Ты так глуп.
Чонгук хмурит брови сильнее, в его глазах сплошное замешательство, пальцы впиваются в ладонь до побеления костяшек, потому что накатил неожиданный поток злости из-за того, что он ни черта не понимает, а это ужасно бесит.
—В смысле? — выдаёт Чон и терпеливо ждёт пока ему всё объяснят: почему Сэвон на самом деле не Сэвон, а какая-то Т/и…и почему даже забитый ботан об этом знает, а Чонгук нет?
—Ты, правда, ничего не понимаешь? — непринуждённо отвечает т/и. Сердце бешено колотится за железной гримасой абсолютного спокойствия, она не знает, на что способен парень, и это пугает. Ей нужно действовать сценарию Эшли, который они вчера подробно изучали и тренировались, потому что у т/и нет такой черты характера как дерзость, а сейчас как раз её и не хватало, чтобы поставить это крайне самоуверенное существо на место.
—А что я, блять, должен понять? Может, хотя бы объяснишь, какого хера у тебя другое имя? — он на взводе, и Чимин, наблюдающий за драмой, решил по быстренькому свалить, пока не получил меж глаз за излишнее внимание. Однокурсники начали заходить в кабинет, что говорило о начале пары.
—А знаешь, почему ты не понимаешь? — т/и удержала напрягающую паузу, с вызовом смотря на брюнета. — Потому что ты и правда олень, — она усмехнулась и пошла в аудиторию. Чонгук стоял в полнейшем недоумении, а затем побежал следом за ней.
—Чон Чонгук, с каких пор вы заделались первокурсником? — ворчит учитель, злобно сверля дыру в спине Чона, которому, кажется, вообще всё равно, потому что тот не реагирует, а его сердитый взгляд устремлен на девушку. Гук не понимает и хочет разобраться прямо сейчас и плевать он хотел на пары. — Покиньте помещение, вы срываете мне лекцию!
—Мы ещё с тобой поговорим, — сказал напоследок Чонгук и вышел из класса в избежании дополнительных проблем. Внутри всё кипит и нужно было как-то охладить свой пыл, поэтому он пошёл умыться в туалет. Да, его пара уже началась, но сейчас он не в том настроении, чтобы идти на неё. Ему просто взяли и перевернули всё с ног на голову, оставив без объяснений и в полном недоумении.
Дверь в уборную открылась с противном скрипом, ударяя по натянутым нервам. Чонгук наклонился перед раковиной, упираясь руками о холодную плитку и брезгливо поморщившись, включил кран. Холодная вода слегка отрезвила затуманенный неожиданно возникшими загадками разум, но, как и ожидалось, никакого прояснения не случилось.
—Да что за хуйня?! — он ударил стену ногой и потрепал влажной ладонью волосы, приводя их в небрежный вид.
«Почему она из всех обзывательств выбрала именно «олень»? Или…да нет, не может быть! Что за блядский бред?!»— внутри снова кипит и внутренности плавятся в раздражающем непонимании.
Из кабинки послышался тихий женский шёпот, Чон разобрал что-то вроде «тихо», и ему вдруг стало очень интересно, что это девушка забыла в мужском туалете.
Он решил на время отбросить негативные эмоции, пока не свехнулся от кучи вопросов, летающих в его больной головушке. Дверь показушно хлопнула (не без помощи Гука), вот только из помещения на самом деле никто не вышел. Чон специально затих. В одной из кабинок послышались шорохи и очень знакомый парню низкий голос:
—Американочка, он ушёл, давай продолжим, м?
За этими словами из чужих уст вырвался негромкий вздох, а затем ещё и ещё, и Чонгук уже не мог терпеть такого халатного отношения к университету, хотя на самом деле ему плевать на это с высокой колокольни, но надо же сейчас было сорваться на кого то, иначе его просто разорвёт изнутри.
—Ебать, Тэхён, я конечно всё понимаю, но может будешь трахаться у себя дома, ну в крайнем случае сними номер в лав отеле, но не здесь же, блять!
—Свали в туман со своим недотрахом, завистливый Чонгукки, — игриво и с явной насмешкой ответил Тэхён, ни на грамм не рассердившись на надоедливого друга, вот только сказал он это уже громко хлопнувшей двери. Зато теперь в туалете точно никого, кроме них нет.
***
Пара закончилась как и все нервные клетки т/и, потому что она сидела как на иголках все эти два часа и надеялась, что урок будет длиться как можно дольше, чтобы отдалить себя от разговора с Чонгуком. В её голове строились планы: как бы ловко смешаться с толпой студентов и исчезнуть из виду парня, который, сто процентов, ждёт её прямо под дверью аудитории, чтобы разобраться во всей этой путанице, что завязалась между ними…и явно не в самом лучшем настроении.
Девушка благополучно вышла из кабинета в потоке однокурсников и боковым зрением заметила стоящего напротив двери Чонгука, который почти уселся на подоконник и сканировал взглядом всех, кто выходил за порог класса. Т/и бубнила себе под нос, чтобы тот её не заметил, искренне веря, что это поможет. И, кажется, действительно помогло.
—Т/И! Д-давай вместе пообедаем? — кричит через весь коридор Чимин, чей тихий голос в столь неподходящий момент так резво прорезался. Да чтоб его…как же вовремя! Естественно, это не проходит мимо ушей Чонгука, глаза которого прослеживают за телом одного в данный момент очень ненавистного для них обоих человека, которому приспичило почавкать за столом именно с т/и.
С губ девушки срывается тяжёлый вздох, когда Чимин привлекает её внимания весьма бесячим способом, действующим на оставшиеся нервы, — дёрганьем за рукав. А ведь теперь некуда спрятаться и бежать будет бессмысленно, да и чертовски глупо. И громкие шаги Чонгука, кажется, отдаются противным стуком в голове, а всё тело чувствует его приближение и возникают покалывающие ощущения в ногах и руках от внезапно нахлынувшего волнения.
Крепкая рука хватает т/и за запястье и ураганом тащит в неизвестном направлении.
—Куда ты меня тащишь? — вопит она, на что не получает никакого ответа, но зато чужие пальцы ещё больнее врезаются в кожу, заставляя её вовсе замолчать и просто поскорее закончить всё это.
Чонгук без колебаний заходит в рекреацию для работников образовательного учреждения и шагает по лестнице, не переставая тащить девушку за собой. Они же были на четвёртом этаже, а пятого и нет как такового, тогда куда ведёт лестница? На крышу?
—Только не на крышу, прошу! — она начинает судорожно вырываться и прыгать на месте, толкая парня в противоположную сторону.
Чон оборачивается слишком резко, отчего т/и вздрагивает, не оставляя попыток выбраться из железной и довольно болезненной хватки. Видно, что он раздражен, и лицо нахмурено, а от самого веет противным холодом. Но взгляд с «пробирающего до дрожи» становится просто «терпимым» после её слов:
—Я очень боюсь высоты, пожалуйста… — почти хнычет, потому что, кажется, кисть скоро расстанется с предплечьем от того, насколько сильно сейчас сжимают несчастную руку.
В глазах парня буквально на секунду проскальзывает сожаление, тут же скрываясь за вновь наступившей маской ледяного безразличия, и он отпускает т/и, но это не значит, что она теперь освобождена от разговора с ним.
—Мы не будем подходить к краю, — старается смягчить тон Чонгук, но глядя на огромные перепуганные глаза, которые округлились лишь от одного слова «край», он добавляет: — обещаю.
Казалось бы, с чего т/и верить его дешёвым обещаниям, но ей ничего не остаётся как согласиться и пойти на уступки, дабы от неё уже отстали. Она медленно кивает и идёт за парнем.
—Почему именно сюда? — решается спросить девушка.
—Здесь нет людей, нет шума и никто сюда не зайдёт, чтобы прервать нас, — почему то эти последние слова застряли у т/и противным комом в горле, внушая неоправданное плохое предчувствие.
Она садится на деревянную пыльную лавку, а Чонгук стоит прямо напротив неё, терпеливо ожидая начала повествовательной истории, которая должна раскрыть наконец все карты, но т/и молчит, потому что сама ждёт пока парень начнёт валить её вопросами. И так они тупо пялятся друг на друга прекрасные две минуты, пока это не прерывает девушка, у которой вообще-то скоро начнётся пара.
—Зачем ты меня сюда притащил?
Чонгук смешно дёргает головой, будто приходя в себя от продолжительного транса и быстро моргает, возвращая реальность на законное место.
—Сэво…т/и?..
—Т/и.
—Хорошо, Т/и, почему ты соврала насчёт имени? —Чон старается быть терпеливым, но его голос твёрд и немного груб, хотя он не использует нецензурную лексику и, в целом, говорит без злого подтекста.
Тут девушка замешкалась, но в итоге решила просто показать то, что разом бы дало ответы на все вопросы, по крайней мере, ей так казалось. Чонгук тупо следит за её движениями: тонкие длинные пальцы выпутывают пуговицу из петли рукава рубашки и ткань задирается, оголяя золотую надпись на покрасневшем запястье.
«Смотри куда прёшь»
—Знакомо? — показывает метку.
Он долго пялится на прописные буквы и молчит. Его мозг переваривает информацию, что внезапно рухнула нелёгким грузом на плечи. Потом Чонгук всё-таки подаёт признаки жизни, нервно усмехаясь и смотря пустыми глазами в сторону. Руки щупают карманы, и из одного достаётся пачка сигарет с зажигалкой.
Чон вдыхает табачный дым и с ощутимой тяжестью выдыхает сквозь приоткрытые розовые губы, за которыми, словно завороженная, наблюдает т/и. Едва видимое серое облако растворяется в общей массе воздуха, забирая за собой излишнюю нервозность и напряжённость.
—Я даже не знаю: радоваться мне, что ты всё-таки оказалась красивой или грустить из-за твоего глупого притворства. — наконец начинает говорить он.
— Оказалась красивой? — непонимающе переспрашивает девушка. Она хочет накричать на него и вылить всё, что накопилось, всё, что она о нем думает, начиная с того, что он даже не дал шанса той т/и, которая действительно была собой, в своей привычной старой одежде и хоть и дурацких, но её любимых очках, что просто прошёл мимо не проявив даже капли уважения не то, что к слабому полу, а своему соулмейту; заканчивая тем, что он конченный эгоист, которому интересна лишь обёртка, его манит лишь фантик, а не содержимое, но до его глупой головы никогда не дойдёт, что даже за красивым фантиком — может быть невкусная конфета.
—Так для чего были все эти переодевашки? — игнорирует вопрос Чонгук.
—Ну тебе же не нравилось, как я выгляжу, — ядовито заметила т/и, опустив глаза в пол.
Было слышно как Чонгук повернулся в её сторону, а вся кожа пропиталась пронизывающим взглядом. Она подняла голову и встретилась с ним глазами, в них на удивление не было прежней уверенности, но было отвращение, отвращение к самому себе. Чон вспомнил слова Хосока: «Ты хоть думаешь какого ей?» и что-то внутри щёлкнуло, но он остался нем и ничего так и не сказал в ответ.
—Я всего лишь хотела взаимности — ты так глуп, — с этими словами она вышла с помещения крыши, оставив поникшего Чонгука наедине с тлеющей в руках сигаретой.