Ты мой соулмейт, к сожалению

Чонгук сидит на своей кровати и рвёт волосы на голове от собственного чувства вины, потому что он каждой частичкой души ощущает насколько ужасно сейчас себя чувствует его соулмейт и это невыносимо, ведь всё из-за него и возможность помочь отсутствует, так как Т/и теперь и близко к себе не подпустит. И даже то, что по сути он ни в чем не виноват — не делает ему легче.

Чон поднялся с кровати и подошёл к окну. На подоконнике лежат две пачки сигарет, одна из которых пустая, а в другой остаётся последняя. Но теперь уже и её нет, а ведь он купил их сегодня утром. Зажав фильтр зубами, парень раскусил кнопку и сделал затяжку. Раньше это всегда помогало, но сейчас сидящая внутри обида на самого себя не выветривается вместе с табачным дымом ни на крупицу — это убивает. Поэтому не докурив, Гук потушил сигарету о край пепельницы и оставил её там же.

Он зашёл на кухню в поисках воды и параллельно проверял прочитано ли его сообщение. Доставлено, но не прочитано.
—Блять, — чертыхается Чонгук, печатая новое письмо.

«Я не хотел этого»

«Посмотри и сама всё поймёшь»

Не доставлено.

—Сука! — Чон замахивается и чуть ли не швыряет свой телефон на кафельный пол, но его руку останавливает брат.

—Ты что совсем? — крайне спокойно сказал Хосок, привыкший к подобным выходкам младшего. —Что случилось то? — отпуская чужое запястье, интересуется он. Как всегда личный психолог и помощник в отношениях Чонгука — Чон Хосок. —Это из-за тебя Т/и сегодня не вышла на смену?

—Блять… — разочарованно выдыхает Гук, теперь он чувствует себя ещё хуже, хотя казалось, что хуже уже некуда.

—Ты кроме мата что нибудь сказать можешь?

—Да я снова облажался, хён! — активно жестикулируя, отвечает он, совсем позабыв о воде, которая должна была спасти его от сухости во рту.

—Ну я не удивлён. Всё, что ты умеешь — это лажать, — заключает Хосок, неторопливо кивая головой и присаживаясь за стол.

—А ты умеешь только подъебывать, когда не надо, — обиженно говорит Чонгук и садится напротив брата, потирая ладонью лоб.

—Ладно. Чтобы там у тебя не случилось, какого хрена ты сейчас сидишь здесь? Езжай к ней и поговори.

Парень глянул на наручные часы и неуверенно промямлил:
—Да поздно уже, наверное… — он просто хотел так отмазаться, потому что сейчас ему и правда страшно сделать ещё хуже, поэтому и хочется оттянуть момент как можно дальше. А вдруг она вовсе его отвергнет…на всю жизнь, и тот уже ничего не сможет поделать. И ведь он уже привык к ней как-то, пусть и за такой короткий период времени. Если бы не боязнь быть раскрытым, Чон бы получал дичайшее удовольствие искать с Т/и доказательства и мирить их друзей. У него до сих пор не выходит из головы та картинка, где девушка улыбается, говоря ему: «Чонгук, он может убедить Эшли», как она была увлечена поиском и радовалась находке. Её улыбка сейчас — его спасение от саморазрушения. Ему нужно просто знать, что Т/и простила его, просто перестать чувствовать себя так ужасно, просто избавиться от угрызений совести.

—Поздно будет завтра, Чонгук. Перестань терять время — оно не бесконечно, — и Чонгук не знает, почему мозги обоих родителей достались только старшему брату, раз он такой умный и мудрый, а младшему…а младшему достались одни кубики пресса, походу. Но сейчас не об этом: Хосоку нужно заставить потерявшего былую уверенность Гука всё бросить и ломануться к своей предназначенной, поэтому он идёт на крайние меры. —А если завтра по пути в университет её насмерть собьёт машина? Ты же тоже умрёшь, но, возможно, всё будет не так, если… —младший, не дослушав до конца, срывается с места. А Хосок просто удивлён, что этот бред сработал.

—Хён, я возьму твою машину, — не дожидаясь разрешения, парень снимает лёгкую куртку с вешалки и выбегает из дома, захватив с собой только телефон и ключи от автомобиля. Его слишком испугали слова брата — это первый раз в его жизни, когда страх пошёл на пользу.

Ладно, он ошибся: страх совсем не пошёл ему на пользу, потому что от этого неконтролируемого волнения его руки, держащие руль, трясутся. Чон нажимает на педаль газа, чтобы доехать до дома Т/и как можно быстрее. Обгоняет по возможности медленные машины, но на ещё одном таком обгоне, ему на встречу, казалось бы, из неоткуда вылетает автомобиль, слепя своими фарами.

Благо Чонгук вовремя сориентировался и успел свернуть на свою полосу, но этот случай заставил его руки трястись ещё сильнее, а сердце выпрыгивать из груди от нахлынувшего адреналина в крови. Он ведь мог сейчас угробить не только свою жизнь…

Кое-как доехав до места назначения, парень встал перед подъездом и даже не знал, что делать дальше. Но остановился на идее позвонить девушке по телефону, если она его ещё не выключила и если ещё не легла спать. Спустя минуту протяжных, напрягающих донельзя гудков, Т/и всё-таки отвечает.

—Чонгук, что тебе нужно? — безэмоцианально говорит женский голос в трубке.

—Выйди, пожалуйста, на улицу, нам нужно поговорить, — берет себя в руки Чон, делая свой голос уверенным и серьёзным.

—И ты серьёзно думаешь, что я спущусь к тебе?

—Т/и, давай я тебе всё объясню и разберёмся с этим всем, как взрослые люди, — понимая, что это вряд ли поможет, он решает добавить: — иначе я не уйду отсюда.

—Ну, тогда удачи, — назойливые гудки раздаются в динамике, что означало полнейший провал. И раз уж Чонгук сказал, что никуда не уйдёт, то он не уйдёт, ведь если не сдержит своего обещания — Т/и вовсе перестанет верить его словам. А это сейчас единственная важная вещь в его жизни — чтобы девушка поверила ему и простила. Спустя час безделия и протирания штанов на лавочке под подъездом, Гук очень пожалел, что ляпнул такое. Теперь сидит и мёрзнет в лёгкой куртке. Вот кто его за язык тянул? Он бы, конечно, мог залезть в машину, но вдруг у Т/и окна на эту сторону и она его видит.

А ведь она и правда подходила к окну и несколько раз, заранее выключив в комнате свет, подглядывала за парнем через приоткрытую шторку. Но когда время перевалило за двенадцать ночи, волнение за него взяло верх. Просто разговор и всё, ни больше, ни меньше. Девушка решает этим разговором окончательно порвать все связи с этим человеком, пусть он её соулмейт, пусть они приняли друг друга, ей всё равно.

Т/и накидывает поверх пижамы коричневое пальто и, развязав привычный пучок на голове, распускает волосы. Хорошо, что ей удалось выскользнуть из дома, не разбудив родителей. Когда она выходит из подъезда, Чонгук мгновенно вскакивает с места и подбегает к девушке. Та предупреждающе выставляет руку вперёд.

—Соблюдай дистанцию, пожалуйста, — мямлит она. Гук замечает в её покрасневших и слегка припухших глазах лишь холод и апатию к нему. И хоть этот её взгляд чертовски красивый, сейчас он приносит ему боль.

—Хорошо…—поднимая согнутые в локтях руки вверх, он пятится назад. На его лице сплошное разочарование и отвращение к себе. Чонгук должен был предвидеть недобрые планы Минхёка на его счёт. Он не должен был выбирать тогда действие… —Ты досмотрела видео до конца?

—Нет, — её голос дрогнул и от этого внутри парня чуть всё не рухнуло. Т/и отвела взгляд в пол, знакомые картинки снова заполонили всё сознание, и девушка жмурится, сдерживая новый поток слёз. Только не здесь, только не сейчас. Она после этого разговора зайдет домой и обязательно поистерит в подушку, но только не сейчас, не при нём.

—Почему, Т/и? Я же просил! — плевать Чонгуку на эти ограничения, он подходит почти в плотную, но не позволяет себе дотронуться до этого хрупкого создания или же просто боится…

В темноте улицы слышится тихий всхлип. Т/и всегда была мягкой и ранимой, неудивительно, что и сейчас эмоции взяли верх. Сдерживаться для неё стало невозможным. Если судить по всем дорамам и фильмам, что она пересмотрела и добавить свой личный опыт, можно сделать вывод, что любовь и правда делает человека очень слабым. Это пугает.

У Чонгука сердце разрывается, когда он видит ещё больше покрасневшие глаза девушки и своё отражение в них. Прозрачные капли катятся по её лицу, а парень, изогнув брови, просто смотрит, не зная может ли сейчас прижать к себе или наоборот, сделает ошибку.

—Чонгук, я не хочу! — кричит Т/и на эмоциях, которые вырываются из неё бесконечным потоком. —Я не хочу снова смотреть, как ты целуешься с кем то, — уже более тише произносит она. — Это невыносимо…

Он не выдерживает и прижимает к себе уже рыдающую девушку, обнимает её крепко, гладит по голове, а та жмётся сильнее к его груди, хотя сама не хочет этого.

—Я не хотел целовать её, поверь мне, прошу, — шепчет Гук, касаясь губами чужих волос. — Заметь, Т/и, я никогда не врал тебе: не хочу упоминать своё мудацкое поведение, но ведь я не врал тебе про то, что внешность для меня имеет значение, хотя мог сказать, что важны лишь чувства, я не врал, даже, черт возьми, когда хотел переспать с тобой, что это на один раз, — ему не хотелось поднимать эту тему, но пришлось: нужно было доказать ей, что он не пускает слов на ветер. — Я также не врал, когда говорил, что буду спать только с тобой…тот поцелуй был слишком неожиданным, я просто не успел среагировать. Мне очень стыдно перед тобой. И я понятия не имел, как загладить свою вину за все поступки и слова, которые ранили тебя…мне, действительно, очень жаль, — заканчивает Чонгук, касаясь щекой макушки Т/и. Та так и не отпустила его, лишь тихо шмыгнула носом.

—Покажи мне видео, я-я не взяла телефон… — тихо говорит девушка, отстраняется от брюнета и вытирает лицо ладонями. Тот реагирует моментально, достаёт из кармана куртки мобильник и находит видео, перематывая его на тот момент, когда поцелуй уже закончился, чтобы не мозолить девушке глаза.

—Блять, ты что делаешь?! — вскрикивает Чонгук и отталкивает подругу от себя слишком грубо. —Я ещё не соглашался, — он с некой брезгливостью вытирает губы тыльной стороной ладони, поднимается с дивана и бросает косой взгляд на довольно улыбающегося Минхёка. —У меня девушка есть, хули ты лезешь с такими заданиями? Мудак. — бросает Чон, а затем уходит из кадра.

Пока Т/и смотрела злополучное видео, Чонгук подошёл к ней сзади и осторожно приобнял. Та никак не отреагировала, заблокировала экран и ещё долго смотрела в одну точку, а затем вымолвила тихое:
—Прости…— теперь она чувствует себя виноватой, вспоминая как хотела поцарапать себя ножницами, чтобы Чонгуку было больно. — Я должна была послушать тебя.

—Я бы тоже не послушал на твоём месте, — Гук уткнулся губами в её затылок и закрыл глаза. —Давай забудем всё и начнём сначала? Прости меня ещё раз, последний…

—Пожалуйста, не заставляй меня снова чувствовать подобное, это очень больно… Я не хочу опять жалеть о том, что позволила тебе так поступить со мной, — она всматривается в почти неосвещенную фонарями улицу и гладит жилистые руки парня на своей талии. Ей хочется утопать в этом тепле, прижаться ближе так, чтобы слиться в единое целое и просто быть рядом с ним.

—Больше никогда, Т/и. Теперь у нас одни чувства на двоих, забыла? Я буду делить твою боль, но никогда больше не причиню её сам, —он мягко разворачивает Т/и к себе и обхватывает её личико с покрасневшим носом ладонями. Чонгук большими пальцами вытирает мокрые следы с щёк и ласково улыбается, девушка улыбается в ответ, хоть и выглядит это грустно, она счастлива, потому что услышала те самые слова, которые были ей так необходимы.

Гук медленно пододвигается ближе и нежно касается чужих губ своими, трепетно и осторожно обхватывает нижнюю, вкладывает в этот поцелуй все свои эмоции, отчего он получается очень чувственным. Т/и прикрывает глаза, неумело отвечая. Чонгук запускает кончики пальцев в её волосы на виске, слегка ероша их. Он впервые целуется так спокойно, без какой либо похоти, без языка и пошлых словечек в перерывах, но именно этот поцелуй был нужен им обоим сейчас для открытия своих искренних, настоящих чувств к друг другу.

Чонгук изменился, но только по отношению к своему соулмейту, ведь это было обязательно для хоть каких-то отношений с этим хрупким цветком, чья улыбка сводит его с ума. К остальным же он такой же холодный, эгоистичный и грубый. Но парень уже решил, что будет для Т/и тем, кого она заслуживает. Будет заботиться о ней, дарить ласку и бить морды всем, кто глянет на неё не так, как ему хочется, ну или вообще глянет, ведь как никак, он навсегда останется жутким собственником. Этого, к сожалению, не изменить.

Гук, чмокнув сладкие губы, нехотя отстраняется первым, трётся кончиком своего носа о чужой и счастливо улыбается.
—Я, кстати, всё хотела спросить, — начала Т/и, открывая глаза. — Почему ты вечно говоришь всем, что я твоя девушка, мы же даже не встречаемся, — спрашивает она и дарит Чону свою яркую улыбку, от который тот тает.

—Потому что, ты — мой соулмейт, к пребольшому счастью.