Глава 14.
Прошло полгода. Шесть долгих, серых, мучительных месяцев.
Сначала дни тянулись, как серая пелена. Потом всё стало одинаковым: утро, больница, тишина, одно и то же дыхание аппарата и твой неподвижный силуэт, растворённый в белизне палаты. Ни одного движения. Ни одного намёка на возвращение.
Всё изменилось. Жизнь уже не была той, что прежде.
Ён И не выдержала. После первых месяцев страха и отчаяния её семья уехала - обстоятельства, проблемы, новая школа. Но главное - она не могла больше жить в этом городе, где каждое здание напоминало о тебе. Она исчезла, как будто стерла себя из их жизни. Телефон замолчал. Сообщения остались непрочитанными. Она оборвала все нити. Ребята не винили. Хотя сердце обрывалось от предательства, они понимали: не все способны нести такую ношу. Не все могут каждый день смотреть в лицо тебе - той, кто могла быть живой, но замерла между.
Сухо и Шиын остались. И продолжали приходить. Каждый день. Без исключений.
Они не говорили об этом друг другу, но каждый считал это своим долгом. Обязанностью. Спасением. Привычкой. Болезнью. Единственным способом быть рядом с тобой, даже если ты больше не можешь ответить.
За эти полгода они почти не были собой.
Сухо не шутил. Не смеялся. Не флиртовал, как раньше. Он работал. Уставал до боли в мышцах, мотался по улицам на своём мопеде - как будто в надежде уехать от воспоминаний. Но всё равно каждый вечер возвращался. К тебе. К палате. С цветами или сладостями, которые ты не можешь есть. С новостями, которые ты не можешь услышать. Он продолжал говорить с тобой, даже если сам уже не верил, что ты когда-нибудь ответишь.
Шиын... Шиын будто высох. Учёба стала его панцирем. Он вбивался в книги, в цифры, в теории. Но каждый раз, как только закрывал тетрадь - видел перед глазами твоё лицо. В крови. С закрытыми глазами. Твоя рука, сжатая в его. Он чувствовал твою боль как свою. Он винил себя. И не прощал.
Они мстили. В ту же неделю, когда узнали, что У Ён и Ён Бин сбежали, они нашли их. Это не было благородно. Это было дико, жестоко, первобытно. Они били их так, как будто это могло что-то исправить. Как будто из каждого удара вылетала боль, накопленная за каждый прожитый без тебя день. Их поймали. Исключили. Но за это никто не пожалел. Потому что ты была дороже.
Сейчас - середина октября. Ветер злой, колючий. Дождь хлещет по асфальту, как кнут. Серый день, как и сотни таких до него.
Сухо, мокрый до нитки, припарковывает мопед у больницы. Его ботинок скользит, он почти падает и резко выругивается, ударив по зеркалу рукой.
- Гребаная погода. Гребаные дороги, - бурчит он, снимая шлем. Волосы мокрые, лицо уставшее. Он даже не пытается вытереться. Просто идёт в больницу. Автоматически. Как в трансе.
На входе в палату он останавливается. Его рука зависает над дверной ручкой. Каждый раз - как пытка. Каждый раз он ждёт, что увидит хоть что-то другое. Хоть малейший сдвиг. Но каждый раз - одно и то же.
Он вздыхает и входит.
Ты - всё та же. Лежишь, неподвижная. Белая повязка на голове. Маска на лице. Тонкие руки. Кажется, даже не дышишь. И всё же - ты жива. И в этом единственная надежда.
На диване - Шиын. Он дремлет, но моментально подскакивает от скрипа двери. Их взгляды встречаются.
- О, ты уже тут, - пытается пошутить Сухо, натянуто улыбаясь.
Шиын не отвечает. Только кивает и снова смотрит на тебя.
Сухо присаживается на стул у изголовья. Несколько секунд - молчание. Он ловит взгляд Шиына. Тот медленно берёт твою руку, подносит к лицу и прижимает, будто хочет согреть, вдохнуть в неё жизнь.
- Уже прошло полгода, Ён Ро, - шепчет он. - А ты всё спишь. Мы скучаем. Мы... не справляемся без тебя.
Сухо улыбается, но губы дрожат:
- Да, между прочим, тут скука смертная. Шиын вообще совсем отчалил в учебу. А я работаю как проклятый. Без тебя всё стало серым. Ну что, наспалась? Может, хватит уже? Подъём, принцесса.
Он пытается говорить легко, но голос срывается. Ком в горле не даёт вдохнуть. Слёзы предательски собираются в уголках глаз. Он отводит лицо, вытирает их ладонью.
Шиын медленно встаёт, подходит ближе. Кладёт руку ему на плечо. Впервые за много месяцев - прикосновение. Настоящее, тёплое.
- Всё будет хорошо, - тихо говорит он.
Сухо усмехается:
- Кто тут говорит, а? Ты сам всю зиму как призрак ходишь. Я хотя бы жалуюсь.
Шиын качает головой, тяжело дыша:
- Мне она снится. Каждую ночь. Говорит, что вернётся. Говорит - «жди». А потом... я снова вижу, как её бьют. Каждый раз. Я не могу спать. Даже таблетки не помогают...
Сухо встаёт, обнимает его. Крепко. Медленно. Шиын не отталкивает. Наоборот - прижимается ближе.
- Мы защитим её. Слышишь? В этот раз - не подведём.
Они сидят в обнимку. Два сломанных мальчика, потерявших что-то большее, чем просто друга.
И в этот момент... твой палец шевелится.
Медленно. Почти незаметно.
Веки дрожат.
Сухо поднимает голову.
- Шиын... ты... ты это видел?
Тот напрягается, выпрямляется.
Ты снова шевелишься.
И где-то внутри - словно зазвучала песня. Тихая, но живая.
Ты возвращаешься.
Но за дверью кто-то скоро узнает, что ты скоро проснёшься. И они не захотят, чтобы ты открыла глаза. Никогда.
_ _ _
На следующий день утро было удивительно ясным. Воздух казался легче, как будто сам мир наконец вздохнул после долгих месяцев ожидания. Шиын стоял перед дверью больницы и глубоко вдохнул полной грудью - впервые за полгода не просто по необходимости, а по-настоящему. Вчерашняя весть, как глоток свежей воды в пустыне: ты шевельнулась. Маленький, едва заметный жест - и весь их внутренний мир перевернулся. Они тут же позвали врача, сердце в пятки, руки дрожали. Осмотр был быстрым, но врач сдержанно улыбнулся и сказал: "Да. Она возвращается. Медленно, но возвращается. Надеюсь, через месяц она сможет проснуться."
Месяц - целая вечность, но не по сравнению с уже прожитой болью. И если это действительно путь к твоему пробуждению, они были готовы ждать ещё сто лет.
Шиын открыл дверь палаты медленно, почти боясь сломать хрупкое, трепетное чудо надежды, возникшее вчера. Высунул голову, взгляд сразу нашёл тебя. Ты была всё такой же. Та же неподвижность, та же бледная кожа, те же закрытые глаза. Сердце сжалось. Отголоски боли снова отозвались в груди. Он вошёл, аккуратно закрыл дверь за собой.
И тут его взгляд упал на диван. Сухо. Он спал, раскинувшись на животе, лицом уткнувшись в свою розовую подушку, которую он даже сюда притащил. Подушка выглядела так нелепо и глупо в этой стерильной палате, что Шиын впервые за долгое время чуть не улыбнулся. Он сразу вспомнил, как Сухо однажды сказал: "Если эта подушка не сможет вернуть её к жизни, значит, текстильная промышленность официально провалилась."
От этого воспоминания ком подкатил к горлу. Взгляд снова упал на тебя. Всё та же. Холодная. Безмолвная. Шиын сглотнул. Подошёл к тумбочке и поставил два контейнера. Токпокки и кимбап - любимая еда твоя и Сухо. Он случайно увидел их, когда шёл из дополнительных, и сердце кольнуло. Он не мог пройти мимо. Хоть еда давно утратила вкус и смысл, он всё равно купил. Потому что ты бы это оценила. Потому что в этом был смысл.
Он присел на край дивана и лёгким движением потряс Сухо за плечо. Тот что-то пробормотал, сильнее обнял подушку.
- Да проснись ты уже, - тихо проворчал Шиын и ткнул его пальцем в бок.
Сухо вскинулся, будто током ударило. Он вскрикнул, резко сел и огляделся, глаза расширены:
- А?! Что?! Ён Ро?! Не уходи!.. Не оставляй!..
Шиын замер. На его лице застыла боль. Он смотрел, как Сухо дрожит, как тяжело дышит. Сухо повернул голову, увидел тебя, закрыл лицо рукой.
- Опять этот чёртов сон...
Голос у него дрогнул. Шиын тихо, почти шёпотом спросил:
- Она тебе снится?
Сухо вздрогнул. Он не сразу понял, кто это сказал. Его глаза метнулись к Шиыну:
- Ты напугал, блин... Сколько ты тут? Что ты тут делаешь?.. - Он нервно сглотнул.
- Она снится тебе? - повторил Шиын, уже твёрже, но всё так же тихо. Его глаза были полны боли, той, что накапливалась месяцами.
Сухо попытался усмехнуться, отмахнуться:
- Кто? Что?.. Да ну тебя... Никто мне не снится...
Но Шиын только качнул головой и посмотрел так прямо, так глубоко, что Сухо отвёл взгляд. Сухо попытался ещё раз пошутить, но слова не выходили. Он просто сел ровно, опустил голову:
- Да... Снится. Каждый раз. Один и тот же сон. Я тут, весь в крови... А она - она лежит там. Без маски. Живая. Красивая. Улыбается. Я прошу её вернуться... А она говорит: "Прости". Я спрашиваю - "За что?" А она: "За всё. Прости..." - словно прощается навсегда...
Он всхлипнул. Беззвучно. Как будто боялся сорваться. Шиын аккуратно наклонился, положил руки ему на плечи и крепко обнял. Сухо, дрожащим голосом прошептал:
- Я так скучаю... Хочу увидеть её улыбку. Услышать смех. Хотя бы прикоснуться один раз...
Шиын не дал сломаться:
- Не один раз. Всегда. Мы будем это чувствовать всегда. Её улыбку. Её голос. Её прикосновение. Надо просто подождать немного. Совсем немного...
Сухо вздохнул, смахнул слезу:
- Я знаю. Но я так устал. Устал ждать. Устал надеяться. Хочу уже обнять её. Почуствовать, что она рядом...
- Я тоже... - прошептал Шиын. - Больше, чем ты можешь представить.
Они помолчали. А потом взгляд Сухо упал на пакет с едой. Он выпрямился, глаза загорелись:
- Эй, ты что - еду принёс? Бог мой, я сто лет не ел нормальную еду!
Он схватил пакет, достал контейнер и вдохнул запах:
- Токпокки... кимбап... Чёрт, я люблю тебя!
- Только как друга, - проворчал Шиын с закатившимися глазами, но уголки губ чуть дрогнули.
- Мою любовь к еде может превзойти только любовь к нашей принцессе, - Сухо обернулся и ткнул пальцем в твою сторону.
Шиын посмотрел на тебя и чуть улыбнулся:
- Я купил и её любимые токпокки. Съешь за неё. Вдруг она это почувствует - и проснётся. Чтобы отобрать у тебя.
Сухо замер, посмотрел на тебя долго, потом кивнул:
- Если надо - съем сто. Главное, просыпайся, принцесса...
Он взял твою руку, мягко сжал:
- Я куплю тебе тысячу токпокки. Только вернись. Пожалуйста...
Шиын почувствовал болезненный укол в сердце. Но сдержался. Улыбнулся. Очень скоро - он верил - ты действительно очнёшься. Ты снова будешь с ними. Съешь те токпокки. Засмеёшься над подушкой Сухо. И снова вы будете вместе.
Они будут ждать. Сколько потребуется. Лишь бы ты очнулась, Ён Ро.
_ _ _
Прошёл ещё месяц. Тридцать долгих, тревожных дней, в которых каждое утро начиналось с надежды, а заканчивалось безмолвной тенью разочарования. Месяц назад ты пошевелилась - дрожь пальцев, еле заметное движение век - и это стало вспышкой света для Сухо и Шиына. Они ухватились за неё, как за спасательный круг. Радость, слёзы, бег по больничным коридорам. Сухо тогда схватил тебя за руку и чуть не рассмеялся от облегчения, Шиын впервые за полгода позволил себе улыбнуться - искренне, пусть и на секунду.
Но дни шли. Ты больше не двигалась.
Неделя. Две. Три. Никаких признаков. Ни единого намёка на жизнь в твоих чертах. Ты снова застыла, словно испугавшись сделать шаг назад в этот мир. Словно тьма, в которой ты находилась, не собиралась отпускать. Словно твоя душа стояла на краю между «ещё» и «уже поздно».
Сухо проводил у твоей кровати часы, иногда - целые ночи. Его пальцы крепко держали твою ладонь, словно если отпустит, ты исчезнешь окончательно.
- Пожалуйста... - шептал он, прижимая твою ладонь к щеке. - Ну почему ты уходишь, не успев даже вернуться?.. Я так устал... Я не справляюсь... Без твоей улыбки... Без твоего смеха всё теряет смысл...
Шиын сидел напротив, чуть в стороне, и молчал. Он больше не говорил вслух, как раньше, но его глаза говорили всё. Он шептал внутри, будто молитву, без звука, без слов:
Вернись. Только вернись. Пожалуйста. Посмотри на меня. Скажи, что простила. Что я больше не виноват.
Осень окончательно вступила в свои права. Листья за окном облетали, ветер становился холоднее, и жизнь продолжалась - как бы это ни было жестоко. Родители настояли на переводе в новую школу. Они сочувствовали, но терпение таяло. Учёба была необходима. Будущее - оно требовало, чтобы они продолжали жить. Школа была в соседнем районе, и теперь дорога к тебе стала длиннее. Добираться стало сложнее, особенно с учёбой. Но парни ничего не сказали. Ни слова против. Они просто покорно согласились - потому что знали: никакая дорога не станет для них преградой, если она ведёт к тебе.
Сегодня - первый день. Новый этап. Новая школа. Новый звонок в 7:30.
Шесть утра. Больница. Они были здесь. Ещё в форме - Сухо в рубашке, но с той самой нелепой красной ветровкой поверх. Шиын аккуратно застёгнут, строгий, собранный, как всегда. Они оба зашли в палату тихо, словно боясь потревожить воздух, в котором ещё хранились их вчерашние надежды.
Шиын толкнул дверь первым. За ним - Сухо. Они остановились почти одновременно, их взгляды упали на твою кровать. Ты лежала всё так же. Неподвижная. Бледная. Пронзительно хрупкая. Как будто время не сдвинулось ни на миг.
Шиын тяжело вздохнул. Сухо сжал губы, но выдавил слабую, натянутую улыбку. Они вошли и сели рядом. Молчание между ними было наполнено всем, что нельзя сказать вслух.
Шиын первым взял твою руку, аккуратно, почти бережно, как нечто священное:
- Сегодня... мы идём в новую школу, - проговорил он тихо. - Родители не дали отложить. Я думал... - он усмехнулся с тоской, - что мы втроём пойдём туда. Снова будем наводить шум. Точнее ты и Сухо, а я - как всегда, в роли моралиста.
Ты не пошевелилась.
Он сжал твою ладонь. На миг опустил голову.
Сухо придвинулся ближе, перебирая твои волосы, осторожно, почти нежно:
- Он прав, знаешь... Эта школа ждёт твоих шуточек. Уверен, мы бы уже на первом уроке стали самыми безбашенными в классе. Точнее ты бы стала. Я бы просто делал вид, что не в курсе. - Он засмеялся, коротко, глухо, и тут же замолчал, уткнувшись лбом в твою ладонь.
Молчание. Непереносимое. Режущее.
Шиын положил руку ему на плечо. Тихо, ободряюще. Почти незаметно.
Сухо поднял голову, с трудом выровняв дыхание:
- Мы придём позже, как обычно. Школа дальше, но не бойся. Мы всегда приходим. Всегда будем.
Шиын кивнул:
- А ты всегда приходила к нам. Но сейчас почему-то задерживаешься... - он криво улыбнулся. - Но мы подождём. Хоть вечность.
Сухо вскинул голову, будто прогоняя слёзы. Затем бодро хлопнул Шиына по плечу:
- Ну что, пойдём? Новая школа, новые стены... Может, даже найдём новых друзей. А, как думаешь?
Он посмотрел на тебя. На долю секунды задержал взгляд. Надеялся. Ждал. Но - тишина. Только слабое пиканье аппаратов да ветер за окном.
Шиын встал, перекинул рюкзак на плечо. Задержался у кровати. Склонился и крепче сжал твою руку.
- Мы скоро... Не скучай. Ладно? - прошептал и быстро отвернулся, скрывая глаза.
Сухо встал, потянулся, сделал шаг, потом остановился. Вернулся и поцеловал тебя в лоб. Холод коснулся его губ, и он вздрогнул. Но не подал вида. Только выдохнул:
- Очнись... Пожалуйста...
Они вышли, не заметив, как твои веки едва заметно дрогнули.
Ты возвращаешься. Пусть не сегодня. Но ты услышала. Где-то внутри. Ты услышала.
И ты обязательно вернёшься.
Ради них.
_ _ _
Оба шли по коридору новой школы. Свежевыкрашенные стены, блестящие кафельные полы и незнакомые лица. Всё было новым, даже форма - стандартная, синеватая с серым. Но Сухо всё равно надел свою нелепую, до боли родную, красную ветровку. Он не мог её не носить. В ней было что-то от старой жизни, от времён, когда они были втроём.
Ученики расступались, провожая их взглядами. Кто-то шептался:
- Это новенькие? Интересно, откуда они...
Девушки с восторгом глядели на Сухо:
- Вау, тот в ветровке - просто красавец...
Шиын раздражённо цокнул языком. Его взгляд был резким, отстранённым. Он не любил внимания. Особенно такого - пустого, поверхностного. Сухо лишь мельком усмехнулся, но улыбка спала так же быстро, как и появилась. Он больше не мог улыбаться искренне. Только с тобой он мог быть настоящим. Только с тобой они были не просто парнями в школьной форме, а частью чего-то большего.
Люди вокруг не знали. Не чувствовали, что их дуэт - на самом деле трио. Что они потеряли ту, кто связывала их. Ту, кто своим умом и светом освещала их тени. А теперь - её не было. И каждый шаг в коридоре среди посторонних только напоминал о её отсутствии.
Когда они вошли в класс, учитель, женщина средних лет с бодрым голосом, обратилась к остальным:
- Ребята, это ваши новые одноклассники. Так получилось, что они перевелись к нам только сейчас, в середине октября. Но ничего страшного. Давайте проявим дружелюбие и поддержку. - Она повернулась к ним. - Представьтесь, пожалуйста.
Шиын сделал шаг вперёд. Его лицо было спокойным, но в голосе сквозила ледяная пустота:
- Ён Шиын. Надеюсь, поладим.
Он даже не смотрел на учеников. Словно не считал нужным. Говорил, как будто в никуда. Класс нахмурился. Тишина. Он отступил назад.
Теперь Сухо. Он лениво оглядел класс, взгляд был уставшим, пустым. Потом чуть натянул губы в полуулыбке:
- Я Ан Сухо. Люблю спать. Надеюсь, поладим.
Учитель тихо усмехнулась, но в классе повисло неловкое молчание. Эти двое явно были особенными. Замкнутыми. Далекими.
- Отлично, - сказала она. - Можете занять любые свободные места. У нас нет строгого порядка.
Шиын кивнул и пошёл вперёд, отточенным шагом. Сухо, чуть хромая от усталости, двинулся за ним, вытаскивая из рюкзака свою розовую подушку. Он прижал её к себе, словно талисман. Появились смешки.
- Господи, это подушка? - прошептал кто-то.
Сухо закатил глаза, не обращая внимания. Они сели рядом - на последнюю парту второго ряда. Это удивило многих. Два таких разных человека - вместе? Один с подушкой и опущенными глазами, другой - холодный, собранный.
Сухо сразу откинулся и положил голову на подушку, прикрыв глаза. Его дыхание стало ровным. Он пытался уснуть - убежать в сны, где ты ещё с ним. Где всё можно вернуть.
Шиын, напротив, вытащил аккуратно сложенные тетради, ручки, карандаши. Разложил всё по линейке, открыл книгу и начал что-то читать. Лицо было сосредоточенным. Но изредка взгляд соскальзывал на Сухо, и тогда в глазах появлялась печаль.
Впереди сидели двое парней. Один, с растрёпанной чёлкой и неуверенной улыбкой, толкнул соседа локтем:
- Хён Так, тот в красной ветровке... Красавчик, да? Слушай, может если я подружусь с ним, девчонки начнут ко мне тоже подходить, а?
Хён Так закатил глаза:
- Тебя даже он не спасёт, Баку. Хватит нести чушь.
Баку фыркнул, но продолжал с интересом изучать новеньких:
- А тот, второй... Чёрные волосы, ледяной взгляд. Что-то в нём есть. Мрачный, но... красивый. Думаешь, он просто интроверт или у него какая-то история?
Хён Так не ответил, но сам украдкой бросал взгляды.
А в это время Сухо спал. Его губы чуть дрогнули, и тихий, почти неслышимый шёпот вырвался из глубины сна:
- Проснись, принцесса... Я скучаю по тебе.
Из одного глаза потекла одинокая слеза.
Он не знал, что ты слышишь его. Где-то, очень глубоко, внутри своего разума. Не знал, что твоя душа всё ещё тянется к его голосу. И, возможно, этот голос скоро станет первым, что ты услышишь, проснувшись.
_ _ _
Сухо спал, уткнувшись в свою неизменную розовую подушку, как в спасительный остров посреди тревожного океана. Его лицо было расслаблено, но губы шевелились — он что-то бормотал сквозь сон, тихо, почти неразличимо. Казалось, внутри сна он звал тебя. Его пальцы судорожно сжимали край подушки, а ресницы дрогнули. Вдруг он резко дёрнулся, и его локоть нечаянно задел Шиына в бок.
Шиын тихо выдохнул, не сердясь, и медленно повернулся. Его взгляд был усталым, но нежным. Он провёл рукой по волосам Сухо, осторожно, почти с благоговением, словно пытался успокоить не только его, но и собственную душу. Сухо тихонько всхлипнул, и, не просыпаясь, прижался к руке Шиына, подушку вжимая крепче к голове. Это движение было настолько бессознательно ласковым, что внутри Шиына что-то болезненно дрогнуло.
Он старался быть сильным. Сдержанным. Тем, кто держит на себе не только собственную боль, но и всю тяжесть Сухо. Но в такие моменты, когда тишина давила стены, а дыхание друга становилось испуганным и ребёнком-зависимым, в нём что-то начинало трескаться. Ты была для него не просто подругой. Ты была его душевной опорой, родной по духу, как младшая сестра, как часть семьи, которую не выбирают, но которую терять невозможно.
Тем временем, впереди, за первой партой, два наблюдателя — Хён Так и Хумин — переглянулись. Хумин округлил глаза и шепнул:
— Нифига себе… Я думал, он каменная глыба, а с другом — прямо мимими.
Хён Так кивнул, не отрывая взгляда:
— Ага… Что-то с ними явно было. Глубоко. Очень глубоко.
Их шёпот прервал резкий звук. Грохот, словно кто-то с размаху стукнул по парте. Почти все в классе вздрогнули и обернулись. У двери стоял Хёман — местный задира, считающий себя непобедимым. С самодовольной ухмылкой он направился к последнему ряду, его шаги были тяжёлыми, напористыми, как у хищника, учуявшего кровь.
Он подошёл к парте Шиына и громко хлопнул по ней ладонью. Парта звякнула, но Шиын даже не вздрогнул. Он медленно поднял голову, и его глаза встретились со взглядом Хёмана. Холодный. Пронзительный. Равнодушный, но в нём что-то опасное дрожало — словно лёд, готовый сломаться и обрушиться лавиной. Баку, наблюдавший со стороны, вжался в спинку стула, схватился за сердце:
— Ужас… У него взгляд, как у палача. Живьём сожрёт.
Хёман хмыкнул, насмешливо покачав головой:
— Ты, новенький, да? Шиын, вроде? Слушай, рожа у тебя туповатая, но мне нравится. С этого дня ты таскаешь мне сок. Ясно?
Шиын не моргнул. Не изменился в лице. Лишь тонкая жилка на его шее чуть дёрнулась. Он опустил взгляд, взял ручку и буднично, будто мимоходом, бросил:
— Мне плевать. Отстань.
Он снова начал писать, словно перед ним была не угроза, а просто назойливая муха.
Хёман напрягся, челюсть ходила ходуном. Он склонился ближе, его голос стал ниже и опасней:
— Ты, видать, не понял. Здесь другие правила, малыш. Не та школа, где ты был. Тут таких, как ты, быстро ставят на место.
Шиын медленно поднял голову, но не отвечал. Его пальцы сжимали ручку так сильно, что та чуть не треснула. В его памяти вспыхнули сцены, которые он старался забыть — как тебя избивали, а он стоял, сжав кулаки, парализованный страхом. Сердце застучало громче. Он уже почти готов был встать.
В этот момент рядом послышался зевок. Сухо медленно проснулся, потянулся и с сонным лицом посмотрел на происходящее. Его взгляд встретился с Хёманом:
— Что-то не так? Кто ты вообще?
Хёман прищурился:
— Успокой своего друга. А то он слишком в себя поверил.
И, словно столкнувшись с невидимой стеной, Хёман отступил. Он чувствовал — Шиын не тот, с кем можно играть. Он не испугался, но что-то в его нутре шептало: "Осторожно". Хёман кинул последний взгляд и ушёл, мимоходом уже решая про себя — раскопать, кто эти двое, что за школа у них была. Что за история.
Сухо нахмурился, посмотрел на Шиына, потом на беспорядок на парте.
— Опять? Только я задремал — ты уже в какой-то истории? Ты же помнишь, Шиын… Что мы обещали Ён Ро, да?
Имя пронзило воздух. Шиын вздрогнул. Быстро отвёл взгляд и начал подбирать разбросанные вещи:
— Всё нормально. Забудь. Спи.
Сухо криво усмехнулся. Глубоко вдохнул, потянулся и начал лениво осматривать класс. Девушки впереди под его взглядом зашептались и захихикали. Он закатил глаза. Потом заметил двух парней — Баку и Хён Така. Их взгляды встретились. Сухо прищурился. Парни явно наблюдали давно. Уличённые, они резко отвернулись. Сухо хмыкнул:
— Забавные. Ей бы они понравились. Сказала бы: "Клоуны", как и про меня когда-то.
Он печально выдохнул и уставился в пол. Всё было чужим. Но больше всего давило то, что ты — не рядом. И именно из-за этого любое место теперь казалось пустым.