Глава 21
Во взгляде Кристины не было ничего хорошего. Как бы я не хотела сейчас оказаться с Соней наедине, признаться в своих чувствах, гладить ту по голове и нежно целовать её в макушку - я понимала, что это невозможно. Что сейчас решается наша судьба и кому то одному сегодня точно придётся умереть, но кому...?
— Девчонку задержать, а Кульгавую... — она выдержала долгую паузу, громко сглотнув. — .. убить. — приказала Крис двум амбалам. Был ли смысл сопротивляться? Они в разы сильнее нас обоих, шансов на победу ноль.
Я смотрела в спину удаляющейся Крис и молила, чтобы хоть какой то здравый смысл в её голове сейчас перечеркнул всю эту вакханалию, но зря надеялась. Она просто покинула помещение.
Звуки резко исчезли. Я чувствовала, как мне снова привязывали руки к стулу и не смогла пошевелится, не смогла даже попытаться остановить мужчину. Видела лишь как рыдающую Соню тащат в середину заброшенного здания. Она кричала жалобно, разрывая связки. Кричала так, словно её режут заживо. Я не слышала этого, просто не могла слышать. В глазах темнело и мир уходил из под ног. Осознание, что я никак не способна ей помочь окончательно добил меня и мою психику.
Чистое поле. Ровно скошенное, словно перфекционист им занимался. В редких местах можно было заметить одуванчики. Светило яркое солнце, что ослепляло взор и не давало в полной мере насладиться девушкой напротив. Она улыбалась мне, как и привыкла улыбаться всегда. Так лучезарно и ободряюще, словно от этой улыбки зависит чья - то жизнь.
Соня провела по моей щеке большим пальцем, принялась огибать контур губ. Второй рукой нежно водила по пояснице, очерчивая изгибы женского тела.
Её волосы развивались на ветру и слегка светились от палящего кожу солнца. Запах всё тот же, взгляд не изменился. Передо мной стояла та Кульгавая, которую я запечатлела в своем сердце навсегда. Немного дерзкая, но одновременно с тем искренняя и нежная.
Она поцеловала меня в лоб, едва касаясь губами, словно боялась спугнуть.
Сзади Сони я увидела своего папу, он улыбался. Я успела забыть эту улыбку. Но вот он стоит перед нами и я слышу биение его живого сердца. Он рад. Я знаю, что он рад за меня.
Наваждение прошло быстро и пришлось вновь с головой окунуться в грязь нынешних реалий. Я всё ещё в этом сыром помещении, однако за время пока я была без сознания Соне стало гораздо хуже.
Вымученная улыбка на её лице когда она заметила, что я проснулась заставило сердце сжаться. Улыбается, хотя вся истекает кровью, хотя ей безумно больно. Они били и пинали её столь беспощадно, что я разревелась от беспомощности и невозможности никак помочь.
— Не смотри... — кое - как прошептала мне та. Очередной пинок в рёбра. Соня сплюнула кровь на пол и прикрыла веки.
Больная совсем? Её же сейчас до смерти запинают, а она печётся лишь о том, чтобы я не волновалась пока над ней издеваются?
— Соня! Не смей закрывать глаза, ясно? Мне ещё столько нужно тебе сказать, за столько отругать. Не смей убегать от своей ответственности! — это был даже не крик, больше похож на дикий, истеричный рёв. Я больше не смогла сдерживать эмоции и молчать, окончательно отрезвев от того, что произошло за последние часы.
— Пора с ней заканчивать. — мужчина навёл дуло пистолета к макушке Кульгавой, она из последних оставшихся сил посмотрела мне в глаза.
— Не плачь и не думай обо мне слишком много. Проживи счастливую жизнь, золушка... — настолько эти слова вышли вымученными, но такими искренними, что меня окончательно с головой накрыла истерика. Я молила их перестать, просила убрать пистолет. Лучше пусть умру я, но не она...
Оглушающий выстрел. Я закрыла глаза, чтобы не видеть как из её головы вытекает струя крови. Задрожала всем телом. Шумы вокруг в моменте стихли. Мне стало так страшно и больно, что сердце разорвало на миллионы осколков, которые было невозможно собрать снова.
Казалось, я так просидела целую вечность, пока всё же не решилась открыть веки из - за шума вокруг. От шока челюсть отвисла.
Аня лежала на коленях плачущей Сони с зияющей раной в области живота. В помещении стало слишком много людей. Двум мужчинам залатали руки и заставили нюхать пол остальная вошедшая армия, облачённая во всё чёрное. А в их главе, словно гордый коршун стояла Маша. Та самая тихая и странная девочка со школы, с которой я отказывалась знакомиться.
— Ты в порядке? — подбежала она и принялась развязывать синеющие конечности.
— Маша... ты кто такая...?
— Ну... в каждой девушке должна быть своя
маленькая тайна. — игриво сказала та и продолжила своё дело. Я же перевела взгляд на девушек.
— Аня... — дрожащим голосом прошептала Соня.
— Знаешь... я ведь не делала в этой жизни ничего, чтобы запомниться. — сухими губами обращалась куда то в пустоту Аня. — я всегда была просто... подружкой Сони, просто дочерью влиятельной мамочки. Сколько бы я не пыталась запомниться именно как Аня - ничего не выходило. Так что не вини себя в моей смерти, этого захотела я, из своей эгоистичности и желания быть в центре внимания. А её... — Аня указала на меня, сплюнув кровь со рта и зашипев от боли в ране. — .. её береги. — сказала та на последнем издыхании и закрыла глаза.
Крик Сони от потери подруги детства кажется услышали все. До чего он был душераздирающим, что даже несколько крупных мужчин рядом всхлипнули.
Глаза Сони вспыхнули такой яростью, какими я их не видела прежде никогда. Она решительно направилась в сторону, куда уходила Кристина, держась за ноющий бок и похрамывая.
— Стой! Что ты собираешься сделать? — схватила я её за запястье, больше для того чтобы самой удержаться на ногах. Казалось, девушка только сейчас вспомнила о моем существовании. Нежно придержала за плечи.
— Оставайся тут, ты истощена. — Кульгавая попыталась изобразить что - то вроде улыбки, но получилось скверно.
— Не иди никуда, прошу... ты ведь сама еле на ногах стоишь!
Но Кульгавая была решительна как никогда.
— Я обязана отомстить...
Терпению больше не было предела. Меня одновременно как раздражал так и пугал её эгоизм. Её постоянное желание спасти всех, кроме себя.
— Да чёрт бы тебя побрал Кульгавая! Ты ведешь себя как ребенок. Я все понимаю. Ты хочешь отомстить за подругу, но разве это можно сделать только таким путем? Всегда думаешь прежде обо всех и только потом о себе. Меня это уже заебало! На мои чувства тебе плевать? Плевать, что будет со мной если вдруг с тобой что-то случится!? — я кричала, игнорируя боль в лёгких. Кульгавая стояла напротив и поджимала губы, точно котёнок которого отругали за непослушание.
— Да ладно, ладно...
Мы ушли в другую комнату, чтобы не видеть перед собой Аню и не угнетаться ещё больше. Отряд направился искать Кристину, а Маша осталась в той же комнате осматривать Аню.
Тишина губила. Столько всего хотелось сказать, но я понимала, что сейчас не время. Просто молчала и обрабатывала раны Кульгавой благодаря аптечке, что принесла Маша. Соня смотрела куда - то в пустоту.
— Она всегда хотела, чтобы её мама похвалила её, обратила внимание. Но никогда не получала этого. — до боли печально сказала девушка. Это сломало её и я боялась больше никогда не увидеть искры в глазах Сони.
Я нежно повернула её подбородок на себя, чтобы обработать губы и рассеченую бровь.
И только тогда девушка наконец смотрела на меня строго и прямо. Осознанно, что - то обдумывая.
— Почему ничего не говоришь? — прошептала та, не отводя глаз. Я остановила руку и посмотрела в ответ.
— Высказывайся сколько душе угодно, а я тебя просто послушаю.
— У меня столько к тебе вопросов...
— И у меня к тебе. Но зададим их позже, ладно? А ещё меня пугает твой взгляд. Больно уж он проницательный.
— Шутить ещё в состоянии?
— Хочу чтобы ты не думала, забыла хотя бы на минуту обо всём.
— Есть один старый, верный способ забыть.
— Какой?
Кульгавая оказалась слишком близко. Я чувствовала её дыхание на своей коже. Бинт выпал из рук.
Она коснулась губами моих губ. Совсем осторожно, чтобы это не было слишком страстно, но и не выглядело безразличным. Нежное касание пробудило всех вымерших бабочек внизу живота. Когда та отстранилась, я облизнула соленую от её крови губу. Девушка усмехнулась.
— Видела бы ты своё лицо.
Мы обе заулыбались. Пусть то была минутная радость, пусть совсем недолгая, но мы наконец смогли увидеть улыбки друг друга.
В нашу комнату залетела Маша, с возгласом, счастьем и удивлением одновременно произнесла...
— Ребят, там...