на «о» — «настояла») угостить тебя. Приятного аппетита, пусть твои ляшки (зачеркнуто, исправлено «ляжки») станут еще толще. Ха-аха-ха! Ваш, поехавший в заточение на дачу, Остап».
— Можно было просто оставить — поехавший! — засмеялась, убирая записку. Не считая честно заработанной тройки, торт, оставленный Смирновыми, стал приятным событием. Все остальное — тлен. На кухню вползла Массандра.
— В личной жизни такая ерунда, да, Нюрушка?
Черепаха, проигнорировав меня, отправилась в угол, где на полу на тетрадном листе были аккуратно разложены одуванчики.
— Предательница! — покачала я головой, направляясь вместе с двумя большими кусками торта в свою комнату.
Включив фильм «Хатико», я прорыдала перед ноутбуком все сто минут, начиная с первых титров. Такое уж было настроение. Наревевшись, обняла подушку, и уснула. Разбудил меня настойчивый звонок в дверь. Я тут же подскочила на месте. За окном уже сгустились сумерки, и я не сразу поняла, который час... Это сколько же я проспала?
За дверью стоял Ваня. На площадке кто-то разбил лампочку, поэтому в темноте я увидела только силуэт друга.
— Привет! — почему-то шепотом проговорил Ваня. — Отметим? Тут — винишко! — Бессмертных поднял руку с пакетом.
— Уходи! — обиженно буркнула я, собираясь закрыть дверь.
— Стой-стой-стой! — Ванька выставил вперед ногу. — Не закрывай! Я знаю, я виноват! Это наша традиция... И я ее нарушил.
Нарушил. И из-за кого? Этой дурацкой Грудановой!
— Ты не вовремя! — все так же в темноте ворчала я. — У меня в гостях Серый! И он не одет!
— Да-а? — протянул Ваня. — То-то он мне снова написал, что ты не отвечаешь на его сообщения!
Мне надоело, что мы с Ваней стоим на пороге словно два ежика в тумане, толком не видя друг друга, поэтому я потянулась к выключателю. От внезапного яркого света мы оба сощурились.
— Ты дрыхла уже что ли, Нюрка? — проговорил он.
Учитывая, что спать я легла еще и зареванная, глаза мои напоминали две щелки. Не лицо, а копилка с двумя прорезями для монет...
— Иван Валентинович! Уходи, говорю! Я не в настроении...
— Я еще двадцать штук глазированных сырков принес, — сообщил Ваня, виновато улыбаясь. Знает же, гад, что сырки — мое слабое место. Двадцать штук, с ума сойти!
— Спасибо, я не голодна, — сухо произнесла я.
— Конечно, не голодна! — тут же отозвался Бессмертных. — У тебя над губой крошки...
— Какой же ты все-таки слизняк! — проворчала я, вытирая рот ладонью. Шоколадный торт меня подвел...
Я сделала шаг назад, впуская Ваню в квартиру.
— Ладно, заходи...