Академия Икс || Фанфик по Драмионе

Вдоволь насладившись соками девушки, парень переместился на плоский живот и языком провел мокрую дорожку от лобка до ложбинки меж груди.

— Ах... пожалуйста, — слетел с губ сладкий стон.

Музыка за дверью стала громче, наполняя комнату приятными нотками плавной романтичной мелодии. Густой безвредный дым, окутывающий помещение, поменял цвет с белого на розовый, приковывая внимание девушки.

— Что это? Боже... — Она повернулась и заметила, как клубы дыма окутывали кровать.

— Не переживай... — Парень навис над ней, возвращая внимание себе. — Это дым, который показывает степень возбуждения... Если розовый, значит... — он шептал тихо, но в то же время страстно, — мы достаточно возбуждены.

Парень ласково провел тыльной стороной ладони по ее щеке, мягко смотря в глаза.

— А если красный? — прикрыв веки, будто бы в гипнозе пробубнила она. — Что, если...

— Скоро узнаешь, — загадочно ответил незнакомец, потираясь головкой влажного члена о клитор. — Доверься мне...

И только слова вылетели из его уст, как он начал медленно входить, наверняка ощущая, как сильно она сопротивлялась... как сильно сжимала стенки влагалища.

— Н-нет, мне больно, — жалобно взвыла девушка, сильнее сжимая бедра. — Я не хочу, пожалуйста, перестань!

Дым постепенно тускнел, возвращая первоначальный белый цвет.

— Тише, — прошептал парень, целуя в губы. — Потерпи... ты же сильная девочка? — Кивок. — Хорошо... Обещаю, тебе станет приятно, — на выдохе прошептал он, резко входя во влагалище и разрывая девственную плеву.

Громкий женский крик разнесся по комнате, сопровождаясь ярким металлическим запахом крови, которая медленной струйкой потекла по горячему члену. Ей было больно, настолько больно, что она не смогла сдержать слез.

— Ну... тише, ти-и-ише, — успокаивающе шептал он на ухо, начиная медленно двигаться. — Сейчас пройдет, еще чуть-чуть... ха...

Входя в нее волнообразными движениями, он наклонился к заплаканному лицу и медленно, почти невесомо коснулся губ своими, вовлекая в нежный, пропитанный заботой поцелуй.

Ароматная дымка пломбира и дорогого алкоголя моментально заполнила пространство между ними. Этот запах оказался знаком ей, но почему-то она никак не могла вспомнить, где слышала его раньше...

Терпкий и мягкий, жгучий и сладкий... запах...

— Черт возьми, это был он! — вскрикнула Гермиона, резко открыв глаза.

Находившиеся рядом Джинни, Гарри и Седрик в удивлении уставились на нее и, кажется, растерялись.

Вот они готовились к четвертому этапу, называвшемуся «Работа со съемочной командой», Седрик отчитывал ее за неправильное, ужасно неуклюжее поведение со сценаристом, и в одно мгновение она потеряла сознание, упав на пол.

— Что это было, Гермиона? — тихо прошептала Джинни, вставая с колен. — Ты нас до смерти напугала! — Она протянула ей руку, чтобы помочь встать.

— Говори за себя, рыжуля, — съязвил Седрик, пряча за очками встревоженный взгляд.

«Это был Малфой. Мой первый раз забрал Драко, мать его, Малфой!» — панически думала Гермиона, любезно принимая руку помощи и вставая на ноги.

— Извините, я украду Джинни. — Она крепче сжала ладонь подруги и быстрым шагом отвела ее за дверь кабинета, в котором находилась компания. — Это был Драко.

— Что? — переспросила Джинни, ловко вытаскивая ладонь из хватки. — Ты опять упала в обморок. Второй раз за несколько лет! Мне это не нравится.

Джинни сложила руки на груди и взволнованно посмотрела ей в глаза. Но ее можно понять: Гермиона только выписалась из больницы, только ссадины зажили, как снова стали всплывать проблемы с головой и потерей сознания. Как в детстве.

— Мой первый секс был с ним, — спокойнее проговорила Гермиона. — Помнишь, ты дала мне наводку на клуб «Крауч»?

— Тот самый клуб, выйдя из которого, ты ничего не помнила, кроме ощущений? Вернее сказать, цитирую: «Господи, секс — это так круто, я хочу повторить».

Гермиона цыкнула. Но это было правдой, в тот день у нее остались только положительные эмоции от секса. Может, тот отрывок, что она вспомнила, — это был не конец?

— Господи, у тебя был секс с тем, кого ты ненавидишь, но хочешь! Какая ирония... — с грустью в голосе проговорила Джинни, упираясь спиной в стену. — Интересно, он помнит?

— Кто помнит? — спросил Гарри, выйдя из кабинета. — Я не хотел подслушивать, но так вышло.

Джинни и Гермиона залились краской. Джинни оттого, что Гарри пылко на нее смотрел, а Гермиона от осознания, что он, возможно, узнал то, что ему знать не следовало.

Первой из оцепенения вышла Гермиона. Ее заинтересовало, с каким жаром и интересом Гарри поедал глазами Джинни. Видимо, пока она готовилась к отбору и пыталась не сдохнуть от сумасшедшего водителя, которого, к слову, до сих пор не поймали, Джинни не теряла времени.

— Вы переспали? — спросила Гермиона, тут же пожалев об этом.

— Н-нет!

— Да, — одновременно ответила парочка.

Гарри усмехнулся, заметив красное лицо Джинни, от смущения прикусившей губу.

— Ты чего такое говоришь, блин! — Джинни попыталась скрыть красные уши, распустив волосы, что до этого были уложены в аккуратный пучок. — Не слушай его, Гермиона, это неп-правда... — Она отвернулась, высоко вздернув нос в знак возмущения.

Гермиона засмеялась, прикрыв рот ладонью. Она думала, что у нее одной проблемы в личной жизни: спала с одним, хотела другого — а, оказалось, у ее лучшей подруги тоже не все гладко.

— Расслабься, мы не спали. Я всего лишь помогаю ей с курсовой работой, — весело протараторил Гарри, то и дело посматривая на Джин. — А вот ты, получается, спала с кем-то? Это прямое нарушение правил.

— Ты не понял! То есть... — замялась Гермиона. Уверена ли она, что отрывки воспоминаний являлись побочным эффектом от вещества, что она приняла в клубе «Крауч»? Может... обычные эротические сны? — Я не знаю.

Она присела на мягкий диван, стоявший рядом с кабинетом.

— Первокурсники не могут вступать в половую связь до сдачи июньских экзаменов. Наказание за нарушение может доходить до отчисления.

Знал бы Гарри, сколько раз Гермиона уже нарушила это правило с Тео — один, пять, десять? Она прекрасно понимала, что нельзя, нельзя заниматься сексом, но каждый раз возбуждение превосходило разум, обнажая ее перед горячим, жаждущим Тео.

Еще в список попадали частые помещения клуба «Нагайна»...

Как же много правил она нарушила! Если кто-то узнает...

«Драко знает, — моментально промелькнула мысль, и по коже прошли мурашки. — И шантажирует меня дурацким выбором. Черт возьми, за что?»

Гермиона уперлась лбом в ладони, скрывая эмоции от Гарри и Джинни.

Этот Малфой... Если бы она тогда промолчала на колкость, не повела себя как маленькая девочка, пытаясь показать характер, — этого всего бы не случилось. Училась бы спокойно на факультете Слизерин и не попала в сложную ситуацию с Драко.

А сейчас еще эти дурацкие воспоминания о том дне. Сомнения хоть и мучили разум, но что-то подсказывало, что они в действительности являлись отрывками реальности, которые каким-то образом остались в сознании.

«Но почему... почему воспоминания начали являться мне в виде сна? Обещали же, что я буду помнить только ощущения. — Чувства несправедливости и предательства окутали ее. Как вообще могло выйти, что именно он, чертов Драко Малфой, которого она ненавидела за его наплевательское отношение, забрал ее девственность? — Чертова судьба! Да ты просто издеваешься! Что дальше? Может, покушение на Пэнси тоже дело рук этого змееныша?!» — злилась Гермиона, нервно выдыхая горячий воздух.

— Эй, эй! Гермиона, — обеспокоенно окликнул Гарри, кладя руку ей на плечо, — с тобой все хорошо?

— Нет, — резко ответила она, ощущая, как в теле закипала незнакомая ярость. — Что ты знаешь о клубе «Крауч»?

— Откуда ты...

— Отвечай, Гарри, — грозно процедила сквозь зубы Гермиона, поднимая голову.

Гарри насупился, изучая ее лицо. От внимательного и доброго паренька ничего не осталось. Сейчас перед ней стоял строгий и решительный куратор курса, который будто застал ее за чем-то запретным и неправильным.

— С кем ты переспала? — в таком же тоне спросил он.

— Эй... ребят, может, не... — попыталась влезть Джинни, на что получила парочку злых взглядов, обращенных в ее сторону. — Молчу.

Гермиона вскочила, сложила руки на груди и усмехнулась, уверенно посмотрев в зеленые глаза.

— Выключай режим папочки, Поттер, — ядовито прошипела она. — Может, с Джинни это работает, но я — не она! — Гермиона подошла к нему ближе и схватила за галстук. — Что ты знаешь о клубе? Спрашиваю еще раз.

Гарри несколько секунд всматривался в ее глаза, но в конце концов сдался бойкому поведению и, медленно положив ладони на ее руки, спокойно улыбнулся.

— Расскажу, только отпусти. — Гермиона фыркнула, но выпустила галстук. — Хорошо, я не буду спрашивать, как ты там оказалась, хотя догад...

— Я лишала себя девственности, — перебила она его, все еще находясь в состоянии агрессии. — Я хочу знать о веществе, которое они вкалывают, а также о персонале, что там работает. И я уверена на сто процентов, что ты точно можешь дать мне ответы на эти вопросы.

Гарри размеренно выдохнул.

— Откуда ты знаешь, что вещество вкалывают? На стойке регистрации тебе могли предложить только использование особого дыма «Амортенция».

— Я помню этот дым, а также помню, что он не влияет на память, он просто меняет цвет в зависимости от возбуждения.

Гарри стоял в ступоре. Он выглядел странно — будто его только что пронзила молния.

— Ты не должна этого помнить, Гермиона. И мой тебе совет — забудь об этом, иначе ты будешь в опасности. — Он сделал шаг вперед, чтобы взять ее за руку.

— Стой где стоишь, Поттер. — Гермиону никак не отпускало яркое чувство, будто ее обдурили. — Говори все, что знаешь.

Он тяжело вздохнул, оглянувшись на Джинни.

— Можешь посмотреть, как там Седрик? — Он явно не хотел, чтобы она услышала то, что будет сказано дальше. Неужели информация настолько опасна? — Джинни, пожалуйста, — настоял он, видя, что та собирается возражать.

Джинни тихо цыкнула, но не стала спорить и не спеша ушла.

Дождавшись, когда дверь захлопнется, Гарри начал рассказ:

— Я знаю, у тебя еще не было предмета «Введение в право», поэтому вряд ли ты об этом знаешь. В нашей сфере есть два основных типа разрабатываемых «полезностей»: вещества и дым. Вещества вводится в организм через кровь, а дым, как ты могла понять, через легкие. Обе «полезности» так или иначе влияют на организм, однако вещества могут использовать только те из нас, у кого есть разрешение на их использование, так называемая лицензия.

— И лицензию выдает специальная организация «Шармбатон», — продолжила Гермиона.

— Откуда ты...

— Я читаю книги, много книг, — мягко ответила она, ощущая, как злость постепенно отходила на задний план, возвращая трезвость ума. — Полагаю, у владельца клуба нет разрешения на использование вещества, которое они вкалывают клиентам?

— Верно. «Обливиэйт» — это сыворотка, которая позволяет заблокировать воспоминания. Иными словами, человек забывает все, что произойдет с ним в течение нескольких часов после попадания вещества в кровь.

— Тогда почему я четко помню, как выходила из клуба?

— Все дело в дозе. Чем она больше, тем дольше действует эффект. Но я не могу понять, почему ты помнишь, что происходило в клубе.

Если эффект от вещества необратим, тогда почему именно на ней все пошло не по плану? Что в ней не так?

Она помотала головой.

— Послушай, то, что ты узнала, подвергает тебя риску...

— Я и так чуть не умерла. Думаешь, меня испугает новый «риск»? — на выдохе произнесла Гермиона, устало падая на диван. — Откуда ты все это знаешь?

— Я там работал.

— Что?! — удивленно воскликнула она, уставившись на Гарри.

— После окончания первого курса и до конца обучения в академии студенты каждое лето проходят стажировку в различных конторах. Одно из таких заведений — ночной клуб «Крауч». Моей задачей было заниматься сексом с девушками, которые на ресепшене выбирали «запомнить все», поэтому я не особо был в курсе, хотя и подписывал контракт о неразглашении. Но вот Драко мне рассказывал, что это вещество вкалывали не только клиентам, выбравшим «ничего не помнить», но и самому исполнителю, предоставляющему интимные услуги.

«Все сходится. Мою невинность забрал Малфой, — подытожила Гермиона, отворачиваясь от Гарри. — И, насколько я помню... мне было хорошо».

— Значит, Крауч всех обманывает, говоря про дым...

— Да.

— И никто за все время не прижал его к стенке? — машинально спросила Гермиона, не задумываясь над смыслом вопроса. Сейчас ее разум занимал образ голого Драко.

— Может, и были попытки настучать, но, кажется, все эти «смертники» оказывались под землей. Крауч очень жестокий человек. Тебе не попадался слух, что он якобы отцеубийца? — Гермиона легко ущипнула себя, возвращаясь в реальность, и кивнула. — Так вот, это не слух. Он действительно убил отца, когда тот узнал о ряде нарушений клуба.

После услышанного ей стало нехорошо. Злость постепенно угасала, оставляя горькое послевкусие. Гермиона думала о себе, о ситуации с Драко, об отце Крауча — все крутилось в голове, образуя большой запутанный клубок.

Она вдруг ощутила сильную слабость, вызванную страхом и отвращением — отвращением к самой себе.

Как ее занесло в такое ужасное место?

Бывший... Все из-за его предательства. Ее так сильно это задело, что она ослепла из-за желания испытать то, из-за чего ее бросили, — секс. Бесспорно, Гермионе очень понравился интимный контакт, она даже погрузилась в новую для себя сферу, поступила в Академию Икс, но... Если бы не поход в клуб «Крауч», всего бы этого не было и, вероятно, сейчас она бы спокойно училась в юридическом университете, стала бы после выпуска адвокатом, как ее бабушка с дедушкой.

Гарри присел перед ней на корточки, положил руку на ее коленку и начал нежно поглаживать круговыми движениями, успокаивая.

— Такова наша сфера. Сфера, полная разврата, грязи и лжи. Вряд ли ты полностью понимала, куда поступала, когда с горящими глазами впервые вошла на территорию Академии Икс. Здесь не будет прозрачности и честности, не будет праведности и справедливости... Только борьба, интриги и... тайны. Тайны, за раскрытие которых ты можешь лишиться жизни. Такова жизнь в порноиндустрии, — тихо и спокойно проговорил Гарри. — У тебя еще есть возможность уйти и подать документы в другой универси...

— Нет, — резко ответила Гермиона. — Я никогда не брошу то, что начала. И да, пускай будет сложно, пускай я...

И только она хотела воодушевленно толкнуть речь про «что не убивает — делает сильнее», как из кабинета вышел Седрик.

— Вы закончили херней страдать? Если да, у меня плохие новости — отбор на Кубок уже послезавтра, а у нашей Посредственности до сих пор нет шансов на проход.

Это были последние слова Седрика перед тем, как в него полетел горшок с цветком, который до сей поры мирно украшал коридор.